Как жаль, что нам не быть вдвоем, Как грустно, что не повторится. Что в сердце мне не жить твоем, Что рано улетели птицы И больше песен не споем Как жаль, что нам не быть вдвоем.. Татьяна Буланова - Как жаль.
Из приоткрытого окна повеяло вечерним весенним ветром. Легкая тюль колыхнулась после очередного дуновения прохладного потока и по полуобнаженному телу омеги острыми иголками пробежались миллионы холодных мурашек. Антуан нехотя приоткрыл заспанные глаза, легко привстав с кровати, опустил босые ноги на пол и подошел к открытому окну. В теле чувствовалась легкость. Живот перестало тянуть, а запах не выделялся так сильно, чтобы привлечь к себе ненужное внимание. Тихий стук в дверь прервал тишину, затем дверь приоткрылась и оттуда показалась опрятная блондинистая макушка служки. — Мой принц, — омега склонил голову, стесняясь посмотреть на Антуана, одетого лишь в полупрозрачную ночную рубаху. — Вам уже лучше, мой принц? Прикрывать свою наготу было поздно. Антуан кивнул и лёгким взмахом левой руки отослал служку прочь, убирая правое, украшенное браслетом запястье за спину. После утреннего визита лекаря, напившись противных на вкус настоек, Антуана сморил крепкий сон. На самом деле принц не знал, кто и когда его переодел в ночную рубашку, но проснулся он вот в таком виде. А за окном вместо раннего утра уже вовсю вечерело. В ответ на безмолвный жест принца - быстрый поклон. Дверь со скрипом закрылась. Антуан повернулся обратно к окну и открыл его нараспашку. Деревянная рама стукнулась о косяк стены и двойные стекла, вибрируя, издали противный режущий уши звук. Перегнувшись через подоконник Антуан осмотрел сад и ближайшую округу на предмет слуг и прочих ненужных ему людей. Всё было мирно. На улице почти никого не было. За стенами имения разыгрался ветер и слуги попрятались кто где, занимаясь своими делами. Так как Его Величество Кристо до сих пор не посетил имение и не передавал от себя никаких указаний или вестей, слуги могли дышать спокойно и не бояться, что им достанется каким-либо образом разгневать короля. Но, несмотря на это, обязательно выполняли свои прямые обязанности, просто Антуан не считал своим долгом их контролировать. В памяти омеги ещё слишком свежи воспоминания своего вынужденного заключения и того, как слуги за спиной хозяев перешушукивались и обсуждали их личную жизнь, а командовать слугами или запугивать, чтобы неповадно было, не в характере Антуана. Поэтому со дня прибытия в имение принц не слишком любил показываться на людях и предпочитал гулять и есть в одиночестве. Тем более, что принцу предстоит ещё подумать над многими вещами. Во-первых, приближающаяся течка не придавала спокойствия. И пусть лекарь всё подробно объяснил, однако смутная тревога и днём, и ночью не давала Антуану никакого покоя. А во-вторых, следовало хорошенько поразмышлять над реализацией своей идеи. Снова глубокий вдох и дуновение ветра вновь колыхнуло тюль. Кожа омеги стала «гусиной» и он, обхватив себя за плечи, сел на подоконник, не страшась извне быть кем-либо замеченным в таком виде. Прядки ярко-рыжих волос колыхались туда-сюда, щекоча молочно-белую кожу лица в такт летящей в открытое окно легкой бежевой тюли. Посидев немного перед открытым окном и хорошенько промерзнув, Антуана манила идея немного размять ноги на свежем воздухе. Принц спешно оделся в домашнюю тунику и тут же поверх неё надел теплую вязаную кофту. Худые ноги были облачены в черные тонкие штанишки и плотные кожаные балетки. Принц был готов к очередной вылазке в сад. Подальше от давящих стен имения и однообразного вида своей комнаты. Собрав с небольшого столика пару книг и исписанную почти до середины тетрадь, принц аккуратно открыл дверь комнаты и вышел в коридор. Но не успел он ступить и шагу, как прямо перед его носом оказался личный служка-омега принца. Служка упер «руки в боки» и бурил принца нагло—настойчивым взглядом. Антуан буквально захлебнулся от такого выражения наглости. Неужто он даже в своем доме заложник и должен отчитываться за каждый пройденный шаг? От служки больше не исходил противный запах шалфея, но Антуан всё равно скривился. Ему было крайне неприятно находиться в доме с тем, кто спал с его братом и посмел ему столь нахально указывать, что делать. Пусть молча, но этот омега один раз уже предупреждал, что непогнушится пожаловаться на Антуана королю. — Я иду прогуляться в сад, — уверенно поставленным голосом сообщил Антуан. И, ощутимо потеснив служку плечом, надменно прошел мимо. На пути принца не было больше никаких преград. Он спокойно спустился по лестнице, стараясь не обращать внимания на громкие сопения служки за спиной и его злого взгляда в спину. И только подойдя к дверям, ведущим в сад, Антуан остановился и обернулся проверить нет ли за ним слежки, и спокойно вышел на свежий воздух. Глубоко вдыхая в лёгкие весенний воздух, Антуан застегнул на своей кофте ещё пару пуговиц и, открыв на середине тетрадь, взял в руки уголёк для писания. Держа в одной руке пару тонких книг, на которых сверху лежала на половину исписанная тетрадь, Антуан немного корявым почерком дописывал ещё больше новых пунктов к уже составленному им ранее списку. Писать на весу было неудобно, ветер с остервенением пытался перевернуть тетрадь, не позволяя спокойно закончить начатое. А до ближайшей лавочки надо было ещё пройти как минимум с десяток шагов. В саду на высоких столбах были зажжены масляные лампы и света хватало, чтобы видеть белый лист бумаги и различить большие размашистые буквы на ней. Практически не следя за тем, куда идёт и наступает ли он точно по тропке раскиданного на дорожках гравия, принц, не отвлекаясь, усердно писал дальше. Одну сторону тетради пришлось спрятать между обложек книг. Ветер никак не хотел успокаиваться и дул напропалую, разгоняя по всему вечернему небу темные тучи, отчего принцу приходилось постоянно останавливаться и убирать за уши мешающие и лезущие в лицо пряди волос. Вскоре остановившись и отвернувшись от нового холодного порыва ветра, приподнимая тетрадь чуть выше к груди, принц достиг своей цели. Он сел на деревянную лавочку с высокой резной спинкой и, перечитав, что написал на ходу — был искренне ошеломлён. Сколько же всего потребуется для того, чтобы открыть лишь один омежий приемный пункт. Поговорить с Кристо до сих пор не было никакой возможности. С того дня, как король уехал во дворец, брат не передавал о себе никаких вестей и Антуан не знал, когда именно тот вернётся в имение, если вообще вернётся. По правде говоря, Антуану совсем не хотелось видеть брата. Да и писать ему письмо с объяснениями своей задумки или же с просьбами приехать омеге было не с руки. Через бумагу невозможно передать всего, а Антуану очень хотелось, наконец, стать полезным для своего народа, чувствовать себя нужным и показать всё своё искреннее желание помочь другим. Пусть его омежья сущность была против того, что Кристо будет присутствовать в имении, но принц имел некое особое нетерпение побыстрее начать свое дело даже если омеге придется кое-что рассказать из очень личного. В голове принц уже всё придумал и реализовал. Идея помощи другим стала настолько навязчивой, что хочешь не хочешь, а с братом всё же следует поговорить. После единственной ошибки, которую совершил Антуан, рассекретив свой брачный браслет перед лекарем, омега стал лучше следить за тем, что он делает и как одевается. Правое запястье отныне всегда будет закрыто рукавом широкой рубахи или домашней туники и повязанной на запястье атласной лентой. Никто отныне не должен знать, что омега является кому-то супругом. Принц вздохнул и вернулся к исписанному тетрадному листу. Пока омега прибывал глубоко в своих мыслях, неосознанно его рука выводила на бумаге непонятные зигзаги, которые закрасили все, что принц с такой тщательностью писал ранее. Антуан улёгся животом на скамейку, в воздухе «дрыгая» согнутыми в коленях ногами и держа в одной руке небольшой тоненький стержень уголька, перевернул на чистый лист, стал вновь расписывать конкретные вопросы, заранее приготовленные для разговора с лекарем. Вопросов было много, но без дозволения короля грош цена всем вопросам и чётко прописанным пунктам, как и находящийся на бумаге нереализованной идее. Темно-серые тучи заполонили небо слишком быстро в то время, когда омега был занят своими думами о формулировке вопросов. Крупные капли весеннего дождя настигли Антуана врасплох, но он не спешил покидать сад, а решил пойти в беседку и сесть под деревянным навесом, чтобы насладиться свежим воздухом. Спешно шагая по узким тропинкам между клумбами в надежде побыстрее скрыться от усиливавшегося холодного дождя, он прижимал к своей груди тетрадь и книги, спасая их от сырой погибели. В деревянной беседке на небольшом деревянном возвышении сидел человек. Он был одет в королевскую одежду стражи. Лицо незнакомца было закрыто черной маской лишь с прорезью для бледновато голубых глаз. Нос и губы стражника были также скрыты маской от любопытных очей. Антуан не сразу заметил нежданного гостя, а когда заметил, отшатнулся и, зацепившись одной ногой за порог беседки, потерял равновесие и стал заваливаться на спину. Понимая, что вот-вот упадёт, Антуан широко развёл руками, выпуская из них книги и тетрадь, хватаясь за воздух попытался вернуть себя в устойчивое положение. Незнакомец, что перепугал принца до чёртиков, всего за одно мгновение вскочил с места и, оттолкнувшись от пола, вцепился в ворот вязаной кофты омеги, удерживая того на весу одной рукой. Антуан напрягся всем телом и крепко зажмурил глаза, ожидая скорого падения на землю и последующей боли. А когда её не последовало, омега открыл зажмуренные минутой ранее глаза и опустил взгляд на крепко держащую его чуть смуглую руку . Взгляд голубых глаз даже сквозь небольшого размера прорези в маске разглядывали сосредоточенное лицо омеги, которое в царящих на улице сумерках казалось на тон бледнее обычного. Они не упускали ни единой детали на белокожем лице принца. Сначала взгляд голубых глаз упал на нежно-розовые тонкие губы, затем переместился на прямой нос, впалые щеки и, наконец, когда-то столь прочно покорившие душу светло-серые глаза. У Антуана создалось впечатление, что ему знаком этот страж. Но где он мог его видеть или иметь дело - не знал. Возможно, этот стражник вез его в имение тем днем неделю назад. Но Антуан не был уверен в своих мыслях. Он точно помнил, что во дворцовой страже служат только альфы, а от этого человека не исходило никакого запаха, словно тот был обычным бетой. Антуан обеими руками вцепился стражу в запястье и, оттолкнувшись ногами от тонкого порожка, встал прямо. Он всё еще не опускал взгляда от лица в черной маске. Темно-каштановые волосы колыхались на ветру, а чёлка чуть намокла от проливного дождя. Принц махнул головой, скидывая с себя холодные капли и мокрые пряди волос со лба. Отойдя от некого состояния оцепенения, стражник тут же отпустил горловину кофты своей непреднамеренной добычи и, склонившись на одно колено, опустил в поклоне голову. Обернувшись и отойдя на пару шагов назад от незнакомца, тем самым выпуская стражника из виду, Антуан принялся собирать раскиданные по гравию книги и искать свою тетрадь. Уголёк куда-то закатился и бесследно исчез среди покрытых дождевыми каплями бутонов, а лежащие на гравии книги ещё можно было спасти от сырости, если их хорошенько просушить. Омега ещё раз оглянулся в поисках пропажи, однако был сильно разочарован, обнаружив размокшую груду бумаги, затерявшуюся в грязи среди цветов. Весь труд Антуана за последнюю неделю пошел на смарку. Черные завитушки букв на выведенных угольком листах превратились в нечитаемые мокрые кляксы. Не обращая внимания на стражника Антуан со злости пнул ближайший булыжник на грядке и, очень не кстати, отбил большой палец на ноге. На кожаных балетках осталась длинная желтая царапина, а за спиной послышался глухой смешок. Книги снова выпали из рук на землю, пока принц, скача на одной ноге, обеими руками сжимал пострадавшую конечность. Стражник посмотрел на принца, хрюкнул от смеха, а после нежно улыбнулся. Пусть принц не мог этого заметить, но ему, незнакомцу, было очень приятно видеть Антуана таким — повзрослевшим, живым и ещё более любимым.***
Заслышав чьи-то торопливые шаги незнакомец спешно скрылся в темноте, оставляя мокрого до нитки Антуана сидеть на мокрой земле один на один с побитым пальцем. Ливень набрал мощи и стал хлестать холодными каплями по спине и макушке рыжеволосого омеги, полностью заливая одежду влагой. Книги намокли окончательно, а тетрадь, точнее то, что от неё осталось, размокла в жидкую кашу и теперь мелкими комками расплывалась и сливалась с грязью. В принципе, Антуану не было никакого дела до незнакомца, но в душе тронулась какая-то неведомая струна, будто кто-то сел играть уже знакомую мелодию, медленно перебирая звонкие струны умелыми пальцами, но он никак не мог вспомнить, где её уже слышал. Подобное ощущение было редким и поэтому принц с лёгкостью отмёл его и забыл, как только на горизонте завидел своего личного служку. Русоволосый омега, одетый в непромокаемый зелёный плащ поверх рабочей формы, торопливо передвигал короткими ногами между клумбами и, перекрикивая звуки дождя, завывая звал принца. В сердцах Антуан сокрушался, закатывая глаза к темному небу от досады. Мало того, что его недельный труд необратимо размок и смешался с грязью, так ещё и этот надоеда слуга снова пришел его контролировать. — Господин! Господин! — Запыхавшись кричал слуга. — Король пожаловал! Коро-о-оль пожаловал в имение! Услышав весть о прибывшем в имение Кристо Антуана заколотило нервной дрожью. Все его записи уничтожены, что он скажет? Как представит Кристо свою идею, чтобы тот согласился хотя бы выслушать? — Иду, — выдохнул принц, выпуская, наконец, пострадавшую ногу из хватки холодных ладоней и твердо вставая на землю. Антуан нехотя нагнулся, собрал пропитанные водой книги и, не дожидаясь пока запыхавшийся от бега служка встанет прямо перед ним, хромая двинулся к имению. Завидев хромающего принца служка тут же встал под боком Антуана и предложил ему облокотиться на него. Гордый принц не принял помощь омеги и кое-как, своими силами, дошел до имения. С его одежды и волос крупными каплями стекала вода, холодный нос покраснел, а руки дрожали, грозясь выпустить из тонких пальцев посыревшие чужие труды. Войдя в теплое помещение имения, мокрый словно дворцовая крыса, Антуан сразу же узрел перед собой недовольное лицо брата. Острый запах шалфея разнёсся по всему помещению. Нос Антуана снова потек. Кое-как вытеревшись рукавом мокрой кофты Антуан кивнул в приветствие королю и поспешил в свою комнату, чтобы переодеться.***
В королевских апартаментах, лёжа на развороченной постели рядом с голым омегой, ещё не отошедшим до конца от извращённых игр, Кристо потревожили настойчивым стуком в дверь. Наскоро накинув на себя рабочую форму, слуга отворил дверь в комнаты короля и впустил внутрь спешащего поделиться важным посланием советника. Идо выглядел недовольным, увидев постороннего омегу в комнате, но советник прекрасно знал — Его Величеству что-либо запрещать себе дороже, и ему ещё очень хотелось как можно дольше пожить на этом свете. Поэтому, воздержавшись от нелестных комментариев и опустив голову в учтивом поклоне, он подошёл к постели короля и лично передал ему в руки пришедшее минутой ранее письмо. Пару часов назад в голове короля созрел новый план: Кристо хотел подождать, пока у Антуана начнется самый пик течки и омега станет сговорчивее и покладистее, и только тогда прибыть в имение. Однако увидев адрес отправителя Кристо не сдержал любопытство и, оторвав край конверта, спешно перечитал его содержание. Король пришел в ярость. Его Высочество с громким рыком выгнал всех из своей комнаты, прежде приказав запрячь коней для немедленной и безотлагательной поездки в имение. Советник кивком головы обозначил согласие и удалился, забирая с собой покоцанного и испуганного омегу. Сам же король спешно оделся, поджёг от свечи письмо и вошёл в смежную с его комнату. Там, на стенах, висели портреты Антуана, его шкафы были полны разнообразной одеждой и даже кровать принца стояла теперь там же. Кристо сорвал все портреты, раскидал толстые одеяла и подушки по полу и одним махом руки сбил с полки шкатулки с украшениями, остужая свой пыл. Золотые кольца, браслеты и броши посыпались золотым градом на пол. Король не мог поверить в то, что прочел — его омега женат!***
Переодевшись в чистую рубаху, темные штаны лёгкого покроя и кое-как самостоятельно просушив махровым полотенцем волосы, Антуан собрался с мыслями, сделал глубокий вдох, затем выдох и только после этого собрал влажные волосы в неказистый пучок. Тонкие пальцы схватились за металлическую ручку, чтобы открыть двери, но тело Антуана противилось подобному порыву, будто бы оно имело свой разум и ни в какую не хотело подчиняться и выходить за порог надёжных стен комнаты. Придется постоять ещё немного, прежде чем Антуан откроет дверь своей комнаты и встретиться с глазу на глаз с Кристо. В зале уже столпились слуги и со всей внимательностью слушали распоряжения короля. Антуан слышал, как на глазах у всех присутствующих король отчитывал личного слугу Антуана, что тот не уследил за принцем и безрассудно подверг его риску заболеть. «И ведь не помогло омеге раздвигание стройных ножек перед королём. Ой как не помогло. Для этого тирана ничего не стоит любого пустить в расход, таким Кристо был с малого детства». — ехидно подумал Антуан, в уме мстя за все угрозы служки пожаловаться королю и неторопливо, всё ещё хромая на одну ногу, спустился вниз. Увидев принца все присуствующие в зале сразу же замолкли и понурили головы. Завершив внеплановую «планёрку» Кристо махнул раскрытой ладонью и разогнал всех по своим углам, приглашая Антуана сесть за стол и поужинать. Для ужина уже было довольно-таки поздно, но более подходящего момента поговорить с Кристо у Антуана нет. Мало ли король надумает завтра снова покинуть имение и что потом? Делать было нечего, следовало решаться выдвинуть на рассмотрение важный вопрос прямо сейчас. Прихрамывая на одну ногу Антуану пришлось пройти мимо короля и покорно занять своё место за столом. Принц еле заставил себя выдать подобие улыбки, когда подойдя ближе к столу почувствовал не только ненавистный запах шалфея, но и примесь чужого — цитрусового. Антуану моментально захотелось чихать, но выказывать неуважение значило провалить грядущий с королём разговор. Стоит только заметить негативное отношения принца к венценосному брату и он точно не согласится посодействовать планам Антуана. Поэтому не оставалось ничего другого кроме как быть наиграно приветливым и учтивым. В этот раз Антуан ужинал по всем приличиям, как и подобается младшему принцу: на коленях расположилась белая льняная салфетка, серебряный нож в правой руке, вилка в левой. Бокал наполнен до середины морсом и пьется маленькими глоточками, взгляд обращён на сотрапезника. Этикет соблюдён — король доволен. Только вот Кристо совсем не выглядел довольным. Сидя чуть поодаль от Антуана, он силился разглядеть прямое доказательства женитьбы брата и улучить момент обвинить Антуана в сокрытии своего семейного положения. Посему взгляд Кристо в основном был обращен на омегу, чем в полупустую тарелку. Не ведая о мыслях короля, Антуан отпил кислый морс из своего бокала и, аккуратно прочистив горло в салфетку, поднял на Кристо свои светло-серые глаза. Он намеревался начать рассказывать о своей идеи, но.. не успел. — Я знаю, что ты женат! Не утруждайся оправдываться. — С глубоким отвращением на лице выплюнул Кристо, будто бы ему в тарелку вместо рыбы подсунули птичий помёт. Его рыжие брови свелись над переносицей, а губы были недовольно поджаты в плотную полоску. Антуан подавился воздухом от услышанного. Он нервно отпил глоток из своего бокала с морсом и уже отодвинул стул, чтобы встать и трусливо покинуть зал, зная, на что способен в приступе острого раздражения Кристо, но не тут-то было. Кристо опередил омегу и в пару шагов буквально долетел до него, словно от злости у него за спиной выросли демонические крылья. Без каких-либо пояснений старший л'Моралик грубо отодвинул край рубахи омеги, принюхался и быстро осмотрел оба плеча Антуана на наличие метки. Но даже факт отсутствия метки не успокоил венценосного брата. Кристо со всей силы дёрнул Антуана за правое запястье и развязал атласную ленту, скрывающую брачный браслет. Лекарь написал, что омега женат, но ни слова о том, какого рода браслет на Антуане — обычный брачный или истинный. Антуан скривился от боли в ноге и правой руке. Вставая со стула он опёрся на побитый палец, а теперь его запястье сжато в непрошибаемые каменные тиски чужих пальцев. Кристо почти отодрал длинный рукав рубахи от основания, прежде чем обнаружил ничем неразрушимый браслет истинного на омеге и озверел окончательно. Без всяких слов со стороны Кристо на Антуана посыпались первые тумаки. Сначала наотмашь по лицу, вызывая у омеги вскрик и брызги слёз, расплывающиеся тоненькими дорожками по бледным щекам. Антуан еле удержался на ногах от удара, но выстоял, только закрыв ладонью пронзившую адской болью щёку и висок. Говорить что-либо не имело абсолютно никакого смысла, оставалось стоять на месте и пытаться разжалобить, надавить на братские чувства. Однако для короля столь скудных слез за провинность было недостаточно. Он никогда не чувствовал себя тираном, деспотом или жестоким человеком. Для Кристо было в порядке вещей убивать и наказывать. Альфа не погнушился покончить со своим собственным «любимым» отцом для достижения своей цели. А с предателем омегой разобраться будет в разы проще. Кристо жутковато улыбнулся Антуану и, подняв руку, самыми кончиками пальцев погладил принца по пострадавшей щеке. Антуан попытался увернуться от прикосновения, но неожиданный удар по коленям застал омегу врасплох. Принц громко вскрикнул и, не успев сгруппироваться, повалился на твёрдый дощатый пол. Кристо встал возле стонущего от боли омеги, стиснув зубы. Жалкий вид заплаканного брата для него ничем не отличался от тех же предателей, которых он полгода назад отправил на эшафот. На гладко выбритых щеках короля ходили желваки, но очень скоро лицо Кристо снова разгладилось и губы растянулись в подобие улыбки. Сжатые кулаки короля расслабились, а темно-серые глаза прищурились, создавая образ только что отошедшего от злости человека. Антуан всхлипнул от боли во всем теле, однако взгляда от подозрительно спокойного Кристо старался не отводить. Незнамо какой дальнейшей подлянки ожидать от брата, омега перевернулся на живот, подтянул под себя побитые колени и приподнялся на согнутых в локтях руках. Кристо сделал точно один шаг к пытающейся сбежать жертве, присел на корточки и безжалостно ударил Антуана кулаком по лицу. Скулу пронзило острой болью, зуб нещадно был выбит из лунки, а щека изнутри распорота. Раздался громкий вскрик, потом полились слезы, а перед глазами потемнело. Умолять отпустить не было смысла, Антуан рыдал навзрыд и внутренне молился богине о спасении. Кристо поднялся назад на ноги, спокойно вытирая кулак от крови о штаны, смотря на жалкие потуги омеги подняться на трясущиеся ноги и сбежать. “Какой наивный.. Братец, неужели думаешь, что кто-либо придет тебе на помощь?” Спустя пары долгих минут игры в молчанку Кристо надоело бездействие, он, не прицеливаясь, с одного удара ногой в грудь уложил окровавленного омегу назад на пол. С совершенно скучающим выражением лица король ещё раз взглянул на закрывающегося от пронзающего взгляда, плачущего Антуана и стал со всей своей мощью добивать бессильное и трясущееся от слёз тело омеги ногами. Антуан не видел выражение лица Кристо, но он отчётливо знал, что оно абсолютно бесстрастно. Будто тот калечит неживую тканевую куклу. Никаких эмоций, лишь дикая и пьянящая ярость, точно такая же, как когда-то на показательных тренировках на мечах с отцом. Убить! Добить! Выжать душу до последней капли! За провинность, за предательство, за ложь! Принц извивался, уходя от наносимых ему ударов, но острые носки сапог то и дело попадали то в болезненный живот омеги, то в бок или в тяжело дышащую грудную клетку. Антуан плакал так, как не плакал никогда в жизни. От слёз и боли было не вздохнуть, горло запершило и сдавило от криков и просьб оставить его в покое. Но жалкие мольбы лишь раззадорили Кристо ещё больше. — Ты — мой омега Антуан. Ты был им с самого своего рождения! Кристо опустился на колени и стал добивать предтечного омегу уже сжатыми тяжёлыми кулаками. На вид тело Антуана превратилось в избитое, потерявшее всякую форму, мясо — сине-красное и до ужаса кровавое. По когда-то миловидному лицу принца размазаны вязкие сопли и слюни, нос разбит, изо рта потоком текла алая кровь. При каждой попытке позвать на помощь Антуан получал несколько сильных ударов под дых. Горло омеги снова и снова перехватывало спазмом, дышать было невозможно, но Кристо не успокаивался, продолжая жестоко избивать провинившегося в его глазах брата. Рыжие волосы спутались в неприглядный комок с примесью кровавых сгустков, а где-то и вовсе были выдраны клоками свободной от ударов рукой Кристо. Король улыбался будто безумный, нанося удар за ударом, не разбирая, куда бьёт. Он наслаждался своим превосходством, силой и безграничной властью над почти безжизненном телом. Вид потёкшей густой крови на лице и теле Антуана возбуждал Кристо, распаляя заждавшееся голодное по конкретному омеге тело. «Такой жалкий. Такой беспомощный. И теперь, наконец-то, только мой». Грубо перевернув Антуана на спину, Кристо потянулся к кромке тонких штанов омеги и, погладив всей ладонью по впалому животу, одним рывком стянул с него пришедшую в негодность тряпку, когда-то называемой штанами. — Смотри мне в глаза, мой милый Ан. Смотри! С трудом отворив отекшие веки Антуан постарался взглянуть на своего мучителя, как и велели, во избежании очередной дозы безжалостных ударов по в кровь избитому телу. Заплывшие кровью серые глаза столкнулись с жестокими темно-серыми глазами брата. И омега отчётливо видел в них одержимость, остро переходящую в похоть, граничащую с собственничеством и огненным желанием. Антуан давил в себе острейший приступ накатывающей паники. Он дрожал всем телом от боли и страха перед монстром, с рождения называющимся его кровным братом, бесправно присвоившим тело принца себе. Его омега.. — Ты болен, Кристо, — хрипло прошептал Антуан, давая волю слезам, ибо терпеть боль и унижения уже не было ни сил, ни смысла. Давя в себе очередной приступ тошноты от проглоченной новой порции крови, скопившейся во рту. Разбитые губы пересохли и потрескались. Кровавые разводы на лице засохли и стянули кожу. Вместо течного запаха горных роз в зале был спёртый вонючий воздух, смешанный с убойной дозой возбуждения альфы, шалфея и кислым металлическим запахом свежей крови. Его Величество на жалкий писк брата лишь рассмеялся. — О нет, дорогой мой! Ты ошибаешся — я здоров. Ты — мой омега и сейчас я тебе это докажу. — Нет! — Антуан понял намерения брата слишком быстро, прежде чем осознал, что сопротивление бесполезно. Пуще прежнего стал извиваться, выбиваясь из оставшихся крох сил. Ещё ни разу в жизни ему не приходилось настолько яро бороться за свою хрупкую жизнь. Хвататься за любую возможность, малейшую тонюсенькую соломинку, чтобы избежать непоправимого. В голове была только одна мысль — выжить. Любой ценой. Антуан отбивался от рук Кристо, избегая очередного обрушившегося на него удара. Перед глазами стояли образы истинных - И́ена и Шона, и их протянутые в попытке защитить омегу руки. Сил не осталось, слезы иссохли, а дыхание на миг прервалось, когда Антуан получил очередной болезненный, похожий на встречу с локомотивом, удар в живот. Антуан скрючился, пытаясь втянуть воздух в горевшие адским пламенем лёгкие. Омегу моментально затошнило и он дал волю позыву в конец измученного тела. Кто-то из трусливых слуг, услышавший звуки борьбы, приоткрыл дверь в зал и в приступе ужаса и страха тут же закрыл, струсив и так и не придя на помощь. За это время лёгкие штаны с Антуана уже были сняты до самых щиколоток, а нижнее белье разорвано в жалкие клочья. Кристо оставалось лишь привстать с колен, спустить надетые дорожные штаны и взять то, что добровольно никогда не будет принадлежать ему.