Когда весь мир против..

      Холодный дощатый пол понемногу остужал истерзанное побоями горячее тело омеги. Легкие штаны разодраны в клочья, впрочем, как нижнее белье, висящее лоскутами на тощих бедрах, и обрывки бежевой рубахи, повисшей на исхудалых плечах. Ногти на руках изломались. Борясь с всё ближе наступающей агонией оставалось лишь царапать залитый кровью пол, намеренно причиняя себе увечья. Это была единственная возможность оставаться в уме. Не поддаваться уже близко стоящей темноте, грозящей затянуть в свои сети и оставить бродить там, в поисках того самого последнего предсмертного света в конце далекого мифического туннеля. Вытекающая тонкой струйкой алая кровь при каждом открытии рта в хриплом крике заливала почти всё вокруг головы рыжеволосой жертвы, пойманной в силки безумным маньяком: лицо и часть волос, скапливаясь на полу в районе левого уха и подбородка бурой отвратительной лужицей. Для него время остановилось где-то между ранним утром прошедшего дня и моментом, когда переполненный энтузиазмом омега вышел за пределы имения в сад. За долго до того, как на улице стал лить проливной весенний дождь. Безумный блеск глаз полоумного брата врезался в даже закрытые веками глаза, его запах впитался в кожу и горькой отравой плыл по венам, отравляя клетку за клеткой, лишая желания жить и сопротивляться. Из уголков опухших глаз, не переставая ни на секунду, текли слёзы. Беспомощное вялое тело оставалось лежать на холодном и влажном от пота и крови полу, пока насильник, наклонившись над ним, сцеловывал горячие солёные капли слёз с его скул и висков, и глубоко дыша вколачивался в порваный анус омеги. Адская боль прошивала всю промежность и живот Антуана. Перед совершаемым насилием Кристо не потрудился ничего сделать, чтобы избежать разрывов у невинного омеги. Сложно сказать, заметил ли он, что омега невинен и доселе был никем не тронут или же это было очередным извращеным наказанием? Уставшие плакать глаза закрывались сами собой. Взамен борьбе за жизнь на Антуана навалилась апатия. Его почти прилюдно обесчестили, лишая последней крупицы гордости, того, что он с такой бережностью хранил, обещая самому себе подарить лишь своему супругу. За стенами зала хлопали дверьми, были слышны голоса слуг, но на помощь до сих пор никто не пришел. Судьба в очередной раз решила все за него, записав в книге судеб очередной отвратительный финт. Синей от побоев спиной он скользил по влажному полу от размерных толчков расслабленного альфы, на коже горели следы ненавистных поцелуев, а на бёдрах добавилось синяков. Мучения длились долго. Кристо не скрывал, что ему доставляет удовольствие издеваться над безвольным телом. Постепенно с медленного темпа он переходил на грубые и быстрые толчки до упора. Упорно вколачиваясь, загоняя член до самой матки, затем ощутимо тормошил за плечи, когда омега, задыхаясь от боли, терял сознание и проваливался в спасительную темноту. Приводил в чувство и снова вколачивался до упора, добавляя внутренних кровоточащих ран. Искусно пытая, проверяя на прочность и выносливость омежье тело. Раз за разом Антуана засасывало в непроглядную тьму, а после снова открывались глаза и приходило понимание, где он и под кем. Никаких стонов боли, лишь сдерживаемый глубокий вздох, чтобы перед глазами снова и снова появлялись чёрные тени мелких мушек и темнота окутала его своими холодными объятиями. Уже почти ничего не видя и не чувствуя омега расслабился, отдаваясь на милость богине, и от всего сердца молил её забрать его поскорее на тот свет. Но высшие силы были к нему глухи и неистовая пытка продолжалась снова и снова. Дверь в зал хлопнула с громким стуком, когда Кристо, не обращая внимания на посторонние звуки и изнывая от приближающегося оргазма, загнал свой член глубоко в нутро Антуана и излился. На основании альфьего члена слишком быстро набух узел, запечатывая истерзанные внутренности, а на пороге каменным изваянием встал Эльзар. Он смотрел на два сплетенных воедино тела широкими глазами и не смог выдавить из себя ни звука. В голове Эльзара помутнело, его затошнило от солоноватого запаха в помещении и вида запекшейся бурой крови. Предательство супруга вонзило в его сердце миллионы острых кинжалов, разрезая каждый сантиметр на мельчайшие кусочки. На полусогнутых ногах, глубоко вдыхая воздух ртом, чтобы не отдать богу душу вместо искалеченного омеги, л’Рор еле добрался до закрытой двери. Эльзару стоило больших сил выйти на свежий воздух и, падая на колени, неистово закричать, пугая продолжающих сновать по улице слуг. Всем нутром королевского омеги обуревала ненависть и глубокая черная зависть. «Этого не может быть! Нет!» Эльзар снова закричал, сжимая в ладонях мелкие камушки и раня нежную кожу своих ладоней. «Кристо повязал его! Повязал — собственного брата! Я отомщу! Обещаю!»

***

      В имении царила тревожная суета. Слуги, что слышали звуки борьбы в зале, где ещё пару минут назад поставили ужин королю и его младшему брату, на миг замолкли и сбились в одну кучу на кухне. Старший омега, отвечающий за порядок в имении, на свой страх и риск решил проверить безмолвные догадки всех присутствующих и узнать насколько всё плохо, или же убедиться, что их тревоги напрасны. Выйдя из кухни и пройдя буквально пару шагов до противоположной стены коридора омега отворил дверь и, увидев на полу избитого принца, сам чуть не упал в обморок от страха за свою жизнь и, скоро передвигая ноги, трусливо сбежал назад в кухню. Остальные слуги сидели за широким столом, полным еды, и слушали старшего по дому омегу. Его язык заплетался, руки тряслись от увиденного и он взахлёб рассказывал об увиденном остальным. На кухне воцарилась могильная тишина, а их тарелки так и остались девственно чисты. Требовалось срочно что-либо сделать, как-то помочь принцу, но в памяти были свежи воспоминания о эшафоте и убитых на нём людей. Поэтому пусть слуги и думали об оказании помощи принцу, но никто даже не заикнулся. Поесть так никто и не смог. Некоторые из слуг разбежались по своим комнатам подобру-поздорову и, заваливаясь на кровати, сразу же засыпали, боясь даже думать о том, что только что узнали. А те, кто более или менее пришел в себя после во всех смыслах кошмарного рассказа, всё это время продолжавшегося прямо за стеной, разошлись по разным частям имения выполнять свои обязанности. В кухне остался лишь один блондинистый омега, который за долгим зевком скрывал победную ухмылку. «Теперь господин Эльзар увидит всё своими глазами.» — Подумал личный служка принца и, как ни в чем не бывало, скрылся за дверями запасного выхода, дожидаясь приезда своего господина.

***

      За окнами имения брезжил рассвет. Кто-то поднял беспамятного омегу и отнес в его комнату. Перед тем, как Антуана подхватили и унесли из зала, он слышал требование короля — немедля вызвать лекаря. И чужое имя вкупе с незнакомым сладковатым запахом омеги. Тот омега истерил, покрывая Кристо всевозможными обвинениями, и принцу стоило бы удивиться от столь наглого тона незнакомого омеги, с которым тот выливал всё своё негодование на короля, но силы Антуана иссякли окончательно и он потерял сознание, так ничего до конца и не поняв.

***

      Погода словно почувствовала причиненную омеге боль и быстро испортилась. Утреннее небо вновь затянули чёрные грозовые тучи. За окном слышалось жуткое громыхание грома и сырую землю принялся поливать холодный дождь. Из открытого нараспашку окна в комнату струились еле тёплые для середины весны дуновения ветра, пока беспамятного Антуана со всей осторожностью омывали прямо на кровати и накрывали его нагое и синее от побоев тело тонкой простыней. Выполнив свои прямые обязанности служка попрощался с принцем, легонько погладив того по запястью с браслетом, и вышел из комнаты. Заслышав характерный звук закрывшейся двери, Антуан приоткрыл заплывшие глаза и прислушался: за стенами закрытой на ключ комнаты доносились все новые и новые истеричные крики омеги. Уже прошло пара часов как Антуан находится в своей комнате, а незнакомый омега, не переставая, истерил. Антуану, так и не сумевшему уснуть после всего пережитого, такое поведение омеги искренне удивляло. Ещё никто, кроме самого отца и принца, не смел повысить голос на короля, а тут какой-то омега посмел так нахально вести себя в чужом доме. Голоса своего мучителя принц не слышал, но и от этого ему не становилось легче. Одной из причин, почему придя в себя омега не смог спокойно уснуть был Кристо. Даже одного упоминания имени брата, пусть лишь в уме, хватало сполна для того, чтобы погрузиться в произошедшее, переживая ад наяву снова и снова. Под полузакрытыми веками скопилась влага, но сил поднять руку и смахнуть слёзы не было. Очередной сильный порыв ветра. Деревянная рама столкнулась со стеной и на пол посыпались осколки битого двойного стекла. Длинная бежевая тюль разлетелась по комнате, касаясь тонким краем холодных пальцев омеги, и мгновенно отлетела назад. Мысль, что мелькнула в голове Антуана, не угасала, оставаясь там же. Потребовалось всего лишь пару секунд, чтобы согласиться с ней, медленно привстать на кровати и доползти до раскиданных по полу острых осколков. Существовать больше не было смысла. А если он и был, то для Антуана весь смысл существования остался во вчерашнем дне и вытек вместе с каждой каплей пролитой по вине короля кровью. К его искренним мысленным молитвам и просьбам не прислушалась даже всемогущая богиня, а надежды на спасения нет и не будет никогда. Никому нет до него дела и Кристо никогда не оставит омегу в покое. Будет ломать, пока Антуан не покорится, ведь бежать из родного дома уже некуда. Поэтому проще всего распрощаться с жизнью сейчас, когда никто не помешает и не спасёт..