Под холодный шепот звезд Мы сожгли последний мост, И все в бездну сорвалось. Свободным стану я От зла и от добра. Моя душа была на лезвии ножа. Кипелов - я свободен.
***
Имение. Накрапывал мелкий дождь, когда на заре следующего дня Вильгельм вернулся в имение л’Моралик. Как только его лошадь была передана конюху, спрятавшись от посторонних глаз, он переоделся в форму стража и спокойной походкой вошел в общие казармы. В стражеской казарме царил полный переполох и только подойдя к своей постели, на уставшего от долгого пути Вильгельма обрушился целый поток информации. Оказалось, что один из посланных советником посыльных уже прибыл в имение и успел передать королю первое послание из дворца. Об этом Вильгельму удалось услышать от одного из стражей, который лично сопровождал посыльного на аудиенцию с королём. Пока Вильгельм только выезжал из дворцовой площади он видел, как один за другим из дворца спешили посыльные, поэтому не был удивлён такому повороту. Как бы там не было, но такое событие, произошедшее на ярмарке, и не передать о нём королю было бы самым настоящим преступлением. Вильгельм про себя хмыкнул и улыбнулся, пока стражник эмоционально и почти дословно передавал информацию, как говорится «из уст в уста». Стражник говорил быстро и многое из того, что он говорил, буквально им же и проглатывалось. Половину всей информации пропало в его частом сглатывании слюны, но суть Вильгельм понял. Вся соль была в том, что получив сведения про слухи о принце Антуане и о том, что они каким-то образом распространились за пределы имения, разгневанный король поднял настоящее восстание. И Вильгельм тотчас осознал, что прибыл очень вовремя, чтобы не нарваться на неприятности и не навлечь на себя лишние подозрения. Благо, никто из недалеких стражей не понял, куда он отлучался, если всего полчаса назад был подъем и смена караула.***
Несмотря на то, что дворец и родовое имение л'Моралик находились в одном государстве, в городке сельского типа было в два раза холоднее, чем в городе. Солнце ещё только поднималось к горизонту, и от травы, покрытой мелкими каплями росы, шёл холод. Переодетая в форму для тренировок стража стояла на асфальтированной площадке, что находилась поодаль от имения, и ждала, пока Его Величество возьмётся за свой меч и поскорее начнёт бой, чем будет и дальше скрывать свой гнев за холодным выражением лица. Как и обычно это бывало на тренировках - Кристо был хорош и в отличной физической форме, пусть и в последнее время тот не уделял много времени боям на мечах. Недаром ещё с самого детства этот свирепый альфа мог противостоять по силе не только некоторым главнокомандующим в его государстве, но и будучи искусным воином даже самому королю Максимилиану, которого в последствии победил. На улице стояла чуть ветреная погода. Мелкий дождик, что моросил уже некоторое время, совсем не располагал к хорошему настроению и все, кто находился там, были настороже. Со всех сторон площадки были зажжены масляные лампы. Их огоньки колыхались при каждом резком дуновении ветра, но не гасли, так как были со всех сторон защищены тонким слоем дутого стекла. Кипящий от гнева Кристо прошел мимо приготовленных заранее и разложенных на земле мечей, и сжимая и разжимая кулаки выбирал себе один для разогрева. Атмосфера на поле накалялась с каждой секундой. Ни один страж, что стоял рядом с королём, не ощущал себя в полной безопасности. Несмотря на сильную усталость, украдкой поглядывая в сторону Его Величества, Вильгельм первым вынул свой меч из ножен и, сжимая толстую рукоятку в ладони, сделал шаг вперёд. Боковым зрением Кристо видел этот самоуверенный и немного отчаянный выпад. Он быстро поднял с земли более массивный и тяжелый меч и тут же бросился в нападение. Звуки бьющегося о друг друга металла вмиг разнеслись по всей площадке. Но никто не смел без особого знака вступить в бой и разрядить искрящуюся гневом обстановку. Те из стражников, кто знал искусность короля, лишь в глубине души сочувствовали своему сослуживцу, посмевшему бросить ему вызов. Ведь одно дело защищать короля в экстренной ситуации, а совсем другое классифицироваться им пусть и как фантазийным, но врагом, и попасть под смертельное острие его меча. Не обращая внимания на то, что меч был достаточно тяжелым и оттягивал руку короля, его движения были изящными и неторопливыми. Со стороны казалось, что это был не просто бой, а нечто, похожее на завораживающий танец. Только с тем отличием, что все движения были, увы, не ритмичными и гибкими, а агрессивными и в них чувствовалась острая жажда крови. Черенок выбранного королём меча был сделан из сплава стали и отделан тонким слоем древесины, что помогало комфортно держать её в руке и не давать выскользнуть, когда ладонь потела. Занося руку вверх, на вершине меча сверкало даже при самом тусклом освещении. Тёмно-красный рубин с детства ассоциировался у короля с кровью. Но даже такое "неповоротливое" лезвие из тяжелого и очень прочного сплава в руках искусного короля в один миг могло без проблем поразить цель. В данный момент находящиеся на площадке хмурые стражи тщательно наблюдали за боем и резко меняющимся настроением короля. Не предполагая, что их ждёт, все морально готовились к ожесточенному бою один на один, пока король не выбросит из себя все лишние эмоции. Бой продолжался, стража уже потеряла счёт времени, но никто из двоих бьющихся не потерял хватки и выглядел так же бодро, как и в самом начале схватки. Вильгельм чувствовал, что его силы уже почти на исходе, но упорно не сдавался и наносил противнику удар за ударом. Пока ему не удалось даже самым кончиком своего не менее острого меча ранить Кристо, но это было не главным. В глазах Кристо Вильгельм видел азарт и подумывал, как бы ухитриться так, чтобы незаметно передать свое место другому. Бета отступал назад, он чувствовал в ногах и руках сильнейшую тяжесть, всё же в полтора сутках без минуты на отдых есть свои минусы. И чувствовались они в самый неподходящий момент. Раньше Вильгельм видел короля на тренировках, но сам лично не принимал в них участия. Только по разговорам других зная, что король силен и искусен. А сейчас он мог почувствовать всю его неописуемую мощь. Еще и осознание того, что альфа напротив него не прилагает особых усилий и бьется не в полную силу делало положение Вильгельма более жалким. С таким противником, тем более чувствуя усталость, у Вильгельма нет никакой возможности его победить. Используя уловку, бета отклонился в сторону и сверкающее острие меча короля почти что рассекло нежную кожу под левым ухом. Ещё раз, но уже в другую сторону, и в наказание бета получил серьезный выпад короля, от которого стало всё сложней отбиваться. Два широких шага Вильгельма в сторону остальных и в противовес ему навстречу целых пять шагов изворотливогого короля, незаметно ведущего его в противоположную от остальных сторону. Кристо чувствовал, как ему стал наскучивать этот бой - при всех движениях король даже не вспотел, хотя оставалось отдать должное этому стражнику - на своих двоих этот бета ещё способен выстоять. Кроме того, что злость короля лишь росла и он постоянно думал об Антуане, он старался как можно лучше контролировать свои за годы выработанные рефлексы, чтобы не попасть по открытым участкам на теле соперника. Однако так явно видеть, что его противник сам сдаётся и буквально лезет под меч, не уменьшала кипящий внутри альфы вулкан. Поэтому, когда Вильгельм в очередной раз заносил руку для более точного удара, Кристо согнулся в спине и без какого-либо предупреждения поднял с земли тонкий и совсем лёгкий кинжал. Послышался резкий звук сталкивающихся друг с другом мечей. Оба противника глубоко дышали, но бой продолжился. Пока каким-то невообразимым образом Кристо не скрестил свой меч с совсем коротким кинжалом и не отбил следующую атаку стражника. Никто и глазом не моргнул, как острие меча на пару миллиметров вонзилось в защитную кольчугу прямо в области сердца Вильгельма, а кинжал был тут же прижат королём к его горлу. От такого мощного удара у Вильгельма сперло дыхание и он впервые за почти пятьдесят лет даже побоялся сглотнуть слюну, чтобы хоть так промочить высохшее горло. Пока стражники сочувственно подходили к опущенному на колени Вильгельму и хлопали того по плечу, хваля за великолепный бой и выдержку, Кристо отпил из графина воды и, чувствуя своё превосходство, лукаво улыбнулся. В душе Вильгельма поднялась волна гнева. В первую очередь на себя. Теперь ему стало предельно ясно, что если он хочет вызволить Антуана и покончить с королём, ему потребуется больше сил. И не только физических, ибо какой бы закалки Вильгельм не был, следовало сто раз подумать, прежде чем идти с Кристо серьезно один на один. Будто услышав мысли пораженного им стражника, Кристо снова схватился за меч и наугад набросился на первого не ожидавшего нападения стражника и вновь завязался бой. Кристо не щадил никого. На его лице снова застыло выражения готовности убивать, и даже отпетым и выученным воякам от такого выражения лица становилось не по себе. Чтобы противостоять напору королевского удара, стражи разделились на две группы. Одна группа защищала, хотя в этой ситуации это было тяжело сделать, вторая же группа атаковала. Бой проходил безмолвно, каждый участник знал свое место. Не щадя себя, Кристо снова и снова наносил удар за ударом. Вся приятная усталость после предыдущего боя испарилась будто бы её и не было, когда краем глаза король увидел на улице бледного как сама смерть Антуана. Было ли это секундным помутнением или же реальностью - этого Кристо не знал. Однако в голове его билась всего лишь одна мысль: “Никто у меня его не заберёт!” За время боя, сражаясь из последних сил, кого-то из атакующей короля стражи альфа слегка поцарапал мечём. Но кому-то повезло не так сильно и им достались вполне реальные увечья в плечо или в бок. По жизненно важным органам король старался не бить, всё же цель была только спустить пар, а не покалечить. Но как только Его Высочество думал о предателе, который ходит по его земле и строит против него козни - красно-кровавая пелена тут же застилала глаза и уже ничего так не хотелось, как жестоко убивать! Король долго гонял стражу по тренировочному полю. На улице уже давно прекратил моросить дождь и высоко поднялось солнце. В конце, когда на площадку подоспел нёсший огромный поднос с едой слуга омега, было уже далеко за полдень. Курносый блондинистый слуга поставил свой поднос на низкий столик и, опустив глаза в пол, передал королю, что еще один посыльный просит у Его Величества аудиенции. Услышав об этом, Кристо яростно бросил на асфальт свой меч и, гневно выдохнув, удалился в дом.***
Как и обычно в послеполуденное время, Алан с полным подносом еды шёл в сторону комнат Его Величества. Уже как пару часов король, будучи не в духе, задав своим подданным трепку, бился на мечах. И посему в самом здании царила относительная тишина. Ведь каждый, кто видел, в какой ярости был король после ухода посыльного, старательно прятался в отведенном ему для домашней работы углу и носа не казал. Пока Эльзар под сильной дозой снотворного мирно спал в своей комнате, Алан мог спокойно, без спешки или лишнего шума выполнять свои прямые обязанности. Одной рукой придерживая тяжелый поднос, он вышел из кухни и направился на второй этаж, в крыло с королевскими апартаментами. Пройдя по коридору он кивнул прошмыгнувшему мимо него такому же как и он слуге и, подойдя к двери три раза постучал, чтобы оповестить младшего принца о своем приходе. Услышав изнутри слабое «войдите», он кое-как удержал тяжелый поднос и, повернув дверную ручку, прошёл внутрь помещения. Антуан полулежал на постели. Под его спиной лежала мягкая подушка и, опираясь на мягкую спинку подголовника головой и плечами, омега бессмысленным взглядом смотрел в сторону открытого окна. Тяжелая материя тёмно-бордового балдахина над его головой колыхалась из-за сквозняка, но на издаваемый им шум уже давно никто не обращал внимание. В последнее время Антуан полюбил, чтобы днём окна в комнате были открыты. Таким образом он мог компенсировать себе невозможность полноценно двигаться. И если ещё две недели назад он мог спокойно пройтись до купальни или выйти из комнаты, то сейчас это стало почти невозможным. Последствия переохлаждения оказались намного серьезнее, чем предполагал лекарь и из-за отсутствия должного лечения, у него воспалился седалищный нерв. В последствии чего Антуану стало невозможно встать с постели, не кривясь от боли. Другую свою «проблему», из-за которой, собственно, всё и началось, лекарю, к сожалению, удалось спасти. Сколько бы часов тогда принц не просидел на холодном, сколько бы не отказывался от лечения, но до матки воспаление так и не дошло и угроза выкидыша его, увы, миновала. До сих пор Антуан не может свыкнуться с мыслью, что через каких-то полгода он станет отцом ублюдку! И пусть ещё ничего внешне не видно, но сам факт — он об этом знает! И что самое главное, омега до сих пор не понимает, за какие грехи так мучается. По его мнению цена за то, чего он всем сердцем не желает, была поистине огромной. Жить в таком огромном имении и не иметь возможности дойти даже до санузла. Как он мог не корить себя за глупость и одновременно ненавидеть еще сильнее своего обидчика? А ещё этот малы.. этот ребёнок! Всё, что принцу оставалось, это целыми днями оставаться в постели и тешить себя представлением скорой жизни на воле. Он уже достаточно времени играл роль «послушного омеги»! И сейчас, в таком слабом состоянии, искренне хотелось измениться, хотелось жить по-другому, но как бы он об этом не думал — ничего не менялось и не менялся он сам. Ведь одного желания на то мало.. Хорошо хоть два раза в день Алан мог на час-другой приходить его проведать, принести поесть и просто о чём-нибудь поговорить. Вильгельм в последнее время имел всё меньше возможностей под прикрытием навестить его, так как после ужина Кристо сразу же возвращался в комнату и до утра не покидал Антуана. Ежедневно испытывая одиночество Антуан много и долго думал о своей жизни. Он прокручивал в голове все свои поступки до и после похищения, много читал и строил планы на дальнейшую жизнь. Но как бы он не мечтал о чем-то, что, возможно, никогда не исполнится, наравне с такими мыслями очень часто проскользали воспоминания о его истинных. Повернувшись в сторону вошедшего, Антуан скривился от боли и вымученно улыбнулся. Поставив поднос рядом с омегой, Алан почувствовал себя неудобно. Сколько бы раз он не навещал Антуана, ему было слишком сложно смотреть на этого омегу. Но даже болезненный и усталый вид принца не добавлял ему сочувствия, больше всего его сердце болело за Эльзара, которому через пару дней после посещения дворцового лекаря стало намного хуже. И никто не мог сказать, что именно так повлияло на его любимого омегу. Прежде чем подать принцу первое блюдо, Алан сходил в купальню и принёс оттуда полный тазик горячей воды, полотенце и массажное масло. Такие ежедневные процедуры были крайне болезненны для принца, но это было единственной возможностью помочь встать ему на ноги. Пока Антуан ел, Алан молча готовился к процедуре. Он постелил на свободную сторону кровати покрывало и обождав, пока принц закончит принимать пищу, помог ему снять ночную рубашку и перебраться на другую сторону. Вспотевший от напряжения Алан, взяв горячее полотенце, стал мягко обтирать им кожу на шее и спине принца. Позже слуга вылил на свои тёплые ладони массажное масло и стал разминать те участки тела, которые затекли от долгого пребывания в одном положении. Антуан морщился от боли, стонал и даже грыз зубами покрывало, чтобы хоть как-то стерпеть эту пытку. Но самое болезненное было ещё впереди. Для того, чтобы отвлечься Антуан стал глубоко дышать, пока крепкие руки Алана двигались вдоль позвоночника, плавно переходя к пояснице, а потом на попу и по очереди к каждой ноге. Боль, что прошивала омегу, была столь сильная, что он не сумел сдержать слёз. Всё тело будто бы покалывало миллионами острых иголок и от поясницы и ниже ощущалась болезненная пульсация. В какой-то момент Антуан почувствовал что ещё чуть-чуть и он потеряет сознание, но тут Алан заговорил. Его голос был тихим и настороженным, это и было понятно, так как в любой момент в комнату мог войти Кристо и тогда вся их конспирация рухнет. — Вильгельм выполнил свою часть сделки, — поглаживая Антуана по покрасневшей спине, сообщил он. — Слухи о вас уже стали известны горожанам. Было объявлено, что через неделю вы возвратитесь во дворец. — Хорошо, — примеряясь к новым ощущениям, согласился Антуан. Пусть его сильно волновало его состояние, но он не мог не радоваться тому, что всё идёт по плану. — Что ты планируешь делать с Эльзаром? Ему нельзя возвращаться. — Я уже всё продумал, надеюсь, что всё получится и мы сможем уйти незамеченными. После этих слов Антуан задумался. Во время их встреч, когда они только все вместе сговорились, Алан так ни разу и не выдал своего плана побега с Эльзаром. Было известно лишь то, что Вильгельм возьмёт на себя ответственность за побег обоих омег. Однако Антуан не имел понятия как именно. И если его побег должен был произойти во время переезда во дворец, то сейчас принц даже не имеет представления сколько времени пройдёт, прежде чем он встанет на ноги и сможет спокойно уйти. Не смотря на то, что Антуан и Алан не испытывали друг к другу каких-то дружеских чувств, как бы там ни было его недоверие обижало. Пытаясь вспомнить хоть один раз, чтобы слуга рассказал что-то, связанное с ним или Эльзаром, Антуану было легче разбить голову об стену, чем вспомнить такой момент. — Не поделишься со мной своим планом? Алан уже пару минут как пытался надеть на принца чистую ночную рубашку и укутать того в теплое одеяло, но как только он услышал вопрос, то взглянул в светлые глаза принца и отрицательно покачал головой. — Это ни к чему, мой принц. — Алан собрал все использованные им вещи. Молча отнес что-то в купальню, что-то собрал и уложил на поднос, чтобы отнести в крыло слуг. И как раз в этот момент на улице стихли все звуки и из коридора послышался голос короля. — Берегите себя. «Берегите...» — Саркастически подумал Антуан и кивнул Алану, что тот может быть свободен. И снова тишина, снова бессмысленный взгляд, направленный в сторону открытого окна.