***
Проживая день за днём на свободе, потихоньку начиная привыкать жить обычной жизнью, Антуан искренне радовался, что всё самое страшное уже позади. Антуан понимал, что с побегом жизнь его во многом сильно изменилась, но было ещё рано радоваться, ведь всё могло в любой момент измениться. Если его найдут, то итогом тому будет лишь смерть, так как Кристо не простит предательства. Никого не простит и не пощадит за подобное и расквитается за проступок очень жестоко, как всегда любил поступать с провинившимися преступниками. И если это несчастное дитя после рождения выживет и попадет в руки короля то хорошо, возможно, его примут во дворце и будут заботиться также, как когда-то о нём заботился его отец. Если же нет, тут принц ему не помощник. Вряд ли, будучи трупом, он что-то сумеет сделать, поэтому оставалось лишь наслаждаться той жизнью, какая есть, и не жаловаться, когда тяжело даже самому себе. Антуан изменился. Это заметили все, включая Вильгельма и лекаря, которые долгое время проводили с ним, кто в имении, кто во дворце. Лей и старик не настолько знали принца, чтобы заметить хоть что-то, но и те ощущали, что омега стал менее разговорчивым, периодически закрывался от всех и витал где-то в собственных облаках. В глубине души принц поистине был благодарен всем за свое спасение, за то, что жив остался и за то, что всё эти люди по сути до сих пор рискуют своими жизнями ради него и никто не знает, как долго ещё будут рисковать. Они не раз и не два показывали и доказывали принцу свою преданность. Только вот одна загвоздка — Антуан уже давно никакой не принц. Своим отчуждением он хотел показать именно это и то, что не стоит зря привязываться друг к другу, ведь над ними всё ещё висит грозовой тучей сама смерть. А смертей за этот год Антуан насмотрелся достаточно. К тому же хватит к нему относиться как к чему-то драгоценному и чересчур важному — он не стоит этого. С момента как он переступил порог особняка л'Саримо он не принц, теперь он — обычный омега, который настолько рад своей воле и теми днями, что ещё остались для него, уготовленые богиней. Пусть оракул все эти два месяца молчал, но Антуан каждой своей клеткой чувствовал – король этого так не оставит. Когда-нибудь что-то обязательно произойдет.***
За всё время своего прибывания в доме оракула, Антуан присматривался к внуку Кримо Лею. Этот блондинистый омега был настолько чист и открыт, но в его темно-карих глазах был виден опыт и мудрость знаний. Он был сильнее, чем казался, порой даже чересчур силен, хотя перед остальными пытался это скрыть. Пытался, но у него совсем как-то криво это получалось. В глубине души Антуан умилялся и усмехался над этим. Этот омега... Антуан ещё ни разу на своем пути не встречал подобных Лею людей. Все омеги, с которыми его сводила судьба, были коварными, эгоистичными или же с прогнившей до неузнаваемости душой. И ни одного похожего на Лея. Настолько чистого, искреннего и по-взрослому мудрого. Смотря на него Антуан часто вспоминал себя до похищения, тогда он был почти таким же, только вот неприятные обстоятельства в корень поменяли его поведение и отношение к окружающим. Да и мудрости он ещё не до конца набрался, но к этому всё шло, по крайней мере, он на это надеялся. Целыми днями бездельничать и сидеть протирать штаны Антуану никто не давал. По мере своих сил, он безотказно старался помогать Лею по хозяйству и даже без препинаний учился чему-то новому. После прибытия в дом Кримо Вильгельм отбыл во дворец спустя полторы недели. Бета хотел убедиться, что Кристо не напал на их след, а если вдруг напал, то отвести его по подготовленному заранее ложному следу. Вильгельм все время обещал, что всё от и до расскажет Антуану. Почему вернулся к нему? Зачем спас? И как бы неприятно было всё это вспоминать почему-то он хотел знать причину, по которой Алан и Эльзар пытались его убить. Однако Вильгельм отбыл во дворец так ничего и не рассказав.***
Одним солнечным днем, сидя на скамейке рядом с домом, Антуан подставлял свое лицо под яркие лучи полуденного солнца и наслаждался пением птиц. Совсем тихо, чтобы не испугать, к нему с чашкой воды подошёл омега Лей и молча присел рядом. Антуан открыл глаза и, прищурившись от яркого света, посмотрел на чашку с водой. Лей улыбнулся и подал её Антуану в руки. — Вы боитесь? — Неожиданно и робко спросил у Антуана Лей. — Прошу, перейди на «ты», — нахмурился омега. Он понимал, почему с ним так говорят, но кому нужны сейчас эти любезности? — Чего боюсь? Лей втянул поглубже в лёгкие воздух, его блондинистые волосы растрепались на ветру и длинная туника надувалась от каждого потока ветра. — Боитесь ли вы остаться один? — Антуан удивился такому вопросу. Он, если честно, даже не понял, к чему ему задали такой глупый вопрос, ответ на который предельно очевиден, но стало интересно. — Боюсь, ведь я такой же омега как и ты, как и другие альфы и беты. Как же я могу этого не бояться? — И я боюсь. Каждый день боюсь. Иногда думаю, не дай богиня, чтобы Кримо скончался, как я переживу это? Ведь здесь, в деревне, вся моя жизнь и дар провидения не даст мне спокойно выжить в столице. А искать кого-то из альф у нас в деревне.. Да и нет тут ни одного свободного для меня, так что да, я тоже очень боюсь. — Глупый, оглянись! — Рассмеялся Антуан. Этот омега действительно был слишком искренним и честным. Станет жаль, если Кристо доберется до сюда и этот омега умрёт. Лей и вправду стал оглядываться по сторонам, но Антуан все смеялся и смеялся, пока в боку не закололо. На его громкое «ой, как больно!» тут же вылетел из дома лекарь. И Лей уставился на этого альфу такими глазами, будто бы видел впервые в жизни. Наверное, он всё же понял, что имел в виду Антуан. Лекарь обеспокоенно, держа за локоть, приподнял Антуана, но тот так смеялся, что вышел неприятный конфуз. По его ногам потекло что-то влажное, отчего весь низ его туники стал совершенно мокрым. Антуан устыдился своего вида и попытался оттолкнуть лекаря в сторону. Из сарая, еле передвигая ноги от усталости, вышел Кримо. Он посмотрел на обалдевшего внука, на обеспокоенного лекаря и кивнул. Те разом кивнули в ответ. — Э-э, пожалуй я пойду переоденусь, — сделал ещё одну попытку уйти Антуан и отступил на шаг назад. Он действительно был намерен пойти переодеться, чтобы чуть позже пообедать и снова выйти на улицу. — Мой.. — осёкся лекарь, заметив как на этом слове позеленело лицо омеги. — Антуан, тебе нужно чуть-чуть погулять. За одежду не волнуйся она высохнет, пройдись пару шагов по двору. Иди. Прищурив свои серые глаза, омега выдернул свою руку из несильного захвата лекаря и уже хотел пойти в дом, как внезапно живот скрутило острой болью. — Аххх... Боль волной прошла по пояснице и низу живота, но она в корень отличалась от той боли, которую он ещё не до конца вылечил из-за воспалённого нерва. — Ахх, — снова не сдержался омега и нагнулся вперёд, прижимая потные ладони к ноющему низу живота. — Погоди, Антуан. Тебе сейчас нельзя ложиться. Надо немного потерпеть. На ногах это легче сделать, дыши. Лекарь так об этом спокойно говорил, что у омеги от злости чуть глаза из орбит не вылезли. Ему больно, а он ещё должен тут ходить!? К счастью, боли прошли спустя пять минут, но ненадолго, через три минуты они вновь возобновились. Как велел ему лекарь Антуан глубоко дышал, но было такое ощущение, будто бы его изнутри разрывает что-то. Осознание происходящего будто бы дало обухом по голове - он рожает! От этой мысли омега мысленно ударил себя по лбу. Как он мог не догадаться об этом сразу? Он всего лишь рожает! Супер! Просто класс! Антуан не мог не рассмеяться сам над своей нескончаемой глупостью.***
Схватки продолжались очень и очень долго, но лекарь заставлял его всё время ходить и переносить боль на ногах без применения лекарственных средств, которые могли бы снять часть боли. Всему виной были уколы. Их ни в коем случае нельзя было мешать с другими травами, иначе был серьезный риск последствий как для омеги, так и для плода. Через час, а может и все два Антуану разрешили наконец-то переодеться и аккуратно лечь в постель, но лишь для того, чтобы его осмотреть. Лекарь слушал его зашкаливающий пульс, после сердцебиение ребенка, плотно прикладывая какую-то специальную трубку к животу, затем проверил на раскрытие. Было до ужаса неприятно чувствовать холодные пальцы лекаря в себе, хотелось уже поскорее избавить свое тело от того, что так рьяно рвалось в этот мир. Антуана дико раздражали роды и эта боль была похожа на карму. Если примешь — станет легче, если нет — мучайся до скончания веков. Хватало же сил шутить! Лекарь смотрел на скептически и негативно расположенного омегу грозно, но не позволял себе комментировать происходящее. Наследник престола л’Моралик вот- вот появится на свет. После проверки и оценки состояния омеги, Антуан, корчась от боли, снова начал ходить по дому. Раскрытие было маленьким, а боли становились всё сильнее. Антуан бродил по комнате и всё думал о всяких глупостях, стараясь отвлечься. Брачный браслет на правом запястье снова стал жечься. Такое однажды уже происходило, когда жизни Антуана грозила опасность. Но в такой момент думать об истинных было бы кощунством, поэтому, не обращая ни на что внимания, он одной рукой массировал себе поясницу и старался отвлекаться на что-то другое. Через семь часов полных боли, криков и мольб, чтобы этот кошмар прекратился, на свет появился новый житель южного государства. Антуан был достаточно здоров, поэтому омеге удалось родить самому, без какого-либо вмешательства со стороны. Всё, что делал лекарь это направлял его и чуть помог, надавливая на живот, когда становилось совсем тяжко тужится и казалось больше нет ни на что сил. Со всем остальным Антуан благополучно справился сам. И дом, в котором они все дружно жили, озарил неожиданно громкий детский крик. Голос младенца был писклявым и высоким. Новорожденный альфа был весь сморщенным и красным, а по весу походил на один добротный трёх килограммовый арбуз. После того, как всё кончилось, Антуан никак не мог отдышаться. В тот момент, когда омега лишь краем глаза увидел младенца, он не знал, как себя вести, и что сейчас делать с этим ребенком. Из-за смеси различных эмоций из глаз покатились слезы, но далеко не от всепоглащающей молодого папочку радости. В усталую и не совсем здраво соображающую голову Антуана быстро пришла мысль отправить младенца к Кристо во дворец и таким образом навсегда избавиться от этого груза, пока никто не успел привязаться к нему. Все в доме были рады рождению альфочки. Лей полез обнимать и целовать в мокрые щеки Антуана, ошибочно решив, что тот счастлив. Кримо пожимал руку лекарю за удачно проведенные роды. И один Антуан пытался не закричать от раздражения и злости. А когда счастливый лекарь поднес малыша к груди омеги, тот оттолкнул его руки, держащие свёрток с младенцем от себя прочь и отвернулся. Антуан не раздумывая отверг своего малыша.***
Малыш рос не по дням, а по часам. Он выглядел здоровым и крепким. Правда часто плакал, наверное, чувствовал, что ухаживает за ним не папочка, а совершенно чужой омега. Антуан отдалился от всех и переселился в комнату на первом этаже, оставляя Фридриха на руках у Лея и лекаря. Фридрих принес в их странную семью много счастья и умиления. И даже сплотил Лея с лекарем и они почти всё время проводили вместе за уходом за младенцем. Антуан был с ребенком холоден. Он видел в нем Кристо и внутренне никак не мог принять его. Озвученное решение отдать младенца его отцу отвергли абсолютно все и Антуану день за днём приходилось слушать раздражающее хныканье. Ничто его ещё так не раздражало ранее, как этот ребенок сейчас. Антуан старался, видит богиня, он старался изменить своё отношение к младенцу, но не смог. Этот ребенок нёс в себе слишком много воспоминаний, через которые омега не мог так просто переступить. Единственное, что изменилось, так это то, что пропало чувство ненависти. Он больше не хотел ненавидеть этого столь похожего на него самого альфу. У мальца были такие же светло-серые глазки и темно-рыжеватый пушок на почти лысой головке. Иногда омега улыбался, когда никто не видел его. И вскоре Антуан понял, что окончательно запутался в своих мыслях и чувствах. Он вспоминал своих истинных и ему становилось очень стыдно. Теперь он испорченный омега. Порочный омега и слишком грязный для того, чтобы любить или быть любимым. Принятое им решение отречься было не только от дитя, но и от своих истинных, если в жизни когда-то появится возможность их встретить.***
Наступила осень. Лей посвящал всё своё внимание Фридриху, а Антуан помогал Кримо и лекарю собирать первый в его жизни урожай. Дел было невпроворот. В это ответственное время никто не сидел сложа руки. Пусть Кримо был дворцовым оракулом, но и его не обходил закон о сдачи налогов в столицу. Пусть земли его не были огромными по площади, но в одиночку, да даже втроем- вчетвером было тяжело со всем управиться. Не разгибая спины Антуан копал на грядках взошедшую картошку. Ему приходилось в одиночку перекапывать грядки, а после собирать все по мешкам, пока лекарь и Кримо находились на другом поле с созревшей рожью и кукурузой. Следовало всё скосить и также собрать и утрамбовать по мешкам. Примерно пол тонны ржи и кукурузы требовалось отдать в налог прожорливому государству. Все были заняты на поле, когда Лей вышел прогуляться. Омега основательно обмотал свой торс и шею тонкой шалью и в образовавшееся пространство усадил непоседливого Фридриха. Альфочка ещё не мог вертеть головой, но уже старательно пытался её держать. Хотя ему было всего два месяца, он уже пытался совладать со своим крохотным телом и научиться им пользоваться, как это делали взрослые. Пока все жители деревни работали и отовсюду раздавались разные звуки скрежета различных тяпок, лопат и ржание запряженных лошадей. Лей прошел к колодцу, чтобы набрать ведро колодезной воды. Надо было приготовить поесть и отнести графины с холодной водой в поле, чтобы напоить трудяг. Как внезапно со стороны улицы раздался приближающийся стук копыт. Лей испуганно застыл, а потом накинул на головку младенца свободный край шали. Кто бы это не был — гость был нежданным, а ощущение того, что явились к ним в дом, было предельно ясным. За высокой калиткой не было видно, кто там пожаловал. Не обращая внимание на стихающие звуки стука копыт и ржание лошади Лей продолжил заниматься своим делом. Однако калитка внезапно открылась и во двор вошли двое королевских стражников. — Вы внук оракула Кримо? — Прямо с порога спросил один из них. — Да, это я. Вы приехали за налогами? Мы ещё не готовы платить. — Лей прижал чуть ближе к своей груди ребенка и налил в две плошки холодной воды, чтобы подать названным гостям. — Нам велено проверить эту деревню. — Странно озираясь сообщил второй. — Вы кого-то потеряли? Я чужаков здесь не видел. — Нам все же придется осмотреть здесь всё. — Пожалуйста, проходите в дом. Я приведу остальную часть семьи. — Нет, незачем быть столь любезным, мы сами пройдемся. Лей не успел ничего сказать. Один стражник вошёл в дом и стал проверять там на наличие чего-нибудь подозрительного, а второй пошел в поле, где сейчас работали оба альфы. Омега стал озираться по сторонам в поисках Антуана. Не дай богиня, его обнаружат. Спустя полчаса из дому вышел первый стражник, он улыбнулся и подойдя к Лею, откинул шаль с головы младенца. Фридрих посмотрел своими круглыми светло-серыми глазами на стража, его губы внезапно задрожали, и альфочка разорился громким плачем. Лицо стражника приняло виноватое выражение лица. Он мягко погладил альфочку по голове и отступил. Второй страж также вернулся ни с чем. — В поле лишь муж этого омеги и сам оракул, поехали дальше. Простите, Лей. Больше вас тревожить не станут. — До свидания. Как только калитка за обоими стражниками закрылась и они ускакали дальше, из-за высоких кустов вылез весь чумазый Антуан. Одежда на нем запылилась, а волосы и лицо были испачканы в земле. Увидев такого чумазого принца, снимая с себя напряжение, Лей заливисто рассмеялся. А Фридрих, который совсем недавно плакал, стал смеяться вместе с ним. Антуан поджал губы. С поля возвращались лекарь и Кримо. — С вами все в порядке? — Подойдя ближе к омегам, спросил лекарь. — Ничего не нашли, сказали, что больше тревожить не станут. — Войдём в дом, там поговорим. — На правах самого старшего попросил Кримо. Вчетвером они вошли в дом. Лэй поставил закипать воду, пока Антуан в самодельной раковине отмывал грязь с лица и рук. — Они искали меня. Кристо всё-таки не оставил попыток найти нас. Наверное, мне придется уйти. — Нет, ты останешься тут. — На эмоциях воскликнул Лей. — Я подвергаю вас всех опасности. Ребенок останется с вами, но мне самому придется уйти. — Постой, сынок, — Ласково приобнял за плечи Антуана Кримо. — Я уверен, что тебе следует остаться тут. Здесь ты в безопасности. — Да, Антуан, оракул говорит по делу. Мы сможем тебя спрятать, защитить, но прошу, не уходи. — Снова взмолился Лей. — Хорошо, но если они придут.. — Не придут. Скоро вернётся Вильгельм. Антуан успокоился. Если приедет Вильгельм, то у них будет хоть какая-то информация, а значит пока бояться нечего. К тому же никто из местных Антуана не видел в глаза, а знать, что он сбежавший принц и подавно.***
Ближе к вечеру, когда наработавшись все сели за стол, чтобы вкусить приготовленный Леем ужин. Послышался какой-то скрип с улицы. Антуан замер. Первым делом он поднял на руки Фридриха и наспех накинул на себя и его голову шаль Лея. Такому выпаду удивились абсолютно все. За столом возцарилась ошеломительная тишина, а Антуан одной рукой прижал к себе ребенка, а второй пониже натягивал на них шаль. Таким образом им, конечно, не скрыться, но.. Это был первый раз, когда омега взял на руки Фридриха. С самого его рождения Антуан не обращал на него абсолютно никакого внимания, а тут сработал омежий инстинкт защитить своего младенца. Антуан, если честно, и сам не понял, что он сделал. Руки сами двинулись к малышу. Он боялся. Испугался, что стража снова вернулась и теперь его убьют на глазах у сына. Но в дом вошёл Вильгельм. Все выдохнул с облегчением. На радостях Лей поставил ещё одну тарелку на стол и налил в нее питательную похлёбку. Вильгельм грузно сел за стол и прежде чем что-то сказать, он посмотрел на Антуана. Лицо омеги изменилось и даже сквозь шаль это было заметно. Не присматриваясь можно было бы подумать, что это и не Антуан вовсе. Но самым большим сюрпризом стал ребенок на его руках. Этого младенца Вильгельм ещё не видел и не мог представить, что омега переступит через себя и будет заботиться об этом малыше, учитывая как тот был зачат. К тому же из-за их общей конспирации Вильгельм даже не знал, что Антуан родил. Почувствовав на себе взгляд, Антуан снял с себя шаль и сразу же передал Фридриха подошедшему к столу Лею. И не обращая больше ни на кого внимания принялся спокойно есть, будто бы и не было того порыва взять на руки сына. — Альфа? — Спросил Вильгельм. Лей кивнул и ответил. — Его имя Фридрих. — Ну что ж. — Замолчал бета и окинул всех изменившимся темным взглядом. — Король везде ищет Антуана, но я смог запутать следы. Мои люди повели их в северное государство. Сердце Антуана забилось чаще. В северное государство, но ведь, в таком случае будет война! В миг разгневавшись Антуан встал из-за стола и повернувшись к Вильгельму схватился пальцами за его кольчугу. — Зачем ты повел их в северное государство? Ты хочешь их убить, да? Убить? — Успокойся, они не в столице. И уже давно знают, кто ты! — Почему ты ничего не говорил? — А что я должен был делать? Хочешь, пойди и сдайся, и твоя голова первой падёт. Ты думаешь, тебя ждёт твой братик? Нет, дорогой, он зол настолько, что во всех стал видеть предателей и жаждет твоей крови. У Его Величества поменялись приоритеты, он нашел тебе замену довольно скоро, но вот он, — Вильгельм тыкнул пальцем в оголенную ногу Фридриха, — нужен ему позарез. Король верит, что он будущий император. Хотя какой из этого сопляка император!? От этих слов будто пришибленные Лей и Антуан бессильно осели на скамью. У всех нервы были на пределе. Все ждали новостей от Вильгельма. И Антуан даже не представлял, какие зверства творятся в столице, пока он живёт себе вдоволь спокойной жизнью. — Успокойтесь, — вмешался Кримо, — давайте поедим и чуть позже всё обсудим. Никто не стал перечить оракулу. Он был мудр и знал, о чем говорит. К тому же, в поле его посетило провидение от богини.