Когда весь мир против..

Вильгельм спустился вниз выпить воды и заметил, что дверь в комнату Антуана приоткрыта. Бета отставил кувшин с водой в сторону и постучался к Антуану. Омега сидел на постели и нежно гладил поблескивающий на свету брачный браслет. — Входи, чего ты застыл? — Ты всё ещё его любишь? — Ни тебе привет, ни пока. Вильгельм решил сразу говорить на чистоту. — Нет, всё прошло.. — С трудом соврал Антуан. Вильгельм приблизился к омеге и положил свои ладони на его плечи, чуть нажимая на них. Он видел как в миг у Антуана порозовели щеки, а всё его тело напряглось — омеге прикосновения Вильгельма не нравились. Сглотнув, Вильгельм присел рядом на постель, и спросил: — Что дальше? — На сколько ты вернулся? — Спросил омега, ответив вопросом на вопрос. — На пару месяцев. У меня отпуск. — Хорошо. — Антуан приблизился к сидящему Вильгельму и посмотрел в его круглые глаза. — Ты хочешь меня, ведь так? Поэтому ты мне помогал всё это время? — Это правда, хочу, — не отрывая своего взгляда, ответил на презренный взгляд омеги Вильгельм. — Так чего ты ждёшь? Мне терять уже нечего. Будет ли это Кристо или же ты воспользуешься моим телом. Кого это интересует? — Я не хочу этого делать без твоего согласия! Между прочим за весь свой век разбойника ни одна омега не была взята силой лично мной! Так почему ты думаешь, что станешь особенным? Антуан рассмеялся. Какая разница бета или альфа, если их головой двигает то, что ниже пояса? — Неважно, — откинулся на кровать омега, — ты мне когда-то обещал рассказать то, что меня интересует. Начнем, пожалуй, с аукциона. — Ты уверен? — Посмотрел на соблазнительно лежащего на постели омегу Вильгельм. — Да, хочу послушать сказку про себя. — Хихикнул Антуан и, подняв правое запястье с брачным нефритовым браслетом, стал снова его рассматривать и водить тонким пальцем второй руки по отвратительно побелевшему шраму. — А ты стал язвительным, принц. Неужто наконец набрался ума? — Расскажи, пожалуйста. — Сквозь зубы прошипел Антуан. У него было не то настроение, чтобы пререкаться. — Нас нанял Крон. Советник бывший. Мы раньше с ним были приятелями, но потом наши пути разошлись. Хотя его темная слава была у всех на слуху. Чуть позже появился ты. Я тебя продал, а потом отказался от разбойничества и стал работать на Людвига. Вкратце как-то так. — Это всё? — Недовольно сморщился омега. Он представлял себе всё как-то по-другому, да и деталей хотелось бы услышать больше. — А что? Ну хорошо, — заметив выражение лица омеги смилостивился бета. — Все время я был рядом с тобой и всё знаю, что и как там происходило. Людвигу про тебя я рассказал в тот же день, как он купил тебя. Ну, что ты принц. — Вильгельм сделал паузу, но омега лишь повертел запястьем, чтобы тот продолжал. — Людвиг три раза ездил к оракулу. И его тесть ему что-то напророчил. Не знаю подробностей, но тогда Людвиг изменился. Ему пришла в голову мысль женить тебя окончательно и бесповоротно на Йене, чтобы тот перестал преследовать Шона и пытаться сделать тоже самое, что и Кристо с тобой. Да, Шон не виноват. Он правда хотел с тобой сбежать, но Йен поставил ему условие, что он не тронет тебя после замужества, если Шон заменит тебя. И он согласился. Запястье с браслетом бессильно упало на постель, а Антуан подпрыгнул от неожиданности. — Откуда ты это знаешь? — Я следил за ними по просьбе Людвига и сам все слышал. Когда об этом узнал граф, он специально тебе сказал, что тебя никто не любит, чтобы ты отстал от Шона и дал тебе сбежать. Снова оракул что-то напророчил, не смотри на меня так, не знаю. — Дальше! — Антуан не мог успокоиться, он ходил туда-сюда по комнате и чем больше он узнавал, тем сильнее разочаровывался. — Позже я отвез тебя в южное государство и втесался между стражников, чтобы следить за тобой и королем. Ты выбрался бы раньше, но в имение приехал Эльзар. Он спутал все карты. Алан давно любил этого омегу, но стал прислуживать тебе. А потом король стал действовать и я ничего не мог сделать. Если бы не Эльзар, то король ждал бы твоей течки, а так.. Сам знаешь, что случилось. Эльзар выводил из себя Кристо своей ревностью и истериками и результат этому ты.. родил. Лицо Антуана перекосилось от злости и отвращения. Чем больше Вильгельм говорил, тем отвратнее становилось это ощущение. — Продолжать? — Говори. — Стал мазохистом? Нравится вспоминать былое? — Вильгельм сам не понимал, почему вдруг стал провоцировать Антуана. И его провокация не прошла даром. Антуан развернулся и со всей силы вдарил пощечину Вильгельму. — Твоя задача говорить, а не спрашивать! Знаешь, раньше я думал, что ты другой. Но ты такой же как и Кристо. Я благодарен тебе за спасение и за то, что ты продолжаешь рисковать своей жизнью, вот только я изменился. И тебе меня не заполучить, так что подумай хорошо — хочешь ли ты ещё мне помогать или же наши пути разойдутся навсегда прямо сейчас. Недожидаясь ответа, Антуан вышел из своей комнаты и поднялся в комнату Лея. Омега крепко спал в своей постели, а Антуан двинулся к кроватке Фридриха. Он тихонько укутал ребенка в одеяльце и вышел на просторный балкон. Антуан сел в плетеное кресло и стал укачивать пробудившегося малыша. Только с ним его сердце переставало болеть. В тот миг, когда омега испугался, что вместо Вильгельма в дом мог войти кто-либо другой, то первым, кого он был готов защищать, был его сын. Два месяца назад Лей спросил его: боится ли он остаться один? Тогда омега лишь посмеялся, но ответил положительно. Теперь, держа на руках своего сына, Антуан не был один. Он больше не боялся, ведь с ним рядом Фридрих. Хоть он и плохой папа, но этот ребенок останется рядом с ним. Пройдет время и Антуан забудет всё плохое, также как забудет и Шона с Йеном.

***

Лей проснулся от того, что в комнате слишком подозрительно тихо. Обычно в это время Фридрих просыпался и просил кушать, а теперь тишина и это навевало на тревожные мысли. Неужели с ребенком что-то случилось? Лей встал с постели и совсем ещё сонный подошёл к кроватке Фридриха. Пощупав руками маленький матрас и не обнаружив ребенка, Лей выскочил из своей комнаты и перейдя в другой конец коридора стал будить лекаря. Чтобы не поднимать лишнего шума они оба тихо и достаточно быстро прошерстили весь дом, пока не вышли к открытому балкону, где в тот момент находился Антуан. Омега сидел в плетенном кресле и прижав к губам малыша бутылочку с молоком, спокойно укачивал его. Лей не смел прерывать принца. Он всем сердцем и душой прикипел к этому ребенку и как только взял его на руки, то решил, что пойдет за Антуаном и Фридрихом куда бы не вёл их дальнейший путь. И даже в глубине души понимая, что это ребенок не его, что надо оставить его с Антуаном. Сердце сжималось от тревоги, но прерывать воссоединение папы с сыном Лей просто не имел право. Внук оракула отошёл на шаг назад и крепкие руки лекаря обняли омегу поперек талии. Лей не мог и не хотел сопротивляться этому альфе, поэтому пошел за ним.

***

Вильгельм не покидал комнаты Антуана, он сидел на его постели и думал, думал и думал. Все пошло совсем не так, как он планировал. Конечно, он не хотел пользоваться омегой без его на то согласия, но и не ожидал от принца такой реакции. В комнату кто-то вошёл. Вильгельм подумал, что это Антуан и обернулся. Но вошедшим был оракул Кримо. — Сынок, он не твой омега, не мучайся. — Вы знали? — Ошарашенно спросил у того Вильгельм. — Я прожил достаточно долго, чтобы с одного взгляда видеть насквозь и человека, и его чувства. Антуан не твой омега, ты его спутник по жизни, но не в том смысле, как тебе бы этого хотелось. — Я так долго был одинок. Я так долго работал, выживал и ждал, что найдется моя пара, но мне уже почти пятьдесят. Мне казалось, что Антуан тот единственный, но вы снова заставляете меня печалиться. — Твоя пара есть, ты присмотрись получше и все увидишь. А на Антуана не серчай. Держись его, без твоей помощи этот омега проиграет битву и сын его не станет Императором. — Так это правда, что Фридрих..? — Совершенно верно, но держи пока это в секрете. Вильгельм кивнул и оба разошлись из комнаты Антуана по своим собственным.

***

Почти всю ночь Антуан сидел на балконе и прижимал к своей груди сына. Лишь когда появились первые лучи рассвета, он отнес Фридриха в комнату Лея и, закрыв тихонько дверь, возвратился к себе в комнату. Сегодня его снова ждали полевые работы. Требовалось как можно быстрее закончить уборку урожая, чтобы потом помочь лекарю и Кримо справиться с мешками зерна и кукурузы для уплаты налогов, хотя в доме был Вильгельм, но и его помощи было мало. К тому же не хотелось бы, чтобы стража или люди приближенные Кристо вновь вернулись в эту деревню. Иначе придется покинуть этот дом и людей, которые стали очень близки омеге. Переодевшись и напившись воды, он натаскал из колодца пару вёдер и отнес их в дом. Вода очень часто расходуется для приготовления пищи, да и Фридриха пора было уже купать, но пусть этими делами лучше занимается Лей. Не стоило Антуану так шокировать окружающих своей внезапной привязанностью к ребенку. Уйдя рано утром в поле, Антуан, прерываясь на небольшой отдых, успел выкопать и собрать картошку только ближе к вечеру. Полные мешки картошки были завязаны и раскиданы по всему полю, тянуть их всех к одному месту не было сил. Пока все домашние были в поле, Лей приготовил сытный ужин и растопил баню. Первым шел сильный пол и только после них омеги. Лей не стеснялся показываться нагим перед другим омегой, но он не мог бы пойти с кем-то другим. Даже после сегодняшней ночи, когда лекарь признался, что после смерти его мужей он впервые почувствовал что-то к другому омеге. Признаться, Лею это льстило. И лекарь ему тоже нравился, но душа также тянулась и к Вильгельму. Видеть, что тот страдает по Антуану было больно, но Лей не хотел вмешиваться в их дела. Поэтому и отверг лекаря, сказав, что будет с ним, лишь когда соберётся полная триада. Лекарь сначала не понял, о какой триаде идёт речь, но задумавшись на миг кивнул. — Не спроста это все было, да? — Спросил тогда альфа у Лея, на что тот только улыбнулся и дал понять, что так и есть. Не спроста они все встретились именно здесь и сейчас. Альфа улыбнулся и оставил лёгкий поцелуй на щеке Лея, а тот заалев сбежал спать.

***

Оставив Фридриха лекарю и компании, обессиленный Антуан в предбаннике снял свою грязную и пыльную одежду и вошёл во влажное и жаркое помещение. Внутри было темно, деревянные балки от жара и копоти почернели, и глаза сразу же стали слезиться от тяжёлого горячего воздуха. Лей вошёл сразу же после омеги. Он подал Антуану алюминиевый тазик и мыло и помог набрать чан горячей воды. Ведь как бы Антуан не изменился внутренне или внешне, он не был знаком с таким понятием как «черная баня». Да и многие другие вещи для него были непонятны, ведь он рос совсем в других условиях. Вообще удивительно, что он хотел учиться, принц всегда спрашивал, нужна ли кому помощь и никогда не кичился и не воротил нос. Иногда у Антуана что-нибудь не получалось, но он снова и снова пробовал и делал. Особенно омега не любил полоскать в чане посуду и оттирать жир с кастрюль, но Лей был готов ему во всем помочь, даже в ненавистной Антуану готовке. Вот за этим точно было очень забавно наблюдать. Его потуги почистить и порезать мелко картофель или же очистить морковь и мелко её нашинковать. О, да тут целые драмы с выбрасыванием в отходы испорченных овощей. С этим омеги договорились повременить и готовка теперь всегда на Лее. И Лей не жаловался, ему искренне нравился Антуан. Он стал для него и другом, и братом или просто близким по духу человеком. И даже то напряжение, что происходит на данный момент между принцем и Вильгельмом, не приносило Лею какого-то особого дискомфорта или злости на принца. Не спеша вымывшись, ополоснувшись и переодевшись омеги вышли из бани. Они вошли в дом и остановились в прихожей. Они наблюдали очень забавную картину, от вида которой стали в голос заливисто смеяться. На кухне стоял небольшой тазик с теплой водой, лекарь крепко держал голенького Фридриха за голову и под попой, пока тот тщательно старался расплескать всю воду из таза, махая своими маленькими ножками и ручками, а бедный Вильгельм, под четким руководством сидящего на табуретке Кримо, истекая семью потами, пытался намылить тряпицу и обтереть ею малыша. На каждое прикосновение Вильгельма Фридрих отплевывался, пуская пузыри из слюней и ещё больше махал руками и ногами. За свои почти пятьдесять лет ещё никто не заставлял Вильгельма столь осторожно кого-то купать, и к тому же не один его улов не был столь непослушным как этот маленький альфочка. Омеги отнесли свои вещи в комнаты и не обращая внимания на потуги сильных мужчин выкупать одного младенца, стали накрывать на стол. Спустя полчаса, когда даже самому Фридриху надоели эти сопения над головой и неуклюжие прикосновения моющего его беты, малыш заплакал. Лей сжалился над мучениками и сам вымыл альфочку, пока остальные сели за стол ужинать. Эта картинка будет навсегда в их памяти, ведь через полтора мирно прожитых года их жизни вновь потерпят изменения.