***
Одним прохладным осенним вечером Антуан долго не мог уснуть и вышел на улицу немного проветриться и подумать. Он смотрел на вспаханные поля, покрытые еле заметным туманом и падающими на них тенями поздних сумерек и будто слышал их мольбы хотя бы о капле проливного дождя, пока не услышал за своей спиной шорох. К нему в беседке присоеденился Шон. В его руках был зажат теплый вязанный плед, который, подойдя к Антуану, он набросил на плечи омеги. Антуан даже сам не заметил, что он немного замёрз. Тишина ночи настолько раслабила его тело и избавила голову от всяких не очень позитивных мыслей, так что прихваченный бетой плед оказался очень кстати. Некоторое время поколебавшись бета стоял рядом с Антуаном, но после того, как омега ладонью постучал по скамье, Шон решился сесть рядом. Как оказалось, в молчании были свои плюсы и такая тишина ни чуть не напрягала. Никто из них не знал, что говорить и как вообще начать этот разговор ни о чем. Антуан спиной чувствовал жар тела Шона. Пусть вязанный плед грел его, но внутренне омега знал, что не такое тепло он хочет испытать, поэтому приблизился чуть ближе к Шону. В этот миг его за талию обняли крепкие руки, а в выцветшую на солнце макушку уткнулись носом. Стало так тепло, так хорошо на душе, что Антуан даже испугался этого чувства. Ему казалось, что если он сейчас будет радоваться, то обязательно произойдет нечто, что всё испортит. Они оба молча смотрели вперёд. Туда, где туман от еле видимого постепенно становился гуще. Долгое время не только во всем государстве владела засуха, но и в их триаде был такой же стопорный период. Шону хотелось все изменить, но омега никаких слов не слушал и не принимал. Он шел с ними на контакт, но как-то отстраненно, а вот в такие моменты, как этот, подавался вперёд теплым объятиям и вновь и вновь прятался в них от всего мира. Сейчас Шон жалел лишь об одном — рядом с ними не было главного звена триады — их альфы. И причина, по которой тот остался крепко спать, было подмешаное в воду снотворное. Потому что среди ночи Йен часто просыпался от боли. А днём не мог усидеть на месте и пытался работать, пока не расходились швы и ему снова не приходилось сидеть на месте. От этого Йен был злым и недовольным, и тут уж ни лекарь, ни сам Шон помочь ничем не могли. Йен даже отказывался от любого секса, потому что боялся, что из-за своей вспыльчивости обидит Шона, и от этого был зол на весь мир ещё сильнее. Антуан ни о чем не подозревал. Наверное, он не хотел видеть, как сложно его альфе, а может был действительно зациклен на других проблемах. Ведь мир по-прежнему не вертелся только вокруг его триады, а были ещё и другие люди, о которых стоило позаботиться. Шон прижал омегу теснее к себе и оставил на его немного заострённом кончике уха поцелуй. Антуан выгнул шею, безмолвно прося продолжать. Шон не хотел отказывать, но и заходить дальше простых ласк не мог себе позволить. Поэтому он медленно осыпал одну сторону шеи омежки поцелуями, пока сам Антуан всё больше расслаблялся в его руках. Пальцы рук сжимались от удовольствия, так хотелось во что-нибудь вцепиться и не отпускать, пока продолжается эта сладкая мука. Так хотелось позволить Шону всё, показать, как сильно он скучал и что никогда не терял надежды. Однако все хорошее кончается и приходится вновь и вновь отступать от своих фантазий, чтобы окунуться в реальность. Из дома послышался крик Тейя. Он звал Шона, так как Кримо снова стало плохо.***
Ночь прошла тяжело для всех. Шон и Тейя старались помочь Кримо. У него снова разболелось сердце и был приступ удушья. Никто из обоих лекарей не мог предсказать, сколько оракулу ещё осталось жить на этом свете. Целый день проходил как в тумане, никто не мог поверить, что такой альфа, как оракул, в какой-то момент может отойти к богине и оставить их. Дети, конечно, не понимали всю трагичность ситуации. Фридрих проводил все время с маленькими омежками и не обращал внимание на Антуана, потому что до сих пор злился. Маленький альфа что-то рассказывал на своем языке, стоя возле совместной колыбели малюток омег, бережно их качал и словно взрослый сторожил их сон.***
По типу прошлой теплицы, построенной Йеном и Шоном, на небольшом участке им удалось построить такую же теплицу, но площадью намного меньше. Йена к работе не подпускали, но он как альфа всегда сидел где-нибудь неподалеку, бурчал, что омеги для такой работы не созданы и он с Шоном сделал бы всё намного быстрее. Но как бы там не было, альфа был там, всегда готовый помочь советом или подстраховать на случай чего. Для Йена видеть как его омега работает, было выше его сил, но Шон наказал сидеть в стороне и не мешать им налаживать и так хрупкий контакт. Поэтому пришлось молчать. И Антуану приходилось не легко. Одним глазом ему постоянно приходилось смотреть за Фридрихом, а ещё постоянно возникающий Йен мешал выполнять работу. Антуан не хотел ничего доказывать альфе. Эта была его обязанность — хотел он того или нет, но есть нужно всем, а уж кто занимается сборкой — это вопрос второстепенный. К тому же последних полтора года омега учился полагаться и зависеть только от себя. Ведь он прекрасно понимал, что в случае чего в конце останется лишь он и Фридрих. Собрав теплицу, они с помощью Тейя устонавили ее на грядки. Картошку они, конечно, не вырастят, но такие быстрорастущие овощи и зелень как морковь, лук, петрушку и укроп вполне себе. Мяса хватает ещё с лихвой, одного этого вепря они будут есть целый месяц. Но ведь на одном мясном бульоне и запечёных кусках мяса тоже нельзя жить. Фридриху нужны витамины для полноценного роста, да и Лею тоже. Ему ещё долго выкармливать своих близнецов. А мясо хоть и сытное, но в нём сплошной белок.***
Осень уже потихоньку оттесняла жаркое лето и, чтобы пережить зиму, пришлось что-то срочно думать. Теплица уже была установлена, теперь там тепло и влажно, хорошая почва вспахана, поэтому саженцы должны взойти. Но что делать с другими овощами? А ведь ещё нужна и мука для замеса хлеба. В близлежащий город ехать не было никакого резона. До деревни дошли слухи, что до самой весны государство находится в экстренном положении. Продовольствия на всех не хватает, поэтому каждый волен выживать как может. Злиться тут могли все, кому угодно, но это природа и король над ней не властен. Глубоко в своей душе Антуан злорадствовал. Единственных, кого ему было жаль, это голодающий народ, но никак не попавшего под удар Кристо. Кто-кто, а Его Величество сам во всем виноват. Раньше надо было думать о стране, а не совершать то, что без зазрения совести и всякой морали совершал он. На каждый наш поступок приходит свой ответ и зло всегда возвращается бумерангом. Может теперь, когда ситуация в государстве столь плоха, Кристо перестанет искать Антуана? Хотя в это омега особо не верил. Если предположить, что на самого омегу Кристо уже наплевать, то сына. Нет, сына Антуан не отдаст никому, даже королю. Умрёт за него, но не отдаст!***
Следующей ночью после установки теплицы Антуана наконец скрутило. Из-за голода и стресса течка задержалась на целую неделю, поэтому пусть Антуан её и ждал, все же она стала для него в какой-то мере неожиданностью. Сейчас появились лишь первые симптомы её скорого наступления и пока не стало слишком поздно, омега поднял с постели укутанного в одеяло Фридриха, поцеловал в его по-детски мягкую щёчку и отнес спящего альфочку в комнату относительно пришедшего в себя оракула. Лея не очень хотелось нагружать, хоть тот и с удовольствием присмотрел бы за Фридрихом. Тем более у него самого двое малюток, а все, что требуется от Кримо, так это лишь ночью присматривать за альфой. Днём же Лей и Тайя как обычно при антуановых течках будут уделять внимание его сыну.***
Шон с Йеном крепко спали, когда чувствительный нос альфы услышал яркий запах горных роз, идущий откуда-то с верхних этажей. Запах был насыщенным, но ещё недостаточно сильным и возбуждающим, поэтому Йену удавалось держать себя в руках и не бежать сломя голову в комнату Антуана. Пара часов, пока омега полностью войдёт в свой цикл ещё были, а с такими вещами спешить себе дороже. Ведь течка это не просто время, когда организм требует своего для продолжения рода. Это время, когда истинный партнёр должен слиться с омегой, стать с ним единым и подарить не только блаженство, но и стать ему опорой в жизни. Иначе, какой толк от всего этого, кроме получения телесного удовольствия? Первый раз в жизни альфа не хотел совершить ошибку. Можно даже сказать, что Йен только сейчас впервые об этом задумался. Какую роль Антуан играет в его жизни, кроме того, что альфа пытается оправдать надежды и чувства Шона? Ведь независимо от того, что добиться прощения Антуана так сильно хотел лишь сам Шон, Йен же со своей стороны также прикладывал не мало усилий, чтобы омега забыл всё, что было ранее и начал ему доверять. Из-за волнующего сущность альфы запаха и разных мешающих мыслей, Йен не мог уснуть. Он вертелся на постели, то поворачиваясь в сторону спящего Шона, то отворачиваясь от него и утыкаясь в подушку носом, чтобы не так сильно желать Антуана. Ещё было рано. Омега сам придет. Альфа в этом был уверен. Но когда сил терпеть уже не оставалось, то еле ощутимым щипком, а после, подлизываясь, мягким поглаживанием по упругим ягодицам, попытался разбудить сытого и крепко спящего Шона. Бета с трудом разлепил сонные глаза. Его нюх был абсолютно обычным, поэтому он не мог чувствовать то, что могли ощущать настоящие альфы. Шон завозился на постели. Он подумал, что Йен хочет немного пошалить с ним. Однако бета за сегодня слишком устал, поэтому шалости его не особо в этот момент интересовали. — Течка, — Гордым голосом прошептал на ухо Шону альфа. Находясь в полусонном состоянии, Шон даже не понял, о чем там шипит его альфа. Ему снова представилось, что Йен может воспользоваться им, пока он спит, поэтому не особо на что-то реагировал, давая альфе на всё полную свободу действий. И когда Йен ничего не сделал, повернувшись в сторону альфы, всё ещё закрытыми глазами, бета положил свою руку на грудь Йена и медленно заскользил ею вниз. Йен учащенно задышал. Возможность взять Шона прямо здесь и сейчас его никак не пугала, а наоборот очень даже привлекала. Особенно после того, как он ещё сильнее почувствовал здоровый запах истинного омеги. Рука Шона уже пробралась за резинку тонких пижамных штанов Йена и с удовольствием стала мять его член, пальцами чуть надавливая на яички. Альфа не совершал никаких телодвижений, он спокойно лежал и наслаждался такой привычной, грубой и мозолистой ладонью Шона в своих штанах. Движения своих бедер альфа также старался контролировать. Он ждал. Ждал, что в любой момент омега спустится к ним. Сам придёт на запах своих истинных, а они примут его в свои объятия. Не откажут в помощи и не обидят. Как бы Шон не старался ласкать член своего альфы, но тот всё не кончал. Шон даже приоткрыл сонные глаза от беспокойства, что ничего из того, что он делал, не помогало. Обычно он мог довести своего любовника до пика некоторыми точными манипуляциями, но в этот раз финт почему-то не сработал. Во мраке ночи Шон удивлено посмотрел на брата. На лице альфы скопились маленькие капельки пота в области висков и на лбу. Черная как смоль челка Йена мелкими прядками прилипла к коже. Альфа прерывисто дышал, но ещё не готов был кончить. Вообще-то он не мог этого сделать, как оказалось. Сущность альфы чувствовала запах течного омеги и хотела иметь контакт лишь с полной триадой, а не терять силы лишь с одной её частью. У альфы уже чуть ли не взрывались яйца от напряжения, однако пика достичь он так и не смог. Не помог и жаркий рот Шона, который с упованием сосал его членти пальцами надавливал и массировал плотное местечко под яичками. Только Шон снял с себя одежду, чтобы перелезть на своего альфу и насадиться на его страждущий член, как в дверь кто-то тихо поскребся. Запах горных роз был настолько близко, что приносил альфе одни лишь мучения вкупе с безумным, ломающим кости возбуждением. Ему пришлось закусить губу, чтобы из его горла не вырвался рык. Одной рукой он спихнул с себя Шона, а второй крепко ухватился за набитый соломой матрас. Шон на всё это смотрел как-то отстраненно и даже где-то не совсем понимающе. Такое поведение его любовника он видел впервые. И даже как лекарь ещё ни разу не видел настоящего наступления гона у альфы. Это был первый раз. — Открой дверь, — не своим голосом в темноте ночи попросил альфа, — это Антуан, у него течка. В чем папа родил Шон мигом метнулся к дверям. На его теле не было ни одной тряпочки, которая могла бы скрыть его наготу. Однако раз брат говорит, что это их омега, значит стесняться тут нечего. А если это кто-то другой, то придется совсем немного покраснеть. На пороге открытой Шоном двери действительно оказался их омега. Он был одет в тонкую ночную рубашку, которая просвечивала. И даже во мраке комнаты были видны темные ореолы сосков, его напряжённый и оставляющий на одежде мокрое пятно член. Омега без всяких любезностей и приветствий с порога набросился на сладкие, немного обветренные губы Шона. Бета с трудом взял себя в руки, чтобы запереть на защёлку дверь и не выпускать так ръяно прижимающееся к нему стройное тело из своих рук. Узрев, с какой страстью омега накинулся на Шона, член альфы запульсировал, вот-вот готовый извергнуться лишь от этого горячо страстного видения. Он мигом встал с постели, забывая о пульсирующей боли в ноге, и подойдя к двум желанным телам, обнял обоих. Некоторое время Йен оглаживал их извивающиеся в желании силуэты, но не прерывал их жадных действий. Впитывая в себя запах и слушая, как оба постанывая трутся друг о друга во время их жаркого танго. Переполненный страстью омега постанывал от каждого малейшего прикосновения альфы к своему жаждущему телу. Также как и от каждого движения губ своего беты, который готов был пусть не съесть, но втянуть в себя сладкие на вкус губы Антуана. Ладони Антуана оглаживали спину и ягодицы Шона, пытаясь впится в них и оставить свои следы. Йен, прикрыв от удовольствия глаза, наслаждался течным запахом омеги. И его разум с каждым вдохом понемногу затмевался пеленой. Не теряя больше ни секунды, альфа встал за спиной у омеги и, приподняв его ночную рубашку, пристроился своим членом к его текущему желанием отверстию. Что альфа, что бета были примерно на голову выше Антуана и он был буквально зажат среди двух опаляюще горячих тел. Изнывая от желания обладать, ягодицы омеги мигом были разведены и Йен краем глаза заметил, насколько они были бледными и округлыми. Кожа Антуана пахла горными розами и на вкус была немного солоноватой от пота. Но такой контраст запаха и вкуса был необычно притягательным для альфы. Поэтому Йен с упованием продолжал облизывать шею Антуана, пока тот не отрываясь от губ Шона глухо стонал. Омега шарил руками по крепкому телу напротив, пока с выдохом не всхлипнул в поцелуй. Йен без всякого предупреждения вошёл в него и они втроём замерли на одном месте. Поняв, что произошло, Шон отклонился от омеги и спустился на колени. Под приподнятой Йеном ночной рубашкой истекая соками топорощился по длине чуть больше среднего пальца беты, член омеги. Он был маленьким и нежным на вид. Головка омежьего члена набухла и стала розовато-бордовой, а на обтянутом белоснежной кожей стволе вздулись маленькие венки. Брать в рот нечто столь миниатюрное было для беты новым и очень приятным открытием. Он ласкал член Антуана, пока с другой стороны Йен нежно, но основательно в него вбивался. Антуан то цеплялся своими напряжёнными пальцами за бедро альфы, то тянул на себя за короткие волосы Шона. Его вздохи и всхлипы эхом разносились по всей комнате, но это было так сладко, так возбуждающе и так приятно на слух. Наконец-то их связь закрепится. Их триада станет полной и они навсегда будут принадлежать друг другу. Йен не мог себя контролировать, как это было с Шоном. В какой-то момент альфе показалось, что своими движениями он делает Антуану больно, но всхлипывающий от переполняющих его эмоций омега одной рукой постоянно цеплялся за бедра Йена и притягивал их всё ближе, опровергая всякую теорию о возможном дискомфорте. Нутро Антуана было достаточно влажным, чтобы член скользил внутри него свободно, стеснённый лишь горячими и тесными стенками заднего прохода. Во время процесса и так некстати появившийся на члене альфы узел удивил всех. Йен даже сам до конца не понял, кончил ли он или же это его тело играет с ним в шутки. Пришлось переместиться на постель. Влажное от пота тело омеги навалилось спиной на такое же влажное и липкое тело альфы. И когда они, укладываясь удобнее на постели, столь тесно соприкоснувшись телами, член с узлом альфы вошёл ещё чуть глубже. Лежащий на спине омега протяжно застонал, вздрогнул и извергся свежей порцией спермы. После огразма в заднем проходе засвербило и потянуло с новой силой, будто омега и не кончал вовсе. Ему до трясущихся рук и ног хотелось начать двигаться самостоятельно, но узел препятствовал этому. Шон порекомендовал постараться расслабиться, чтобы узел не повредил ткани внутренней мышцы. Сказать было легче, чем сделать, однако Антуан помнил, что дважды был ранен в том месте и одно неверное движение может разбередить старую, давно затянувшуюся рану. Оставшись в стороне Шон прилёг на живот рядом с застывшими телами и, облизав губы, вновь припал к омежьиму естеству. Он облизывал и дразнил Антуана, пока его напряжённый член снова не запульсировал и вздрогнув не выплеснулся в рот беты. Проглотив до последней капли подаренные омегой соки, Шон снова облизал губы, показывая как вкусно ему было, и слизал уже подсыхающую сперму с живота омеги. Немного придя в себя, Антуан одной рукой подтянул к себе бету и прежде чем впиться в его губы, попросил пересесть на его грудь. Стоящий, влажный член Шона тут же уткнулся в губы. Антуан приоткрыл рот и высунул самый кончик языка на пробу. Ему ещё не приходилось делать подобного, поэтому он сначала с осторожностью слизывал вязкие горьковатые капли предэякулата. От вкуса и вида стоящего крепкого члена беты, Антуан вновь был возбуждён. И уже без всякой боязни или лишнего в этой ситуации стеснения, он насколько мог заглотил естество Шона. Пока голова омеги двигалась туда-сюда, зажатый под весом двух тел альфа протянул руки и постарался дотянуться до сухого отверстия Шона. Своего сладкого бету он оставлять без вкусного также не желал. Шон почувствовал теплые шершавые пальцы сначала на своем бедре, а чуть позже и в его нутре. Они задевали все нужные точки, от которых хотелось выть от наслаждения. Антуан наблюдал за реакцией своего беты. Вид потного и столь сексуального тела, сидящего на корточках на нем, не оставило сосущего член омегу без должного ответа. Не притрагиваясь к себе, лишь ощущая, как двигаются ладони Йена, как сексуально стонет Шон, Антуан излился вновь.***
Узел на члене Йена, казалось, не опадал целую вечность. Это было странно и досадно для всех, ведь и омега, и сам Шон уже давным-давно кончили, но сам альфа-то нет, а хотелось, чтобы все испытали одинаковое удовольствие. Хоть узел и набух в теле омеги и растянул его, но это был фальшивый узел, без выделения спермы — пустышка. Шон отдыхал рядом с двумя сцепленными друг с другом телами. В какой-то момент он даже предложил немного размять основание Йеновского члена, чтобы узел спал и не доставлял неприятных ощущений, но как бы Шон не разминал основание члена, ничего не происходило. Альфа с омегой крепко-накрепко и надолго сцепились. От ранее пережитых трёх, а может и больше оргазмов омега глубоко и прерывисто дышал. Он так до конца и не понимал, что чувствует: стыд, неверие в происходящее или же ему все нравилось, так как это происходило сейчас? Хоть тело расслабились и эмоций было полным полно, однако хотелось ощутить всю триаду вместе, а не по одиночке. Но пока узел был в нем, то течка немного ослабла и было время, чтобы подумать, чтобы понять свои чувства к своим обоим истинным. Однако вид голого и растянутого Шона, который лежал на боку лицом к ним, и узел в анусе хорошенько сбивали от всех этих возникающих в голове «умных» мыслей. Антуан поздно подумал, что после его игр с истинными могут быть последствия. Ещё одного Фридриха ему не хотелось, по крайней мере, не так скоро. Одной головной боли и груза ответственности было предостаточно, но что поделать, раз узел уже в нем и наверняка все пойдет по тому сценарию, что и раньше. Антуан громко вздохнул. Услышав этот глубокий омежий вдох, Йен погладил омежку по плечу и спросил: — Ты жалеешь, что пришел к нам? — Совсем нет, — не узнавая своего тихого и немного хриплого голоса ответил тот, — просто подумал.. Ай, ну это не так важно сейчас. — Нет, ты скажи, — Шон приблизился к губам Антуана и, лизнув их, поцеловал, — теперь все твои проблемы становятся и нашими. — Хмм, — совсем горько улыбнулся Антуан. Он подумал, что от таких проблем, какие у него, лучше бежать со всех ног не оглядываясь, чем знать о них и думать. — Просто я подумал о том, что мы не предохраняемся. — Это ложный узел, — угрюмо сообщил Йен. Ему самому это не нравилось, но свой узел, к сожалению, контролировать или мысленно приказать ему ослабнуть он не мог. — Он пустой, в тебя ничего не попало. Мы просто сцепились, но я не знаю, почему так получилось. — Триада, — задумался Шон, — ваша связь крепнет при помощи твоего узла. Я слышал о таком. Очень редкий случай, но пока узы окончательно не окрепнут будет вот так. — Я не ощущаю больше течку. — Добавил к мыслям беты Антуан, — Может быть такое, что наши тела так реагируют? — Может и так, — бета выцеловывал на шее омеги одному ему понятные узоры. — Возможно, мы слишком долго были порознь. Ведь наша истинность подтвердилась целых три года назад. — Ахх, — Ни с того, ни с сего естество Антуана снова налилось кровью. — Шон, сядь на меня. От такой просьбы у Шона расширились глаза, но он сделал как попросил омега. Ощущения были странными, у Антуана был слишком маленький член, не сравнить с альфим, но какое-то удовольствие он всё же от этого процесса получил. Йен заметил, что как только Шон пристроился к омеге, его узел стал понемногу спадать. Он приподнял омегу чуть выше, давая знак Шону приподняться и держать свой вес на своих ногах и стал двигаться. Нутро Антуана вновь увлажнилось. Смазки выделялось настолько много, что слышались не удары тело о тело, а лишь хлюпающие звуки. Член альфы обхватывали мягкие стенки омеги, пока тот напрягаясь двигался в теле Шона. Такого довольного выражения лица у беты альфа ещё не видел.