Детство мародёров

На поле творилась неразбериха – ало-золотые и серебряно-зелёные пятна, летающие на уже давненько выпущенных Чистомётах, носились над полем, но новым загонщикам Гриффиндора сегодня досталась большая доля внимания ещё и за новейшие метла Нимбус500 выпуска этого года. Комментатор матча Джонотон уже успел получить несколько оплеух от профессора МакГонагалл, а зрители – заметно разогреться голами и защитой колец своих факультетов. – Сириус Блэк и Джеймс Поттер, новые загонщики Гриффиндора, снова обошли Фримона из команды Слизерина, защитив ловца своей команды! – торжественно комментировал игру парень, а трибуны взорвались аплодисментами. Наблюдая за парочкой головной боли, профессор трансфигурации наконец нашла то, на что можно будет хотя бы ненадолго отвлекать внимание самой шумной парочки друзей Хогвартса безумно обрадовалась, когда бладжер пролетел мимо Блэка, не задев студента. – А Снейп-то твой, хоть зельем удачи поклянусь, праздновал бы, если бы Сириуса мяч сбил! – повернулась к подруге Стоун. – Ты о нём слишком несправедливо судишь, и я не понимаю, чем тебя не устраивает Северус. Да, он скрытный, тихий, но это со стороны, а не то, что Мародёры – в каждой дырке затычка! – защитила друга Лили. – Стой, – ты же, вроде, стала нормально относиться к тому же Джеймсу... – Нет, – не дав договорить, опровергла мнение подруги Эванс. – по крайней мере, он этого не оценил – всё так же цепляется к Северусу. Мне жаль, что я смогла поверить, что Джеймс – нормальный мальчишка. А остальные не могут и слова здравого сказать – всё, что не захочет Поттер, будет исполнено всей четвёркой. Раздражает. – Ты просто не хочешь разглядеть в них друзей, которые, между прочим, и глодку друг за друга перегрызть могут! Лису всегда завораживала настолько сплоченная команда мальчишек: на уроках – друг за друга, на авантюрах – никого никогда не выдают, а в беде – всегда приходят на помощь, что бы не произошло. Лили, судя по всему, всего лишь не хочет поверить. Для неё – святой только Северус. Через минуту девочка вздохнула своим мыслям, заметив, что Поттер не отрываясь смотрел в их сторону, а точнее – на несравненную отличницу гриффиндора, не став говорить об этом Эванс, боясь разозлить давтольно-таки не доброго зверя рыжеволосой. Вообще, тут оставалось два варианта – Либо подруга убьёт Поттера , либо выйдет за него замуж. Даже профессора давно уже увидели это, а они в Хогвартсе люди не глупые – вышла из раздумий Алиса, увидив, что ловцы, возможно, заметили снитч. В это время на поле творились невероятно жестокие методы Слизерина – – О грязные Слизеринские подштаники, – выдал Джонотон, отпрыгивая от МакГонагалл и объявляя, – Эйвери поймал снитч. Слизерин получает сто пятьдесят очков и выигрывает матч. Сказать, что Джеймс и Сириус были оглушены услышанным, значит, ничего не сказать. Это их первая игра, а они так и не смогли помочь факультету. Гриффиндор проиграл, а это значило, что всё потеряно. Они не оправдали себя, и, спустившись на поле, сразу пошли в раздевалку. Мечты развеялись. Первый матч проигран. *** На взирая на торжественные лица змеиного факультета, Гриффиндор твёрдо держал маску проигравшего, но не опустившего лапы, льва. Смирившегося, однако свирепого хищника, готового отиграться любой ценой, но не ставя цели отмщения. По крайней мере, не весь факультет. Лишь двое членов команды. Лишь Джеймс и Блэк, уже сидевшие с друзьями за разработкой плана сорванного дебюта на поле игры в квиддич. Что-что, а это Поттер не мог простить, придумывая, как насолить обидчикам. – Я построю такую иллюзию, что Слизерин надолго забудет, что способен даже разговаривать. – с огнем в глазах заявил Поттер. Только голос совести Ремуса начал говорить, как благодарность за принятие начала угождать плану друзей. Иногда Люпину казалось, что он ничему не будет противиться, ведь мальчишки – это единственные люди, кроме семьи, принявшие Ремуса таким, какой он есть, хотя мальчишка всеми силами пытался отвадить друзей, боясь за их здоровье, а тем более – жизнь, понимая, что те уже всерьёз засели за теорию по анимагии, не в силах сопротивляться данному плану. Ему попросту не хотелось даже представить, что бы было, если бы друзья взяли и отвернулись. После стольких счастливых моментов в это не хотелось верить ни за что на свете, и Ремус сказал себе, что сделает всё, чтобы предотвратить данный исход событий. – Всё, закончили. – осталось лишь разузнать пароль от входа в Слизеринскую гостиную. – подвёл итог Джеймс, и, переводя взгляд с одного друга на другого, продолжил, – кто сможет попатрулировать подземелья? – Давай я! Давно на это логово змей изнутри хотел взглянуть. – уже потирал ладони Сириус. – Нет, это сделаю я. – категорично заявил Люпин, смотря на удивлённые глаза друга, в которых читался немой вопрос, на который Ремус сразу же дал ответ. – Если ты увидишь Северуса или тех же знакомых Блэков, считай, досвидания, план, потому что скинешь мантию и забудешь о главной цели. Даже не старайся это опровергнуть, Сириус. Я знаю, что делаю. Будет оптимально, если пойду я. – Хорошо. – переглянувшись, четверка взглянула на часы, и осознала, что тянуть больше не куда – скоро начнется отбой и все студенты профессора Слизнорта разбегаться по спальням, а как раз это и нужно было для исполнения плана, но ещё нужнее оказалось с кем-то пройти мимо защитной стены змеёнышей, а Ремус, всё-таки пойдет один, пока мы будем отвлекать идущих в гостиную снаружи. Он хоть тихий... – Договорились. – заговорщики кивнув, мальчики пошли осуществлять новый план Мародёров. *** Когда Хогвартс основательно погрузился в сон, казалось, самый безобидный студент направился во вражескую гостиную, узнав пароль ещё днём, когда проследил за Снейпом. Оказалось, это было слишком просто. Наколдовав холодный, настоящий снег, не тающий при комнатных условиях, при большом количестве взглядов на который тот начинает самопроизвольно воспроизводиться в снежки, мальчик также закрыл две шторы для утреннего полумрака и с довольным лицом выполненной части плана ушел в свою родную, теплую гостиную, где оставшиеся ребята уже предвкушали лица обоепленных снегом слизеринцов. Сказать, что план удался, ничего не сказать, а закончившийся апрель, оказалось, смог совместить в себе зимнюю картину разозленных до белых скул Слизеринцев, радуя глаз четырех мальчишек, находящихся под остуждающими взглядами Эванс и многих профессоров...