Зеркальный принц

Весть о вечернем инциденте быстро достигла нужных ушей, и из-за нее Каваллоне был то ли разозлен, то ли разочарован. - Как это избили? Кусакабе, давай точнее, - на конце провода слышится невнятное бормотание: похоже, подчиненный Хибари не на шутку перепугался, но Дино улавливает самое нужное, - я тебя понял, спасибо. Мужчина убирает телефон в карман и тяжело вздыхает, что дается ему с неописуемой болью. Он смотрит на Гокудеру и Хану, выражения лиц которых просто застыли с немым любопытством и тревожностью. Выдержав короткую паузу, Мустанг все же решился говорить. - Кёю избили в собственной квартире, - губы дрогнули из-за горечи произнесения этих слов. - Что? - Курокава застыла на месте, наблюдая за мужчиной и пытаясь понять, не перепутал ли тот. - Чертов Ямамото, - Хаято прыснул в кулак, вдыхая полной грудью. Он совсем недавно отошел от своего душераздирающего крика, из-за которого все еще ломило кости, - он что, даже не сопротивлялся? Дино качнул головой и шепотом произнес лаконичное «нет». Расспрашивать дальше никто не стал, прекрасно понимая, как себя чувствует Каваллоне. Его гордость за Хибари можно было сравнить разве что с гордостью Гокудеры за Десятого: чистая, не поддающаяся сомнениям, из-за нее внутри всегда все пылало, казалось, что лучше уже не будет. Но Хранитель Облака продолжал удивлять своего учителя еще больше. Когда он достиг звания сильнейшего в семье, рядом с гордостью появился страх, и Мустанг боялся отнюдь не самого Кёю, а за его жизнь. Многим хотелось продвинуться в рейтинге, но для этого нужно было сместить самого Хибари. Но сколько бы он ни положил надоедающих ему самоубийц, все равно оставался первым. - Откуда только такая самоотверженность? - привычная ухмылка, ледяной металл тонфа бережно касается головы нарушителя, - слишком просто, - рассекает висок одним ударом и тут же вытирает кровь о свой пиджак. Беспокойство Дино с годами улеглось, в особенности, когда его ученик строго настрого запретил ему приближаться со своим «я за тебя переживаю». Больше всего в этой жизни, помимо шумных и надоедливых людей, Кёя ненавидел отношение к нему как к ребенку. Кто еще добился такой силы и обладал абсолютной властью в любой битве? Никто, и Хибари жутко бесило, что некоторые так и не усвоили это. Гокудера сочувствующе похлопал Каваллоне по плечу и улыбнулся, но лишь на секунду. - Не переживай, как очнется, ты все у него спросишь, тебе из нас троих он доверяет больше всего. Мужчина с благодарностью посмотрел на Хаято и кивнул. Подобные слова грели душу и возрождали почти исчезнувшую надежду: Кёя ему доверяет. Через полчаса в дверях медицинского корпуса появились новые люди в лице Кусакабе и других подчиненных, которые осторожно внесли своего босса в соседнюю палату. Дождавшись прибытия врача, Тетсуя отдал приказ всем покинуть помещение, мол, дальше он сам будет курировать ситуацию. Отпустив своих парней, он выдохнул и обеспокоенно глянул на Дино. Тот разрывался между волнением за Тсуну и Хибари, и все понимали, что ему сейчас намного сложнее остальных. На разговоры уже не оставалось сил, угасала последняя вера в то, что все образуется. О Ямамото перестали думать все, кроме Гокудеры, но и тот не подавал виду, что обеспокоен. Он терялся в догадках: должен ли он убить предателя, или предоставить его на суд общественный, однако довольно быстро вспоминал, что судить уже некому. Либо подрывник сам сделает первый шаг, либо он снова будет за Ямамото. Хана, до этого молча наблюдавшая за суетой около палаты Хибари, приблизилась к Хаято и понизила голос до шепота, чтобы не беспокоить Мустанга лишними предположениями. - Считаешь, у тебя получится его убить? - девушка заглянула в зеленые глаза, пытаясь отыскать ответ, - ты ведь об этом думаешь? Хранитель Урагана посмотрел на брюнетку, казалось, он даже усмехнулся. - У меня нет выбора. - Кёю избили без сопротивления, рассчитываешь, что у тебя получится абстрагироваться от сторонних чувств и поднять на Ямамото руку? Не смеши меня, - Хана скрестила руки на груди, будто отчитывая ребенка за провинность. - А что же ты? - Хаято и сам особо не знал, зачем задал этот вопрос. Наверняка Хану все еще мучало отсутствие правды о смерти Рёхея, в которой каким-то образом был замешан Такеши. - Он мой бывший лучший друг, и я слабее его раз в шесть, в любом случае, у меня бы ничего не вышло, - Курокава вздохнула, легко пожимая плечами. Гокудера промолчал. С одной стороны вот она – возможность убить человека, который предал семью и нанес ей неоценимый ущерб, а с другой – нехватка воли при одном лишь образе перед глазами. Его теплая улыбка, все еще наличие беспечности в некоторых случаях, звонкий смех, невероятное пламя, вселяющее спокойствие. Это все тот же Ямамото, которого они с каждой минутой теряют. Если бы хоть кто-то знал чуть больше, чем знают они. Выход был только один: нужно возвращать Саваду Тсунаеши. - Хана, ты можешь снова связаться с Мукуро через кольцо? Его сущность жива? - Я могу попробовать. Он сказал, что пока кольцо существует, ему ничего не грозит. А еще… - брюнетка опустила взгляд в пол, что-то вспоминая. - Что еще? – Хаято внимательно проследил за ней и слегка встревожился, - говори же. - Мукуро сказал, что Савада ему не поверил, поэтому ему пришлось спрятать настоящее кольцо. Но оно оказалось именно у Вонголы. - Это значит, что Мукуро ошибся, а Десятый нашел кольцо и взял его себе. Поверить не могу, что босс с самого начала знал, кто предатель и не сказал мне. Девушка подняла голову, снова заглядывая в глаза подрывника. В ее взгляде Гокудера самостоятельно нашел причину хранения такой тайны. Тсуна стал умнее, а значит и сомневаться в нем было бы абсурдно. Спустя еще час, Кёя пришел в себя, но совершенно отказывался говорить. Дино отпустил Кусакабе, заверив, что справится сам, и остался наедине с молчаливым Хибари, в надежде узнать хоть какие-то подробности, потому что данной ситуации могла помочь даже несущественная деталь. Хаято покинул корпус сразу же после разговора с Ханой, не выдержав без сигарет. Брюнетка в это время старалась достучаться до Рокудо с помощью кольца, но всякая попытка была абсолютно бесполезной. Будто иллюзионист появлялся только тогда, когда того требовал момент. Курокава, недолго думая, зашла в палату Вонголы и, крепко прижимая кольцо к губам, мысленно начала читать молитву. Ее серые глаза неотрывно смотрели на Тсуну, ожидая хоть какого-то результата. И едва девушка закончила молитву, кольцо в ее руках нагрелось, проектируя собранный образ высокого мужчины. - Оя-оя… уже зовешь меня молитвами, Хана? - Мукуро улыбнулся, чуть склонив голову. - Теперь мне некогда с тобой болтать. Расскажи, что знаешь. Без утаиваний, - на это Рокудо лишь выгнул бровь в удивлении, - мы уже в курсе насчет предателя, но Гокудера полагает, что ты осведомлен гораздо больше нашего. Савада тебе действительно поверил. Иллюзионист прошелся по палате, усмехаясь. Нагнувшись к лицу босса, он внимательно его осмотрел. - Тсунаеши-кун, ты меня разочаровываешь. Эта женщина хочет, чтобы я ей все рассказал, представляешь? Мне так трудно, давай лучше ты сам? На кончиках пальцев мужчины зажегся синий огонь, он плавно коснулся чужого лба, и языки пламени медленно начали проникать под кожу. - Ты что творишь? - Курокава сдвинулась с места, но Мукуро остановил ее свободной рукой. - Я отдам ему свою волю, и он придет в себя, - иллюзионист улыбнулся, посмотрев на девушку, - мы больше не увидимся, поэтому попросишь его уничтожить кольцо. - Ты пожертвуешь собой ради семьи, которую ненавидел? - Ку-фу-фу… дорогая моя Хана, мне плевать на Вонголу, но если ее босс умрет, вы не сможете остановить собственное вымирание. Ты ведь хочешь все исправить, верно? Брюнетка кивнула, перестав задавать вопросы. Она лишь доверилась тому, кто некогда был лучшим иллюзионистом во всей мафии. Рокудо Мукуро оказался единственной надеждой на спасение, он стал светом для оставшихся хранителей, что должен был привести их к финалу. С каждой секундой силуэт мужчины растворялся в воздухе, а кольцо покрывалось трещинами. Когда его середина угасла, Мукуро разлетелся на сотни пылинок. В голове Ханы эхом пронеслось искреннее «прощай», она опустила взгляд на кольцо и, сдерживая подступивший к горлу ком, положила его на тумбочку. Тсуна пришел в себя через 3 минуты. Резкое возвращение в реальный мир вызвало у него невыносимую боль, тело начало дергаться, а от напряжения из глаз потекла кровь. Курокава мельком заметила, как его радужная оболочка переливалась то красным, то синим цветом, и снова становилась обычной. Девушка осторожно подошла к кровати босса, касаясь мужского плеча. - Савада, тише, ты причиняешь себе боль. Все закончилось, - она улыбнулась, пытаясь смягчить обстановку. Шатен повернул голову в ее сторону, вглядываясь в знакомое лицо. - Хана… это ты? - он говорил шепотом и тяжело дышал. - Я. Расслабься, - брюнетка чуть сильнее сжала чужое плечо, сейчас совершенно не хотелось никуда его отпускать. Свободной рукой Курокава достала телефон, находя в быстром наборе нужный номер. Раздались гудки, затем мужской голос. - Я уже стою внизу, Хана, докуриваю третью сигарету. Сейчас поднимусь. - Стой крепче на ногах. Савада очнулся. Послышалось шуршание и отборные маты на итальянском, Хаято выкинул сигарету и со всей силы рванул в лифт. В считанные секунды он оказался в палате своего босса, упав на колени рядом с его кроватью. - Десятый, хвала богам, вы вернулись, - Хранитель Урагана сглотнул и, уткнувшись лбом в прохладную ладонь, уже не сдерживал слезы. - Гокудера-кун, - Тсунаеши слабо улыбнулся, чувствуя, как по его ладони стекали теплые капли, - не нужно. Хана, немного понаблюдав за мужчинами, вскоре покинула палату. В коридоре она встретилась с Дино, которому, по всей видимости, удалось поговорить с Хибари, и от этого стало легче. Заметив девушку, Каваллоне приободрился. - Он пришел в себя? - Да, - Мустанг на положительный ответ облегченно выдохнул и улыбнулся, - а что тебе сказал Хибари? - Ну, сначала я еле его разговорил, потом он постепенно начал рассказывать о произошедшем. Я выслушал целую тираду, как сильно пострадала его гордость, и что он совершенно ничего не мог сделать, глядя в карие глаза. В общем, он подавлен, но даже это не убило его любовь. - Никогда бы не подумала, что наш охотник способен так сильно влюбиться. - Я тоже, - Каваллоне пожал плечами, - Кёя сказал, что Ямамото все еще надеется на спасение – по его словам именно это он увидел в его взгляде, хотя я думаю, что почувствовал на совершенно другом уровне. Брюнетка непонимающе посмотрела на мужчину, прищурившись. - То есть, этого монстра из Ямамото можно как-то изъять? - Изъять не получится, это его сущность. Стерев свои ошибки, он сотрет и часть себя. Но мы можем достучаться. Дверь палаты Савады распахнулась, на пороге стоял одетый и уже окончательно пришедший в себя босс Вонголы. - Давайте я, - он оперся на стену рукой, но все равно продолжал держать стойкость, - вас он не послушает, я знаю больше. - Джудайме, пожалуйста, вам еще… - Это не обсуждается, ясно? - взгляд карамельных глаз оглядел Хаято, и тот резко умолк. Дино поджал губы, понимая, что спорить действительно бесполезно. Он лишь посмотрел на Вонголу, и Мустангу показалось, что что-то в его ауре было другим: пугающим, темным… чужим. - Тсуна, это опасно, я бы тут же согласился с Гокудерой, но чувствую, что ты уверен в своих словах. Поэтому я не стану мешать. Савада одобрительно кивнул. Хранитель Урагана все еще с обеспокоенным видом протянул ему кольцо и коробочку. Шатен улыбнулся, щелкая Хаято по носу, и одними губами произнес «я вернусь». Перед уходом Десятый босс строго приказал Хане хранить кольцо Тумана у себя до момента его полного уничтожения. На вопрос «как вы собираетесь искать Ямамото?», Тсуна лишь усмехнулся и, подмигнув провожающим его хранителям, покинул медицинский корпус.