Bloody hell!

Снеся ногой бедную, ни в чем не провинившуюся табуретку, Тони чуть не проломил ею дверь. Повезло, что та была занавешена плотными шторами, загасившими удар. Было не слишком поздно, по меркам вампира даже рано — чуть больше шести вечера. Однако солнце уже успело закатиться за горизонт. Старк покинул клуб и зашагал к машине, засунув руки в карманы и постукивая каблуками по мощеному тротуару. Выпустив пар на несчастную табуретку, он стал думать всерьез: «А что теперь делать-то?» Явиться сейчас одному в убежище, о месте нахождения которого он мог только догадываться, и что, раскидать всех новорожденных? Чисто физически это было невозможно, а еще и противозаконно, благодаря его, блин, собственным решениям. Опасность любого закона состоит в том, что у медали всегда есть две стороны, и любой может обернуть её в свою пользу. А без Ванды добиться отмены закона он не мог, впрочем, как и повлиять на Киллиана, не прибегая к насилию, которое также было наказуемо среди вампиров: брат не мог нападать на брата. Вампиров и так было не слишком много, чтобы устраивать внутривидовые войны. Сначала в голову пришла уж совсем странная идея — покричать в никуда и позвать Ванду, авось и появится. В конце концов, у этой женщины везде есть свои уши. Вторая идея была более логичной, но не слишком привлекательной: у вампира с создателем, а у наследника — в особенной мере, образовывалась связь, через которую создатель чувствовал, не находится ли его дитя в опасности. Многое в природе вампира было нацелено на сохранение вида, поэтому так сильно развиты инстинкты защиты потомства. Стоило вампиру почувствовать сильный страх — создатель обязан был явиться на помощь. Проблема была только в том, что, чтобы Старк по-настоящему чего-то испугался, это должно было быть что-то дикое, безумное, и вряд ли безопасное для окружающих. Или же смертельное для него самого. Этот вариант отметается. Последней пришла наиболее рациональная мысль: вернуться домой и порыться в старых бумагах в поисках старого адреса Ванды, с которого последний раз от нее приходили письма (ведь смартфонов тогда еще не было), и оттуда попробовать выследить её перемещения через соседей и знакомых. Вряд ли, конечно, люди помнят о ней что-то за последние тридцать лет, но совсем невидимкой даже у нее быть не получалось. В конце концов, если время будет поджимать, а количество жертв — расти в геометрической прогрессии, Тони всегда может вернуться к варианту номер два. Самопожертвование он решил оставить на крайний случай. Приняв окончательное решение, Старк забрался на водительское сиденье, и автомобиль тронулся с места. Он торопился, поэтому забил на все правила дорожного движения и стал лихо объезжать все встречавшиеся на пути машины. Плевать, ему хватит реакции ни в кого не въехать, а от федералов он в случае чего откупится. Оказавшись у собственной двери, Тони вспомнил, что дома его ждут. Ждет теплый и отзывчивый, огненный мальчик. И на сердце резко стало спокойнее: есть ли хоть что-то, с чем Тони Старк не смог бы справиться? Определенно, нет. Особенно, когда рядом Питер Паркер. Прежде чем зайти, Тони подумал, что после поиска нужных бумажек он точно уделит Питеру внимание и вернет должок за утренний облом. Дверь открылась, Старк прошел по коридору, надеясь застать Питера в гостиной. Но там никого не было, только раскинутый на диване халат и палочка от мороженого, валяющаяся на полу. — Пит? Ты тут? — позвал Тони, а затем постучался в его комнату. Тишина. — Питер? — крикнул мужчина уже громче, заходя в комнату Паркера. Тоже пусто. Затем Тони краем глаза цепляет лежащую на столе бумажку. На белом клочке по-мальчишески корявым почерком выведено: «Срочно надо в универ, не смог дождаться. Прости.» Тони был готов схватиться за голову, но только скомкал листочек в руке. Питер шляется черти где — до универа же тоже надо доехать — после захода солнца, в то время как по городу ходит кучка новорожденных Демонов. И где его теперь искать? Тони решил начать со здания биофака и тут же отправился на поиски. Сегодняшняя ночка обещает быть беспокойной.

***

Питер посмотрел на экран смартфона и ужаснулся: семь пропущенных от ЭмДжей и куча непрочитанных сообщений. Что-то явно случилось. «Питер, нужна твоя помощь, тут Ари нехорошо.» — получено в 14:22 «Пит, ты тут? Ани тоже странно себя ведёт. Они оба почти не двигаются и не подходят к воде.» — получено в 14:29 «Я не знаю, что мне делать, Питер. Прости. Они оба просто лежат.» — получено в 15:13 «Ну где же ты… Я даже не знаю, как понять, живы ли они еще. Надеюсь, ты успеешь прочитать сообщения.» — получено в 15:47 Паркера пронзил дикий ужас, но на задворках сознания замельтешила мысль о том, что Мишель, в свойственной ей манере, преувеличивает. Он набрал её номер, но абонент оказался недоступен. Самым главным сейчас было успеть приехать в университет до закрытия, потому что одно дело — трехчасовая спячка, а совсем другое — паралич внутренних органов, до которого могло дойти за ночь. Питер резко дернулся с дивана, побежал в свою комнату и рывком натянул джинсы, затем накинул клетчатую рубашку, не утруждая себя застегиванием пуговиц. Дыхание сбилось, сказывалась тревога из-за ускользающего времени. Тут он наткнулся на лежавшие на полу скомканные брюки, которые оставил Тони прошлой ночью, и осознал, где находится и что выходить ему одному отсюда нельзя. Однако, для Питера выбор был очевиден — он просто не мог оставить своих паучков погибать. До университета было около сорока минут езды, и время поджимало. Питер наскоро нацарапал записку на подвернувшемся под руку клочке бумаги, и, на бегу застегнув пуговицы, влез в прохудившиеся от старости кроссовки. — Только бы успеть, — выдохнул он, посмотрев на часы, и вышел из квартиры Тони Старка. Казалось, что метро не едет, а ползет, издеваясь над тревожно трясущимся парнем. Но, несмотря на это, Питер успел. Он взлетел по лестнице, рывком распахнул тяжеленные двери и понесся сломя голову в лабораторию, где и нашел бессознательно лежавших брюшками кверху паучков и плачущую над ними Мишель. — Питер! — Лицо девушки выглядело заплаканным. — Прости, я не хотела, я просто не знала… — старалась говорить она, превозмогая всхлипы. — Не переживай, Мишель, ты тут ни при чем, — сказал ей Питер, пытаясь успокоить, но в первую очередь подходя к аквариуму, — с ними может такое случиться, главное вовремя ввести нужный препарат, про который ты не могла знать. Я тебя не предупредил, потому что не думал, что это может произойти. Так что сейчас я их полечу, и будут живее всех живых, — затем Паркера как током прошибло от воспоминаний о том, кем были сказаны эти слова. Боже, разве сейчас подходящее время об этом думать? — Кретин! Почему ты мне не сказал, — Мишель стала слабо поколачивать Питера по плечу, — я вся извелась, чем ты занимался, где был твой телефон? — Я был… занят. А у тебя телефон выключен, — вздохнул парень, перемещаясь к холодильнику за препаратом, — не переживай об этом. Ты правильно сделала, что написала мне. Ночь в таком состоянии они бы не протянули. Девушка отвернулась, стараясь унять слезы. Видно было, что она не на шутку испугалась за своих маленьких подопечных. Питер провел все необходимые процедуры за пару минут, подошёл к Мишель и нежно её обнял, положив голову на худое девичье плечо. — Спасибо, ЭмДжей. Ты молодец. — Да пошёл ты. — Не злись, пожалуйста. Я постараюсь почаще доставать телефон из задницы. И девушка прыснула от смеха. Слава Богу, тупая шутка, как и всегда, сработала. Иначе Питер не простил бы себя за то, что заставил подругу так нервничать, пока сам был занят своей личной жизнью. — Представляешь, я сейчас живу у Тони, — он решил развлечь подругу внезапным откровением. Он ведь все равно собирался ей обо всем рассказать. — Я догадалась, умник, — проворчала Мишель. — Неужели? — иронично поинтересовался Питер, вглядываясь в её опухшее от слез лицо. — Была уверена процентов на шестьдесят — семьдесят. Так что это я сама догадалась! — сказала девушка и двое друзей засмеялись. Питер поцеловал Мишель в висок, а затем выпустил из объятий и подошел обратно к аквариуму. Паучки уже начинали потихоньку шевелиться. — Я должен тебе миллион сплетен, но пока лучше иди домой и отдохни. Спасибо тебе огромное, — сказал Паркер, — я подожду, пока они придут в себя. Мишель не пришлось долго уговаривать, хотя обычно она упряма и ждет до последнего. Видно было, что после пережитого стресса на неё навалилась дикая усталость. — И чтобы со всеми похабными подробностями! — Честное слово, со всеми деталями и позами. — Ого. — Иди уже! — и за девушкой захлопнулась дверь. Вход в университет уже был закрыт, но засидевшимся в библиотеке студентам давали возможность выйти наружу аж до восьми вечера, чему Питер был безумно рад. Иначе пришлось бы вылезать через единственную открывающуюся в лаборатории форточку, и хоть Питер и был гибким, представлял он себе это с большим трудом. Спустя некоторое время паучки начали двигать лапками, и Паркер помог им перевернуться. Опасность миновала, можно было ехать обратно, надеясь на то, что Тони не успел заметить его отсутствия. Правда, как Питер попадет внутрь, если ключа у него нет, оставалось загадкой. Хорошо хоть дверь захлопывалась автоматически, и не пришлось переживать о грабителях в чужом доме. Питер покинул здание университета. Несмотря на то, что нельзя было, чтобы Тони заметил его отсутствие, торопиться не хотелось. Спасибо, набегался уже за сегодня. Если Старк решит наказать его за побег, то и поделом. Главное, что Питер вернулся живым и невредимым, так что с него взятки гладки. — Молодой человек, — позвал незнакомый голос, и Паркер сначала не обратил внимания, посчитав, что обращаются не к нему. Но голос повторил:  — Молодой человек! — А? Что-то случилось? — обернулся юноша, натыкаясь взглядом на пару ярко-красных глаз. — Ну бля, — только и успело вырваться из его рта, как к нему поднесли пропитанную чем-то мерзко пахнущим тряпку. Голову повело, в глазах потемнело, но последняя четкая мысль в сознании прозвучала особенно громко: надо было звонить Тони. Питер провалился в небытие. Во сне он видел красивое лицо лежавшего на нем Тони, его невероятные карие глаза. Уголки губ мужчины расползлись в широкой улыбке, а очаровательные морщинки на лбу становились более заметными. Во взгляде читалась безграничная теплота и, казалось, даже любовь. Питер чувствовал, как его окутывает нежностью, исходившей от Тони. Чувствовал себя в безопасности. Но тут из черноты зрачков Старка, как всполохами огня, стал вырываться красный, расходящийся по краям радужки цвет. И можно было бы вечность любоваться на то, как ярко-алые линии переплетаются с коричневыми, но вместе с тем менялся и взгляд мужчины. Он становился жадным, голодным, всепоглощающим. По коже Питера пронеслись тысячи мурашек, вызванные смесью страха и возбуждения. Он с наслаждением предвкушал то, что Тони сделает дальше, и продолжал наблюдать за медленно меняющимся цветом его глаз. Но когда красные линии полностью окутали радужку, склера вампира стала чернеть, а под глазами наливались и пульсировали вены. Питер поспешил отвести взгляд от этого жуткого зрелища и увидел торчащие из-под верхней губы острые, как кинжалы, клыки. Это пугало. Но тяжесть чужого тела не позволяла сдвинуться с места, а конечности были словно налиты чугуном. Паркер хотел было возразить, мол, нет-нет-нет, такие игры ему не нравятся. Хотел попросить Тони остановиться, но рот будто бы зашили невидимыми нитями, оставляя его лишь зрителем в этом хоррор-спектакле. Вампир широко раскрыл рот, обнажая перед мальчишкой свои вытянувшиеся клыки, и впился ими в обнаженную шею. На этот раз не было никакой эйфории. Было больно. Тони высасывал кровь тихо, не издавая никаких звуков, чисто машинально. Как хладнокровный удав, затягивающий жертву в свой удушающий хват. У Питера стало темнеть в глазах, а все тело пронзил ужас от осознания приближающейся смерти. Вот так, в руках любимого человека, как тряпичная, не имеющая возможности сопротивляться кукла. Темнота забрала его себе. Питер очнулся, сидя в мягком кресле. Перед глазами все ещё стоял тот безумный взгляд, который он видел во сне. Взгляд, с которым его любимый практически его убил. — Вы очнулись, Мистер Паркер?