Записки вредного медбрата

      Свое первое дежурство я запомню на всю жизнь. Был выходной день. Меня ждали удивительные перевязки. Отделение почти полностью было заполнено. Пришел на полчаса раньше. Началось все с рутины: разложил таблетки, заранее набрал обеденные уколы. Пока ждал, когда придет с чистой хирургии дежурный врач на обход, успел списать несколько маленьких журналов. После обхода начал перевязывать. Все было вполне обычно вплоть до последнего человека.       Немного предыстории. Этот дед поступил накануне с влажной гангреной всех пальцев обеих стоп. В ходе опроса (допроса) было выяснено, что он их отморозил зимой. За помощью не обращался. Жил один. Со своей бабкой развелся. Чесоточный. Напомню, что когда я стал работать официально, был май.       Не знаю, кто его смотрел в приемном отделении, кто накладывал повязки ему на ноги, но когда я стал их снимать, чтобы сменить, я понял что что-то не так. При разбинтовывании мне показалось, что пальцы как-то слишком хорошо двигаются. Я бы даже сказал, что здоровые пальцы так не шевелятся.       Ах да! Стоит упомянуть про чудеснейший запах давно разлагающейся плоти. Такой запах, за всю мою недолгую работу, встречался только один раз. В этот самый раз. Вонь стояла не только в палате, но и в коридоре, доходила до поста. А представьте, каково было мне, склонившемуся над кроватью, а точнее над ногами этого деда. Ходить он не мог, пришлось перевязывать в палате. Стандартная практика.       Вернемся к пальчикам. Так как я был еще зеленый, решил на всякий случай позвать дежурного хирурга. Он пришел с двумя ординаторами. Я понял, что они вошли в отделение, когда услышал: «Охренеть вонища!». Спустя год работы частенько это слышу. Стандартные фразы.       К тому моменту, когда я готов уже был снять повязку, в палате были: врач, два ординатора, процедурная медсестра, санитарка, пара больных, которые не смогли убежать из палаты, бывшая жена больного и я. Либо им было интересно посмотреть что у деда с ногами, либо они хотели посмотреть на мои страдания. Эта тайна останется нераскрытой. По распоряжению хирурга, я снял повязку с одной ноги, и нашему взору открылась интересная картина. Черные с синеватым гниющие пальцы, слипшиеся в один конгломерат, висели, поддерживающиеся с двух сторон маленькими клочками сохранившейся ткани. Но! Изюминкой на торте был червячок, длиной пару сантиметров. Опарыш, который поедал разлагающуюся ткань.       В палате нависло недолгое молчание, которое прервал хирург, сказав: «Режь», и ушел, забрав с собой ординаторов. Ну что? Сказано — сделано. Да только резал я ножницами. Сейчас как вспомню, не пойму, мне то ли смеяться над собой, то ли корить, за то, что лезвия от скальпелей не нашел. Но на самом деле, я на тот момент про скальпель и не вспомнил. Был под впечатлением. Ножницы были тупые, но справился я быстро. На месте отрезанных пальцев, у деда остались торчащие плюсневые кости. Залил всю стопу перекисью, наложил салфетки с хлоргексидином и перевязал. Вторая нога была более-менее, таких хлопот как первая не доставила.       Стоит упомянуть, что дед не чувствовал боли. Вообще. Единственной его проблемой, пока он лежал в отделении, была невозможность заснуть.       Отрезанные пальцы, мне было велено оставить. Я нашел бутылку, отрезал горлышко, сунул их туда и залил, опять-таки, перекисью водорода.       Запах изгоняли, открыв все окна во всем отделении. После перевязки я сидел на посту, и мне казалось, что я полностью пропах. Время было ближе к пяти вечера. Я понимал, что сидеть мне оставалось недолго. Нужно было идти измерять температуру, а после делать вечерние инъекции. Ужин я пропустил. Ком в горло не лез. Писал журналы. Потом ставил капельники. Ночью я все-таки пару часов спал. Хоть тут повезло. Можно сказать, что вот так я прошел проверку на прочность. Сразу, за первый день работы прошел через огонь и воду. В дальнейшем такого ужаса не было. По крайней мере, в мое дежурство.       Спустя две недели, этот дед шел на выписку. Ко мне подошла его бабуля и сказала: «Я помню, как вы возились с его ногой, и как вам было неприятно. Мы то, все стояли поодаль, а вы прямо над ним. Вот это вам. И спасибо!». Стала пихать тысячу рублей. Но я отказался. Сказал, что мне очень приятно, но оно того не стоит.