Записки вредного медбрата

      Совсем недавно положили очень чудного больного. Чудного на голову. Хотя, диагноз по этому поводу не выставлен (к сожалению). Когда принимал смену у медбрата, он мне поведал несколько интересных приколов, происходивших с этим больным. Самое главное — он мастурбирует в туалете, никого не стесняясь. И самое смешное — он курит в постели, теребя член, и пепел стряхивает в контейнер для таблеток. В смену моего коллеги он просил купить мороженое. После многочисленных отказов, этот больной стал орать на все отделение, и дежурному медбрату пришлось идти и покупать желаемое, чтобы этот пациент успокоился. Из палаты его выгнали в коридор другие больные. В мою смену он, вроде бы, не мастурбировал. Хотя вечером с шести до десяти сидел в туалете. Что он там делал — загадка. Но каждый раз, когда я туда заходил и требовал чтобы он вышел, он говорил, что уже собирается. Так было раз шесть. Уже ближе к десяти, когда близился отбой, я зашел и уже за шкирку вел его к кровати. В ней он благополучно уснул. В одиннадцать часов я сделал ему назначенную инъекцию. Уже подумывал о спокойной ночи. Кроме него, все в отделении были адекватными и спокойными. В этот день со мной дежурила полненькая симпатичная санитарка. А так как наш больной лежал в коридоре, он всех нас видел и всех комментировал. Проходит мимо санитарка, он говорит:  — М-м-м, какая пышечка. Пошли со мной в кроватку, скинем тебе пять килограмм — и показывает на пальцах определенные жесты в виде засовывания одного пальца в кольцо из двух. Прохожу я.  — Ты что какой серьезный, а? Он смотрел фильм Нолана? Он даже интонацию Джокера Хита Летжера повторил! Думаю, что где-то просто услышал. Спустился к нам старший хирург. Крутой мужик, просто Бэтмен. И тоже не обошелся без комментариев со стороны попугайчика:  — Опасный! — он сказал это с уважением. К каждому пациенту свой подход. И конкретно его я каждый раз, когда проходил мимо, мерил суровым взглядом. К концу дня мне надоели его комментарии, и я сказал:  — Еще раз вставишь куда-нибудь свое ненужное мнение, выпровожу на улицу. Было рискованно это говорить психбольному, но он перестал. Ближе к часу ночи, когда я уже дописывал все журналы, завершал все дела и совершал приготовления на утро, наш интересный клиент проснулся. Я сидел на посту, писал сведения на утро. Вдруг из темноты коридора на свет выходит нечто полностью голое с перевязанными ногами и говорит мне: «Пошли чай попьем и суп сварим». Я протяжно вздохнул и выдавил из себя сухой смешок. После моих очень тактичных отказов он ничего не понял и направился в сторону санитарской. Тут уже пришлось встать и силой развернуть его в противоположную сторону. Больной немного отпирался, но все же пошел обратно. Да только прошел мимо кровати и направился в туалет. До его пробуждения я уже хотел ложиться. Но после того как он проснулся, мне пришлось его ждать. Потому что подобные клиенты могут учудить что угодно. Ближе к двум часам я направился за ним, вытаскивать его из недр дамской комнатки. Застал его за такой картиной — он подтирался своей футболкой. После того, как меня заметил, стал очень удачно снимать бинты с ног и говорить, что повязка мокрая. Ну конечно, с забинтованными стопами и голенями ходить без обуви и не пользоваться хотя бы бахилами! Не исключено что он еще нужду справил на ноги. На подошве бинты были черные, сверху был пепел. Такого неуважения к труду медработников я еще не встречал. Но ничего нельзя поделать. Управа на таких больных находится только в психиатрических больницах. Далее состоялся примерно следующий диалог:  — А ну быстро в перевязочную — проговорил я очень настойчиво.  — Сейчас-сейчас, повязки сниму — промямлил он.  — Я сам сниму. Пошел! — стал повышать голос. Уже было неважно, разбужу я кого или нет.  — Ну, сейчас, ну дай повязки снять — тянул он, при этом всё еще подтираясь футболкой.  — Черт возьми! Да я сам сниму твои повязки. Быстро пошел в перевязочную! — я определенно вскипел.  — Дай сниму, сейчас-сейчас. Данный диалог мог затянуться на неопределенное время, поэтому я решил взять все в свои руки. Просто направил его к выходу. Он поддался. Спросил только где перевязочная. Я его обогнал, включил лампы и сказал: «На свет!». Стал перевязывать. Он благополучно уснул в этот момент. Были мысли оставить его спать на кушетке, но совесть не позволила. Поэтому я подогнал кресло-каталку, разбудил его, усадил и отвез к кровати. Он заснул. И я, через некоторое время. Удалось поспать пару часов. Вполне неплохо для гнойного отделения. Его выписали на следующий день. Он опять успел где-то испачкать все повязки. После капельников он закурил, сидя в постели. Все бинты были в пепле. Это увидел заведующий. В это же время приехал кто-то из его родственников. Терпеть его больше не было необходимости. На лицо факт нарушения режима. Я нисколько не жалею таких больных. И я вовсе отказываюсь понимать родственников этого больного. Для таких клиентов есть специальные учреждения — психиатрические больницы. Там его могут привести в более-менее сносную форму. Но у менее образованных жителей нашей необъятной страны, такие больницы вызывают первобытный ужас, страх позора и порицания со стороны соседей. Хотя на самом деле, там ставят на ноги больных не хуже, чем в больницах хирургического и терапевтического профиля.