Так не бывает

Лю Хайкуань оборачивается в дверях. — Цзаньцзинь, ты, если хочешь… — Не хочу, — он находит силы улыбнуться. — Меня это тоже касается, разве нет? Они молчат в катере, молчат в самолете. Лю Хайкуань говорит по телефону или молчит и смотрит вперед. Не пытается выглядеть спокойным, барабанит пальцами по подлокотнику. Чжу Цзаньцзинь не говорит, что все будет хорошо, не убеждает, что это не его вина — Лю Хайкуань все равно не примет и не поверит. Он может составить картину из услышанных коротких фраз. Если держать в руках Ван Ибо — можно заставить главу Лю сделать… много. Очень много, почти все, от заключения нужной сделки до передачи постов. И нельзя отбрасывать вариант провокации или предупреждения. — Цзаньцзинь, мне нужна будет твоя помощь. — Да! — он едва не подскакивает. — В новостях это должно выглядеть иначе. — Фанаты, — кивает он. — Бывает. Он не смеется про себя над шуткой судьбы — не до смеха. Завтра спектакль, есть, конечно, второй состав… — Цзаньцзинь, я не могу обещать, — Лю Хайкуань думает о том же. — Я понимаю. Как младший господин сейчас? — Дома, — Лю Хайкуань смотрит в окно машины, они уже близко. — Заедешь? — Думаю, ему сейчас не до меня, — он улыбается, и они снова молчат до самых ворот. — Я обещал тебе отдых, а получилось… Извини, — эту улыбку хочется стереть, она так сейчас не подходит к лицу. Лю Хайкуань мысленно уже не здесь и только на прощание задерживает его руку в пожатии. — Это неважно, главное, что все обошлось. — Спокойной ночи. Он выходит, и Чжу Цзаньцзинь не желает спокойной ночи в ответ, молча провожает взглядом фигуру, пока не закрываются ворота. Чжу Цзаньцзинь устал ходить по темной комнате. С самого возвращения домой он то бегает туда-сюда, то сворачивается в клубок на диване. Смеяться или плакать? У кого из них плохая карма, у него или у Ван Ибо? В этот раз он даже разозлиться на Ван Ибо не может — не дай небеса, с ним действительно что-нибудь случится. Или он откажется в ближайшее время выходить из дома, или Лю Хайкуань временно запретит ему участвовать, и что тогда? Солидная доля популярности мюзикла завязана на главном исполнителе, а впереди еще гастроли. Лю Хайкуань не будет и не должен беспокоиться о мюзикле. Чжу Цзаньцзинь прекрасно представляет, чем тот сейчас занят и что будет происходить в ближайшее время. Он сам успел прослушать несколько записей в поисках зацепки, но не нашел ни малейшего следа, ни намека на проблемы в семье Лю. Он бы отдал несколько лет жизни, чтобы происшествие случилось на несколько часов позже, а еще лучше — завтра, послезавтра. Стоит только глаза закрыть, как вспоминаются прикосновения, чем ближе к шее, тем меньше походившие на невинный массаж. И голос такой тихий, почти что шепот… Усомниться теперь очень трудно, но… Чжу Цзаньцзинь суеверен и не может отделаться от дурного предчувствия. Уснуть все равно не получается. Он включает ноутбук: на всякий случай, вдруг прислали что-то новое. Хоть в этом повезло — новое действительно есть. Ван Ибо сидит с ногами на диване, уткнувшись в старшего брата, а Лю Хайкуань обнимает его, гладит по спине, что-то говорит. Чжу Цзаньцзинь вздыхает и непроизвольно обхватывает себя руками. Пролистывает вперед, пока Ван Ибо не встает за телефоном, на вид вполне живой и здоровый, руки-ноги целы… Потом — ожидаемо, но все-таки неожиданно — камеры фиксируют появление Сяо Чжаня. Чжу Цзаньцзинь сверяется с календарем: судя по всему, сразу из аэропорта. Все-таки мало еще Ван Ибо научен и напуган жизнью, хоть подсказывай — уводит гостя не в свои комнаты, где камер нет, а всего лишь в гостиную. Забыл или не подумал? Чжу Цзаньцзинь прокрутил бы, вряд ли тут можно ожидать что-то интересное или важное кроме шанса, что так Ван Ибо успокоится быстрее, — но задерживает палец. Он не вуайерист, и ничего интересного действительно не происходит. Кроме того, как господин Сяо смотрит на Ван Ибо, как обнимает, как берет лицо в ладони, чтобы поцеловать. Чжу Цзаньцзинь болезненно кривит губы. Он не желает Ван Ибо зла, он даже начал видеть в нем не только вечную проблему главы Лю, любовно выращенную им же. Ван Ибо попортил немало нервов всем окружающим, включая самого Чжу Цзаньцзиня, особенно на репетициях. Он все такой же капризный, избалованный, высокомерный, его отношения с коллективом все еще далеки от теплых. Но Чжу Цзаньцзинь, положа руку на сердце, переживает теперь не только о том, много ли будет проблем у Лю Хайкуаня и не сорвется ли спектакль — ему не все равно, что с самим Ван Ибо. Он все понимает, но давно не испытывал такого острого приступа зависти. У Ван Ибо очень хорошая карма, если на него смотрят с такой любовью и тревогой, если его все бросаются утешать. Это ему, Чжу Цзаньцзиню, фатально не везет. Ужин намного интереснее, что-то можно прочитать по губам, где-то просто посмотреть на Лю Хайкуаня, угадывая усталость и тревогу за натянутым спокойствием. Потом Лю Хайкуань уходит из столовой, можно выключать, Чжу Цзаньцзинь запускает поиск движения и ловит еще кусочек — Лю Хайкуань выходит из кабинета в гостиную, одновременно заканчивая телефонный звонок, откладывает телефон и опускается на диван. Сидит, задумавшись, смотрит в сторону, и рассеянный взгляд обретает осмысленность. Рядом лежит плед. Тот самый, теплый, клетчатый, слишком жаркий для июня, если не перестараться с кондиционерами. Лю Хайкуань едва заметно улыбается и кладет на него ладонь. Слишком далеко и мелко, чтобы разглядеть, почудилось ли поглаживание. Больше ничего интересного, Лю Хайкуань возвращается в кабинет, там нет камер. Чжу Цзаньцзинь жмурится и сжимает собственное плечо. У Лю Хайкуаня ладони шире, тяжелее, теплее. Сейчас, конечно, не время. Но у него теперь есть росток надежды. Лю Хайкуань пообещал ему еще поездку, а он зря не говорит. И он не будет в следующий раз сомневаться и колебаться. Как угодно, хоть на одну ночь. Завтра на сцену, а сна ни в одном глазу. Чжу Цзаньцзинь думает о снотворных, но от них потом вялость. Может быть, он успокоится, если почитает. И не успевает он свернуть видео и открыть страницу на сайте, как телефон мигает сообщением. «Все в порядке, младший брат завтра будет участвовать». «Спасибо», — пока он думает, что написать еще, ночную тишину нарушает звонок. — Цзаньцзинь, я думал, что ты уже спишь, — Лю Хайкуань говорит негромко и спокойно, как будто ничего не произошло. — Я думал, что ты тоже, — он расцветает, расплывается в улыбке. — Спасибо, что написал. — Я же знаю, что ты беспокоишься. — Как младший господин? — С ним все хорошо. Сейчас, наверное, уже спит. Или не спит, потому что из столовой Ван Ибо ушел вместе с Сяо Чжанем, но Чжу Цзаньцзиню об этом знать не положено. — Хорошо. Я… Я беспокоился не только за мюзикл. — Спасибо, — Лю Хайкуань вздыхает. — Я еще поговорю с ним завтра насчет того, как это будет выглядеть для прессы. — Я понимаю. Можешь не беспокоиться. Чжу Цзаньцзинь уже подумал, пока бегал по комнате, что и кому надо говорить, и что Ван Ибо надо будет выразить беспокойство по поводу случайно пострадавшего. К счастью, там ничего серьезного, чужая кровь не должна омрачить «Судьбу Цянь-нюй». Можно даже сказать, повезло — бесплатное лечение, компенсация, личный визит и так далее. — Цзаньцзинь, извини, что так вышло. — Это не твоя вина, — первая радость мгновенно сменяется колебанием и сомнениями. Может быть, это относится не к тому, что их прервали, а как раз к тому порыву, который был до? — Обещаю, в следующий раз никто не помешает. Кстати, Цзаньцзинь, ты… ты мне что-то хотел сказать? — Да. Но, наверное, сейчас не время? Потом, когда мы увидимся… С той стороны так тихо, как будто связь прервалась. — Хайкуань? — неуверенно спрашивает он. — Я здесь. Цзаньцзинь, а почему ты все-таки не спишь, у тебя же завтра спектакль. — А у тебя совещание, — по телефону можно сказать больше, говорить смелее. — Я зачитался. — Что читаешь? — Лю Хайкуань оживляется. — Не скажу, — он смущенно смеется. — Почему? — Не хочу потерять лицо в твоих глазах. — Этого не может быть, — Лю Хайкуань смеется. — Неужели «литературу шрамов»? — Нет. Но не скажу. — Что же мне делать, может быть, подкупить тебя, чтобы ты признался? Чжу Цзаньцзинь даже проверяет, нажата ли кнопка записи, он потом переслушает и проверит, почудились ему эти нотки или нет. — Можешь попробовать, — он сам едва справляется с голосом. — Ммм… Что ты думаешь насчет курицы? — В медовом соусе, — быстро уточняет он. Так разговаривать с Лю Хайкуанем можно себе позволить очень-очень редко. Зато сейчас он не может не улыбаться. — Хорошо. Ну так что ты читаешь? — Веб-новеллу. Китайскую. — Я бы никогда не подумал, — смех в трубке пробирает до мурашек. — Теперь ты знаешь мой почти самый страшный секрет. — А самый страшный? — Для этого курицы маловато, — они перекидывают реплики друг другу, словно флиртуют, и он готов так говорить до утра, сам себе не веря. А самых страшных секретов у него два… Или три? Или четыре? В любом случае, один из них уже почти не секрет. — Почитаешь мне? — Ты серьезно? — Мне интересно. — Хорошо. Подожди, я уже закрыл страницу, сейчас… То, что он открывал перед тем, для зачитывания вряд ли годится, новелла почти закончилась, и сцена между любимыми персонажами слишком драматичная. А у главных героев вообще происходит такое, что он не решится зачитывать Лю Хайкуаню вслух. Хотя после выходок Ван Ибо тот вряд ли будет шокирован. — Сейчас, — он открывает другую новеллу, тыкает наугад. " — Именно об этом я и говорю, — Мэй Чансу посмотрел на друга. — Брат Мэн, только ты понимаешь меня лучше всех. Мэн Чжи на самом деле был доволен проделанной работой и гордился собой, но сейчас такие простые слова благодарности заставили его чувствовать себя немного смущенным. Он почесал затылок и сказал: — Я сам знаю, что пейзаж здесь не самый лучший… — Мне придется здесь все перестроить, иначе люди найдут странным, почему из всего предложенного я выбрал именно этот дом. Но одно его достоинство намного превосходит красоту пейзажа десяти усадеб. Брат Мэн, ты действительно превзошел сам себя…» Чжу Цзаньцзинь читает с выражением, и, кажется, Лю Хайкуань действительно слушает. " — Мне было совсем несложно, — Мэн Чжи все еще чувствовал себя неловко. — Я просто гулял без дела, когда случайно обнаружил, что задняя стена этого поместья расположена так близко от задней стены резиденции Принца Цзина, а пространство между домами скрывает густой лес. К тому же, главные ворота обоих поместий выходят на противоположные улицы, поэтому кажется, что они расположены в разных частях столицы. Очень трудно понять, что на самом деле дома расположены близко друг к другу. Сяо Шу, есть ли у тебя искусные мастера по работе с землей? Как только ты переедешь, ты сможешь построить тайный ход до резиденции Принца Цзина. Раз уж вы не можете встречаться у всех на виду, он сможет воспользоваться этим ходом и приходить к тебе ночью для тайных свиданий…» В трубке не то смешок. не то покашливание. — Ты что-то сказал? — Ничего, извини, читай, я слушаю. «Мэй Чансу беспомощно смотрел на первого в списке мастера боевых искусств в Великой Лян и не знал, плакать ему или смеяться. — Это на самом деле хорошее предложение. Но не мог бы ты не уподобляться Фэйлю в выборе слов? Тайные свидания? — Что-то вроде того… — Мэн Чжи задумался, а потом спросил. — Ты пока не намерен действовать открыто? После дела с княжной Наследный Принц рано или поздно поймет, кто одним ударом разрушил все его планы. Он не отличается терпимостью и наверняка пожелает тебе отомстить. Так не лучше ли тебе притвориться, что ты выбрал сторону Принца Юя? По крайней мере он будет тебе покровительствовать, и ты не будешь окружен врагами? — Об этом не волнуйся, им обоим сейчас не до меня, — холодная усмешка проскользнула по губам Мэй Чансу. — Как говорится, кто только защищается в итоге всегда проигрывает. Раз Принц Юй воспользовался делом «о телах в колодце», чтобы свалить министра податей Лу Чжинцзина, Наследный Принц не упустит случая сравнять счеты благодаря делу Хэ Вэньсина. Я думаю… Хэ Цинжуй определенно найдет способ, чтобы передать дело своего сына в министерство наказаний для пересмотра…» Чжу Цзаньцзинь замолкает. — Устал? — спрашивает Лю Хайкуань. — Нет-нет, загружается страница. Тебе интересно вот так, с середины? Наверное, непонятно? — Ничего, читай…