Дурная кровь

— Ты останешься? — спросил Гарри, выпуская облако пара при разговоре. — А?.. — Эмбер словно очнулась ото сна. На уроке по зельеварению она и её брат были в паре. Их решили поставить вместе на это занятие, чему не особо был рад Драко. Хотя, он был рад этому больше, нежели тому, чтобы сидеть с ней — после проигрыша Слизерина он начал поливать грязью Гарри вдвое сильнее, и у блондина порядком поднакопились синяки от подруги. А так он сможет и его обзывать, и быть вне зоны досягаемости. Пока… Эмбер думала о письме, что ей прислали совсем недавно. Кто эти двое? Профессор Снейп, когда она спросила, не он ли сказал кому-то об отце, загадочно промолчал и перевёл тему. Так что все её мысли были заняты письмом и отправителем. — Ты останешься на Рождество? — повторил свой вопрос Поттер. — Я останусь. — Да, матушка и папà попросили остаться, — кивнула брюнетка, добавляя следующий ингредиент. — Они написали, что улетают во Францию к родственникам, а я их не очень люблю. — Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждёт, — громко произнёс Малфой, глядя на Гарри. — Бедные ребята, мне их жаль… Эмбер вздохнула. — Он ведь и про меня говорит… — Всем молчать! — гаркнул профессор, проходя между рядами учеников. После этого весь класс замолчал и они принялись за зелье. Хогвартс изменился. На день рождения Эмбер выпал снег, и весь замок преобразился. Причём не в очень хорошую сторону. Было очень холодно, окна замёрзли и покрылись витиеватыми узорами, похожими на бурю. Даже лёгкий ветерок заставлял их мелко-мелко дрожать и дребезжать, что нагоняло тоску. Через щели между каменными кирпичами по коридорам гулял ветер и было ужасно холодно. Только в Большом зале, гостиной Слизерина и спальне было тепло — жаркие языки пламени дарили тепло всем, кто в этом нуждался. Каждый ученик считал своим долгом поиграть в снежки после занятий. Особенно это нравилось первокурсникам. Каждый день на улицу выходили дети (иногда и старшекурсники) и начиналась война, после которой все получали по шее от Аргуса Филча. Заниматься мало кто хотел — все кутались в тёплые мантии и дрожали от холода. Особенно на зельеварении. В подземельях было невыносимо холодно — порой казалось, что если заблудиться среди поворотов, исчезающих дверей и тайных проходов, скорее умрёшь от холода, чем от голода. Когда занятие закончилось, Гарри сказал, что семья Рона тоже остаётся и предложил ей как-нибудь зайти к ним в гостиную. Она с охотой согласилась — большая часть слизеринцев уезжает, в частности все, кого она знает. А ей не хотелось оставаться в незнакомой компании. Выход из подземелий преграждала огромная пихта, из-под которой виднелись немаленького размера ноги. Рон предложил помощь, но великан отказался. Как оказалось, это Хагрид. — Здравствуйте, — сказала Эмбер в знак уважения. — Здрасть, — ответил тот и чуть не грохнулся, когда увидел, кто это сказал. — Ой, звиняюсь… Драко начал ёрничать. Снова. Он вывел Рона и тот бросился на блондина. В это мгновение вышел профессор Снейп и добавил пять штрафных очков Гриффиндору. Эмбер осталась с тремя гриффиндорцами, и они, под предводительством Хагрида, направились в Большой зал. — Вы же Хагрид? — спросила темноволосая. — Я?.. Да, я Хагрид — хранитель ключей Хогвартса. А ты? — спросил мужчина, не глядя на девочку. — Я Эмбер. Приятно познакомиться! — Хех, а ты неплохая для слизеринки, — проговорил Хагрид. — Не все слизеринцы — злодеи, — пожала плечами Эмбер, и они вошли в Большой зал. Большой зал выглядел очень красиво. В нём было много ёлок, украшенных свечами, разноцветными шарами, гирляндами и сосульками. Потолок отражал серое небо, через которое шёл снег мягкими хлопьями. На стенах были венки из омелы и остролиста, а ученики, проходившие между ними, старались не проходить в опасной близости — мало ли кого придётся целовать… Потом четвёрка собралась в библиотеку — им предстояло нарыть информацию о Фламеле. Но, как только они проходили мимо профессора Флитвика, что взмахом палочки украшал только что принесённую ель золотыми шарами, учитель позвал Эмбер. — Мисс Ле-Фёр, я слышал, Вы играете на фортепиано? — спросил самый низкий преподаватель школы. — Да, в совершенстве, но больше нравится играть на рояле. Фортепиано могу использовать как альтернативу, — сказала волшебница. — А могу ли я Вас послушать? Очень увлекаюсь музыкой, помимо преподавания. — Да хоть сейчас! — выпалила Эмбер, но потом осеклась. — Извините. — Ничего страшного, пойдёмте, — профессор слез со стула и направился к выходу из Большого зала, напоследок сообщив МакГонагалл о причине своего отсутствия. Немного повиляв по замку, они вошли в Музыкальный класс. Здесь были высокие окна, выходящие на заледеневшее Чёрное озеро. Кабинет был достаточно тёплый, но всё же Филиус взмахом зажёг камин. В классе не было парт — только расставленные полукругом стулья, учительский стол и музыкальные инструменты, самые разные — скрипка, виолончель, кларнет, гитара, арфа, гобой, туба, барабаны… Но больше всего внимание Эмбер привлёк большой концертный чёрный рояль, что стоял на небольшом пьедестале. Сразу видно, что он предназначен для большой публики и для профессионалов. Покрытый чёрным лаком, он выглядел великолепно. Раскрыв от удивления рот, она медленно подошла мечте любого пианиста, провела пальцами по клавишам. Нажав на некоторые, она поразилась чистотой звука и его качеством. Не сильно громкий, но и не тихий. — Моя гордость, — сообщил профессор. — Великолепный образец, и звук как хрустальный. Последний купил, еле нашёл. — Ух ты, — у девочки вырвался восхищённый выдох. Такого даже в Крепости не было. Она села на мягкий табурет. — что Вам сыграть? — Давай Моцарта, на твой выбор, — ответил профессор и дал ей стопку нот. Она подняла крышку рояля и закрепила палочкой, затем принялась рассматривать ноты. Она мельком глянула на медленно падающий снег и затем выбрала то, что будет играть. Как только она поставила ноты, Флитвик сказал: — Они заколдованы. Когда будешь играть, они сами будут переворачиваться, услышав нужные ноты. — Поняла, — кивнула девочка. Эмбер начала играть третью часть сонаты № 11 ля мажор или, как её ещё называют, Рондо Алла Турка. Она как раз подходила для настроения и по погоде. Играла она, почти не глядя на ноты — эту сонату Моцарта она любила и играла с нужной скоростью, не путая педальки. Отдавая всю себя музыке, ведь музыка — это тоже волшебство. Его можно ощутить в воздухе, в этом самом  кабинете. Звук и вправду был выше всяких похвал. Ни одна нота не заедала, они звучали красиво и мелодично. Музыка буквально текла из-под пальцев, плавно переходя из одной ноты в другую, из другой в третью, и так по нарастающей. Профессор Флитвик был впечатлён столь виртуозной игрой. Длинный пальцы девочки летали по клавишам, уверенно перебирая каждую, ни разу не запутавшись. Профессор сел на ближайший стул и начал слушать сонату. Ему казалось, будто бы он вернулся в детство, в то время, когда сидел там, в Большом зале на стуле перед всей школой. Как распределяющая шляпа гадала, куда его лучше отправить — в Гриффиндор или в Когтевран, но в итоге прокричала последнее… А девочка дальше играла, и соната всё ближе подходила к концу. В последний раз нажав на клавиши, она закончила игру и посмотрела на преподавателя. Тот сидел в глубокой задумчивости, слегка улыбаясь и смотря в никуда. — Сэр?.. — тихо окликнула его Эмбер, и тот вздрогнул. — Как Вам? — Я никогда не слышал более прекрасной игры, мисс Ле-Фёр… — не скрывая восхищения проговорил учитель, из-за чего темноволосая зарделась. — Могу ли я попросить Вас сыграть на рождественском ужине? Всего несколько композиций… — Да, конечно. Буду только рада, — ответила девочка. — Можете идти… — отстранённо проговорил Флитвик, всё ещё находясь под впечатлением от музыки. Ему этот кабинет теперь нравится больше других — кажется, будто стены впитали в себя произведение великого композитора в исполнении именно этой ученицы. Талант, определённо талант…

***

Брюнетка открыла глаза и, увидев красную обивку незнакомого дивана, резко вскочила. Девочка не понимала, где она и как тут оказалась. Она начала оглядываться, и всё было непривычным — круглая комната, оформленная в красно-золотых тонах, много мягких кресел. Три кресла стоят у камина, остальные были раскиданы по всему периметру, и только два дивана — тот, на котором она спала, и противоположный ей. На стене был стенд с объявлениями и событиями, много гобеленов и картин. Окна выходили на Озеро и Лес, вид был просто великолепный. Воспоминания начали приходить в голову окончательно проснувшейся девочки. Вот она видит Гарри и Рона в Большом зале, они идут в гостиную Гриффиндора, где она, скорее всего, и спит. Они сидят в креслах и жарят зефир на палочках, мальчики строят козни против Драко, Эмбер их щипает, гоняется за ними, они смеются… Она и Рон учили Гарри играть в волшебные шахматы, потом стало темно и они предложили ей поспать у них, потому что она осталась одна в комнате… Да, все было так. Поэтому-то она здесь! Она встала и пошла в комнату мальчиков. Как ни странно, лестница не превратилась в горку. Может, только когда мальчик идёт к девочкам, она становится такой?.. Мальчики уже не спали и начали разворачивать подарки. Точно, сегодня же Рождество! — Доброе утро, с праздником, — сказала Эмбер, поправляя футболку. — И тебя, — хором ответили они, после чего рассмеялись. Гарри разворачивал свёрток от «миссис Уизли, мамы Рона», как он сказал. Там был изумрудно-зелёный свитер ручной вязки и домашние сладости. — Мне вечно достаётся темно-бордовый, — пожаловался Рон. — По-моему, очень даже мило, — улыбнулась девочка, рассматривая такой же свитер, только другого цвета, в руках рыжеволосого. Тот лишь фыркнул и продолжил разворачивать подарки. Гарри отложил подаренных Гермионой «шоколадных лягушек» и развернул последний свёрток. Из него выпала прозрачная материя. Троица начала рассматривать мантию-невидимку под комментарии Рона. Когда Гарри её примерил, Эмбер подобрала упавшую записку и передала получателю. Тут брюнетке будто чем-то тяжёлым по голове ударило, и она упала с кровати. Послышался взволнованный крик Рона, а дальше Эмбер погрузилась в темноту… Она видит папу, точнее его голову. Затем он снимает что-то прозрачное и говорит с мужчиной. Мужчина добрый, и девочка это чувствует. — Кому ты её отдашь? — спрашивает неизвестный. — Думаю, Гарри, — сказал отец, вешая мантию на спинку стула, что стала прозрачной. — Если был среди детей мальчик, всегда отдавали ему. Только если мальчиков не было, мантию передавали дочери. Я хочу сохранить эту традицию и отдать её Гарри… Мантия привлекла внимание девочки, и она, дёрнув за край, уронила её на себя. Это заметил незнакомец. Хотя, его лицо было отдалённо знакомо девочке. — А похоже, она не согласна, — усмехнулся мужчина, показывая туда, где стояла Эмбер. Последняя, довольная забранной вещью, начала бегать по комнате. — Сириус, помоги! — крикнул папа, шаря руками по полу в поисках малышки. — А кто хочет «Сникерс»? — громко спросил мужчина, вытаскивая из кармана конфету. Она так любит шоколад… Затем картинка размывается, Эмбер начинает слышать голоса и резко открывает глаза. — …Может, её стоит ударить по щеке? — спросил Рон, поднимая руку и готовясь дать брюнетке пощёчину. — Не надо! — садясь, замахала руками темноволосая. — Эмбер! Ты как? — обеспокоенно спросил Гарри, помогая ей сесть на его кровать. Мантия-невидимка лежала в коробке вместе с запиской. — Я в порядке, со мной такое бывает, — сорвала девочка. Это с ней впервые. Мальчишки с недоверием посмотрели на девочку, но в комнату ворвались два таких же рыжеволосых мальчика, как и Рон. На них были вязаные свитера синего цвета; у одного мальчика жёлтым цветом была вышита буква «Д», а у другого — такая же по цвету и размеру буква «Ф». — Счастливого Рожде… — помахал рукой один мальчик, и тут же остановился, разглядывая небольшую компанию. — Фред, это то, о чём я думаю? — Мне кажется, или я думаю о том же, Джордж… — хитро посмотрев на брата-близнеца, насколько поняла Эмбер, ответил второй. Они как-то подозрительно смотрели то на Рона, что сидел на корточках перед девочкой, то на Гарри, чья рука покоилась на плече черноволосой. — Вы что?.. — спросил мальчик с веснушками, но ему не дали договорить. — У вас что, оргия намечается? — без капли стеснения спросил мальчик, у которого на груди была буква «Д». — Ай-яй-яй… Какие же вы бесстыжие… — покачал головой парень с буквой «Ф», прикрывая лицо рукой. — А мы то думали, что вы порядочные дети. И вам не стыдно?! — А таком-то возрасте об этом даже и не задумываются, а вы… — Что за поколение разврата мы воспитали! — Хоть бы закрылись… — Идите вы!.. — крикнул Рон с покрасневшими ушами, запуская в них подушкой. Девочка вся покраснела и от накатывающего смущения спрятала лицо в ладони. — Да ладно, мы же шутим… — сказал один из близнецов. — Опа, у Гарри тоже свитер!.. Девочка всё ещё сидела, опустив лицо и глядя в ладошки. Её уши пылали ужасным жаром. Кажется, у неё поднялась температура. — …Хей, что с тобой? — спросил один из мальчиков и с ощутимой осторожностью убрал её руки. Девочка несмело заглянула в голубые глаза, полные веселья и озорства. — Нечего такой красавице прятать лицо. — Эй, я хотел это сказать! — возмутился его брат, на что тот парень показал ему язык. Девочка приподняла уголки губ в призрачной улыбке. — Как тебя зовут? — спросил первый мальчик. — Эмбер, а тебя? — Я Джордж, а вон тот олух — Фред… — Сам ты олух! — крикнул Фред, накрывая брата одеялом, при этом громко смеясь. Эмбер не сдержалась и тоже начала смеяться. Эти двое ей определённо нравились. — А у Рона нет буквы, — прокомментировал Гарри, глядя на свитер друга. Сам он уже сидел с своём свитере и был довольным таким подарком. — Это потому что мама не считает его тупым, — ответил Джордж, выбираясь из-под одеяла. — Это бьёт по нашей самооценке… — театрально огорчился Фред, опираясь спиной о спинку кровати братишки. — Мы же помним, что нас зовут Дред и Фордж, — сказал второй, и они рассмеялись. — Вы чего так шумите? — в дверь просунулась рыжая голова, явно заспанная, а следом и её владелец — худой парень, держащий в руках свитер грубой вязки. — Это наш брат, Перси — прошептал Джордж наклонившейся Эмбер. — Он жуткий зануда и наш староста. Лучше не имей с ним дело… — Что это ученица другого факультета делает у нас в башне? — строго спросил парень, и в следующую секунду Фред выхватил у него из рук свитер и начал рассматривать. — Видишь? — он показал девочке свитер. На нем красовалась буква «С». — Эс, значит — «Староста». Ну-ка, Перси, надевай его… — Даже Гарри его уже надел, — подхватил Джордж и, встав, начал помогать брату одеть свитер на Перси. Под громкий смех девочки они всё же надели свитер на сопротивляющегося парня, специально не просовывая руки в рукава. Затем они потащили его к выходу, бормоча про то, что он будет сидеть с ними и что-то про «семейный праздник». Девочка сразу поняла, что знакомство с близнецами принесёт ей очень много смеха и веселья. У них глаза весёлые…