***
osamu dazai (☞ ﾟ ∀ ﾟ) @ @ nolongerhuman — 3м СЮРПРИЗ~ Мой прекрасный Чуя и я с гордостью представляем нашу первую песню! я надеюсь, вам понравится ♪ ♬ ヾ (︶`♡)♪ ♪ [link.com]
Чуя Накахара @taintedsorrow — 3м Это правда! @nolongerhuman и я закончили наш новый сингл! Спасибо всем за вашу постоянную поддержку! :) [link.com]
Чуя Накахара @taintedsorrow — 3м @taintedsorrow также для тех, кто задается вопросом, почему у нас не было обратного отсчета. Дазай хотел сделать все неожиданно! osamu dazai (☞ ﾟ ∀ ﾟ) @nolongerhuman — 3м @taintedsorrow пожалуйста, детка, не выставляй меня таким (°ω°)
(･_･)♡ @heartsosamus — 3c КОД КРАСНЫЙ!!!!!!! Где, блять, предупреждение? Это как атомная бомба! #stillstillstill
поток stillstillstill @ jokesdazai — 3c Эта песня так хороша! #stillstillstill
Тренд stillstillstill @chuuyasan — 3с Мой урожай процветает. Мои оценки улучшаются. Моя кожа чистеет. Мое веселое сердце целеет. #stillstillstill
osamu dazai (☞ ﾟ ∀ ﾟ) @ nolongerhuman — 2с вот несколько неиспользованных фотографий с этой фотосессии~ моя любимая — это та, где он сидит у меня на коленях ❀(*◡`*) ❀ [изображение.jpg] [изображение.jpg] [изображение.jpg] [изображение.jpg]
Чуя Накахара @taintedsorrow — 2с Дазай заставил меня выбрать три моих любимых снимка из нашей фотосессии. Наверное, эти подойдут? [изображение.jpg] [изображение.jpg] [изображение.jpg]
osamu dazai (☞ ﾟ ∀ ﾟ) @ @ nolongerhuman — 2м @taintedsorrow осторожно~ если ты продолжишь говорить такие сладкие вещи, люди могут начать думать, что я тебе нравлюсь или что-то в этом роде! Грейси✧ @camelliachuuya — 1с Я никогда не думала, что увижу Двойной Черный на фоне камелий… Черт, да поженитесь вы уже!
***
— Может, ты перестанешь ерзать, мать твою? — Чуя делает мне больно. — Каким образом?! — У меня судороги. — Дазай, я же сказал тебе устроиться поудобнее и не двигаться, это займет не меньше получаса. — Полчаса?! — Ради всего святого, ты сам попросил меня об этом, ублюдок! — Нуу, — заскулил Дазай. — Я не думал, что красить ногти будет так мучительно. Чуя глубоко вздохнул. — На самом деле это не так. Ты просто засранец, который не может усидеть на месте! Словно в подтверждение слов Чуи, Дазай начал ерзать на стуле. Чуя сидел на коленях, так что он мог получить немного более высокий угол, когда смотрел на ногти Дазая. Чуя потянулся вперед и шлепнул Дазая по талии. — Прекрати, ты испортишь пальто. Дазай захныкал. — Чуя должен поцеловать меня взамен~ — Ты невыносим. А теперь сиди, блять, смирно. После дополнительных пятнадцати минут нытья Дазая, жалоб и попыток запутать Чую — на самом деле Дазай был самим собой — Чуя закончил красить ногти Дазая в черный цвет. — Ну и что ты думаешь? — спросил Чуя. Он отвинтил прозрачный лак для ногтей и легкими движениями начал красить ногти. Дазай поднял ногти для осмотра. Он поднес руку к свету, прижал ее к полу, сжал в ладони и снова разогнул. — Мне нравится, — наконец сказал он. Чуя крякнул в понимании. Он был слишком занят, чтобы отвечать Дазаю. — А что, себе ногти красить труднее? — спросил Дазай, его лицо и, что еще важнее, волосы были слишком близко к влажным ногтям Чуи. — Да, ублюдок, — прошипел Чуя, отталкивая от себя лицо Дазая. — Знаешь, если я закончил с твоими ногтями, это еще не значит, что ты можешь снова начать ерзать. — Это нечестно, — надул губы Дазай. — Чуя злой. — Да, это потому что хочу, чтобы наши ногти хорошо выглядели в течение следующих двух недель. — Вот именно! Чуя вздохнул. — Разве ты не сказал, что у тебя есть вопросы для интервью, которые мы должны обсудить? Неужели ты не хочешь побыть полезным и прочитать их? Дазай высунул язык. — Чуя скучный. После еще нескольких минут, изводящих Чую, Дазай наконец достал небольшую стопку бумаг, которые принес с собой. Чуя чуть не поморщился при виде этого. Он действительно провел несколько долгих недель, притворяясь, что они были счастливой влюбленной парой. У них было так много интервью, к которым нужно подготовиться. На самом деле их было так много, что им даже пришлось ехать из Калифорнии в Нью-Йорк, так как там размещалось много ночных ток-шоу. Чуя был особенно недоволен этим, потому что это означало снова делить ложе с Дазаем. Но сейчас он ничего не может с этим поделать. Многие вопросы, которые им задавали, были довольно стандартными. Как вы познакомились? Каким было ваше первое свидание? Что было вдохновением для этой песни? Чуя, как ты отнесся к тому, что Дазай уехал на съемки? Вы когда-нибудь снова будете работать вместе? Каково это — быть открытым геем? Чуя очень надеялся, что некоторые хозяева скорректировали свои вопросы, потому что некоторые из них были совершенно скучными. Он был особенно благодарен, что некоторые из них проводили игры. Это означало, что у него будет больше времени пытаться победить Дазая на глазах у всех. — Ого, — промурлыкал Дазай, роясь в бумагах, — вот это интересно. Чуя промурлыкал свое подтверждение, продолжая заниматься своим делом. У него остался только последний чистый слой краски. В целом, его черные ногти выглядели хорошо. Он почти достиг совершенства, используя свою не доминирующую руку, чтобы красить ногти, следя, чтобы лак не попал на кожу. Дазай прочистил горло, изо всех сил стараясь изобразить стереотипного ведущего ток-шоу: — Как вы двое признались друг-другу? Плечи Чуи мгновенно напряглись. — Пропусти его, — потребовал он. — Я не хочу отвечать на этот вопрос. — Ну же, Чуя, разве мы не должны устроить шоу? Чуя фыркнул. — Это уже слишком. Кроме того, мы никогда этого не обсуждали. — Легко, — ответил Дазай. Дазай встал со стула и подошел к Чуе. — Очевидно, это была естественная прогрессия. После того, как мы так долго ненавидели друг друга, наши чувства переключились с одного конца спектра на другой. Ненависть и любовь — это разные вещи, тебе не кажется? — Дазай, — предупредил Чуя, его сердце забилось быстрее. — Мы слишком много гуляем, поэтому я никогда не скажу этого публично. Это будет личное. Я бы взял тебя на руки, — сказал Дазай. Он обхватил руками талию Чуи и развернул его в кресле так, чтобы он оказался лицом к лицу с Дазаем. — Дазай, — предупредил Чуя, на этот раз чуть громче. Его сердце билось так невероятно быстро, что он был уверен, что Дазай это почувствовал. Дазай проигнорировал его. — Тогда я бы поцеловал тебя нежно, — пробормотал он, наклоняясь и нежно целуя губы Чуи. — Дазай, пожалуйста, — взмолился Чуя, задыхаясь. Он не уверен, что сможет справиться с Дазаем, играющим со своими эмоциями так же откровенно. — И тогда я скажу это. Я люблю тебя, Чуя. Чуя искал глазами хоть какие-то эмоции Дазая. Даже унция правды в его словах. Но все, что он мог видеть, — это мертвый взгляд Дазая, похожий на взгляд рыбы. Так он выглядел, когда играл Шуджи. Он снова вжился в роль. — Пропусти его, — повторил Чуя, вырываясь из рук Дазая и сосредоточившись на ногтях. — Я никогда не скажу этого в прямом эфире.***
— Итак, — сказала Ёсано, подперев рукой подбородок, — я уверена, что мы все умираем от любопытства. Кто сказал «Я люблю тебя» первым? Улыбка Чуи сразу же стала более напряженной. Как можно незаметнее он ущипнул Дазая за бок. Как, блять, Дазай посмел не убрать этот вопрос из списка Ёсано. Даже после того, как Чуя прямо сказал, что не собирается отвечать на него. По звуку принужденного смеха Дазая он понял, что к чему. Хорошо. Ебаный мудак. — Ну, — начал Чуя, — Дазай сказал это первым, поэтому я думаю, что он должен ответить. Дазай провел рукой вверх и вниз по талии Чуи. — Чуя слишком скромен, — ответил он, целуя его в макушку. — Технически он сказал это первым во время своего импровизированного концерта пару месяцев назад. Но я первый признался прямо несколько недель спустя. — А? — спросила Ёсано, подстрекая Дазая рассказать историю. Дазай драматично вздохнул, легко сдаваясь. — Ладно, ладно, я все расскажу. Чуя навострил уши. Он повернулся в руках Дазая, чтобы получше рассмотреть своего «парня». Они действительно не репетировали этого. Неужели Дазай всерьез собирается извергать ту же чушь, что и пару недель назад, сидя у него в гостях? — У меня был очень плохой день, — начал Дазай, — и на самом деле это была идея Чуи увезти меня в Санта-Монику на вечер, просто чтобы уйти от монотонной обстановки, в которой мы находились. Глаза Чуи слегка расширились. Дазай серьезно рассказывал эту историю? И подожди, какого хрена? Чуя не помнил, чтобы Дазай говорил «Я люблю тебя» во время их путешествия. Он бы это запомнил. — И… — продолжал Дазай, легкая улыбка появлялась на его лице по мере того, как он рассказывал все больше и больше подробностей. — Чуя купил мне хот-дог, которого я никогда раньше не пробовал, и он выиграл мне мягкую игрушку в одной из кабинок, и он взял нас на огромное колесо обозрения. Щеки Чуи вспыхнули от воспоминаний. Он вспомнил, как красиво выглядел Дазай на вершине. Ветер развевал выбившиеся из-под шапочки волосы, чуть более холодный воздух придавал его щекам легкий румянец, а слишком большой свитер придавал ему приятный вид. — Так или иначе, когда мы были на вершине чертова колеса, я посмотрел на Чую, и ничего себе, я никогда не видел никого красивее за всю свою жизнь. Весь такой самоуверенный и выглядит так, будто умеет летать. — Прозвучала пара благоговейных возгласов из толпы. Но Дазай, казалось, не слышал их. Он смотрел только на Чую. — Я был просто ошеломлен тем, что Чуя выкроил время из своего плотного графика, чтобы подбодрить меня. Именно в тот момент я признался, — закончил Дазай, мягко притягивая Чую ближе к себе. Вся аудитория разразилась аплодисментами. — И ты сказал это в ответ, Чуя? — спросила Ёсано, лукаво улыбаясь нарисованной на ее лице улыбкой. — Все так, как сказал Дазай, — выдохнул Чуя, совершенно ошеломленный тем, что только что сделал Дазай, — это было легко. Ёсано поерзала на стуле, глядя в камеру слева от себя. — Прежде чем эти два голубка сделают что-нибудь непристойное на моем диване, мы сделаем рекламный перерыв. Когда мы вернемся, вас будет ждать живое выступление со «Still Still Still». Чуя потерял дар речи после того, как погасли красные огни на камерах. Он не мог оторвать взгляда от Дазая. Как, черт возьми, это произошло?! Мозг Чуи зашевелился, прочесывая всю эту сцену. Дазай никогда не говорил «я люблю тебя». Он был на сто процентов уверен в этом. — Дазай, — прошипел Чуя, прижавшись губами к уху Дазая, чтобы никто не услышал, — мы поговорим об этом позже, понял? Дазай лениво улыбнулся ему. — Как скажешь, mon petite rockstar. Затем их прогнали с дивана Ёсано на сцену, где в конце каждого шоу выступали исполнители. Чуя и Дазай получили наушники и микрофоны, быстро проверили звук и стали ждать сигнала. Чуя был так чертовски благодарен, что это было их последнее ток-шоу. Он был также благодарен, что они закончили именно с Ёсано. С ней было легко разговаривать, она была веселой и умной. Она чувствовала, что тема может стать бурной, и переводила разговор в другое русло. За последние две недели они провели полторы недели в Лос-Анджелесе, а затем четыре дня в Нью-Йорке. Большая часть дневных шоу была снята в Лос-Анджелесе, в то время как большая часть ночных шоу в Нью-Йорке. Было странно летать в самолете и оставаться в гостиничном номере с Дазаем, но Чуя предположил, что это то, что делают обычные знаменитости. Есть только одна вещь, которую Чуя уже устал делать, — исполнять эту проклятую песню. Это было утомительно — смотреть в глаза Дазаю и петь так, как требовало его сердце. Его уже тошнило от поцелуев Дазая. Все началось довольно невинно, просто чмоком в щеку, но по мере того, как шли недели, становилось все хуже. По какой-то причине их поклонники часто просили Дазая поцеловать Чую. По-видимому, раньше никто этого не замечал. Возможно, потому, что они никогда не делали этого на сцене. Но несмотря ни на что, он держался. И по какой-то причине Дазай чувствовал необходимость продолжать делать поцелуи все более и более чрезмерными. Чуя вздохнул, прежде чем изобразить улыбку на лице и толкнуть бедро Дазая своим собственным. — Готовы? Дазай подмигнул Чуе, уже занимая исходную позицию. Ёсано подала им сигнал, заиграла музыка, и Чуя и Дазай немедленно разразились своим мощным вокалом. Хореография — если ее вообще можно так назвать — была довольно проста. Чуя не был большим поклонником постановочных танцев, предпочитая, чтобы музыка вела его в любом направлении, и так как у них было всего несколько дней, чтобы подготовиться, Дазай не жаловался. Во время их совместного вокала Дазай обнял Чую за талию и повел его в нужную сторону, их глаза встретились. Затем, когда наступало время для сольного куплета, Дазай ослаблял хватку, чтобы Чуя мог идти к аудитории, распевая свои строки с улыбкой. Дазай обычно оставался на месте, двигая рукой вверх и вниз, чтобы подчеркнуть ноты, которые он бил. В целом, это было легкое выступление. Когда они приближались к концу песни, вместо того, чтобы давать Чуе, как обычно, бегать по сцене, Дазай сжал его талию покрепче. Чуя смотрел в большие карие глаза Дазая, пока они пели свои последние строки. — Не говори «до свидания» и «спасибо», — пропел Дазай, и глаза его наполнились невысказанными эмоциями. — Я умоляю тебя, пожалуйста, — пропел Чуя, поднимая свободную руку и хватая Дазая за предплечье, почти утопая в нем. — Время остановилось бы вместе, — пели они оба, прекрасно сплетая голоса. Дазай опустил руку с микрофоном, пока она не обернулась вокруг талии Чуи. Затем он маневрировал свободной рукой, пока она не запуталась в волосах Чуи, защищая его голову. Инструментальный трек начал затихать, и Дазай спросил: — Можно я тебя поцелую? Чуя кивнул, как делал это каждый раз, но был застигнут врасплох, когда Дазай не наклонился, а навис над Чуей, наклоняя его назад. Тот едва успел среагировать, как только его шляпа начала сползать с головы. К счастью, он хлопнул себя ладонью по голове, эффективно удерживая ее от удара о землю, как раз в тот момент, когда губы Дазая коснулись его губ. Ну, разве это не сбило его с ног?***
Через час после того, как их высадили в отеле, Дазай все еще не вернулся. Чуя хотел, конечно, надавить на него, но не хотел, чтобы тот попадал в неприятности. Он просто очень хотел закончить этот разговор как можно быстрее. Он вздохнул и опустился на гостиничную кровать. Серьезно, это чертовски отстойно, что ему пришлось снова делить постель с Дазаем. Но, по крайней мере, все почти закончилось. Еще одна ночь. Их самолет в Лос-Анджелес вылетает завтра вечером. Чуя оглядел комнату. Он едва успел распаковать свой ручной чемодан, хотя они пробыли здесь уже четыре дня. И, судя по всему, Дазай тоже. Думаю, у них обоих были схожие подходы к пребыванию в каком-то временном и новом месте. Зачем обживать место, если все равно его покинешь? Вот почему было странно то, когда глаза Чуи заметили две знакомые черные кожаные записные книжки, лежащие на столе. Любопытство взяло верх, Чуя поднялся со своего места на кровати и подошел к столу. Он сел в кресло, внутренне съежившись от скрипа под ним. Чуя провел пальцами по потертой коже блокнота, лежащего поверх другого, а затем открыл. Да, он был прав. Это были дневники Дазая, которые практически доминировали в его жизни во время съемок Шуджи. Какого черта они здесь делают? Не похоже, что Дазай был здесь. Слабое оправдание было единственным, что ему было нужно, прежде чем он начал бесцельно листать тетрадь. Некоторые вещи были скучными. А именно: как Дазай представлял себе любимую еду Шуджи, каков был его утренний распорядок дня, может быть, если бы у него был любимый цвет. Некоторые страницы были даже исписаны каракулями. И только когда Чуя добрался примерно до конца первого дневника, где было ясно написано его имя, его руки замерли.Я думаю, что влюблен в Чую.
Сердце Чуи остановилось. Он снова и снова перечитывал строчку. Он пролистал страницы до и после, просто чтобы убедиться, что почерк выровнен. Просто чтобы убедиться, что это не одна из шуточек Дазая, чтобы причинить ему еще больше боли. Когда Чуя ничего не нашел, он откинулся на спинку стула. Глаза Чуи плыли от слов на странице. В его мыслях преобладало «Дазай любит меня». Он не осознавал, что улыбается, пока его лицо не нахмурилось. Если это было правдой, и Дазай действительно любил Чую, то о чем, черт возьми, были последние пару месяцев? Почему Чуя прошел через всю эту неразбериху, если Дазай все это время отвечал взаимностью на его чувства? Чуя был в ярости. Теперь ему было все равно, было ли это вторжением в частную жизнь, Чуя должен был знать, что произошло. И так как Дазай помалкивал, возможно, эти дневники дадут Чуе все ответы. Он схватил дневник, прижав его к груди, и начал с самого начала. На этот раз он читал каждую строчку, анализируя, есть ли более глубокий смысл даже за самыми обыденными мыслями.Как Шуджи справляется со стрессом: дистанция, замкнутость, контроль. Как Шуджи справляется с неудачами: самоповреждение, попытки самоубийства, отталкивание тех, кому не все равно. Как Шуджи пытается что-то почувствовать: причинение себе вреда, очищение, причинение себе боли. Как Шуджи выражает счастье: ? Начиная с этого момента я собираюсь попытаться воплотить Шуджи, внутри и снаружи. Каждый раз, когда мне приходится на что-то отвечать, я думаю: «что бы сделал Шуджи?» Я думаю, что это действительно поможет сделать его менее подлинным. Мысль о том, чтобы заставить себя есть, физически и морально истощает. Я думаю, было бы проще, если бы я просто не ел. Кроме того, это поможет мне проникнуть в образ мыслей Шуджи. Чуя звонил мне сегодня. Это заставило меня улыбнуться. Я скучаю по нему. Чуя сказал мне поесть сегодня. Я попытался съесть немного консервированного краба, но резкий запах после одного укуса был слишком сильным, и мне пришлось бросить его. Может быть, завтра я начну с чего-нибудь менее отталкивающего. Все, что я когда-либо чувствовал, это онемение. Я не скучаю по музыке. Я не скучаю по Лос-Анджелесу. Я не скучаю по еде. Я просто хочу снова почувствовать. Прости меня. Сегодня Фицджеральду пришлось скрывать попытку самоубийства. Я сказал Фицджеральду, что пытаюсь проникнуть в образ мыслей Шууджи во время его последних сцен. Казалось, он видел эту ложь насквозь. Я думаю, что смерть будет ждать, пока я не закончу эту роль. Чуя прислал мне фотографию книги, которую он читал и которая, как он думал, мне бы очень понравилась. Я очень хочу, чтобы он прислал мне фотографию своего лица. Есть часть меня, которая рада, что Шуджи совершит самоубийство. Я так давно не чувствовал лезвия ножа. Мои пальцы уже чешутся. Он должен наслаждаться приливом адреналина, который он чувствует каждый раз, когда он поднимает лезвие к своей коже. Я наслаждаюсь покалыванием. Прости меня. Я чуть не сказал Чуе, что люблю его. Он был так прекрасен на вершине этого чертова колеса, что слова буквально слетали с моих губ. Благодарение всем жалким богам, которые там наверху, которые толкнули Чую мне на колени. Я почти заставил его заботиться обо мне. Сказать Чуе, что он мне не нравится, было одной из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать. Но так будет лучше для него. Ему не придется тратить время на беспокойство обо мне. Так что когда я неминуемо умру, ему будет уже не так больно. Я знаю, что Шуджи не из тех людей, которые хранят то, что им кто-то подарил. Но я просто не могу отдать овцу, которую Чуя выиграл для меня. Не важно, должен я это сделать, или нет. Я так по нему скучаю. Я что, облажался? Сегодня был первый день за несколько месяцев, когда я съел весь бутерброд! Я знаю, что Чуя убьет меня, если узнает, сколько новых шрамов появилось на моем теле. Но я нашел новый способ причинить себе боль, который не причинит телесных повреждений. Надеюсь, он простит это. Отталкивание его физически и морально причиняет мне больше боли, чем что-либо еще. Но, по крайней мере, я знаю, что я настоящий. Видя боль на лице Чуи, я понимаю, что говорю правду. Я чувствую себя ужасно. Но, по крайней мере, я чувствую себя живым. Целовать Чую оказалось намного труднее, чем я помнил. Я действительно думал, что держу свои чувства под контролем, но потом он был прямо там… Я думаю, что все еще люблю его. Я думал, что сказал себе, что мне это не позволено. Я думаю, что нужно больше наказаний. Нахуй, нахуй! Что со мной не так?
Глаза Чуи защипало от не пролитых слез, грозящих пролиться наружу. Он не мог поверить в то, что только что прочитал. Черт, он действительно понятия не имел, что переживает Дазай. Во время съемок, Чуя всегда ненавидел Шуджи. Это было несправедливо. Дазай не заслуживал такого количества боли, и особенно необходимости думать, что он должен сам причинять ее. В этот момент Чуя чувствовал себя совершенно беспомощным. Как мог Дазай не видеть, что Чуя был прямо перед ним, готовый помочь в борьбе с его демонами. Чуя крепко прижал к груди вторую тетрадь и, погруженный в свои мысли, принялся теребить большой палец. Он понятия не имел, как донести это до Дазая. На самом деле, теперь, когда он перестал думать об этом, он понял, что это был не несчастный случай. Нет даже малейшей надежды, чтобы Осаму «гений» Дазай случайно оставил эти дневники. Он хотел, чтобы Чуя увидел их. Он хотел, чтобы Чуя узнал, что происходит, не открываясь. Что за чертов трус. Через двадцать минут дверь в гостиничный номер с щелчком отворилась. Как только Дазай переступил порог, Чуя изо всех сил швырнул тетрадь, которую держал в руках. — Как ты смеешь, — бушевал он. У Дазая едва хватило времени сделать шаг в сторону, прежде чем дневник полетел прямо на него. К счастью, он двинулся ровно настолько, чтобы он с глухим стуком попал в белую дверь позади него. Взгляд Дазая скользнул вниз, пока не остановился на дневнике. Чуя чувствовал напряжение в комнате, и все это излучалось его яростью. — Ты чертов ребенок, — продолжал Чуя, — какого хрена ты не поговорил со мной об этом? — Ты не должен был этого видеть, — ответил Дазай. — Это ложь, и мы оба это знаем, — отрезал Чуя, — прекрати притворяться хотя бы на пять минут и ответь на мой чертов вопрос. — Ты не мой парень, — ответил Дазай, словно все еще пытаясь убедить себя в этом. — Я не обязан открываться тебе. — Чушь собачья, — завопил Чуя. Он глубоко вздохнул и начал снова: — Дазай, у нас все было хорошо. Я рассказал тебе о том, как мне нужно быть совершенным, и показал тебе свои шрамы. Ты думаешь, этого недостаточно, чтобы показать тебе, что мне не все равно? Дазай склонил голову, не отвечая. Вместо этого Чуя сказал: — Ты ведь знаешь, что это вредно для тебя, да? Дазай медленно кивнул. — Тогда почему, — прохрипел Чуя, наконец позволяя слезам скатиться по его лицу. — Тогда почему ты не обратился ко мне за помощью? — Зачем кому-то заботиться обо мне? — прошептал Дазай, — я не забочусь о себе. Я не могу понять того, что кто-то может заботиться обо мне. — Посмотри на меня, Дазай, — пробормотал Чуя. Нет ответа. Глаза Дазая все еще были прикованы к дневнику. — Дазай, — прорычал Чуя, все больше уставая, — посмотри на меня. По-прежнему никакого движения. Чуя направился к Дазаю, пока тот не заполонил его личное пространство. Затем Чуя схватил Дазая за волосы и повернул его лицо так, что Дазаю пришлось посмотреть на Чую. — Разве это похоже на лицо человека, которому все равно? Глаза Дазая расширились, он увидел, как покраснели глаза и щеки Чуи. На щеках виднелись дорожки слез. — Я думал, ты притворяешься, — пробормотал он, все еще не веря своим ушам. Чуя судорожно выдыхает. — Что еще я мог сделать, чтобы доказать тебе, что это взаправду? Сказать тебе, что я любил тебя? Глаза Дазая, казалось, начали стекленеть. — Любил? — повторил он. — Я пытался забыть тебя, ублюдок, — ответил Чуя, отпуская волосы Дазая. По крайней мере, он все еще смотрел на Чую. Однако глаза Дазая заметно потемнели. — Видишь, я же говорил тебе, — сказал он, — что никому нет до меня дела. Совсем. Все, что Чуя увидел дальше, было красным. Чуя не понял, что он размахнулся и ударил Дазая прямо по лицу, пока не увидел его распростертым на полу. Ну, это один из способов выплеснуть свое разочарование. — Я забочусь об Осаму Дазае, — пояснил Чуя, — но передо мной не он. Ты все еще Шуджи Цушима. Я не могу заботиться о ком-то, кто не реален. Дазай с благоговением уставился на Чую. Почти так же, как если бы Чуя взломал код одной из самых сложных головоломок, известных человеку. Чуя опустился на колени, пока не оказался на уровне Дазая. Даже с Дазаем, сжимающим челюсть от боли, волосами, развевающимися во все стороны, и долговязыми конечностями, похожими на мертвый груз, он почему-то не выглядел потерянным. Чуя обхватил обе щеки Дазая, помня и о той, которую он только что ударил. Дазай судорожно вздохнул. Он повернул голову в сторону, закрыл глаза и запечатлел долгий поцелуй на ладони Чуи. — Я потерял тебя, не так ли? — Дазай едва выдохнул, не открывая глаз. Чуя грустно улыбнулся. — Понятия не имею. Поговори со мной, когда найдешь Дазая.