Я услышал твои шаги еще на первом этаже.

Глаза слепил яркий свет. Они с трудом открылись, заставляя морщиться. Кожа горела, словно ее обожгло кипятком. В голове был бардак, а мысли, как мыши на свалке, беспорядочно бегали. Лампа в углу спальни все еще пытала и Грейвсу пришлось отвернуться. Тело ныло и не желало слушаться. От каждого движения все кружилось, заставляя теряться в пространстве. Упав на пол, сползая с кровати, он задел плечом тумбочку, на котором стояла чашка с засохшим кофе. Грейвс чертыхнулся, сначала становясь на колени, держась трясущимися руками за холодные деревяшки под ним. Помяли его знатно и это было ощутимо, когда все тело приняло привычное вертикальное положение: бока ноюще стонали из-за синяков, но ребра были целы. Опираясь на стены, он дошел до ванны и умылся, чувствуя капли воды, попавшие в раны, как кислоту, разъедающую ржавчину. Грейвс прислонился лбом к холодной стене, мечтая так простоять вечность. Его били и почти всегда было ясно за что. Чаще всего, потому что лез не туда, куда нужно. Это был знак правильного пути. Потом доставалось из-за женщин и их слабости к его темным глазам. Они так говорили. Но в этой ситуации он пока еще ничего не сделал и не выяснил, а муж Серафины слишком ленив, чтобы обращать внимание на ее распорядок дня. Добравшись до офиса, Грейвс прикрыл глаза от света лампы. Даже темнота кружилась, вызывая рвотные позывы. Шаркая ели поднимающимися ногами, он добрался до стола, который с трудом поставил на место после «незапланированной перестановки» и только сейчас заметил, что был здесь не один. На стуле рядом, прикрывшись собственным плащом, спала Тина Голдштейн. Она тихо посапывала, чуть морща лоб. Грейвс явно не ожидал ее тут увидеть, но это объясняло, как он добрался до своей кровати. Выключив лампу, он оперся на стену и прикрыл глаза, тяжело дыша. Неизвестно, сколько прошло времени, когда до него донесся голос: — Детектив Грейвс. Перед ним стояла она, чуть склонив голову и обеспокоенно осматривала каждую черту его лица. Лампу снова включили, но повернули в противоположную от него сторону. — Вы живы. — Пока еще, — прохрипел он, отталкиваясь от стены и чуть не падая вперед, если бы не быстрая реакция Тины. Она взяла его за подмышки и, что-то ворча под нос, усадила на свое место. После чего склонилась и стала наблюдать за каждым движением его глаз. — У вас сотрясение. Мне так кажется. — Это неплохо. Значит есть чему сотрясаться. Но ее эти слова не порадовали. Маленькая ладонь с длинными пальцами легла на лоб, давая новую волну боли пройтись мурашками по его телу и зашипеть. — Простите. В голосе слышалось искреннее раскаяние и, чтобы не навредить ему еще больше, Тина чуть отошла и присела на край стола. — Вам нужен доктор. — Не люблю их. Мало слов и большие счета, — ответил он и, прикрыв глаза, левой рукой на ощупь открыл нижний ящик, доставая потрепанную сумку, служившую аптечкой. — Умеете этим пользоваться? — Да. Выудив из сумки клок ваты, несколько пузырьков, один из которых был аспирином и дав пару таблеток ему, женщина осмотрела другие и открыла самый пузатый. — Как вы себя чувствуете? — Так же, как и выгляжу, я полагаю. Мокрая вата с мерзким лекарственным запахом коснулась левой брови. Ее обожгло. — Выглядите вы не так уж и плохо, если честно. — Не время для лести. Она опустила руку чуть ниже и несколько капель упали на подбородок и новый приступ боли заставил его безмолвно выругаться. — Я должен вас поблагодарить за то, что проснулся в своей кровати, а не в подворотне, в луже. — Не стоит. — Вы сильнее, чем кажитесь со стороны. Легкий смешок эхом раздался по комнате и сразу потонул в приглушенном рычании. Она добралась до разбитого носа. — Я увидела, как двое неизвестных скрылись за углом вместе с вами. Я решила проследить. Тина опустила глаза на рану, чтобы не встречаться с недовольным взглядом темных глаз. — Когда добралась, то те двое уже ушли, а вы лежали на земле без сознание. Я не могла оставить вас там, поэтому подогнала машину и перетащила вас в нее. Не обижайтесь, но вы довольно тяжелый. — Пора задуматься о похудении, — ответил Грейвс и сразу замолчал, потому что лекарство, как хлыст, опалило губы. — Я отвезла вас домой и уже думала, как бы мне вас поднять, когда появился продавец из книжного на первом этаже. Мой шарм, обаяние плюс два доллара и вы у себя в кровати. — Недорого я стою. Боль стала понемногу затихать, а мысли в голове утихомирили свой беспорядочный рой. Он раскрыл глаза пошире и заметил, как она убрала грязную вату и достала новую, выдавливая на нее мазь из маленькой баночки. — Спасибо, мисс Голдштейн. — Тина, — поправила она, чуть смущаясь. — Просто Тина. Грейвс улыбнулся бы, если не болело все лицо, замечая, что при правильном свете и в подходящей ситуации любая женщина выглядит весьма привлекательно. — Кто же это сделал с вами? Они назвали имя Грин-де-Вальда. Геллерт Грин-де-Вальд был водителем Скромняги Невилла и о нем мало кто знал. Но пару лет назад он резко поднялся и ни полиция, ни сильные всего города не заметили, как его имя стало на слуху в высших и низших кругах. У кого-то оно вызывало трепет и воплощение американской мечты подняться из трущоб в короли. Кто-то выплевывал его имя, напоминая, что он возил одного из опаснейших преступников Нью-Йорка, пока того неизвестно кто подстрелил, а значит все его деньги сделаны на крови. Грейвс, в силу профессии и опыта, присматривался к нему, наблюдая за нелегальными поставками оружия, алкоголя и других веществ в страну, считая, что этот парень куда хитрее и опаснее, чем может казаться на первый взгляд. Но пока все лживо улыбались ему на приемах и жали руки, приветствуя новую влиятельную шишку. — Они не успели представиться перед тем, как начали меня бить. Холодная мазь успокаивала кожу, замораживая болевые ощущения на время. — Но, видимо, они вас знали, — заметила Тина, заканчивая с ним и закрывая банку. — Видимо, да. Ничего не могу поделать со своей популярностью. Когда Грейвс успел перейти дорогу Грин-де-Вальду, он не знал. Они не были знакомы лично, да и у такого человека всегда были свои ищейки, прикормленные в участках. Чужие люди были лишними. Тогда что понадобилось его подручным? И почему, не найдя этого, они просто не закончили начатое, выстрелив меж глаз? — Это как-то связано с перестановкой в вашем офисе? И с разрухой в квартире Харриса. — В горле пересохло. Тина повернулась спиной к нему, взяв полупустую прозрачную бутылку с коричневой жидкостью внутри и стала лихорадочно искать стакан глазами. Он был завален всякими бумагами и газетами. Сначала она налила чуть меньше половины, но взглянув на Грейвса, развалившегося на стуле, налила полный. — Бармен мечты, — сказал он, сделав приличный глоток, и прислонив холодное стекло ко лбу. Облегчение пьянило голову лучше виски. — Мне такие комплименты еще никто не делал. — В газете они куда изящнее? — Их там нет. Знаете, все куда-то спешат, все заняты и никто не обращает внимания на тебя, — ответила Тина, снова располагаясь на краю стола. — У всех свои дела. Все ищут сенсации и бегут, сбивая на пути, чтобы заполучить ее первыми. Был случай, когда… Стойте! Вы специально перевели тему, чтобы не отвечать на мой вопрос, верно? На его лице появилась кривая, едва заметная от боли, усмешка. — Профессионально, но меня этим не запутать, детектив Грейвс. — Можно просто Грейвс. — Странно, у вас такое красивое имя, а вы пользуетесь только фамилией. Такое мелодичное, с щепоткой романтики, навивающее мысли о временах рыцарей и драконов, героизме и мужестве. Времена старой Англии и короле Артуре, — она чуть подняла голову и мечтательно посмотрела вдаль, пока не увидела усталый взгляд темных глаз. — Извините, Грейвс. — Точно хотите писать про разборки мафии с полицией, а не женские романы? — теперь уже Тина смотрела на него с немым укором. — Да, связано. — Это те, кто убил Харриса? — Не знаю. Но, если и так, то я им понравился куда больше, чем он. Его они убили, а меня — пока нет. — Но могли. — А вы только мне начали нравиться, — сказал Грейвс, отпивая еще виски. — Не составите компанию? — Мне еще за руль садиться, — ответила она, убирая короткую прядь за ухо. — Да и вам это нужнее. — Они что-то ищут. — И найдут? — Если ищут, как бьют, то найдут. Он прикрыл глаза, стараясь сложить воедино все известное по этому делу, но удовольствие от отступающей боли и алкоголь сделали свое дело. Мысль на мысль не находила, бродя в разных полушариях и разваливаясь на куски. Грейвс не знал, сколько так просидел, собирая эти куски в единую картину, ломая оставшиеся на еще более мелкие части. Со стороны могло показаться, что он дремит. — Который час? — его глухой голос разбил сонную тишину. — Начало четвертого. — Вас, небось, уже ищут. — Если только ваш сын, — сказала Тина и вся его фигура невольно напряглась. — Я слишком поспешно ушла, ни с кем не попрощавшись. А дома меня ждет лишь открытое окно и старый рыжий кот, которого я подкармливаю. — Не густо, — прохрипел Грейвс и поставил пустой стакан на пол. — Но куда лучше, чем у меня. Хотя, это упрощает дело. — Дело? — Я не смогу вас проводить до дома, а одной в таком «спокойном» городке ночью нельзя возвращаться любой женщине, даже восьмидесятилетней тетушке Молли. Поэтому вы займете кровать и проведете остаток этой ночи у меня. — У вас? — в очередной раз она переспросила. — Со стороны вы выглядите умнее. — А как же вы? — Тина, я конечно, вам должен, но у меня нет сил даже закурить, не то, чтобы делать что-то с вами. Извините, но это так. — А вы дамский угодник, я смотрю, — сказала она, задумчиво глядя по сторонам, а потом на него. — А вы будете спать на стуле? — Я покоряю их другим, — ответил Грейвс, кладя ноги на стол и вытягивая их. — К сожалению, у меня нет запасной кровати на такие случаи. Согласны? — Нет… Да… — Тина металась в сомнениях. — У меня есть выбор? — Фактически — нет. — Хорошо, но утром вы сходите к доктору. Согласны? — Женщины, — сказал он, скрещивая руки на груди и начиная проваливаться в дрему. — Вас спасаешь, а вы еще условия ставите. Хорошо, есть у меня знакомый доктор. Он немного берет. С чувством выполненного долга помощи пострадавшему, Тина улыбнулась своей победе и поднялась на ноги. — Отдыхайте. Но Грейвс ее уже не слышал. Он упал в темноту, где нет боли, лишь спасательное ничего.