куда делся фаэтон

      Арсений лениво сбрасывает ноги с кровати на пол и моментально хватается рукой за голову, которую пронзает острой болью.       По кусочкам собирает воспоминания, окидывая местность едва ли разборчивым взглядом. По и без того больной голове ударяют отрывки воспоминаний и с губ срывается неслышное «блять», когда Арсений осознаёт всё, что они с Антоном творили ночью.       Быстро, насколько это возможно с похмельем, Арсений поднимается на ноги, ощущая, как вся тяжесть мира постепенно сваливается ему на плечи, а сила гравитации начинает давить так сильно, что вот-вот раздавит.       Он собирает свои вещи по комнате и одевается, а потом, даже не смотря на спящего Антона, заказывает такси.       Аид путается под ногами, подставляя голову, чтобы его погладили, а Арсений игнорирует. Просто потому что не может больше позволять себе этого.       Потому что накосячил.       Всё время по дороге домой Арсений сжимает зубами кожу на костяшках, заставляя себя не плакать, но дома он уже не в силах держаться. Сразу после того, как дверь за спиной захлопывается, ноги в коленях предательски подгибаются, а пол ловит холодные ладони и тяжелые соленые слезы Попова.       Арсений срывается на крик. Вопит, рычит, вжимаясь пальцами в собственную кожу груди.       Это могло бы продолжаться вечность, если бы Арсений не нашел в себе силы собрать пару вещей в дорожную сумку и отправиться в больницу.       «Приходи, когда поймешь, что нужна помощь»       Сейчас нужна. Прямо пиздец как сильно нужна. А потому в регистратуре он называет имя лечащего врача и идёт в нужный коридор, медленно и осторожно переставляя ноги. Голова раскалывается от боли, а глаза не могут открыться полностью из-за яркого освещения.       — Как ты понял, что сейчас тебе нужна помощь? — первый вопрос врача.       Арсений тревожно мнет собственные пальцы и выворачивает их до боли в костяшках.       — Я… — старается сформулировать мысль, пока воспоминания пускают разряды по коже. — Просто поступил неосознанно из-за того, что много выпил, — нервно сглатывает он.       — И что же ты сделал?       Перед глазами одна картинка. Антон стоит на коленях и заглядывает в глаза Арсения, слегка приоткрыв рот. Арсений мягко касается губ Антона большим пальцем, размазывая собственную сперму.       Грязно. Неправильно. Не так, как Антон заслужил.       Смазано целует, прижимает к плитке в туалете какого-то бара, в воздухе которого лишь табак да алкоголь.       Арсений давится воспоминаниями и готов закричать от того, что позволил себе сделать такое с Антоном.       Как же, блять, ненавидит.       Себя.       — Простите, — выдыхает Арсений, а потом стирает тыльной стороной ладони слезу с щеки.       — Тебе не нужно извиняться передо мной. Ты действительно готов лечиться? Отказаться от алкоголя?       — Да, готов, — дрожащим голосом отвечает Арсений.       Не знает даже, позволит ли себе подойти к Антону еще хотя бы раз, знает только, что с алкоголем пора завязывать. Совсем. Ни глотка, ни градуса больше.       К двум часам дня сообщения на телефоне завалены вопросами Антона, а список звонков состоит из пропущенных от Шастуна.       Арсений не может найти в себе силы написать хотя бы пару слов. Не знает, что написать. Но знает, что ответить должен. Потому что заставлять Антона теряться в догадках было бы жестоко.       А Антон находит другую тактику, просит Оксану узнать о том, куда делся Арсений. Ей Попову ответить удаётся легче. Пишет только, что в больнице. А наводящими вопросами Суркова узнает всё остальное и тут же отправляет Антону.       По одному только названию клиники в голове Шастуна всё встаёт на свои места, кроме одного: почему Арсений его игнорирует?       Антон       Окей, я не понимаю почему ты меня игнорируешь…       15:24       Арсений уже собирается написать хотя бы простое «я тебя не игнорирую», а от Антона приходит новое сообщение.       Антон       Я приеду.       15:25

Арсений Не надо. 15:25

      Антон       Я не задавал вопрос.       15:26       — Блять, — выдыхает Арсений и откладывает телефон на тумбочку, скатываясь вниз в кровати и прячась под одеялом.       Отчасти он даже рад тому, что Антон придет. Потому что тишина оглушает. Больно бьет по перепонкам и заставляет поверить в то, что за дверью нет никакого мира. Что за дверью одна сплошная пустота.       Но оставшаяся часть боится. Боится заглянуть Антону в глаза, потому что Арсений уверен, если посмотрит — расплачется.       Воспоминаний достаточно. Когда Антон поднимает зеленоглазый взгляд, стоя на коленях перед Арсением. От такого его взгляда внутренности сжимаются. От такого его взгляда в сердце сейчас что-то стреляет.       Грязно, противно.       Двумя словами описать прошлую ночь было куда проще, чем развернутыми целостными предложениями.       — Серьезно, Антон, без меня тебе будет лучше, — сухо проговаривает Арсений и в глаза не смотрит.       Руки прячет под одеялом, пальцы дрожат, вена на шее странно пульсирует от напряжения.       — Что за херню ты несешь? — хмурится Антон, вглядываясь в опущенный взгляд Арсения. — Не будет.       — Антон, серьезно, я не хочу стать причиной очередного дерьма в твоей жизни, — более твердо проговаривает Попов.       Не врет ведь. Действительно не хочет.       — Я хочу, — утверждает Антон.       — Ты даже не понимаешь, о чём говоришь, — выдыхает Арсений. — Антон, правда, пойми наконец, что я не тот, кто тебе нужен.       — Когда это, блять, ты начал решать, что мне нужно? — злится Антон.       Арсений шумно выдыхает и недовольно прикрывает глаза. Хочется исчезнуть, просто чтобы никогда не появляться в жизни Антона. Просто чтобы не приходилось делать ему больно.       Очередной круг Ада.       Очередная пытка.       — Нет, серьезно, что с тобой происходит? Почему ты так себя ведешь?       — Потому что я не хочу тебя видеть, — медленно, шепотом сообщает Арсений.       Потому что больно. Врать больно… да и к тому же так нагло.       Антон отшатывается назад, словно от выстрела. Как от выстрела.       Антон нервно сглатывает, но комок в горле проглотить не удается.       — Правда? — дрожащим голосом спрашивает Шастун.       — Правда, — без колебаний подтверждает Арсений.       Ложь.