Слуга

Пауза, казалось, длилась вечно. — Может ты разольешь, наконец, чай? — недовольно спросил Фобос, не замечая бледности слуги. Седрик дрожащими руками взял чайник и начал наливать горячий напиток в кружки, разливая часть на деревянный поднос. — Вижу, не только вы одни, Ваше Высочество, очень устаете, — ехидно заметил граф. — Да. Мы много работаем, — холодно отозвался принц. — Я могу идти, Ваше Высочество? — ни на кого не смотря, спросил Седрик. — Пока нет. Когда мы закончим, уберешь все на кухню, а потом свободен. — В шесть часов слуга уже свободен? Интересные у вас обычаи здесь. Некоторые пашут с утра до ночи, а некоторым очень даже повезло, да Седрик? — граф обернулся к слуге и улыбнулся, как старому знакомому. — К новым обычаям придется привыкать, граф Клермон, — безэмоционально заметил принц. На это мужчина ослепительно улыбнулся и поспешил сменить тему. — Ваши учителя отзывались о вас по разному. С кем-то, насколько я понял, вы не поладили. Однако, это не помешало им по достоинству оценить ваши способности. Вы уже освоили многие науки. Очень похвально, тем более для вашего возраста. Немногим взрослым удается достигнуть такого уровня, — восторженный голос графа пленил его собеседника. Седрик заметил, как от похвалы Ричарда Фобос слегка приподнялся в кресле и принял более заинтересованный вид. Внешне принц почти не изменился, только его глаза смотрели на нового учителя больше не с снисходительным презрением, а с едва заметным уважением. Седрика, сидевшего в кресле, передёрнуло. Граф Клермон был знатным придворным интриганом. Только сейчас, смотря на него со стороны, слуга с ужасом замечал, как мужчина, подобно пауку, сплетает паутину из ласковых слов и заманивает в нее своей лестью и показной дружелюбностью. Говорил граф развязно и непринужденно, иногда становясь даже излишне фамильярным. Для него не существовало ни титулов, ни сословий, говорил он со всеми на равных. С виду могло показаться, что граф лишь глупый придворный, который умеет говорить лишь любезности и не знает цены словам. Ох, какая же грубая ошибка. Ричард Клермон ничего не говорил просто так, каждое слово, каждая интонация и улыбка была продумана до мелочей для разных случаев. Елейные речи говорили именно то, что собеседник хотел слышать. Вкрадчивый голос и добрая улыбка убаюкивали бдительность. К горлу Седрика подступил ком, именно этот весёлый и по-отечески нежный голос говорил такие мерзкие фразы: «Теперь возьми его в руку, да, вот так, побыстрее.» «Давай, Седрик, бери глубже. Я знаю, ты можешь.» «А говорил, что не умеешь, молодец, хороший мальчик» «Надеюсь, я ничего от тебя не подхвачу, дорогуша» «Седрик, если больно, закуси подушку и не кричи. Свидетели нам не к чему.» К глазам подступили слезы, в носу неприятно щипало. Принц и учитель были заняты разговором, поэтому не услышали всхлипа, исходящего от дальнего кресла. Парень смахнул рукавом слезы и начал прислушиваться к разговору. –…а после десяти лет службы во дворце я решил вернуться в своих владения и начал заниматься делами поместья. Мои знания финансов были, конечно, безупречны, но попробуй объяснить это лэндлорду. Неразбериха творилась страшная. В целом, со своими делами я разобрался и делать мне, откровенно говоря, нечего. Вот я и решил быть полезным короне и обучать, коль молва не лжет, будущего наследника, — на последних словах граф внимательно посмотрел на принца, ожидая реакции. Фобос неосознанно расправил плечи на замечание мужчины. Тот факт, что с ним начали считаться, не мог не радовать, однако Фобос, не спешил показывать радость, и по обыкновению надменно сказал: — Не стоит верить всем слухам, граф Клермон. Чаще всего, это глупые бредни слуг, которым нечем заняться. Однако я на самом деле наследник, вопреки обыкновению, слухи вас не обманули. — Тогда я счастлив вас поздравить, — граф протянул принцу руку и сильно тряхнул ею, выражая бесконечную радость, — Вы удачно заметили, что слухи — это глупости. Будучи членом королевской семьи, вас должно быть окружает много сплетен. Вы выбрали правильную позицию их игнорировать. Слуги — существа мерзкие, которые всегда скажут какую-нибудь гадость о своих господах, — взгляд Ричарда метнулся в сторону Седрика, — Даже сегодня я был невольным свидетелем разговора двух горничных, которые не стесняясь в словах говорили, что вы и ваш личный слуга состоите в отношениях. Фобос недовольно фыркнул и закатил глаза, всем видом показывая «И вы туда же». Граф, поняв свою ошибку, тут же добавил: — Конечно, никто в здравом уме не поверит в эту чушь. Хоть в Меридиане к гомосексуалистам относятся терпимо, но я сомневаюсь, что наследный принц встанет на путь греха. Седрик, до этого сидевший сгорбившись, быстро выпрямился и с ненавистью уставился на графа. «Греха? Греха? Мерзавец! А совращать несовершеннолетних парней уже не считается грехом, лицемерный урод!» Движение, видимо, было слишком резким, так что Фобос и Ричард обернулись к слуге. — Седрик, — посмеиваясь, сказал Клермон, — ты, конечно, парень симпатичный, но мне нравятся женщины, как и принцу впрочем. Седрик вновь опустил голову, не удосужив графа ответом. «Как же, женщины ему нравятся! Насиловать парней, которые не могут сопротивляться, ему нравится!» — Как по мне, Седрику стоит научиться немного сдерживать себя. Я не хочу никого обвинять, но его неосторожное поведение может послужить распространению этих слухов. — Не вы ли говорили, что наследник не должен обращать внимание на глупые сплетни? — холодно осведомился Фобос. — Да-да, конечно говорил, — слегка замешкался мужчина, — однако предосторожность не будет лишней… — Это уже мне решать, граф Клермон, — серьезно заявил принц. Весь последующий разговор граф пытался избавиться от напряжения, которое сопровождало их беседу. Клермон пытался снова завлечь Фобоса льстивыми речами о его талантах, но принц, видимо, уже разгадал в нем все повадки лживого придворного и не подавался на провокации. Однако и выгонять нового учителя он не спешил, что ни говори, а разговаривать с ним было интересно. Наконец, сам граф поднялся и с улыбкой протянул принцу руки. — Не смею больше беспокоить, Ваше Высочество. Очень приятно было с вами пообщаться. С нетерпением жду завтрашнего урока. — Я тоже, граф. Вы найдете свои покои? — Да, не беспокойтесь, — лучезарно улыбнулся граф, — Не подскажите ли, у вас есть свободные слуги, которые помогут мне? — Большая часть, насколько мне известно, сейчас в западном крыле. Но вы можете найти кого-нибудь в коридоре. — Поблизости я не наблюдал слуг, Ваше Высочество. Если Седрик уже свободен, не могу ли я его забрать? Сердце Седрика пропустило удар. Он согнулся ещё сильнее, вжимаясь в кресло. Руки с силой вцепились в колени. — Завтра он мне понадобится бодрым и работоспособным. — Не волнуйтесь, я верну его вам в целости и сохранности. Мы быстро с ним управимся, не так ли Седрик? Седрик молчал, буравя взглядом руки, которые мелко тряслись. Страх парализовал его, не давая вымолвить ни слова. «НЕТ! НЕТ! НЕТНЕТНЕТ! Прошу, принц, не отдавайте меня ему! Господи, только не это! Я этого не вынесу во второй раз! Принц, прошу!» — Неужели ты так сильно устал, что не может даже ответь? — спросил принц, настороженно глядя на слугу. — Ничего, думаю мы найдем общие точки соприкосновения. «Мы с тобой взрослые люди и можем найти общие точки соприкосновения.» Седрик помнил, что следовало за этими словами. Седрик помнил, какое унижение и боль он испытывал. Седрик помнил, как бился после этого в истерике у принца. Но Седрик не помнил, когда его руки успели обрасти чешуей и когтями… Злость на графа затмила все чувства. В любой другой ситуации Седриком руководил страх, страх разоблачения. Но не сейчас. Острая боль пронзила все его тело. Его первая трансформация сопровождалась судорогой всех частей тела. Седрик издал жуткий рык, от которого затряслись стены. Комната начала стремительно уменьшаться в размерах, а спустя мгновение наг возвышался над Ричардом Клермоном в своей ипостаси. Вся ненависть, злость и обида выплеснулись наружу и, угрожающе рыча, Седрик схватил мужчину и откусил ему голову, тут же выплюнув в сторону. Отбросив ненавистное тело, оборотень начал искать новую жертву. Годами сдерживаемая ипостась была ненасытной. Седрик был одержим какой-то животной ненавистью и жаждой крови. Вдруг его внимание привлекло бледное существо, стоящее на приличном расстоянии от нага. Оборотень сделал глубокий вздох, чтобы обрушить на существо свой рев, но вдруг остановился. Расфокусированный взгляд смутно признавал в бледном существе принца. Фобос. Фобос Эсканор. Мог ли он его убить? Способен ли он убить того, с кем так сблизился за эти полгода. Он знал его, едва ли не лучше самого себя. Нельзя, нельзя, нельзя. Резкая боль опять пронзила все его конечности, перед глазами все плыло, как от алкоголя. Превратившись в человека, Седрик порывисто обернулся к Фобосу, эмоции которого он увы не смог прочитать. Присягая на верность, слуги становятся на колени Ноги сами подкосились, и слуга упал на колени перед принцем, схватившись за его мантию, как за спасательный круг. Теперь, когда вся злость ушла, Седриком вновь овладел страх. Хотя нет, даже не страх. Отчаяние. Шансов на спасение у него нет. Могли бы быть, убей он принца, но нет. Сколько, интересно, ему осталось жить? Час? Два? День? Боковым зрением он заметил что-то округлое, лежащее за диваном, не сразу признав голову покойного графа Клермона. Нервная дрожь сотрясла его тело. — Это ведь он тебя изнасиловал тогда? На том празднике? — раздался голос принца, как гром среди ясного неба. Седрик быстро закивал головой, ещё сильнее схватив мантию принца. Казалось, что если он его отпустит, то тут же прибежит стража и схватит его. Хотелось хоть как-то оттянуть неизбежное. В коридоре послышался грохот, и вооруженнная стража ворвалась в покои принца. — Ваше Высочество, мы слышали громки звуки! — запыхавшись, крикнул с порога гвардеец, — Был всплеск магии! С вами все в порядке? О Господи! — взгляд стража натолкнулся на ноги графа, лежащие за шкафом, — Что с графом?! На последних словах Седрик издал полувсхлип- полувскрик и ещё сильнее вжался в мантию Фобоса. — У графа случился приступ, — пиная окровавленную голову под диван, — Бегите за лекарем. Срочно! Когда за последним стражником закрылась дверь, Фобос вырвал из рук Седрика свою мантию и подбежал к телу. — Тащи сюда его голову! — рявкнул он слуге. Парень послушно подтолкнул голову к Фобосу, не соображая, что делает. Фобос схватил окровавленную голову и поднес к телу, шепча что-то непонятное. Магический луч появился в его руках, и голова, словно нитками, пришивалась к телу. Принц, уже явно дрожащей рукой, начал новое использовать заклинание, которое удалось с третьей попытки. Магическая нить то и дело обрывалась, Фобосу не хватало опыта использовать магию так долго. Но наконец, по комнате пронесся теплый ветер, и кровь, разлившаяся по паркету исчезла. Когда магический ритуал был завершён и Фобос обессиленно свалился в кресле, в комнате повисло молчание. — Ты, — тяжело дыша, произнес принц, — Ты сейчас идёшь в свою комнату и не высовываешься. Я скажу, что у этого, — он кивнул на тело графа, — был сердечный приступ, и он скоропостижно скончался. Я скажу, что пытался его спасти, и из-за этого случился всплеск. Ты, якобы, просто перенервничал и заистерил. Сегодня ты останешься в замке, но завтра ты уедешь навсегда, — выделил последнее слово принц, — Кивни, если понял? Седрик кивнул и, не веря своему счастью, бросился на колени перед Фобосом. — Спасибо, спасибо, спасибо, — как заведенный, повторял слуга, — Я никогда бы не причинил бы вам вреда, никогда бы не… — Заткнись! Стража может ворваться с минуты на минуту, — принц грубо схватил нага за плечо и поднял с колен, — Быстро иди в свою комнату! Завтра, чтобы я тебя не видел! Живо! С этими словами Седрик рванул в бывшую детскую комнату принца. Лёжа на своей кровати, он мог отчётливо слышать голоса стражи, Фобоса, лекаря, а потом и королевы Вейры. Они, кажется, поверили легенде принца. С чувством облегчения Седрик наконец уснул. Утром юноша с небольшой сумкой за плечом крался, словно вор, по коридорам замка. Он уже успел зайти на кухню за провиантом и в больничное крыло за тем самым зельем, блокирующим его сущность, и которое он, по своей глупости, забыл выпить на прошлой неделе. Ничего бы этого не было, не забудь он про зелье. Седрик грустно вздохнул. Но тут же приободрил себя мыслью, что он хотя бы жив благодаря принцу. Принц. Что же с Фобосом? Зачем он соврал? Почему помог? Иногда поступки принца просто не поддавались объяснению. Седрик не успел сообразить, как ноги вели его к покоям наследника. Хотелось в последний раз взглянуть на своего спасителя, прежде чем покинуть его навсегда. Дверь оказалась открытой. Принц сидел в той же позе, в которой его оставил Седрик вечером. — Мой принц? — осторожно спросил слуга. Фобос молчал. У него была горячка. Чрезмерное использование магии на самом деле чревато последствиями.