Слуга

Седрик много раз поражался изменчивому и капризному нраву принца. То он был мягок и добр со своим слугой и обращался с ним чуть ли не на равных, то резко менял свое отношение, становясь властолюбивым тираном, свысока глядевшим на Седрика. Хоть юный наг и не успевал привыкать к этим переменам, но он каждый раз находил оправдание этим эмоциональным качелям принца. Слуга прекрасно понимал, в какой среде воспитывался наследник. Окружённый лживыми придворными и не знавший никогда родительского тепла Фобосу было трудно довериться кому-либо. Чтобы не быть обманутым, принц закрылся в себе и в книгах, выстроив вокруг себя стену из холодного высокомерия и ненависти. И одному Оракулу известно, как Седрик, этот безродный полукровка, сумел пройти сквозь эту стену, выстраиваемую многими годами, полными одиночества и бессильной злобы на свою мать. Чтобы не сойти с ума от тоски, Фобос коротал свободное от уроков время за книгами. Покрытые библиотечной пылью огромные тома древних фолиантов стали для него настоящими друзьями. Принц считал книги не только развлечением, но и неисчерпаемым источником знаний. Было время, когда он с головой уходил в чтение философских трактатов об устройстве мира. Прочитав труды одного выдающегося писателя, принц брался за труды другого, попутно сравнивая их творчество и идеи. Однако вскоре юношу постигло глубокое разочарование. Кроме формулировки эти книги ничем не отличались и имели только один посыл: идеальным миром назывался лишь тот мир, в котором королева делает все для своего народа, который перед этим правильно воспитала и справедливо отобрала. Иными словами, все эти «великие» философы в своих трактатах восхваляли политику королевы Вейры: ее лицемерие, ее идеологию чистой крови и полное отсутствие свободы слова. Фобос не ожидал такого подлого предательства от своих бумажных товарищей. «В этом мире нельзя доверять даже книгам» — с тоской думал он тогда. После этого принц, конечно, читать не перестал, но стал более избирательным в выборе литературы. Время шло, а принц становился все подозрительней и злее. В нем видели дурного, высокомерного и испорченного мальчишку. Один лишь Седрик знал свое господина с другой стороны, он видел в нем одаренного, но одинокого юношу, который несмотря на свой несносный и безжалостный нрав, мог быть добрым и благородным человеком. Никто из ныне живущих во дворце не знали Фобоса так, как его знал Седрик. Но даже ему порой было сложно понять, что на уме у принца, какие мысли терзают его светлую голову. Седрик, при всей своей проницательности, не мог найти объяснение такому странному поведению принца после похода в галерею. Юноша сидел в библиотеке, без интереса разглядывая иллюстрации книги по введению боя. Он уже десятый раз перечитывал ее, едва ли не наизусть зная названия всех тактик и видов оружия. Седрик, сам того не замечая, полюбил литературу (не без помощи принца, разумеется). Ему нравились различные исторические и приключенческие романы, погружаться в атмосферу прошлых веков и переживать с героями все события. Особенно он любил читать о войне, боях и оружии. К сожалению, слугам не позволялось брать книги из королевской библиотеки, и Седрик мог довольствоваться лишь одной единственной книгой, которую он взял у Фобоса. Теперь в личную библиотеку принца лучше не соваться, тот уже неделю был сам не свой. Уже неделю принц стал будто бы избегать своего слугу, но в то же время пристально следить за каждым его шагом. Парень недоумевал, когда его господин перестал ему доверять. Ведь вечером, когда они вернулись в замок, его господин не затыкал ему рот, а наоборот, начал слушать, что говорит Седрик. Возможно виной всему было вино, которое так часто им предлагали в галерее. Выпили они приблизительно бокалов двенадцать, от чего их настроение заметно улучшилось (а вот координация — нет) Фобос с лёгкой полуулыбкой на губах наблюдал за живым восторгом своего слуги, который в первые в жизни увидел столько живописных шедевров. Принц даже снисходительно объяснил ему разницу между романтизмом и неоклассицизмом, а также весь путь до дворца рассказывал своему любознательному слуге о жизни и творчестве некоторых художников. Седрик внутренне ликовал. Слушая расслабленный, немного хриплый от простуды голос Фобоса, он никак не мог успокоить свое быстро колотящееся сердце. Этот размеренный, бархатный голос принца заставлял его колени подкашиваться и все тело дрожать от радостного возбуждения. Когда они вернулись в покои, уставший Фобос свалился в кресло, позволяя своему любимому слуге расчёсывать его спутанные светлые волосы. Слуга, несмотря на внешнее спокойствие, внутренне ликовал. Из-за выпитого алкоголя Седрик смутно помнил события того вечера и никак не мог вспомнить, что за роковую ошибку он совершил, которая так отвратила принца от него. Он пытался вспомнить их разговор после галереи, чтобы понять из-за чего Фобос вновь стал так подозрителен и зол. Сначала они обсуждали искусство и художников, потом посмеялись над смешным выражением лица принцессы Розамонд в галерее, а также попромывали косточки посетителям этой выставки. Седрик недоумевал, почему принц так резко изменил к нему свое отношение. Ведь он не сказал ничего дурного… Вдруг в голове постепенно начали мелькать некоторые подробности того вечера. Вот они пришли в замок, вот они идут в погреб за бутылкой вина, вот они ее выпивают и вот… Вдруг в памяти резко всплыл один диалог с принцем… — Почему в западном крыле так мало слуг? — неожиданно спросил тогда Фобос. — У главной камеристки королевы сегодня день рождения, Ваше Высочество. Ваша матушка отпустила своих придворных, чтобы они устроили небольшой праздник среди слуг. — Праздник среди слуг? — презрительно скривился принц. — С каких пор челядь отмечает дни рождения в рабочее время? — Это довольно-таки распространенная практика, мой принц, — отозвался Седрик. — Если господин или госпожа не нуждается в услугах придворного, то ему могут дать небольшой отгул в виде подарка. — Очень мило, — скривился наследник. — Вот только господин может отпустить одного слугу, а не целый штаб. Неужели моя дрожайшая матушка просто отпустила двадцать человек? — Наверное, мой принц. Но насколько мне известно, Ее Величество даёт такие поблажки только приближенным слугам. Простые, не приближенные к трону слуги отмечают дни рождения скромно, после окончания рабочего дня. — Да ну? — приподняв бровь, поинтересовался Фобос.  — И как часто ты отмечал свой день рождения, когда был подмастерьем? Собирал своих дружков-бездельников и пил разбавленный спирт? — Нет, Ваше Высочество, — пьяно захихикал Седрик.— Друзей у меня никогда не было, а за спирт мне Фил бы голову оторвал. Да и не праздновал я никогда. — Никогда?! Серьезно? — удивился Фобос.— Нет, я, конечно, терпеть не могу все эти официальные приемы, но у вас-то слуг все по-другому. Украл кусок торта с кухни, считай уже отпраздновал. Седрик улыбнулся, не спеша посвящать принца в то, как больно может ударить повариха скалкой за украденное яблоко. Что уж говорить о торте… — Ну, а если серьезно, что лично для тебя этот день? Ты же слуга. Чувствуешь ли ты себя в этот день менее бесполезным? — В моих руках довольно-таки острый гребень, а вы так обзываетесь… — Ты посмотри! — с весёлым изумлением произнес Фобос, — У кого-то, я смотрю, зубки прорезались? — спросил он с наигранной злостью, не в силах сдержать улыбку, — Повезло тебе, Седрик, что у меня сегодня хорошее настроение. Тем более, я нахожусь в одних покоях со зверюгой, которая может мне голову в одно мгновение оторвать, а ты мне тут гребнем угрожаешь. Ну и что ты лыбишься, негодяй? — с наигранным недовольством говорил принц. — Ну, а если серьезно, когда в последний раз отмечал день рождения, на что это было похоже? — Я никогда не отмечал свой день рождения, мой принц. Правда. Я даже не знаю свою дату рождения. — Серьезно? А как ты понимаешь сколько тебе лет? Сколько тебе вообще? — Я обычно ориентируюсь на ваш возраст. Я помню, что старше вас примерно на полгода. Так что через несколько месяцев мне исполниться семнадцать. — Семнадцать?! Тебе?! — удивлённо воскликнул Фобос. — Ты выглядишь максимум на пятнадцать! Я был уверен, что старше тебя! — Ну если вам будет легче, можете считать меня младше вас. Год моего рождения все равно никому не известен. — Всмысле? — Я попал в приют совсем ребенком, поэтому не помнил ни свой год рождения, ни родителей. Единственное, о чем я знал, это мое происхождение, не самое лучшее воспоминание, скажу я вам, — горько улыбнулся Седрик. — Ну, а вот если серьезно… Парень отложил гребень и присел на подлокотник кресла принца, задумчиво глядя на него через зеркало. — В целом, моя жизнь была вполне сносной: нормальная работа, неплохое жалование и вкусная еда, но… — слуга серьезно посмотрел в лицо своего господина через сверкающую гладь зеркала, — Я не мог нормально жить, не мог нормально спать, я ничего не мог нормально делать. Я жил в постоянном страхе. У меня случались панические атаки каждый раз, когда мимо проходил гвардеец. Я едва ли не падал в обморок, когда стражники заходили к нам в лазарет. Это был кошмар! Сущий ад! Я ни с кем не общался, я боялся подпускать кого-то к себе, во всех я видел врагов. Вы ведь точно такой же! — теряя самообладание кричал Седрик, — Вы боитесь, что вас предадут! Я представляю, как вам было тяжело расти вокруг лицемеров, готовых за монету сдать вас с потрохами вашей матушке! Но максимум, что вас ждало, это строгий выговор, а меня ждала смерть! Узнай кто-нибудь о том, что я оборотень, меня бы повели в тюрьму. Там бы меня долго и унизительно допрашивали, избивали, может даже насиловали. И только потом повели на казнь. А знаете, как ужасны казни для оборотней? — трясясь от подступающей истерики, продолжал Седрик, впившись глазами в принца, — Единственным моим ярким воспоминанием из детства была казнь одного полукровки, жившего по-соседству. Я не помню ни его лица, ни как его звали, я помню лишь его крики, страшные, душераздирающие крики из подвала, куда его отвели. Этот крик, этот вопль, этот ужасный вопль преследовал меня повсюду! Каждый раз, когда мне представлялась возможность сблизиться с кем-то из слуг в моей голове звучал этот крик. Думаете, я не хотел с кем-то подружиться? Хотел, конечно хотел! Хотел отпраздновать свой день рождения в кругу близких мне друзей, получать поздравления, улыбки. Когда я видел тех счастливцев, которым было позволена справлять свои именины среди слуг, я завидовал. Очень сильно завидовал. Я мечтал быть на их месте! Но все это было невозможно. Вы и представить себе не можете, какого мне было! Вы боитесь подпускать меня к себе, ибо думаете, что я могу рассказать о ваших планах советникам! Как же это смешно! — и Седрик на самом деле зашелся в истерическом смехе. Фобос поражено глядел на эту картину, не зная, что предпринять. Алкоголь сильно ударил слуге в голову, погружая того в пучину кошмаров, страхов и плохих воспоминаний. Тем временем, смех Седрика превратился в рыдания, и тот сполз на колени перед своим господином. — Фобос, — обхватив руками колени принца, начал он быстрым шепотом. — может быть в моих руках есть парочка ваших секретиков, но в ваших — моя жизнь и мое сердце, как бы пафосно это не звучало. С вами я не чувствую такого страха, хоть вы можете в любую секунду приказать меня убить. Я полностью принадлежу вам, люблю вас рабской любовью, не надеясь на взаимность. Прошу не гоните меня от себя, позвольте мне быть подле вас! Конец фразы заглушили рыдания Седрика, который продолжал обнимать колени своего принца. Фобос молчал, медленно поглаживая слугу по волосам. После этого воспоминания начали тускнеть. Но ему было достаточно и этого. Седрик, схватившись руками за голову, склонился над столом. «Какой же я идиот! Что я тогда наговорил?! Зачем?! Боже, мне нельзя пить! Теперь понятно, почему принц меня избегает!» Ещё минут десять парень продолжал заниматься самобичеванием, прежде чем начал складывать все события воедино. Теперь поведение принца было вполне обосновано. А ведь как легко было обвинять во всех бедах капризный и изменчивый нрав Фобоса! Какой же он дурак! Кретин! Идиот! Не умеешь пить — не берись! Что за бред он нес? Зачем? Юноша с ужасом вспоминал, как фамильярно общался с принцем и как унизительно разрыдался. Как ему хватило духу дерзить своему господину? Ставить свои проблемы выше его? Он же буквально навязывал ему свою любовь. Хотя можно ли назвать это любовью со стороны? Наверняка Фобос подумал, что его слуга помешенный на нем психопат. Неудивительно, что он теперь его избегает, пользуясь услугами лакеев и горничных. Седрик видел, как они снуют возле покоев принца, выполняя его всевозможные поручения. Всякий раз, когда наг предлагал свою помощь юному наследнику, тот вежливо ему отказывал и говорил, что справиться сам. Однако буквально через десять минут Седрик обычно видел недовольных слуг, исполняющих его обязанности. Парень был расстроен, но, то, что Фобос не обходился с ним, как со скотом, немного смягчало обиду. Только теперь до него дошло, что принц не был с ним груб потому лишь, что ему было все равно на своего слугу. Принц к нему охладел, больше Седрик ему не нужен. От этой догадки его сердце пропустило удар. Юноша начал невольно вспоминать, как в течение недели Фобос бесцеремонно выставлял его за дверь своей спальни. Справедливости ради, стоит отметить, что принц всю неделю был очень занят. Юный наследник практически не выходил из покоев, лишь давая распоряжения. Седрик знал, что слуги закупали для принца что-то в городе, однако его расспросы ни к чему не приводили, что было очень странно. Обычно лакеи любили посплетничать о Фобосе и раньше они спокойно распространялись о его заданиях и приказах. Но сейчас сколько бы Седрик не бился, ничего путного из них вытрясти не мог. Они определенно что-то от него скрывали. Понять бы ещё что… Его размышления прервал скрип соседнего стула. Наг обернулся и увидел перед собой горничную, которая так часто прислуживала его принцу на этой неделе. Седрик скривился и ничего не сказал. Девушка тоже молчала, собираясь с мыслями, чтобы начать разговор. Она расправляла платье на коленях, прочищала горло и постоянно наматывала косу на палец. Не сложно было догадаться, что в библиотеку она пришла далеко не за книгами. Ей нужен был Седрик, который упорно продолжал игнорировать незваную гостью. — Послушай, — начала она смущённо. — что ты читаешь? — Тебе-то что? — холодно осведомился юноша, невольно подражая Фобосу. — Ну, пожалуйста, скажи, — не унималась Мэриголд, кажется так звали эту служанку. Седрик закатил глаза и нехотя повернул девушке обложку книги. — Я не умею читать. Что там написано? — Тогда зачем тебе название? — раздражённо спросил парень. — Что ты вообще забыла в библиотеке? — Мне это нужно. — Зачем? — Приказ принца Фобоса, — торжественно произнесла она. — Он приказал мне узнать, что ты сейчас читаешь. Седрик побледнел. Это книга принадлежит принцу. Имел ли он права брать её? Фобос ненавидит, когда трогают его вещи. Боже, что он натворил! — «Т-тактика, — слегла запинаясь, прочитал парень. — и правильное введение боя». — Ага, отлично. Запомнила. А какие книги ты ещё читал? — Больше я ничего у него не брал, клянусь! — Верю-верю, — улыбнулась Мэриголд. — Но все же. Ты читал что-нибудь ещё? Отдельно? — Сам я брал только эту книгу. Остальное я читал при нем. Если нужно, я сейчас же верну эту книгу, — слуга встал. — Стой! Нет! К принцу пока нельзя. — Почему? Почему к нему нельзя? — теряя самообладание, воскликнул Седрик. — Я не знаю. Честно, — прижимая руки к груди, говорила девушка. — Он нам ни о чем не говорит, лишь даёт указания. — Какие указания? — Он запретил нам об этом тебе говорить. Извини, — с этими словами горничная выбежала из библиотеки. Глубоко вздохнув, Седрик упал обратно на скамью в полнейшем замешательстве. Фобос подсылает к нему слуг, чтобы выведать необходимую информацию. Но зачем? Юноша начал припоминать разговор с каким-то поварёнком, который много расспрашивал о его любимых блюдах. Седрик тогда ответил что-то невнятное про запечённое мясо и ушел. Что если тем пареньком движило не простое любопытство, а приказ Его Высочества? Зачем тогда ему спрашивать про его любимые блюда? Чтобы что-то подмешать? Или может отравить? От последней мысли все внутри похолодело. Наг, проклиная свое богатое воображение, начал представлять, как Фобос избавляется от неугодного слуги. Принц никогда ни к чему не привязывается, а надоевшие вещи выкидывает. Седрик своим ужасным, невероятно глупым поведением отвратил от себя своего любимого принца. Теперь неизвестно, что его ждёт: вышвырнут ли его, как нашкодившего котенка, или убьют, как бешеного пса. Не успел он завернуть за угол, как его поймала ещё одна служанка. То была уже не девчонка и не девушка, а взрослая женщина. — А ну-ка, встань прямо, — с этими словами она достала метр и начала мерить плечи Седрика, — Слава Оракулу, всё подходит, — с облегчением выдохнула она. — Не ошиблась. — Не ошиблись в чем? — удивленно переспросил парень. — Вы вообще кто? — Секрет, малыш, — подмигнула ему женщина, — Пойдешь к принцу — все узнаёшь. Но не сейчас, он занят, — удаляясь, говорила она. — Кстати, как в подвал спускаться будете с Его Высочеством, не забудьте факел зажечь, темнота там такая, ноги все переломаете. — Дана, кто будет коржи пропекать? Хорош трепаться! — раздался басистый голос кухарки. — Всё, я побежала, малыш, — Дана, подхватив подол своего платья, быстрым шагом устремилась в сторону кухни, откуда веяло аппетитными запахами запечённого мяса и различных специй. В любой другой день Седрик бы присоединился к трапезе, но сегодня его нервы были накалены до предела, и кусок не лез в горло. Парень начал анализировать сказанное служанкой. Зачем ей его измерять? И причем здесь вообще подвал? Нет! Нет! Нет! Быть того не может! Неужели его будут пытать?! Фобос наверняка запомнил, как Седрик рассказывал про пытки оборотней. Значит, он решил наказать его так. Жестоко. Очень жестоко. Не было больше сил оттягивать неизбежное, уже неделю он живёт в неведении. Пора наконец пойти к принцу и выяснить, что его ждёт. Седрик быстрым шагом начал направляться к покоям Фобоса, однако по мере приближения, его энтузиазм уменьшался. Волны липкого страха сковали его тело, не позволяя повернуть ручку к комнате принца. Лишь один шаг разделял его от Фобоса, его возлюбленного и его возможного палача. За дверью послышался раздраженный голос его господина, который кричал на кого-то из его новых слуг. Седрик шумно вздохнул, собрался с силами и дёрнул за ручку покоев принца. — Мой принц, — прервал гневную тираду Фобоса, юноша. — Я… — Что ещё?! — стремительно оборачиваясь, крикнул наследник, — А, это ты, — уже спокойно сказал он. — Все вон! Никакой от вас пользы. Седрик, заходи. Слуги начали быстро удаляться из покоев, не скрывая своего облегчения. Последней вышла Мэриголд, выдавив из себя ободряющую полуулыбку. — Я думаю ты уже сам все понял, Седрик. Невозможно вести дела с плебеями. Обо всем уже разболтали, да? — Нет, мой принц. Они ничего мне не говорили, — грустно поведал наг. — Что меня ждёт? — Ну, сначала думаю небольшой ужин, потом посмотришь подарки. Торт ещё пока не готов, этим идиотам ничего нельзя доверить. — А? — лаконично поинтересовался Седрик. — Торт ещё не приготовили, — членораздельно повторил Фобос. — Правда я так и не смог выведать, какой ты любишь. Если хочешь, можешь сначала посмотреть подарки. — К-какие подарки? — запнулся Седрик. Он находился в полном замешательстве. — Тебе на самом деле не говорили о празднике или ты так виртуозно придуриваешься? — Я ничего не понимаю, мой принц, — чувствуя себя полным идиотом, признался слуга. — Пожалуйста, объясните. — Разве ты не говорил, что никогда не отмечал свой день рождения? — Говорил, но… — С семнадцатилетием, Седрик, — улыбнулся Фобос, осторожно взяв его под локоть, развернул его к стене. Там, где всегда была голая стена, сейчас стоял небольшой круглый стол, накрытый на две персоны. Блюда с запеченным мясом, салатами и нарезками наполняли комнату манящими запахами. Рядом стоял графин с бордовой жидкостью, в которой Седрик различил свое любимое полусладкое вино. Два канделябра освещали стол, придавая трапезе небольшую таинственность и даже романтичность. — Ты говорил что-то про ужин с друзьями, но, уж извини, кроме меня у тебя никого нет, — наклонившись к уху слуги, шептал Фобос. — Так что придется тебе отмечать в моем обществе.  — Неужели вы устроили все это для меня? — Это ещё не всё, — не без удовольствия сказал Фобос, кивая на несколько красиво упакованных коробок у стола. — Иди посмотри. Седрик приблизился к своим подаркам и начал аккуратно сдирать цветную бумагу. Юноша не верил собственному счастью, когда обнаружил аж четыре тома про военное дело и одно эксклюзивное подарочное издание про правильное владение оружием. Он радовался, словно ребенок и ежесекундно благодарил Фобоса. В другой коробке он обнаружил красивую светло-зеленую мантию, которая никак не могла принадлежать обычному плебею. — А ты и не обычный плебей, Седрик, — ответил ему на это принц. — Ты личный слуга наследника престола и должен одеваться соответствующее. Примерь, надеюсь, эта дура не прогадала с размером. Отлично, в самый раз. Там ещё туфли стоят, их тоже надеть. Ну вот! Совсем другое дело. Хоть на человека стал похож. Только сейчас, отойдя от шока, до Седрика начало доходить, в чём заключался смысл этих глупых расспросов слуг. Какой же он дурак! Напридумывал себе всякое. Теперь понятно, почему они так странно вели себя всю неделю. Вот зачем интересовались его предпочтениями в еде и литературе. Вот зачем та женщина его измеряла. Стоп, она говорила ещё что-то про подвал. — Мой принц, одна служанка попросила вам передать, что в подвале темно и нужно брать факел. — Не подвал, а подземелье. Тоже небольшой тебе подарок. Ты же любишь читать про битвы, тогда почему бы не попрактиковаться. Я перестроил подземелье в небольшую дуэльную площадку. Научу тебя владеть мечом, — подмигнул Фобос. — Мой принц, я не знаю, что и сказать. Я вам безмерно благодарен. Как я могу отплатить вам за вашу щедрость? — Нуу, — протянул юный Эсканор, ухмыляясь, — для начала будет достаточно поцелуя.

***

Через несколько часов, когда трапеза уже была закончена, а новенькая мантия именинника была небрежно брошена на кресло к остальным вещам, Седрик, засыпая на плече своего принца, ловил себя на мысли, что теперь он точно запомнит дату своего рождения.