***
На землю медленно опускались сумерки. Вершины гор озаряли последние лучи закатного солнца. Небольшой отряд рыцарей Ордена во главе с Люцифером устроил привал высоко в горах невдалеке от водопада. Несмотря на то, что всё вокруг было укрыто густыми лесами здесь было небольшое озеро, из которого вытекали мелкие ручьи. Именно на каменистом берегу этого водоёма и был разбит лагерь. С этого места открывался живописный вид на, погружающуюся во тьму, долину. Предводитель отряда, чьи мысли вот уже несколько лет были лишь об одном, в очередной раз был погружен в раздумья, меряя шаг, он всё дальше и дальше отдалялся от лагеря. «Последний раз их видели именно в этом районе. Да и тому заключённому не было смысла врать нам.» — думал Люцифер, пока подходил к водопаду. Шум падающей воды мог заглушить мысли, что и пытался сделать парень. Он изрядно устал мотаться по континенту в погоне за иллюзорными врагами, которых так боялись в правительстве. Он понимал, что все эти поиски были лишены смысла, что и пытался множество раз донести до людей. Ведь как, среди сотен тысяч жителей Кентурма, разбросанных по всей его обширной территории, можно найти неких оппозиционеров, о которых известно ровным счётом ничего и столько же подтверждений слухам, о их деятельности? Это сравнимо с поиском иглы в стоге сена, но нужно ли говорить, что слова падшего мало кого переубедили, а потому у Люцифера не оставалось иного выхода, как не подчиниться. Взгляд падшего устремился вниз, когда земля чуть не выскользнула у него из-под ног. Впереди — обрыв. Водный поток устремлялся вниз, разрезая редкие выступающие скалы, на которых росли изогнутые хвои, разбивался на части и ярус за ярусом спускался к низу, сливаясь в реку. В последнее время парень был уж слишком рассеянным и невнимательным — сказывались бессонница и переутомление. Люцифер удивлялся тому, как переутомление сказалось на неё — падшем ангеле, если такими проблемами страдают в основном только люди. Поэтому, когда голоса в лагере стихли, это ничуть не насторожило падшего. Тот будто даже ничего не заметил и продолжил стоять у обрыва, и пустым взглядом наблюдая за водным потоком. Уже совсем стемнело, а небо озарили две луны. Люциферу хотелось насладиться этим моментом тишины и спокойствия, когда мысли в голове утихли, но парня начинало клонить в сон и он решил, что пора вернуться в лагерь. Камни вперемешку с песком шуршали под ногами, из зарослей камыша доносилось лягушачье кваканье и жужжание мошкары. В такую чудесную ночь ничто не предвещало беды, так думал падший, пока расстояние между ним и лагерем не сократилось. В лагере было совершенно тихо, все человеческие голоса умолкли, что можно было чётко расслышать треск углей в костре, хотя падший стоял на всё ещё приличном расстоянии. Это насторожило Люцифера, ведь час был ещё не поздний и рыцари не могли уложиться спать сразу, как только разложили всё снаряжение. Тем не менее парень продолжал надеяться на то, что все его опасения напрасны, и это всё ему просто кажется от усталости Лишь красноватое пламя озарило лицо Люцифера, как перед его глазами предстала такая картина: в луже собственной крови на земле неподвижно лежали храмовники, из их тел торчали белоснежные стрелы, насквозь пробившие стальные доспехи мужчин. Люцифер сразу понял — засада. Одним резким взмахом крыла он погасил пламя, чтобы нападающим было труднее его заметить, в тот самый момент, когда всего в нескольких сантиметрах от его лица со свистом пронеслась стрела. Парень тут же расправил угольно-чёрные ангельские крылья и взлетел, окидывая взглядом весь лес и ища в гуще листвы стрелка. Опускаться к лагерю было нельзя, ведь Люцифер мог повторить участь рыцарей, что лежали мертвые, в чём он только что убедился. Но и оставаться парить в воздухе тоже было небезопасно, ведь так падший становился идеальной мишенью для лучника, что сидел в засаде. Люцифер не исключал, что нападающих могло быть несколько, иначе как объяснить то, что десяток взрослых и хорошо обученных солдат свалились замертво чуть ли не одновременно, и при этом не издав ни звука. Разрывая воздух, над лесов пронеслось ещё несколько стрел, но одного взмаха руки падшего хватило, чтобы стрелы исчезли, разрезанные фиолетовым лучом света. Парень успел разглядеть, откуда были выпущены стрелы. В ту же минуту у ладони падшего появилась печать, а у верхушек деревьев ярко засверкали энергетические сферы. Через мгновение сферы взорвались, озарив фиолетовым светом всё вокруг, а на месте удара остались лишь обугленные ветви. Люцифер пригляделся — пусто. Стрелку удалось скрыться, конечно, ведь от усталости движения падшего, казалось, будто замедлились. Мощный взмах крыльев заставил деревья покачнуться, поднялась пыль. Глаза смыкались, парня клонило в сон, он уже не мог нормально оценивать ситуацию, и ко всему прочему добавилась нестерпимая головная боль. Люцифер пытался придумать план и вместе с тем понять, кто на этот раз заказал его убийство. Падший расценивал два варианта: первый — скрыться от преследования, так как в данный момент это — единственно верное решение, а второй — самому преследовать нападавшего или нападавших, если их было несколько. Он понимал, что лучше отступить, но кто он такой, чтобы просто взять и сбежать с поля боя. Но его самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Поддавшись мимолётному порыву, он потерял хладнокровие и поздно осознал свою ошибку. Раздался шорох и из ниоткуда на Люцифера посыпался шквал стрел. Посчитав, что ему удалось припугнуть и даже оттеснить врага, он совершенно не рассчитывал на то, что те решаться напасть вновь. Парню в последний момент удалось увернуться и уничтожить парочку стрел, но одной все же удалось ранить падшего. Она угодила прямо в крыло. Резкая боль пронзила тело Люцифера и парень ощутил, как раненое крыло начало неметь и больше не шевелилось, что позже произошло и со всем телом. Вероятно стрелы были обильно смазаны ядом, и крайне сильным, раз нескольких секунд хватило, чтобы Люцифер потерял контроль над собственным телом. А возможно, здесь постарались и применили магию. Не успел парень и сообразить, как множество таких же стрел впились в его спину. Второе крыло окончательно отказало. В глазах Люцифера помутнело. Он почувствовал легкость, возникшую в теле и, теряя сознание, рухнул вниз. Последнее, что видел перед собой парень, так это бушующий водный поток и темноту.***
— Ваш отряд, вероятно, уже нашёл разбитый лагерь выше в горах, — парень решил начать с этого. — Допустим так, — по лицу Готье было видно, что он ожидал большего. — И если вы были внимательны, то заметили, что следов сопротивления практически не было, — эта деталь хорошо отпечаталась в памяти Люцифера. — Не считая нескольких сломанных и подожжённых деревьев, всё было нетронуто, — всё также недоверчиво ответил рыцарь. Слова парня заставили мужчину лишь больше усомниться в выводах Брукса. — Верно. — И что с того? — А то, что вы видимо не особо задумывались над тем, кем могло быть совершено нападение, — это прозвучало как грубое и оскорбительное замечание в сторону Готье, но тот ещё сильнее нахмурил брови и ответил: — Ставлю на то, что это были поганые эльфы, с недавних пор обосновавшиеся здесь, — рыцарь посмотрел на парня и епископа каким-то странным взглядом, нарочито делая акцент на слове «эльфы». — И будите правы — вероятнее всего, это и впрямь дело рук эльфов. Они напали исподтишка, когда уже совсем стемнело. Среди них были стрелки с отравленными или заколдованными стрелами. Вы не проверяли тела убитых? — почему-то парню вспомнилось недавнее нападение этих же самых рыцарей на него и Нору и кто знает, может в памяти Готье тоже всплыли воспоминания об этом. — На войне все средства хороши, — парень вздохнул и развёл руками, — и я ни капли не буду удивлён, если выясниться, что тот осуждённый дрейк, которого мы пытали в катакомбах, их человек, и он намеренно позволили себя поймать, чтобы дать нам ложные сведения. — от услышанного глаза рыцаря широко распахнулись, в них читалось удивление и даже лёгкий испуг, ведь и правда о том, что творилось в катакомбах Хорикена было известно крайне узкому кругу лиц, в который входили лишь самые высокопоставленные сановники Хорикена. — Как считаете, Готье, разве после всех пыток, которым мы его подвергали, он мог соврать, а ведь я предложил ему хорошую плату за честность, или жизнь уже не представляет ценности? — Думаю… — Ну, а если вам и этого мало, то надеюсь, что это уж точно сможет переубедить вас. За неделю, проведённую в безделье и вечной скуке, Люцифер поднабрался сил и накопил достаточно маны для призыва крыльев. После полученных травм, крылья, при виде которых мало кто осмеливался оспаривать мнение, действия или раз уж на то пошло «подлинность» падшего, исчезли, оставив после себя лишь два вертикальных выреза на куртке парня. Привыкнув к громоздким и увесистым крыльям, что в сложенном состоянии скорее мешали и приносили множество неудобств, нежели имели хоть какое-то практичное применение, Люцифер ощущал непривычную лёгкость. Порой его проблемы с крыльями доходили до того, что падший не мог даже самостоятельно надеть рубашку или плащ, и приходилось звать слуг, наскоро перешивать вещи, а потому большая часть гардероба Люцифера шилась под заказ; бывало, что даже в собственной комнате, сравнимой с целой гостиной, падший не мог свободно развернуться, ведь крылья мало того, что служили грузом, так ещё и задевали окружающие предметы. Но со всем этим парень давно свыкся, поэтому чувство, будто чего-то не хватает не покидало его. Люциферу, было известно о настойчивости капитана кавалерии, но окончательно убедившись в том, что Готье упёрт настолько, что готов спорить даже с епископом, Люцифер решил, что в таком случае ни какие слова не смогут заставить его поверить им лучше, чем как и сказал Бертольд, демонстрация. Глаза парня ярко загорелись, а из-за спины падшего показалось неяркое фиолетовое свечение. Откуда не возьмись напустился ветер, поднявший в воздух, только опустившуюся, пыль. Рыцарь схватился за рукоять меча, что висел у него на поясе, но подошедший, Брукс, борода и мантия которого колыхались от сильного ветра, схватил того за руку и отрицательно покачал головой. Мужчины подняли взгляды, но свет стал более ярким и заслепил глаза. Они могли видеть лишь смутные очертания силуэта Люцифера. Но только Люцифер ощутил, что энергия сконцентрировалась на спине, как тело охватила жгучая боль. Так бывало всегда, когда после длительного перерыва приходилось вновь призывать крылья. Это невыносимое чувство — будто острыми лезвиями резали спину было главной причиной, по которой Люцифер практически никогда не убирал крылья, какие бы неудобства они не приносили. Это всегда напоминало о том, как падший впервые получил их когда-то на Небесах, а возвращаться, пускай и мысленно, к тем временам парень не хотел. Но в этот раз боль была как никогда сильной, оно и понятно, ведь в тот вечер одно крыло повредилось настолько, что даже малейшее движение причиняло страдания. Теперь же оба крыла были в полном порядке, правда от этого парню никак не сделалось лучше. Но, какой бы невыносимой не была боль, Люцифер не желая терять лицо ни перед подчинёнными, ни перед самим собой, а потому с присущим ему безразличием, старался не показывать своих эмоций. Лишь нахмуренные брови и ладони, усиленно сжатые в кулаки, могли выдать его страдания. В следующий миг ветер и свечение исчезли, и из-за пыльного облака показались, расправленные и вытянутые во всю длину, угольно-чёрные крылья. Невзирая на жгучую боль в спине и лёгкий звон в голове, падший сохранил серьёзное, с долей укора во взгляде, выражение лица. Одного взгляда на темноволосого парня хватило, чтобы Готье с изумлением и замершим сердцем окончательно убедился в том, что совершил грубейшую ошибку, которая могла стоит ему даже жизни. Крестоносец незамедлительно подошёл ближе и быстро опустился на одно колено, склонив голову. Ему было страшно вновь взглянуть в глаза Люцифера, ведь лишь сейчас рыцарь понял, что тогда заставило его насторожиться. Храмовник, не дожидаясь, пока падший или епископ что-нибудь скажут, начал говорить, о том, как он был слеп и сильно ошибся, уповая на милость ангела. Готье молил о прощении — это было единственным, что оставалось в его случае. Все в Хорикене и за его пределами знали о жестокости ангела, посланного на Кентурм в качестве генерала. Люцифер, хоть и был прекрасным полководцем, но с людьми не считался от слова совсем, они были для него не более чем пушечным мясом или стадом баранов, которыми можно распоряжаться как только вздумается. Во власти Люцифера были сотни тысяч жизней, а его армии было достаточно, чтобы подчинить себе не только Центральный континент, но и весь Энте Исла. Не даром все самые успешные сражения за последние пятьдесят лет прошли под командованием падшего, хотя того назначили новым генералом всего несколько лет назад. Тем не менее за тот короткий срок, что парень провёл на Кентурме он сумел присоединить большое количество территорий к колониям Империи Сент-Эйр и сделать жизнь на этих землях более спокойной, несмотря на постоянные столкновения с эльфами на границе. Но какими бы похвалами не одаривали Люцифера за его военные заслуги, или как бы не судили за провалы, но весь континент трепетал от одного его имени. Хоть колонии и были частью Империи, но в действительности там царили другие законы, которым подчинялись все, кроме того, кто эти законы создавал, то есть Люцифера. О том, насколько жестокими были порядки в «его городе» были наслышаны все. По желанию падшего могли провести несколько казней за день; если возникала надобность, то он мог приказать перевернуть с ног на голову или даже сжечь пол города, чтобы добиться желаемого; именно Люцифер приказал клеймить всех марен, согласившихся перейти на сторону Империи; работорговля местным населением хоть получила множество ограничений, но продолжала процветать, ведь это было выгодно; а слухи об ужасах, что творились в тюрьмах и катакомбах крепости никогда не утихали. И вот, Корнеил Готье — рыцарь крестоносец, обычный капитан кавалерии, пусть и дворянского происхождения, вымаливал прощение у самого ангела Люцифера за свою непростительную ошибку. Храмовник уже и не надеялся, что падший окажет милость, поэтому мысленно начал читать молитву, уже готовясь к своей скорой смерти, когда юноша произнёс: — Довольно, — падший прервал речь Готье. Одно лишь это слово произвело небывалый эффект и на рыцаря, и на епископа Брукса. Не поднимаясь с колена, крестоносец обернулся к монаху, в надежде, что тот что-нибудь сделает, но столкнулся лишь с ехидной улыбкой, растянувшейся на лице старика. Тогда Готье и понял — это конец, и не жить ему больше. Тихо попрощавшись в этим светом, но всё ещё моля Господа о спасении, рыцарь уже собирался отойти в мир иной, поэтому никак не ожидал того, что услышал далее. — За этот проступок тебя должна ожидать суровая кара, — монотонно начал падший, — и твоя оплошность стоял бы тебе жизни, — храмовник резко поднял голову кверху и встретился с испытующим взглядом ярко-фиолетовых глаз парня, когда тот продолжил, — но сегодня Небеса сжалились над тобой. Придержи свои молитвы, сейчас не до этого, лучше радуйся, ведь я даю тебе шанс исправить свою ошибку. Сначала рыцарь не поверил своим ушам. Услышанное казалось ему плодом его воображения. Сбоку раздались отдаляющиеся гулкие шаги. Всё ещё ощущая на себе пристальный взгляд Люцифера, храмовник съёжился. А епископ подошёл ближе и, чуть посмеиваясь, похлопал Готье по плечу. — Ну чего вы расселись? Не заставляйте господина ждать. Поднимайтесь и идёмте. Как вы сами сказали, сэр Готье: «мы и так находимся в этих краях дольше, чем то необходимо, а вы лишь усложняете». Чувство страха перекликалось с облегчением и даже благодарностью Люциферу. Весь оставшийся день капитан отряда хоть и пытался всячески «исправить свою ошибку», но теперь уже держался чуть поодаль от падшего и епископа. Тёмные вороньи крылья, при одном лишь взгляде на них, привели в смятение и испуг и остальных рыцарей, которые тут же вспомнили о том, как смеялись над тем, кто по началу показался им самозванцем. Поэтому шумиха, поднявшаяся вокруг пустой повозки, быстро отошла на задний план, а падший ангел вновь оказался в центре внимания. По приказу Готье Люциферу быстро предоставили новую одежду, накормили всем самым лучшим, из того что имелось в провизии, так как по словам Брукса парень сильно исхудал; Корнеил отдал ему своего скакуна, а сам пересел на одну из рабочих лошадей, которые перевозили на себе всё необходимое для похода. Оживлённые рыцари, суетящиеся возле падшего и священника, привлекли внимание солдат форта, которым Кайл, под шумок удравший докладывать капитану Хартвуду о случившемся, успел рассказать о том, что темноволосый парень, которого в Муэро привела марена, оказался ангелом Люцифером. Естественно, такая новость вызвала сильный резонанс. Кто-то говорил о том, что капитан знал, кем в действительности являлся парень, и именно эти было вызвано особое отношение к нему; некоторые до последнего не были готовы поверить в правдивость слов Кайла, ведь сам факт того, что генерал Люцифер оказался в таком месте, ободранный и без своей свиты, казался немыслимым; а кому-то хватило и этого, чтобы окончательно осознать, почему парень показался им странным с момента своего появления в стенах крепости. Но о чём бы не говорили люди, все без исключения сходились во мнении, что лучше будет остерегаться Люцифера, ведь неизвестно, что может прийти на ум этому ангелу — вдруг его милость быстро сменить гневом, и весь полк пойдёт на виселицу. Тем не менее даже такое значимое событие не помешало каравану, уже в сопровождении отряда крестоносцев, ближе к вечеру двинуться дальше. В полумраке лишь две луны освещали, спускавшимся с плато людям, путь. Узкая извилистая дорога, буквально вырезанная в скале, резко уходила вниз, так что идти приходилось медленно и крайне аккуратно, ведь один неверный шаг — и человека ожидало падение во тьму с высоты почти в тысячу ярдов. По рассказам Норы, этим путём не пользовались уже тысячелетия, ведь у подножия плато и на его вершине были установлены подъёмники, которые, к слову, были разрушены самими дрейками, когда окончательно стало ясно, что человеческая армия подступает и этого никак не избежать. Дрейки рассчитывали на то, что таким образом они смогут длительное время держать оборону, как в общем то по началу и было, но множество обстоятельств, в том числе и начавшаяся смута, сыграли не в пользу местных жителей и вскоре оборона не выдержала, крепости пали и их заняли люди. Говоря о Норе стоит упомянуть, что с момента как ей удалось избежать прямого столкновения с крестоносцами её больше никто не видел, по крайней мере никто из солдат. Сама же девушка не решалась идти на риск, и высовываться из нового укрытия в ближайшее время она не планировала. После практически немого диалога с Джеймсом и Эллой марену спрятали под брезентом одно из телег, где Нора пробыла хоть и не долго, но особого восторга не испытала. В сравнении с телегой, в которой Норе приходилось находиться в неподвижном состоянии, да ещё и лежа, обшарпанная повозка с навесом казалась самой комфортной в мире. Конечно, эти действия противоречили первоначальному плану, но до последнего скрывать присутствие марены среди людей, во что бы это не вылилось в итоге, казалось Хартвудам более подходящим решением. Когда караван спустился с плато и прошёл ещё несколько миль вдоль неглубокой, но довольно широкой расщелины в земле, стояла поздняя ночь и могло даже показаться, что на горизонте уже виднелись бледные лучи восходящего солнца, что всё же было обманом зрения. Высокие и неприступные скалы, укрытые вечнозелёными хвойными лесами, пустынные плато и редкие иссохшие реки и водопады, были позади, а впереди простирались зелёные равнины с резкими, но редкими вершинами, под наклоном вырывавшимися из земли. Казалось, что этот ландшафт изрезали вдоль и поперёк, что всё же ничуть не отменяло живописности этих мест. Резкий перепад высот, как и ожидалось, сказался на самочувствии многих из путников. Головные боли были далеко не самым ужасным из того, что довелось испытать людям после спуска, поэтому очередная внеплановая остановка была скорее вынужденной мерой. Конечно, даже теперь караван находился на ещё достаточно приличной высоте относительно моря, хоть уже и гораздо ниже уровня облаков, но даже так люди, а в особенности рыцари из Хорикена, не были до конца готовы к этому. Хотя многие всё так же бодрствовали, но вскоре после остановки весь караван затих. Единственными источниками звука были новые сопровождающие полка. И правда отряд рыцарей, капитан Хартвуд и Готье окружили груду веток, сложенных шалашом, и наблюдали за попытками одного из храмовников разжечь огонь. Им пришлось столкнуться с той же проблемой, что и ранее, а именно — отсыревшими дровами. Так же как и в горах, здесь недавно прошли дожди, о чём свидетельствовала ещё влажная почва. Правда, если в прошлый раз решить этот вопрос помогла Нора, которая смогла развести костёр, то теперь сделать это было некому, а сама марена ни за что бы не высунулась в присутствии храмовников. О помощи хотели просить даже Люцифера, но ни его, ни монаха, как на зло, нигде не могли найти. Стоять как истуканы, столпившись в одном месте, конечно, не имело какого-либо смысла, но и расходиться не хотелось, вот они и пытались все вместе зажечь хоть одну деревяшку. Храмовники не умолкали, отпуская шутки на самые разные темы, совершенно не стесняясь присутствия своего капитана, наоборот, Готье и сам принимал участия в их разговорах. Лишь один Хартвуд стоял молча, задумчиво склонив голову. Он не переставал размышлять о случившемся, ведь если бы Нора не успела вылезти из повозки, то пришлось бы придумывать отговорку, почему марена вообще находилась среди воинов, да ещё и без требуемых документов и, что самое главное — без клейма. Джеймс не сомневался, что старый друг закрыл бы глаза на эту ситуацию, но теперь среди людей находился ангел Люцифер, поэтому крестоносец не смог бы противиться правилам. Джеймсу нужно было проведать Нору, чтобы обсудить всё и решить, каков будет их дальнейший план, но внезапный уход коменданта мог бы выглядеть странно и вызвать множество вопросов. Мужчина решил, что пока рыцари заняты костром, они вряд ли станут придавать сильное значение его желанию ненадолго отлучиться. Тогда же до ушей Хартвуда донеслись слова одного из храмовников: — Думаешь, это правда просто порох? — вполголоса произнёс мужчина, позади Джеймса. Он явно обращался к кому-то другому, поэтому комендант не обернулся, а стал прислушиваться. — И впрямь, странно всё это. Порох, конечно, может самовоспламениться, но как по мне — здесь всё куда сложнее, — ответил второй, и Хартвуд ощутил, что тот уставился прямо на него. — Твоя правда, да и что порох мог делать в повозке с продуктами? Понимаю, если б табак, как нам сначала сказали, но порох — уже слишком. Хотя, кто знает, всё возможно, — продолжил первый, пожимая плечами. — Возможно, — он сделал паузу и продолжил уже гораздо тише, — это был кто-то из марен. Огнём же, кажется, дрейки владеют? Дальше Хартвуд уже не слушал — ему хватило и этого. Неизвестно, говорили ли храмовники это всерьёз, или же в действительности ни о чём не догадывались, но сам факт того, что подобная мысль у них проскочила, говорил о серьёзном риске для всех. Сказав пару слов Готье, Джеймс направился прочь. Быстрым шагом он меньше чем за минуту достиг той самой телеги, где должна была прятаться девушка. Капитан остановился и, оглядевшись по сторонам, проверяя, нет ли кого поблизости, приподнял брезент, но под тем — пусто. Несколько мешков, пара копий, арбалетов и, связанные в пучки, стрелы, но марены на месте не было. Хоть этого Хартвуд вполне ожидал и ему не приходилось сомневаться в том, что с Норой всё в порядке, но её возможная встреча с Люцифером могла повернуться неожиданным образом, ведь неизвестно, что у этого ангела на уме, и как он может изменить своё отношение к этой девушке. Мужчина надеялся, что Нора решила сбежать — теперь у полка были сопровождающие в лице крестоносцев и самого генерала Люцифера, хоть возможно и не на долго, но в таком случае у Норы больше не было резона оставаться.***
Новое укрытие не нравилось Норе от слова совсем. Девушка, конечно, не рассчитывала на то, что ей представят что-то более удобное, ведь особого выбора и не было, но хотелось и получше. Марена уже сотню раз пожалела о том, что решила не идти пешком, ведь она могла давным-давно обогнать весь караван, а не отбивать бока в неудобной телеге, да ещё и будучи накрытой брезентом. После того как все голоса стихли и окончательно стало ясно, что остановка затянется до утра, улучив момент, Нора выскользнула из-под плотной парусины. Девушка хотела немного размяться после долгой дороги, но не успели ее ноги коснуться земли, как до ушей манеры донёсся топот ещё чьих-то ног и негромкий смех. Это было ужасно не вовремя. В мгновение обернувшись в сторону источника звука, Нора увидела двух храмовников и по закону подлости двигались они прямиком в сторону девушки. К счастью, рыцари ещё не успели заметить марену, так как по-видимому были сильно увлечены своей беседой. Времени спрятаться обратно под брезент уже не было, поэтому оставалось лишь прыгать в густые заросли леса, но не успела Нора осуществить задуманное, как кто-то резко потянул её прямиком в кусты, что были позади девушки. Конечно, от преждевременного раскрытия Нору это спасло, но столкнулась марена с тем, кого ей хотелось видеть в тот момент меньше всего. Девушка не успела и глазом моргнуть, как крестоносцы исчезли из её поля зрения, а сама она оказалась уже позади кустов. Она ощутила прикосновение ледяных ладоней на своих лопатках. Мурашки пробежали по телу. Не мешкая, Нора подскочила и отпрянула от своего «спасителя». Сумка с единственным кинжалом осталась в повозке, поэтому руки дрейка машинально сжались в кулаки, а колени чуть согнулись, принимая боевую стойку. Кто бы не оказался новым противником, он бы сильно пожалел, что решил притронуться к ней. Но, когда девушка взглянула на «неизвестного», перед ней предстал падший ангел. Глаза Норы широко распахнулись от изумления, но ни сказав ни слова, она быстро повернулась и уже было ринулась вперёд, когда ощутила, что не может двинуться с места. Холодные пальцы парня сжимали её запястье. Люцифер сам не до конца понимал, зачем сделал это, но хват не ослаблял. Удивление марены сменилось недовольством. — Отпусти меня, — казалось, она прошипела эти слова. — Чтобы ты сбежала? — Люциферу не нужен был ответ, он и так понимал, что он будет положительным, даже если Нора прямо так не скажет. — С чего такие мысли? — это уже было поинтересней. — Повсюду рыцари, а ты свободно разгуливаешь прямо перед ними, конечно, тебе лучше бежать, и по скорее, — до этого холодный голос дрогнул, вызвав удивление как марены, так и падшего. Парень и помыслить не мог, что будет так взволнован из-за этой девушки. Люцифер, отделавшись от назойливого монаха, решил прогуляться по округе, он и подумать не мог, что так неожиданно встретит Нору. До этого падший считал, что марена сбежала, ведь когда он решил проведать девушку, то на прежнем месте её не было. И хоть Люцифер предполагал, что Нора могла просто поменять укрытие, но долго скрываться среди людей, находясь прямиком под носом у крестоносцев, она не смогла бы. Именно поэтому падший и был поражён, когда девушка, которую он уже и не рассчитывал здесь встретить, как ни в чём не бывало стояла прямо перед ним. Одна проблема — впереди храмовники, а она на самом видном месте, вот Люцифер и решил оказать Норе небольшую услугу. — А всё благодаря кому? Если бы не ты… — громко начала она, но внезапно замолчала, поняв, что уже говорит лишнее, и, вскоре, понурив взгляд, продолжила, — они бы уже давно ушли. — Значит я был прав — ты всё слышала, — он усилил хватку. Его сердце затрепетало, что Люцифер упорно отрицал и пытался игнорировать. Падший ождал этой встречи, готовился к этому дню столько лет, но всё равно был растерян. — Даже если так и есть, то что с того? — она приподняла схваченную руку, и потянула её на себя, не оставляя попыток вырваться. — Раз тебе теперь известно, кто я, то с твоей стороны как-то невежливо притворяться, хотя смотря на тебя, можно сказать, что ты даже не пытаешься, Игнис, — он произнес это, хоть и понимая, что зря. — Замолчи! — крикнула она. — Не называй меня этим именем, — процедила марена. Она ожидала чего угодно, но не того, что Люцифер так откровенно напомнит о прошлом. — По тебе тоже не скажешь, что ты ангел, — ответный удар был нанесён и попал прямо в цель, задев чувства парня в ответ. — Хорошо, — стиснув зубы, произнес он, — но разве ты не рада видеть меня? — с этими словами расстояние между их лицами резко сократилось. Холодный взгляд падшего впился в Нору, когда та продолжила вырывать свою руку. — Думаю, ответ тебе и без того уже ясен. Ледяная ладонь коснулась лица девушки, заставив ту вздрогнуть от неожиданности. Он провёл от ушей до подбородка по её гладкой коже, касаясь одними только подушечками пальцев, останавливая большой палец на губах. — А жаль, — в его голосе неожиданно послышались нотки разочарования. — Знаешь, мне кажется, что я узнал тебя, как только увидел. Твой прежний облик, хоть и значительно отличался, но достаточно чётко отпечатался в моей памяти, чтобы его уже было невозможно забыть, — Уголки губ Люцифера на мгновение приподнялись и тут же опустились при одной мысли о прошлом. — Прекрати, — свободной рукой она вцепилась в запястье парня, убирая его ладонь от своего лица. — Лучше отпусти меня и ответь, с чего это ты так заговорил? — ей понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями, она понимала, что падший не тронет её, по крайней мере, пока что точно, ведь ему ни что не мешало убить девушку до этого, а раз он так не поступил, значит парня интересовало что-то другое. Теперь уже более уверенно Нора взглянула в стеклянные глаза Люцифера, в которых, казалось, то загорались, то вновь угасали еле заметные огоньки. Так как спокойное и сдержанное лицо парня не выражало ничего, что могло бы хотя бы намекнуть, о мыслях Люцифера, то лишь по этим странным огонькам марене удавалось проникнуть его разум. Это напомнило девушке о их самой первой встрече, что была слишком давно, чтобы запомнить всё, но на удивление так отложилась в памяти, что даже сейчас Нора будто могла увидеть всё в мельчайших подробностях. — Твоя правда, прости, что так внезапно, — его слова оторвали дрейка от собственных мыслей. — И что на меня нашло… — вполголоса добавил он и отпустил её, отступив на пол шага назад. Дыхание внезапно сбилось. Люцифер провёл рукой по лицу и, сдвигая прядь волос назад, ощутил лёгкие капли пота, выступившие на его лбу. Он не мог поверить, что дал слабину и позволил эмоциям взять верх над собой. Нора же, не дожидаясь последующих действий Люцифера, без колебаний развернулась и направилась в противоположном направлении, собираясь уходить, когда падший вновь окликнул её: — Хочешь знать, как я очутился в Драконьих горах? — уже менее сбивчиво спросил парень вслед уходящей марене, на что получил ожидаемый ответ: — Определённо, нет, — она пыталась придать своему голосу твердости, ведь в полной мере осознавала, что стоит ей поддаться мимолётному порыву и она сама не заметит, как окажется очередной марионеткой в ловких руках падшего ангела. — В действительности — ответ девушки не остановил его, — я искал тебя, — эти слова заставили Нору остановиться и даже оглянуться, что дало Люциферу повод задуматься над тем, что ещё можно наверстать упущенное. — Неужто, решил просить моего прощения? — сказанное парнем не внушало ей доверия. — К сожалению или счастью, но нет. Мне невероятно повезло встретить тебя снова — удача оказалась на моей стороне и сама вновь свела нас, жаль лишь, что ты покидаешь меня, — парень развел руками, хоть его основная цель и состояла в другом, но сказанное и впрямь было правдой, хоть и отчасти, — или нет? — По-видимому, у меня ещё осталось одно незавершённое дело, — прошептала Нора после минуты молчания и, недовольно хмыкнув и не глядя на дорогу, продолжила идти, бормоча что-то себе под нос. Люцифер же, скрестив руки на груди, продолжал стоять на месте. Несмотря на задумчивое выражение лица, мысли парня были пусты. Он изначально и не рассчитывал, что так неожиданно найдёт Нору после почти пяти лет поисков, а на то, что она согласится помочь, или хотя бы выслушает его, и подавно, поэтому можно сказать, что в планы это не входило, от того вдвойне было обидно, что всё так сложилось. — Кто же мог знать, что храмовники появляться так не вовремя и всё испортят… — со вздохом покачав головой, произнес парень. Этими словами он пытался свалить всю вину на рыцарей, хоть в глубине души прекрасно понимал, что в большей степени это всё же его заслуга.