Ванильное небо

Катя попыталась вытянуть затекшую ногу, но ничего не вышло. Недовольное мычание и попытка номер два ситуацию не улучшили, Катя непонимающе пнула ногой перед собой, уперлась пяткой во что-то твердое и холодное. «Как в гробу…» — пронеслась шальная мысль в разбуженном сознании. Пушкарева попыталась приподняться, плохо понимая, что происходит вокруг. Очков на ней не было и окружающая темнота казалась ей куда более зловещей. Трясясь от страха, чувствуя едва заметное покачивание под собой — Катя сделала вывод, что ее куда-то везут, — она думала о том, как поскорее выбраться. Но выхода не было. Похоже, кто-то ее просто запер в этом багажнике, однако оставив при этом ее собственное одеяло, клетчатый плед с кисточками и даже подушку (!). Странная гуманность похитителя пугала. Для чего ее было везти куда-то далеко, да еще и в таком непрезентабельном виде — в красной пижаме в клеточку, носках, в компании спальных принадлежностей? Паника накрыла ее с головой, но кричать или стучать Катя почему-то не смогла, подсознательно понимая, что это ничего не даст. Ну или разозлит похитителя или похитителей. А портить отношения с теми, от кого зависела ее жизнь, Пушкарёва не собиралась. «А вдруг это Жданов?! Влез, например, через окно… Ага! Влез через окно, и через него же вытащил и меня. Лестница там старая, нас двоих она бы не выдержала бы… Значит, не через окно. А тогда как? И родители там, наверное, в ужасе… Но если они знают, что меня похитили, то скорее всего уже ищут. Папа кому угодно горло за меня перегрызет… Главное, чтобы не очень-то увлекся, если это Андрей», — Катя и сама не заметила, как начала думать более связно. Свернувшись калачиком, насколько могла, поудобнее накрылась одеялом, пытаясь отгородиться от пугающей реальности. И стала размышлять о своем невеселом положении. Мозг работал уже вовсю и Катя вспомнила, что родители у нее уехали на юбилей к дяде Володе, с ночевкой. Он отремонтировал свой загородный дом, а там банька, шашлыки, прочие излишества и веселье. А значит, рассчитывать на то, что еще будут искать Катя не могла. «Как же я забыть умудрилась? Мама мне триста раз напомнила, что и когда поесть, какую одежду взять и чтобы я непременно возвращалась домой не слишком поздно. Совсем заработалась… Правильно, я так хотела спать, была такая тяжелая неделя… Вот я и заснула, в твердой уверенности, что впереди выходные, и я буду дома не одна. Теперь надо подумать, как себя вести с похитителем… Молчать? Все отрицать? Сделать вид, что от страха все отшибло и я ничего не знаю? Ой… А если это связано с работой и Андрея тоже? Мамочки, что делать? А если выкуп потребуют? Ладно, если что деньги у нас найдутся… Главное, чтобы не убили. Ой. Меня точно хотят убить!» — Катька затряслась от ужаса. Детективы она не любила, но в тех, что видела, заложникам не завязывали глаза, если не собирались отпускать на свободу. — «Но кому я сдалась? Я же просто Катя Пушкарева, работаю секретаршей, сижу в каморке, денег больших не зарабатываю… А может это розыгрыш? Но кто тогда? Колька? Дурак! Если это он, отверну голову, и пусть только попробует заикнуться, что это смешно. Ничего смешного нет — страшно, жестко, и ноги затекли». Кое-как успокоившись, Катя осторожно потрогала ногами одну часть своего временного обиталища, потом то же самое сделала руками — вдруг нашлась бы какая-то ручка или кнопка. Но ничего подобного найти ей не удалось, она правда и не очень старалась. Ориентироваться в мире без привычных круглых очков Катя не умела. Зачем-то пошарив рядом с собой, чуть не заорала от радости — очки все-таки нашлись и скорее их надела. Окружающая обстановка не стала ярче или четче, но зато прибавилось внутреннего спокойствия. Прокрутив возможные варианты в голове, Катя, немного поплакав, неожиданно для себя заснула, хоть и сопротивлялась тяжелой вязкой дремоте всеми силами. Сколько времени она не знала, но если бы увидела часы, то удивилась — на сон в собственной постели в собственной комнате некто отвел ей чуть больше часа. …А когда открыла глаза в следующий раз, то обнаружила себя в узкой комнате-пенале. Без окон, с единственной кроватью в углу и монолитной дверью без намека на замок или ручку.