Ванильное небо

Виктория возвращалась домой в ужасном настроении. Мало того, что жизнь и так была к ней, умнице и красавице, с двумя курсами обучения в МГИМО в активе, не слишком любезна, так еще и Зорькин подкачал. Она очень злилась на Николая за отмененное свидание, потому что есть хотелось ужасно. А ужины в компании Зорькина всегда были вкусными и плотными, Вика не отказывала себе ни в чем, не зная толком, когда в следующий раз сможет поесть. Вот и сегодняшний отказ очень ее расстроил. Впереди маячили одинокие и пустые выходные, Кира с Андреем собирались вместе куда-то там, Вика не знала куда, да и не интересовали ее подробности. Чаще всего Вика запоминала только то, что касалось ее самой. А раз уж в планы заклятой подружки Киры она не входила, то и память ненужными подробностями забивать не стала. Все мысли девушки занимали перспективы на грядущие выходные. Питаться нищебродскими макаронами, переваренными и пересоленными, ей не хотелось, но в отсутствии какой-либо компании приходилось принять это как факт. Она, Виктория Клочкова, секретарь, между прочим, самого президента «Зималетто» будет питаться как какая-то уборщица на вокзале, а все потому, что кто-то оказался слишком жадным и мелочным! Но конечно же Виктория злилась не только по этому поводу. Неоплаченные счета висели на ней тяжелым грузом, а легкого решения проблемы она не видела. Ну в самом деле, не к Воропаеву же ей обращаться, опускаться до его низких грязных предложений. Мобильный уже несколько дней был отключен за долги, свет отключили за неуплату, любимая машина скучала на штраф-стоянке, и целом Вике казалось, что жизнь если не кончена, то близка к этому. Ключи Вика не стала искать заранее, о чем тут же и пожалела — в подъезде, как выяснилось, свет тоже не горел. И, как вишенка на торте, не работал лифт. Надоевшая кружевная черная юбка раздражала и норовила задраться повыше. Все-таки Викины наряды, остатки былой роскоши, не предназначались для восхождения на нужный этаж пешком. Но Вика, упрямо решив, что будет сильнее обстоятельств, начала свое восхождение на Олимп. Свою дорогу до квартиры Виктория сопровождала громкими стенаниями о своей тяжелой доле, то и дело спотыкаясь и повисая на перилах, пару раз она чуть не подвернула ногу и не сломала каблуки у вполне приличных туфель. Уже на второй лестничной площадке погруженной во тьму Вике хотелось одного — сесть прямо на ступеньку и зареветь в голос. Она очень устала бороться с проблемами, она была рождена совсем не для этого. Сначала все решал обожаемый папочка, затем ее плавно передали в руки мужа — Кирилла, — а теперь она осталась совсем одна и не знала, как дальше жить эту жизнь, как планировать свои траты и доходы, чтобы оставаться на плаву. Из соседских квартир неприятно пахло домашней едой, в Клочковой боролись чувство голода и отвращение к простой еде, на которую она в принципе и не смотрела бы в той, прежней жизни. Неудачно поставив ногу на очередную ступеньку, хлюпая носом, Вика почувствовала, как ее слегка повело назад и рефлекторно дернулась вперед, но тут произошло страшное — ее рот зажала чья-то огромная рука в кожаной перчатке, а в спину, справа, чуть пониже лопатки, что-то остро кольнуло. Еще мгновение Вика балансировала на грани сознания, но вскоре просто обмякла в руках неизвестного. Он с легкостью подхватил девушку на руки и преспокойно стал спускаться вниз. Еще через полминуты Викторию в бессознательном состоянии погрузили на заднее сидение внедорожника и он выехал со двора. ..Очнулась Вика в незнакомой узкой комнате-пенале, лежащей на кровати вниз лицом. Она подскочила на кровати, забилась в угол, чувствуя, как подбирается истерика. Ручки на входной двери не было, зато на окнах имелась прочная решетка.