Звонка

      По зеркальной глади стелился белёсый дымок. Утренний туман неплотным покрывалом укрывал большое озеро так, что дальнего берега, который при ясном солнце виднелся вдали тёмной тонкой полосой, теперь было совсем не видно. Весеннее солнце еще не встало, и лишь светлое зарево поднималось над лесом, а всё живое в этом мире затаённо ждало рассвета. Мистическое время, что глушило привычные звуки, и только шлёпанье весла о воду нарушало этот покой.       — Смотри не выпади из лодки, — привычно шутливо хмыкнул старик в медвежьей шкуре.       Капюшон из морды медведя был скинут на плечи, капли росы орошали седые волосы. Шаман неторопливо и размеренно опускал весло то по правую, то по левую сторону их неширокого, но длинного судна, выдолбленного из цельного ствола дерева. Нос лодки легко разрезал зеркальную гладь, оставляя волнистый след позади.       А среди этих потревоженных людьми вод резвились разноцветные рыбы. Именно их и разглядывал второй путник, грозя вывалиться за невысокий борт. Мелкие керамические бусины, нанизанные на тонкие ремешки, звонко перестукивались между четырьмя длинными тёмными косами, что почти касались воды. Девочка то и дело придерживала их — волосы мешали обзору. Руки уже давно покрылись морщинками от частого касания воды, а брызги с туманной моросью увлажнили волосы. И если бы не плащ из рыбьей кожи — Звонка промокла бы насквозь.       Но её мало интересовало удобство — сидя поверх меховых узлов с инструментами и чувствуя, как в бок утыкается закутанный в тонкую беличью кожу бубен, девочка увлечённо следила за стайкой озёрных жителей, следовавших за лодкой. Это были обычные хариусы, небольшие рыбки с красивыми разноцветными гребешками. Они стремительно перемещались, то замирая, то рывками продвигаясь вперёд. Но среди них…       Спокойно и грациозно, без лишнего движения и суматошности, плыла королева — Щука. Длинная, размером с половину лодки, зубастая и опасная хищница. Однако то, что она была не жива, Звонка поняла практически сразу.       Первое — это её окрас. Слишком яркий и сочный, в отличие от серо-зелёных, желтоватых и бурых оттенков живых родственниц. Кроме того, по бокам стелились неясные очертания духовных потоков, почти прозрачных под слоем зеленоватой воды озера. Ну, и третье отличие — стайка рыбёшек, которых хищница обычно употребляла в пищу, совершенно не пугалась и спокойно следовала ясным лишь им одним путём. А Щука-дух продолжала их сопровождать.       Звонка повернулась к шаману-наставнику.       «Смотри! Там!»       Но тот лишь отмахнулся, продолжая грести. До вечера им было необходимо пересечь хотя бы середину озера Тын и причалить к одной из средних кос. Туда, где находится ближайшая стоянка самого большого поселения охотников. За пределами селения, по тропе вдоль русла небольшой речушки, что впадает в Тын, они за полдня доберутся до жилища другого шамана — друга её наставника — Рыкуна. Его девочка еще не видела, но уже наслышана о нем. За зиму их нередко навещал дух Рыкуна, статный и свирепый Рысь, почти всегда приходивший в ночное время. Они с Кречетом вели долгие беседы, обмениваясь вестями, чтобы потом поведать их своим шаманам, но всегда сторонились девочки.       Вспомнив о птице, Звонка подняла голову и убедилась, что дух неизменно следует за лодкой. То облетая и исчезая в белёсой завесе, то виднеясь сквозь клочки тающего тумана на ближнем берегу. От клюва вдоль шеи тянется полупрозрачная дымка — энергия; на крыльях, что птица даже не утруждает взмахами, уплотняется в круговороты с лентами-перьями, а следом за хвостом вьётся длинным потоком, постепенно растворяясь. За те полгода, что Звонка провела в учениках, Кречет так и не сдружилась с девочкой. Птица не общалась с ней, не отвечала на просьбы и сторонилась. А если была рядом и приглядывала, дабы ребёнок не попал в беду, то только ради спокойствия шамана.       Когда Звонка вновь посмотрела на воду — рыбы исчезли. Вздохнув, она опустилась на узел с мехом, устроилась поудобней и опустила голову на борт лодки.       — Ушла? — спросил шаман, скорее прислушиваясь к своим мыслям, чем обращая внимание на ученицу, — бывает. Поняла, что мы не причиним вреда, вот и вернулась на глубину. У рыб недалёкий разум…       Поначалу девочка сосредоточенно слушала наставника, но почти тут же встрепенулась — заметила в воде мелькнувшее огромное тёмное пятно. Она даже приподняла голову и вновь откинула тонкие косы, но вода была спокойна, если не считать стреловидных волн от лодки.       «Почудилось?»       Звонка уже хотела обернуться к старику, помахать перед глазами ладонью — показать, что ей померещилось и тем самым дать понять шаману, что ничего интересного не происходит. Но вдруг заметила, как прищурились колючие глаза. Неужели он тоже что-то почувствовал?       Туман уже почти растаял. Оставались только жалкие клочки у берегов, заросших прошлогодней травой, сквозь которую виднелись новые зелёные стебли. Первые лучи солнца уже проглядывали сквозь деревья на ближнем берегу, и дневное светило вот-вот должно было подняться над землёй.       Шаман перестал грести, весло замерло у воды, лодка приостановила движение. Теперь только капли воды, что стекали с деревянного весла, нарушали тишину. Девочке даже послышались первые трели проснувшихся птах, почему-то далёких…       Несколько томительных мгновений. Наставник недоумённо хмыкнул и смело опустил весло в воду.       — Показалось, наверное.       Рывок, другой и лодка вновь заскользила по воде. Но девочка теперь неотрывно вглядывалась в рябую поверхность озера, надеясь не упустить ту тень, что потревожила шамана. А ведь Кречет тоже обеспокоилась, вон, как близко подлетела — неустанный страж.       И скорее ощутила, чем увидела.       Воду толкнуло что-то из глубины. Вспороло, словно копьем, и в небо фонтаном поднялся столб прямо перед лодкой, волной отбросив ее. От неожиданности Звонка вскочила на ноги и почти тут же упала спиной на узел. Лодка угрожающе качалась. Плечо гудело — под одной из шкур оказались инструменты: каменные и от того безжалостные к мягкому телу.       — Звонка?! — шаман выронил весло и склонился над девочкой. А та лишь смотрела вперёд.       Вода изрыгала толстое чешуйчатое тулово. В обхвате даже двое взрослых не возьмутся за руки! Голова уже высоко, изогнутые клыки, торчащие из приоткрытой пасти, и горящие красным глаза. Она возвышалась, обрамленная духовной энергией из сплетённых потоков полупрозрачных лент. Огромная! Огромная змея!       И, к ужасу девочки, обратила свое внимание на одинокую лодку.       Звонка засеменила ногами, пытаясь быстро повернуться к наставнику. Но коварные меха цеплялись за сапоги и опутывали, не давая выбраться из плена. Плечо ухватила сильная ладонь шамана. Он выдернул ребенка и прижал к себе. Другой рукой схватил колотушку и, гортанно напевая, стал бить прямо по борту деревянной лодки — до бубна было не дотянуться. Но и этого оказалось достаточно — Кречет услышала призыв! С пронзительным клёкотом бросилась к носу лодки. От тела птицы начали волнами исходить порывы силы. Энергия, что обрамляла ее, разрослась, переливаясь оттенками от лилового до лазурного.       — Остановись! — голос птицы громко и чётко разбил тишину, — эти люди находятся под покровительством Хранителя Тайги, только ему решать их судьбу!       Позади птицы разливалось пение шамана, что вместе с ритмичным стуком вводило его в транс, передавая энергию духу-спутнику. Огромный монстр-дух с сомнением, но и не нападая, смотрел то на людей, то на птицу. Молча и не спеша, облетев шамана с девочкой так близко, что та отчетливо разглядела вертикальные зрачки красных глаз на вытянутой морде, зверь развернулся и взмыл ввысь. Звонка неотрывно наблюдала за ним. За туловом, что изгибалось в полёте, мерцая разноцветной чешуёй и растворяясь в лучах наконец-то поднявшегося солнца.       Отпустив девочку, шаман засуетился.       — Ну вот, из-за него весло упустили, — ворчливо пожаловался он. Но почти тут же, порывшись у борта лодки в узлах с мехом, старик вытянул ещё одно, — ничего, есть запасное.       И, словно ничего не произошло, погрёб вперёд.       — Ф-ф… выдохнула Звонка с облегчением. Если наставник говорит, что ничего страшного, то и ей беспокоиться не о чем. Жаль конечно, что он не видел самого духа-чудовища.