ИСПОВЕДЬ МИССИС ДУРСЛЬ.
Мы тогда жили в собственном доме, доставшемся нашему отцу от его родителей, в небольшом городе на севере Англии — Коукворт. Мне было чуть больше двух лет, когда мама и папа принесли в дом маленькую, завернутую в тёплое одеяло девочку. И хотя я уже понимала, что это не кукла, а живой человечек, мне не разрешали играть с ней, и я просто приходила в комнату родителей, где стояла её кроватка, садилась около неё и рассказывала разные истории, какие только приходили мне на ум. Конечно, я этого не помню, но мама много позже мне говорила про это. Сознательно я помню, когда Лили уже было года два, ну, а мне — около пяти лет. Я всегда считала своих родителей не такими как у остальных детей. Они казались мне сказочными волшебниками. Но это, наверное, бывает у всех детей. Меня отдали в дошкольное учреждение, и с тех пор я мало времени проводила со своей младшей сестрой, но я очень любила её и скучала по ней. Рыжий солнечный огонёк с изумрудными глазами, она совершенно не походила на других. Её звонкий счастливый смех убирал плохое самочувствие и поднимал настроение. Первые признаки того, что Лили была не такой, как остальные знакомые мне дети, начали проявляться, когда ей исполнилось шесть лет. Может, и до этого что было, но я редко бывала дома, только на каникулах, так как тогда уже училась в начальной школе-интернате с математическим уклоном. Родители почему-то сестру не отдавали в детский сад, мама сама занималась с ней. Ревновала ли я родителей к сестре? Думаю, что да, ревновала, так же, как и сестру ревновала к родителям. Мне казалось, что они любят её больше, чем меня. Но однажды, когда мне было уже девять лет, папа посадил меня рядом с собой и объяснил, почему они больше внимания уделяют младшей дочери. Он сказал, что Лили не такая как другие дети, и у неё сейчас образовывается магическое ядро и часто бывают выбросы магии, которую она ещё не умеет контролировать, поэтому они и отправили меня в школу-интернат, чтобы я не пострадала от этих выбросов. А не потому что любят меня меньше, чем её. В то время я мало что поняла из его объяснений, но стала внимательнее следить за сестрёнкой. Я замечала, что, действительно, Лили может делать такие вещи, о которых я только читала в сказках. Неподалёку от нашего дома находилась невзрачная улочка Паучий тупик. Нам не разрешали ходить туда, поговаривали, что там живёт настоящая ведьма. И даже наши родители не позволяли нам с сестрой гулять рядом с этой улицей, но скорее всего не из-за того, что боялись ведьмы, а потому что там было грязно, и, может быть, они не хотели, чтобы Лили познакомилась с сыном этой женщины, которую называли ведьмой. Не знаю, как на самом деле было, но мне тогда казалось, что страшнее самой ведьмы был её муж, всегда пьяный, заросший чёрной бородой и ругающийся неприличными словами. Но, тем не менее, светлая солнечная моя сестрёнка привлекла к себе внимание этого мальчишки. Она подружилась с ним, потому что никто из окружающих детей не хотел общаться с сыном «этих Снейпов». Она была единственной, кто видел в нём маленького несчастного мальчика, одетого в материнские обноски, кто не смеялся над ним и принимала его таким, какой он есть, а не нищим оборвышем. Они часто уединялись от остальных детей и о чём-то много разговаривали. Как потом оказалось, людские слухи были верны, и мать этого мальчишки на самом деле была ведьмой, настоящей колдуньей, а её сын был таким же, как и моя сестра, — волшебником. Когда Лили исполнилось одиннадцать лет, в дом родителей пришла женщина и принесла письмо из школы, где учат таких детей, как Лили и тот мальчишка. Я не видела эту женщину, потому что была в это время в школе. А потом сестра уехала в Хогвартс, а меня перевели в среднюю школу в нашем городе, и мы с ней поменялись местами. Теперь я жила с родителями, а Лили приезжала только на каникулы. Отношения наши сильно изменились, она всё время проводила с этим мальчишкой, да и разговоры их мне были непонятны и неинтересны. Но родители очень гордились своей младшей дочерью, я всеми силами старалась быть не хуже неё. С отличием закончила среднюю школу, потом поступила на курсы бухгалтеров. После курсов устроилась на работу в офис, где и познакомилась с Верноном. Я долго ему не рассказывала о своей сестре, не знаю, почему, но мне почему-то казалось, что он бросит меня, как только узнает, что у меня сестра — ведьма. Я, как видите, не блещу особой красотой и боялась, что могу вообще остаться одна. Когда Лили закончила эту школу, она приехала к нам со своим женихом. Мама пригласила её на нашу с Верноном свадьбу. Но её жених был не один, а со своим другом, не помню, как его зовут, что-то похожее на название звезды, а вот фамилию помню — Блэк. Тогда они вдвоём очень обидели и меня, и моего жениха. Рассказывать подробности не буду, но для Вернона было шоком всё то, что они вытворяли тогда. Даже нашим родителям это не очень понравилось. Они уехали, и с тех самых пор я ничего не слышала о своей сестре. Мы с Верноном поженились и переехали в этот городок, Вернон взял ипотеку и купил здесь коттедж. А через полгода после нашей свадьбы сначала умерла мама от банального восполнения лёгких, а за ним следом и отец, он так сильно любил маму, что не смирился с её уходом, и у него остановилось сердце, прямо на похоронах мамы. Всё это было так странно. О смерти родителей я сестре не сообщала, просто не знала, как это сделать. Она присылала письма родителям с совой, а они с этой же совой отправляли ей ответы, но у меня не было совы, а как отправить ей письмо, я не знала. Потом родился Дадлик, и мне уже было не до сестры и её жизни. И когда на пороге нашего дома я увидела Снейпа, того самого мальчишку, с которым дружила моя сестра, я была очень этому удивлена. Я понятия не имела, вышла ли она замуж за того идиота, родился ли у неё кто-то. Всё я узнала вместе с вами, когда Снейп рассказал историю гибели моей сестры и её мужа. Вот и вся история. Может, я и виновата в том, что наши дороги с ней разошлись, а может, так и должно было случиться. Что ни говори, но мы разные с ней и из разных миров.***
Все сидели и напряжённо слушая женщину, мистер Дурсль слегка похрюкивал на отдельных эпизодах истории жизни сестёр Эванс, Дадли слушал мать, открыв рот, викарий ласково улыбался, а Гарри смотрел куда-то в сторону и делал вид, как будто это ему совсем не интересно. — Никто во всём произошедшем между Вами и Вашей сестрой не виноват, миссис Дурсль, — нарушил тишину священник, — точнее виновные есть, но это не Вы и не Ваш супруг. То, что он подкинул сына Вашей сестры к церкви, говорит о том, что он не желал ему зла. Он же не выкинул ребёнка вообще на улицу. Он просто испугался, помня то, что сделали его отец и друг отца. Он хотел оградить свою семью от неизвестности. И этот его поступок ещё раз убеждает нас в том, что всё, что ни делает Господь, он всё делает нам на благо. Вот, положа руку на сердце, Вы и Ваш супруг смогли бы полюбить сына того, кто сделал вам много неприятностей? Смогли бы Вы дать ребёнку то, что Вы даёте своему сыну? Материнскую любовь и защиту. Ведь мальчик очень долго не мог разговаривать, Вы бы смогли это вытерпеть? Так что не казните себя, милая, Гарри сейчас принял Вас, он добрый мальчик, и я надеюсь, он подружиться и с Вами, и с вашим сыном, — викарий взял за руку расстроенную женщину и посмотрел на неё добродушным, тёплым и успокаивающим взглядом. — Гарри? — обратился к воспитаннику викарий. Все посмотрели на маленького волшебника, отрешённо смотрящего на переливающуюся разноцветными огоньками ёлку. В руках он крутил вагон, и тот менял цвет зависимости от того, какие мысли были в голове у мальчика. — Миссис Дурсль, — повернул голову к сидящим за столом взрослым, тихо произнёс Гарри, — Вы не могли бы показать мне могилы дедушки и бабушки? — Конечно, могу, они похоронены на этом кладбище, — качнув головой, ответила женщина. — Гарри, если тебе не трудно, называй меня тётя Петуния. — Хорошо, тётя Петуния, — широко улыбнулся Гарри, — мне совсем это не трудно. А сейчас извините, мне надо срочно написать письмо. — Когда ты хочешь посетить их могилы? — облегчённо вздохнув, спросила Петуния. — Завтра, если Вы сможете, часов в десять. Устроит? — Устроит. Завтра я приду к церкви. — Хорошо, я буду Вас там ждать, — отдав игрушку в руки кузену, Гарри поднялся с пола и отправился в свою комнату. Ему надо написать профессору Снейпу, потому что просто необходимо попасть в ближайшее время в банк Гринготтс…