Чувства

      Они вернулись только спустя три с половиной часа. Черная хищная красавица разгоняла толпу, рыча, двигаясь к блоку. Передние фары, будто довольные глаза сытого животного, мигнули красным и потухли, двери открылись, не спеша, поднимаясь в вверх.              Он, честно, хотел посмотреть на того мудака, который сидел за рулем, но сейчас больше всего его беспокоило состояние брата. Лань Си Чень выбрался из глубокого мягкого сиденья и на подрагивающих от волнения ногах поплелся к машине, заглядывая внутрь. А-Чжань сидел, расфокусированно глядя перед собой влажными глазами, и вяло моргал. Лицо было очень бледным, виски влажными от слез, а губы едва заметно подрагивали.              — Вы с ним поосторожнее сейчас, он, скорее всего, сам не встанет, и координация будет в говно, так что давайте я его сам, наверное, отскребу, а то вас трясет, уроните еще и себя, и брата, — раздался рядом веселый мужской голос, и Лань Хуань тут же вспомнил про закопать.              — Ты нахуя это сделал, дебила ты кусок! — несся с громким разъяренным криком к ним Сань Ду Шеншоу. — Ладно, ты, обмудок, сдохнуть пытаешься, но человека-то зачем с собой тащить было!              — А-Ду, залепи ебало, мух нахватаешь, — прилетело в ответ мужчине, отчего тот осекся, хватая ртом воздух, будто сейчас задохнется от возмущения. — Он захотел покататься, я его покатал. Не этим ли ты сам должен был заняться? Я лишь сделал это за тебя, к тому же все было абсолютно безопасно, с ним бы точно ничего не случилось, правда, пуговицы на рубашке поменять придется, но это не моя вина, это давление.              — П-пуговицы? — выдохнул Лань Си Чень, отстегивая младшего брата от кожаного сидения.              — Ну да. Они иногда отрываются на большой скорости, — спокойно повторил мужчина, неспешно подходя к нему со спины и твердой сильной рукой оттаскивая его от брата и от машины. — Ну что, красавица, покатались, и хватит, давай иди сюда, дядя Ин тебе поможет.              Теперь возмущенно хватал воздух ртом старший из Ланей, который никогда не слышал, чтобы кто-то позволял себе такое с его младшим братом. Тот, собственно, в свою очередь только вяло пошевелился, без сил почти что лежа в кресле.              — Эт, господин, вы сами хоть на машине-то? Куда принцессу конвоировать изволите? — Мужчина со знанием дела работал руками и одновременно говорил, буквально на себе вытаскивая Лань Ван Цзи, который, потеряв опору в виде кожаного кресла, всем телом навалился на своего почти убийцу. — Чего смотрите? Куда нести, спрашиваю?              Глядя в глаза цвета расплавленного серебра и на то, как А-Чжань держался за чужие широкие плечи обеими руками, мужчина смог только неопределенно махнуть в сторону выезда.              Куда сказали, туда и потащили.              Лань Си Чень был в шоке и одновременно в ужасе. В шоке из-за того, что его план сработал, и в ужасе, собственно говоря, по этой же причине. Он не думал, что это подействует на его брата так сильно и что это изменит в корне все, что он о нем знал.       После той ужасной, по мнению старшего из братьев, поездки его брат начал наконец нормально есть за столом вместе с отцом и дядей, а не в облюбованном углу маминой комнаты, где он же и работал. А-Чжань наконец вернулся в офис и спать стал, как обычно, ложась в девять вечера и просыпаясь в пять утра. Постепенно его брат становился прежним собой, и это радовало всех, кроме него, потому что здесь точно что-то было не так.       Это можно было списать на паранойю, но предчувствие было настолько сильным, что иногда мешало нормально спать. В такие ночи он будто в детстве тихонько заходил к брату в комнату, проверяя, спит ли он и не снятся ли ему кошмары, и уходил на кухню. В одну из таких ночей мужчина как обычно пил чай в три ночи, силясь угомонить расшалившиеся нервы, как в прихожей раздался шум. Хлопнула входная дверь, и послышались тихие шаги, а потом вдруг стало тихо. Лань Си Чень замер, прислушиваясь. Все, кто должен был быть дома, должны были спать, включая его самого, а для прихода уборщицы было еще слишком рано.       В прихожей послышался шорох одежды, и мужчина, тихо встав с высокого стула, пошел на этот звук. Ожидал ли он увидеть то, что увидел? Нет. Был ли он в шоке? Определенно да.       Щелкнул выключатель, и, на секунду прикрыв глаза от резанувшего белого яркого света, мужчина внимательно посмотрел на нарушителя ночного спокойствия, который сидел на полу, закрыв лицо ладонями.       — А-Чжань? — тихо выдохнул Лань Си Чень, разглядывая младшего брата, который не успел даже снять с себя верхнюю одежду.       В ответ тихо мгкнул и поднял на него взгляд светло-карих, почти золотистых, абсолютно спокойных глаз. И этого человека он считал спящим в собственной постели. Неверяще мужчина быстрым шагом метнулся через всю квартиру, к двери в комнату брата, распахнул ее, подлетел к кровати, дергая за одеяло, и замер. На белой простыне лежала подушка и свернутое в рулон одеяло. И никакого Лань Чжаня.       Тот, в свою очередь, уже стоял на кухне и пытался налить из стеклянного графина в высокий стакан воды, но получалось плохо: его руки сильно дрожали и вода так и норовила расплескаться.       — Брат? — потеряно раздался в тишине его голос.       Только сейчас Лань Хуань заметил дрожь, которая била тело напротив него. Увидел, как дрожали чужие руки.       — Что с тобой случилось? Где ты был? — Он приблизился, сжав сильными пальцами плечи брата, помогая унять дрожь в теле.       Тот не ответил, вместо этого его губы тронула едва-едва заметная улыбка, которая была громче и понятнее любых слов и объяснений.       Неужели его брат сбежал из дома на… свидание?       Возникал логичный вопрос, что же это за свидание тогда такое, на которое нужно уходить тайком, и после него человека трясет так, будто током ударило. Но это правда было оно. Свидание, в смысле.       И это был не первый раз, когда Лань Ван Цзи подобным образом ночью покидал квартиру. Это было глупо и по-детски, но волновать брата, который устроил за ним почти что слежку, не хотелось. Хотелось наоборот — попасться, особенно после третьей такой вот своей отлучки.       Все это было неправильно. Он вообще не должен был себя вести подобным образом, ведь, в конце концов, он взрослый серьезный человек, директор крупного отдела в семейной компании. Но все это стало таким неважным вдруг, сначала от всепоглощающего чувства утраты после смерти единственного человека в его жизни, который на самом деле его понимал. Да это разбило бы брату сердце. Но они на самом деле оба понимали, что госпожа Лань была единственной, кто на все сто знала Лань Ван Цзи. А потом это стало неважно снова, когда в его жизнь, полностью разбитую и залитую клеем, влетел человек, даже имени которого он не знал. Это был такой абсурд, что хотелось выть от бессилия, но на лицо вместо этого просилась глупая улыбка.       Лань Чжань приехал сам в то место спустя неделю, не зная пароля, и без понятия, к кому можно обратиться. Он просто заплатил охраннику, чтобы тот без лишних слов пустил его на территорию. Мужчина шел сквозь толпу с одной единственной целью — найти одну единственную машину, а значит, и хозяина. Ему хотелось этого снова: почувствовать, как кровь стучит в ушах, сжимается в ужасе сердце и хочется орать от страха за свою жизнь, когда машина несется на ужасной скорости в неизвестность. Он был готов заплатить, если потребуется, столько, сколько попросят, лишь бы еще раз чувствовать вибрацию всем телом, наслаждаться ревом мотора и вдыхать запах кожи.       Черная Ламборгини Авентадор стояла как королева среди других машин. Её окружали люди, не решаясь коснуться, боясь гнева хозяина, а девушки хихикали и терлись вокруг блока, окружив двух мужчин. Он его узнал, просто не мог не узнать в этом черном комбинезоне, обтянутом ярко-красными лентами с застежками. Такой же, как в ту ночь.       Они встретились взглядами, и мужчина с маской на лице сам двинулся в его сторону, игнорируя рассерженный голос человека рядом и недовольные женские стоны и вздохи.       — А я ему говорил, что ты придешь. — В его голосе была слышна улыбка, и он, голос, был точно таким же, каким его помнил Лань Чжань. А еще улыбались его живые серые глаза, глядя в которые мужчина смог только судорожно сглотнуть, оставаясь абсолютно безмолвным.       — Ну что, даже «привет» мне не скажешь? А ведь я нес тебя почти на руках, как принцессу, дорогой. Или лучше гэгэ? — Он сделал шаг вплотную, сократив расстояние между ними до такого мизерного, что можно было разглядеть чужие длинные и густые ресницы.       — Бесстыдник, — выдохнул все же мужчина, сам не понимая, о ком говорит, о себе или гонщике, чьего тела почти касается своим — так близко они стояли.       — Это я-то? — фыркнул мужчина, которому его слова, похоже, не пришлись по вкусу, хотя кому бы пришлись, если задуматься, ведь он сказал Лань Чжаню абсолютную правду. — Или все же гэгэ?       Лань Ван Цзи не знал, что ему сказать. Мужчина только мог невнятно мгыкнуть, сохраняя холодность и отстраненность на своем лице, но серые глаза снова потеплели, и чужая ладонь обхватила его запястье, утягивая следом за собой.       Он хотел снова поехать с ним, но ему не разрешили. Сильные руки поймали его, когда Лань Чжань уже потянулся поднять дверцу, и настойчиво отстранили от машины. Это вдруг неприятно кольнуло в груди, заставляя почувствовать почти забытое кисловатое ощущение обиды, но чужое тело вдруг прижалось, и ухо опалил горячий влажный шепот.       — Не сейчас, гэгэ, потерпи.       Ему вдруг стало так жарко, что он перестал думать вообще о чем-либо, позволяя машине уехать на старт.       Позже мужчина понял, что гонщик просто не хотел подвергать его жизнь угрозе после того случая. А может, просто пожалел его рубашку. В тот раз все прошло достаточно гладко, потому что трасса была довольно простой; в этот раз ее явно изменили, что можно было увидеть, поднявшись повыше, на балконы. Его туда отвела пара подростков, которые помогали механикам. И то, что он увидел, правда выглядело опасным. Местами даже жестоким.       Битый неровный асфальт, сменяющийся извилистыми поворотами грунтовой, огороженной где насыпью, где барьерами трассой. Крутые повороты, в которые, если прозеваешь, точно не впишешься и вылетишь с трассы, как одна из машин, что не прошла даже первого круга. Гонщики подрезали друг друга, шли на обгон, будто пытаясь не выиграть заезд, а убить друг друга. И все это освещалось живым огнем.       Гонщика звали Илин Ин, и это было точно ненастоящим его именем, но пока им обоим хватало и этого. Пока, потому что Лань Ван Цзи с трудом понимал то, что с ним происходило, но это что-то ему, кажется, нравилось, иначе как объяснить, что каждой встречи он ждал с все больше нарастающим нетерпением.       И вот он как дурак сидит, закрыв лицо, руками пряча глаза от яркого света. Все его тело трясет, а прямо над ним столпом, полным осуждения, возвышается старший брат, который только что поймал его на горячем.       Адреналин внутри так и клокочет, хотя, когда мужчина с серыми глазами прощался с ним, такого точно не было, и до квартиры он дошел нормально на своих двоих, но только за ним захлопнулась дверь, как тут же захотелось присесть. У них в квартире очень удобный, а главное, теплый пол. Честно.       — Лань Чжань, прошу, объясни, что происходит? — тихо, но твердо попросил его Лань Хуань, смотря своими карими глазами так, что душу выворачивало.       — Мотоцикл, — коротко отозвался он, чувствуя, как запекло мочки.       — Ч-что? — Брат сидел, приоткрыв изумленно рот, будто это меньшее, что он ожидал услышать. — Какой мотоцикл, А-Чжань… Ты что, катался ночью на мотоцикле? Подожди. Бог ты мой, ты с НИМ катался на мотоцикле? — Он никогда не видел старшего брата таким.       — М-г-м.       — Зачем? — искренне не понимая, спросил Лань Си Чень. — Это же очень опасно.       — Шлем.       Он чувствовал себя сейчас, будто снова стал подростком и ему приходилось отчитываться за крохотные шалости, что он творил под подстрекательством матери. Правда, езду на огромной скорости в одном только шлеме из экипировки назвать шалостью язык не поворачивался.       Как он вообще на это согласился?       Если честно, точно так же, как в первый раз, когда оказался в салоне машины Илин Ина. Это просто произошло, и было поздно дергаться, когда со спины к нему прижалось чужое горячее тело, на голову надели шлем, а сильные пальцы накрыли его собственные. Так они ехали достаточно медленно и осторожно, но ему все равно казалось, что слишком быстро, но думать невозможно, когда к спине прижимается чужая грудь, буквально обнимая.       А потом они поменялись местами, и уже он сам откровенно сжимал руки, обхватив чужое тело, потому что вот теперь было точно очень быстро. Но ему все равно невероятно сильно понравилось, правда, в следующий раз лучше с защитным костюмом.       Они встретились в общей сумме пять раз, а Лань Ван Цзи до сих пор не знал о нем почти ничего и одновременно очень много. Например, он знал, что Ламборгини зовут Чень Цин, а мотоцикл Суй Бянь. Знал, что сильные приливы адреналина вызывают у гонщика приступы смеха, будто его щекочут. И кстати, щекотки он боится. А еще от него пахнет кожей от костюма и парфюмом, ароматом, напоминающим Живанши Ксерус Роуж. Он даже купил флакон, чтобы удостовериться, и полдня ходил довольный и гордый собой, потому что оказался прав.       — Лань Чжань что с тобой происходит? — Брат все еще сидел рядом и внимательно наблюдал за ним. — Ты понимаешь, что это опасно? Одно дело — попробовать один раз. Я понимаю, это была моя вина, что так получилось, но теперь это правда становится опасным. — Он понимал. Но ничего не хотел с этим делать.       Поэтому мужчина снова поехал к ангарам.       Лань Ван Цзи честно выдержал две недели ради старшего брата, но терпеть больше просто не было сил. С каждым днем ему становилось все хуже. Настроение портилось по малейшему поводу, все вокруг опять начинало невыносимо раздражать, а мир вокруг становился пресным и скучным. Грубым. Серым. Холодным. Одиноким.       Хотелось отвлечься от этого всего, просто почувствовав чужое тепло. Услышать чужой чуть язвительный смех, дерзкий похрипывающий голос, который нес постоянно смущающую чушь, задевая его за живое чуть ли не каждым вторым словом. Чувствовать на себе внимательный серебряный взгляд, проходящийся будто сканер по его лицу, замечающий все. Все чувствующий.       Но его там не оказалось. Не оказалось ни машины, ни мотоцикла, как в тот последний раз. Ничего.       Это было… больно?       Чувство потерянности снова вернулось к нему, жестким комком сворачиваясь у сердца и давя; но ничего, он приедет сюда завтра и, если нужно, будет и послезавтра. Ведь рано или поздно Илин Ин ведь будет снова здесь. Так?       — Эй, Лань Ван Цзи, правильно? — раздался за спиной знакомый грубый голос, заставивший сердце трепыхаться в надежде.       За его спиной стоял Сань Ду Шеншоу, с любопытством его разглядывая, будто видел впервые.       — Вообще, твой брат звонил мне и просил сообщить, если я еще хоть раз увижу тебя здесь, но я лучше сделаю кое-что другое, — растягивая слова, задумчиво протянул мужчина, подходя все ближе и ближе, а потом достал из кармана на груди неровно оторванный клочок бумаги и протянул ему с таким видом, будто отдавал в пользование платиновую карту. — Лань Си Ченю об этом знать не нужно, окей?       На бумажке резким почерком были написаны цифры, складывающиеся в телефонный номер. Если уж этот человек сказал, что ему звонил Лань Хуань, значит, и Илин Ин мог дать свой номер. Разве нет? В конце концов, ничего страшного не случится, если он ему просто позвонит, ведь так?       И Лань Чжань позвонил, сидя в машине на обочине дороги по пути в город, и считал гудки. Один. Два. Три… Десять.       — Да, слушаю, это психушка, если вы не к нам, все равно оставьте сообщение. — Знакомый голос нес полный бред, но сердцу было плевать, оно грозило пробить его грудную клетку.       — Ин? — хрипло пробормотал он, враз будто потеряв способность говорить по-настоящему.       — Лань Ван Цзи? — с вкрадчивым любопытством промурлыкали из динамика, будто вживую щекоча ушную раковину дыханием. — Неужели этот говнюк правда передал тебе мое послание? Что же, похоже, что так. Ну что, гэгэ, ты по мне соскучился и приехал?       Вот и что он должен ему ответить на это? Что?       — Гэгэ, я тебя засмущал, да? Только не сердись на меня и не клади трубку, а то так будет совсем не интересно. — Голос мягко проникал под самую кожу, растекаясь по венам, заставляя тело сходить с ума, а глаза и уши гореть.       — М-м-м…       — Какой братик разговорчивый сегодня. — Снова над ним смеялись. — Эй, Господин Лань, хочешь, я приеду? А? — Он же это серьезно, да?       — М-г-м.       В трубке послышались смех и шуршание, будто мужчина сейчас валялся на кровати. Он даже представил, как это могло бы выглядеть в реальности перед его глазами.       — Хорошо, гэгэ, тогда я буду у твоего дома через полчаса, жди меня. — И положил трубку, оставляя его в абсолютной тишине. Номер этот, пожалуй, он сохранит и добавит в важные.