Playboy

Ким Намджун и Чон Чонгук – две противоположности, играющие в странную игру. Первый – высокий спортсмен, популярный среди девчонок, лидер местной футбольной команды и душа любой компании. Второй – симпатичный поджарый мальчишка с кроличьей улыбкой, которую показывает крайне редко, ведь почти ни с кем не общается. Тихий, но довольно контактный. Пак разговаривал с ним пару раз при выходе из спортзала из чего сделал вывод, что тот очень умный, ведь Чон, что греха таить, умеет поддержать любой разговор. И Чимин задницей чувствует что этот контраст не так прост как кажется. В любом случае, он хочет держаться подальше от обоих. — Хей, Чиминн~и! Что ты там бурчишь? Я наконец пришёл и что я вижу? Твоё недовольное лицо? У меня сегодня отличное настроение и я не хочу что бы кто-то вокруг грустил. Вот именно что "наконец". Вечная проблема Намджуна –опоздания. — Чёрт, так и знал что нужно было солнцезащитные очки надеть, –цокнул Пак, продолжая расставлять чашки по столам. — Зачем это ещё? Осень на дворе. — Потому что твоя счастливая рожа слепит. – Младший треснул старшего по руке, когда тот попытался стащить булку с тарелки. Понимал, что за недостающее хлебобулочное изделие придётся заплатить из собственного кармана. — Ей, ты как с хёном разговариваешь? – Возмутился тот, оставаясь без завтрака. — Мы с тобой одного возраста. — Я старше тебя на целых четыре дня! — Всего лишь на четыре дня. – Пак поправил хёна, подчёркивая первые два слова интонацией. — И всё-таки, ты самый наглый тонсэн которого я когда-либо встречал, – огромная ладонь футболиста проходится по розовой копне на голове младшего, взъерошивая её и тот недовольно кривит лицо. — Чон вообще думает приходить? – переводит тему, подходя к барной стойке и принимаясь разливать чай по чашкам. — А то разве не его вещи висят на вешалке? – Вскидывает брови Джун и Чимин оборачивается, вглядываясь в другой конец столовой. — Ладно, где он сам? — Я здесь, – улыбается вошедший в помещение парень, струшивая с рук воду на пол. Ещё одно доказательство интровертности Чонгука. Вошёл так тихо, что никто даже не заметил. — Простите что опоздал, на это были причины. — Эм... Да, хорошо. Давайте уже начинать. Быстрее справимся, быстрее пойдём домой. *** — О, господи, – возмутился Пак, осматривая себя с ног до головы. Закончилась только четвёртая перемена, но какой-то малый уже успел запустить в Чимина куском мяса, показывая при этом язык. С одной стороны он понимал, что футболке прямая дорога в мусорное ведро, но с другой, он был рад возможности хотя бы пару минут побыть одному, поэтому тут же попросил повариху отлучиться и уверенно засеменил к выходу. Минуя дверной проём, парень краем уха слышит голос Чонгука, обращающийся к той же женщине, но не обращает на это особого внимания. Сейчас идёт урок, поэтому в коридорах царит полная тишина и звук стучащих о пол ботинок слышен очень хорошо. Пак откручивает кран и смачивает руку водой, пытаясь отмыть от футболки жирное пятно. Ткань даже не успевает намокнуть, Чимина хватают за ворот и отворачивая, прижимают к стене. Крик неожиданности вырывается из пухлых губ,  но его тут же затыкают тяжёлой ладонью. — Не дергайся. – Голос звучит абсолютно по новому, грубо и низко, но Чимину удаётся расслышать в нём знакомые нотки. Чон Чонгук? Пак мычит, пытаясь вырваться, но его лицо сильнее вдавливают в холодный кафель. — Да, Чиминни, – мурчит младший. — Ты верен в своей догадке. Горячий язык проходится по изящной ушной раковине, старшего охватывает неконтролируемый страх и он кричит, насколько это возможно. В ту же минуту твёрдое колено раздвигает его ноги и устраивается между ними, больно надавливая на мужское достоинство, вырывая изо рта болезненный скулёж. Чон касается губами мочки уха и его голос звучит как шипение кобры над своей добычей. — Ещё один звук и я поимею тебя прямо на полу возле грязного толчка. Чимину хочется орать во весь голос о помощи, но вместо этого он тихо роняет слёзы на грязную футболку. Его хватают за руку и, выдергивая из уборной, тащат в школьный кабинет, заталкивая внутрь. Дверь класса многозначительно щёлкает и Пак понимает, что утратил любую возможность на спасение. Здесь он мышка в мышеловке, которая только что захлопнулась. Чон медленно оборачивается и подходит к теряющему сознание Чимину, который в попытке удержаться на ногах хватается за край стола и вжимается в поверхность поясницей. Он весь дрожит, тело охватывает лихорадка, но сил сопротивляться у него уже нет. — Ну-ну, – шепчет Чонгук и касается щеки парня кончиками пальцев. — Успокойся, малыш, – странная перемена настроения вводит Пака в ступор. Ему по-прежнему страшно. Чон неожиданно прижимает Чимина к себе, заключая в нежные крепкие объятия. — Прости, – шепчет прямо в ухо, но теперь не угрожая, а успокаивая. И Пак прекрасно понимает, что это очередная уловка парня, что бы он не поднял шум, но от чего-то расслабляется. Тело в чужих руках перестаёт дрожать, будто от холода и нос утыкается в тёплую шею невольно. — Пожалуйста, не плачь. – Поцелуй куда-то в висок. — Я не хотел напугать тебя. – В прикорню волос. — Но не мог больше ждать. – В ключицу, а после чуть ниже. Чон резко приподнимает Чимина, усаживая на учительский стол, и парень от неожиданности вздрагивает, но поддается. Страх отступает и на его место приходит интерес. Чонгук устраивается между мускулистых, обтянутых чёрной джинсой, ног. — Не стоило мне тогда отвечать на твои попытки завязать разговор. –Влажные губы опускаются на соленоватую шею. Чимин сжимает чужие предплечья. Всё-таки, они малознакомы и пару минут назад Чон порывался его изнасиловать. А ведь мама учила Чимина быть прилежным мальчиком. — Ты красив. Невероятно красив. – Парня эта хлипкая преграда не остановила. Поцелуй за ухом, руки на талии. — Прошу, – смотрит сначала в глаза, а после взгляд спускается ниже и розоволосый уже знает чего тот хочет. — Если ты позволишь... Чон приближается и влажные холодные губы касаются горячих. Пару секунд старший решается. Стоит ли? — Пожалуйста. Парень расслабляет челюсть, приоткрывая рот и впускает внутрь чужой язык. Теперь Чона уже не остановить. Он получил официальное разрешение на всё то, что он сейчас будет делать с этим заплаканным и до жути сексуальным парнем в грязной растянутой футболке. Поцелуй страстный и мокрый, кончиками пальцев парень ведёт к бедру Чимина, начиная от лодыжки, и задерживает их на поясе, ловко ныряет под ткань джинс. — Чонгук! – Возмущается Пак, как по щелчку прийдя в себя. Ладонь Чона сжимает чужой член сквозь боксеры и лёгкие парня сжимаются с неестественным звуком. Лицо Чимина искажается, пухлые губы распахиваются в немом стоне, шея выгибается словно у стройной газели а ноги скрещиваются, затягиваясь на талии младшего тугим кольцом. Дикая и такая бурная реакция на обычные касания. Чон отрывается от сладкого поцелуя и восхищенно выдыхает в лицо хёну, обжигая горячим дыханием. — Ты же просто сплошная эрогенная зона. Пак смущённо закусывает губу, но выглядит это ещё пошлее предыдущих действий и у Чона срывает крышу. Парень резкими движениями расстёгивает ширинку чужих штанов, и выуживая из трусов полу возбуждённый член принимается ублажать хёна. Вот так просто. Без стеснения или смущения. Вот так просто Пак стал свидетелем того, как обманчива бывает обложка. Ещё вчера Чонгук краснел от того, что рядом с ним села девушка, а сейчас он делает Чимину лучший минет в его жизни. Мокрый и грязный, словно Чон часами дома тренировался, вместо того, что бы как прилежный мальчик делать уроки после школы. — Пожалуйста... – Вырывается у старшего, когда парень вбирает орган полностью и Чим чувствует как упирается в стенку его горла. Он такого не любит. Чимин любит когда нежно гладят, невесомо языком по уздечке проводят и совсем легонько каждое яичко всасывают, создавая лёгкий вакуум. Он мягкий рисовый пирожок и требует такого же мягкого обращения со своим совсем не мягким членом. — Чонгук... – Прерывисто шепчет Пак. —  Мне не нравится глубокий, –вздыхает, прикрывая рот маленькой ладошкой с серебряным кольцом на указательном пальце и крупно дрожит. — Сладкий, – тянет Чон, выпуская член изо рта и принимается вылизывать головку. И попадает точно в яблочко. Чимин кончает, извергая небольшую порцию спермы в ладонь младшего и тихо протяжно скулит. — Ты такой вкусный. – Чон высовывает язык, слизывая капли смазки с уголков рта. Младший поднимается с колен и поспешно помогает хёну натянуть штаны, одевая как куклу. Тот, кажется, совсем не в состоянии что-либо делать. Чонгук усаживает Чимина на стул, пока тот пытается прийти в себя, и легонько чмокает в губы. — В столовую не возвращайся.