отпускать тебя - мне недоступный скилл

      В школе ничего не изменилось. Всё также по коридорам носились дети, сидели на подоконниках или по-быстрому курили в туалете старшеклассники. Появление Алисы слегка всколыхнуло разношёрстную массу её одноклассников, урывками она расслышала «врезала», «синячище», «поделом». Все эти перешёптывания за спиной Попову изначально не пугали — как вообще может пугать бестелесный шёпот? С директором мать уже наверняка всё уладила, а что до остальных — кишка тонка, чтобы доставить какие-то серьёзные проблемы. К слову, инцидент с Алисой и рядом не стоял с большинством выходок её товарищей по школьной скамье. — Почему не отвечала на сообщения? — Андрей облокотился рукой на спинку стула, на котором устроилась Алиса. Она вопросительно вынула один наушник из уха и вскинула бровь, не попытавшись даже изобразить приветливость. Никакого интереса к Пастухову она не чувствовала, так и не стоило тратить на него капли своей любезности. Надо же хранить их для Шастуна. — Не видела. — Я много писал. — Не больше, чем один фейковый аккаунт, о том, какое ржачное у меня лицо, когда меня таскают за волосы, — оскалилась Алиса. У неё не вызывало недоумение, почему происшествие в торговом центре вызвало немалый интерес — её семья владеет крупным бизнесом, отец редко даёт интервью, зато мать — вполне медийная личность. Но всё же и она не может ублажить растущие интересы публики, а на этот случай есть семнадцатилетняя Алиса с шилом в заднице. Помнится, Арс вновь строил из себя лектора и пытался втолковать сестрёнке, чем опасны для семьи её выходки, но Поповой было смешно. До этого момента она была довольно осторожна, и её «выходки» были слишком мелкими для внимания СМИ. Да и этой бабьей драке ни один канал не собирался выделять эфирное время, однако липкое чувство, как будто сотни глаз ожидают твоего очередного промаха, бесило. — Да уж, неприятно. — Андрей, что ты хотел? — Пригласить тебя в клуб. Сегодня будет пенная вечеринка. — Я вынуждена отказаться. И дело было вовсе не в запрете матери, хотя сейчас он идеально подходил как козырь, она просто действительно была не в настроении. К тому же, уже завтра мог нагрянуть Арсений, и если от неё будет нести перегаром — он точно по головке не погладит. Злить мать было весело, а вот брата — ох, Алиса и вправду холодела от этой возможности. — Слушай, Попова, чё ты морозишься? — Пастухов оседлал стул напротив девушки и усмехнулся. — В кои-то веки решила построить из себя неприступность? Отголосок неприятных слов оставил шершавый след где-то в районе сердца, но выражение лица Алисы нисколько не изменилось — отточенная улыбка продолжала действовать Андрею на нервы. — Всё когда-то бывает в первый раз, — задумчиво проронила девушка. — Я вот сейчас пытаюсь тебя отшить, но, кажется, не очень понятно? Пастухов круто поднялся со стула, чуть не свалив его. К его чести, свой гордый уход он ознаменовал молчанием, мрачной тучей нависшим над любопытно навострившими уши одноклассниками. Алиса наигранно увлеченно водила карандашом по бумаге, абстрагировавшись от реальности — её мутило от этих людей вокруг, от школьных кремовых стен, от самой себя. От той репутации, возведённой искуснее любых баррикад. Она не могла драматично вздыхать, что этот клубок змей шипел о ней лишь от того, что не знал её истинную натуру. Алиса была ровно такой, какой представляла её школьная молва за исключением слишком уж грязных нюансов. Шлялась, выпивала, дурила — казалось, что это просто её фишка. Просто черта характера. Но черта её характера — упрямство, такое непробиваемое упрямство, которое заставляло сеять семена новых и новых ошибок, ни во что не ставя чужие слова. Алисе семнадцать. В этом возрасте кажется, что и море по колено, и горы по плечо. Кажется, будто всё то, что не смогли преодолеть другие, ты с лёгкостью перешагнёшь. В семнадцать лет ты победитель. Уроки, лица учителей и одноклассников прошли мимо Поповой, что продолжала задумчиво выводить на тетрадных листах чьи-то руки. В конце седьмого урока Алиса не могла отрицать — во весь разворот тетради были вырисованы ладони Шастуна до запястий, увешанных кожаными и металлическими браслетами. Тетрадка была беспощадно затолкана вглубь рюкзака, а Шастун — мысленно послан нахер со своими блядскими руками. Оживление на школьном крыльце резко отошло на второй план, когда Алиса заметила на парковочной стоянке знакомую машину — чёрную BMW брата. В доказательство, что у Поповой не глюки, Арсений во всей красоте подпирал капот своей малышки и при виде сестры приветливо улыбнулся, так и не достав руки из карманов порванных на коленках чёрных джинсов. От этой улыбки большинство девчонок, наблюдавших за красавчиком на «бэхе», сдавленно охнули и закусили губу в наслаждении. Это придало походке Алисы ещё больше пафоса, когда она направилась к брату. — Подбородок опусти, шея затечёт, — слёту осадил Арс, но, несмотря на свои насмешливые слова, заключил младшую в крепкие объятья. Алиса против воли расслабилась, буквально растеклась на груди у брата, вновь блаженно ощутив, как расслабляется внутри неё невидимая струна. Последний раз она ощущала себя так в тот вечер, когда Антон защищал её от нападок матери и прикладывал лёд к горящей щеке. — Давай в машину, — пробормотал Арсений, неохотно расцепляя руки, — а то на нас странно поглядывают. — Просто они столько красоты в жизни своей не видели, — довольно заулыбалась Алиса, запрокинув голову — братец был чертовски высоким. «И всё же нашёлся Шастун», — промелькнуло в мыслях Поповой. — Да, я только что после парикмахерской, — в тон ей хмыкнул Арс, запустив руку в смольные волосы, и кивком головы указал на пассажирское сиденье. Едва автомобиль бесшумно тронулся со школьной парковки, Алиса повернулась к брату и спросила: — Почему ты так рано приехал? Говорил, что на выходных. — Не вписываюсь в твои планы? — Ты всегда вне моих планов, — честно ответила девушка. — Просто… обычно ты слишком занят для спонтанных визитов. Как бы Алиса ни старалась, а обида всё равно сквозила в голосе. Хотя они с Арсением сто раз проигрывали этот разговор по ролям и с чувством, Попова стала старше, а всё же ей не хватало брата — оплотом благоразумия среди материнской импульсивности. Про папу Алиса даже не заикалась — единственной надеждой было увидеться с ним за новогодним столом и то, скорее всего, придётся делить его с ещё полусотней инвесторов и медийных личностей. — Удалось вырваться пораньше, — наконец, подал голос Арс. — К тому же, у меня была дополнительная мотивация. — О, нет, Арс, только ты не начинай. — Мы сейчас раз и навсегда закроем эту тему, но прежде ответь мне только на один вопрос, — мужчина сжал руль покрепче. — Ты знала, что у того парня была девушка? — Да. Лёгкость, с которой Алиса ответила на вопрос, заставила Арсения внутренне похолодеть. Пока он добирался до школы, его мучило это страшное предчувствие, что бреши в воспитании Алисы только разрастаются. Арсений любил Алису. И ему могло только в кошмарах присниться, что она станет водиться с парнем, заранее зная, что она для него лишь любовница. Просто план Б. — Арс? Арс, ты в порядке? — закопошилась под рукой Алиса, не понимая, отчего взгляд брата вмиг остекленел. Она уж думала, что вопрос Попова будет требовать раскрыть все грязные подробности или из разряда «ты вообще думала головой», а он оказался так до смешного прост — Алиса не видела в нём никакого рока. — Я… — в горле мужчины вмиг пересохло. Он не мог даже посмотреть на свою сестру — в эти тёмные, но такие родные и знакомые глаза. Было страшно — страшно не увидеть там отголоски его Алисы, его младшей сестрёнки. — Всё в порядке. Я вижу, щека зажила, всё прекрасно. Арсений ей лгал. Так откровенно коряво, что Алиса поражённо замолчала на всю дорогу до загородного дома. Её грызло непонимание, а непонимание понемногу вызвало волну зудящего раздражения и, в конце концов, тяжёлого бессилия. Мимо, за стеклом, проносились магазины, дома, машины, желтеющие деревья, а перед невидящим взором Поповой представали только сжатые на руле ладони брата. Когда BMW припарковалась у гаража, Алиса не торопилась выходить. Она внимательно следила за тем, как Арс глушит мотор, убирает руки с руля, отстегивает ремень безопасности — и всё это он, блять, делал молча. — Арс, объясни, какого чёрта происходит, — процедила девушка. Она непроизвольно сильнее вжалась в кресло, когда брат повернулся к ней лицом — оно ничего не выражало, было непонятно, какие чувства гложут его. Алиса завидовала этой способности брата и папы — держать бурю эмоций в себе, ведь по сравнению с ними она была лишь жалкой актрисулькой погорелого театра. — Ты сама хотела, чтобы мы закрыли тему. — Я не понимаю, в чём проблема! — воскликнула она, позабыв о всякой сдержанности. — Алиса, — серьёзно начал Попов, — мне просто не верится, что моя младшая сестра могла опуститься до интрижки с тем, кто считает её запасным вариантом. При желании ты можешь заполучить любого, так зачем ты так поступила с собой? Ты хоть понимаешь, что твоё достоинство растоптала не та бешеная в ТЦ, а ты сама? Алиса изумлённо хлопнула глазами. — Не понимаешь, — вздохнул Арс прежде, чем девушка вылетела из авто, смачно хлопнув дверью. Попов отрешённо наблюдал, как девичья фигурка врезалась в Антона, как замерла в его руках всего на секунду и тут же убежала в дом. Шаст, недоумённо глянув вслед Алисе, с готовностью пожал руку подошедшему Арсу. — Я так понимаю, задушевный разговор не удался? — Давай не будем об этом, — устало поморщился Попов и направился прямиком на кухню. Безошибочно открыв один из дальних верхних шкафчиков, Арс умелым движением вытащил бутылку виски и чуть приподнял её в руке, молча спрашивая друга, присоединится ли он. Шаст кивнул. Через десять секунд Попов уже подтолкнул к нему наполненный бокал и отсалютовал ему своим: — За подрастающее поколение. Друзья перебрались на задний дворик, прихватив бутылку и чипсы. Антона накрыла волна жгучей ностальгии — всё это уже происходило с ним, только обстановка была совсем иной: тесная комната общаги, пиво, всё те же чипсы и Арс, которого тогда аж потряхивало от безудержной энергии. Сейчас они пьют дорогущий коньяк, сидят в плетёных креслах с видом на золотившийся лес, Арс уставший и молча хрустит чипсами. Антон никогда бы не подумал, что в их с Арсом маленькой Вселенной неизменным останутся именно чипсы. — Как вы тут уживаетесь? Ясно, что вопрос был задан лишь бы развеять повисшую тишину, пронизывающую похуже осеннего ветерка. — Неплохо. Дом большой. Арсений хмыкнул и наконец повернулся к другу лицом. — Шаст, мне ты можешь высказаться. Я хоть и люблю свою сестру, но всё-таки прекрасно вижу её косяки. Антон всерьёз задумался, погрузился в себя в попытках наскрести недовольство в сторону Алисы, всё раздражение от её детских выходок, но неожиданно понял — говорить ничего не хочет. Вряд ли Арс добродушно рассмеётся, узнав, что его сестра вроде как подкатывает к двадцатичетырёхлетнему мужику, и он ещё и трусливо сбегает, даже не попытавшись это пресечь. Ну нахер. Шаст сам разберётся. С Алисой. И, может быть, с собой. — Я уже говорил тебе, подросток как подросток. Мы и сами с тобой не лучше были. — Знаешь, я всегда утешаю себя подростковым максимализмом, — выдохнул Попов. — Но чем дальше в лес — тем страшнее сказки. — По-моему, ты драматизируешь, Арс… — А я не могу не драматизировать, Шаст! — мужчина привычным для них жестом протянул руку, и Антон с готовностью вручил другу сигарету и зажигалку, которые всегда носил с собой в карманах домашних штанов. Арс замолчал, отвлёкшись на сопротивляющуюся зажигалку, и заговорил вновь только тогда, когда первая струйка дыма взвилась в воздух. — Все её поступки отдаются во мне сильнее, потому что Лис — моя сестра. Да, мне в её годы было плевать кто с кем спит, я и сам не был святым, но… она не должна повторять мои, твои или чьи-нибудь ошибки! Я хочу, я пытаюсь оградить её от банальных ошибок, но она упрямей всего нашего семейства вместе. — Ну и пусть сама набивает шишки, — пожал плечами Шастун. — Рано или поздно повзрослеет. — Повзрослеет, — тихо повторил Арс. — И будет всю жизнь со стыдом оглядываться назад, ненавидеть своё прошлое, отречётся от всего, даже от самого лучшего в ней. Станет тенью той Алисы, что я сейчас знаю. Антон не мог подобрать нужных слов, но он понимал — ему казалось, в какие-то особенные моменты просветления он тоже видит ту же Алису, что и Арс. Это открытие его удивляло, но уже не так сильно — Попова прочно поселилась в его мыслях, и порой он сам не мог удержаться, чтобы не разложить её личность по винтикам. Потому что всё ещё находился в поиске того, что же притягивало его к этой капризной девчонке. — Впрочем, вряд ли тебе интересно выслушивать эти семейные дрязги, — Арс потёр свободной ладонью лоб и посмотрел на замершего в кресле друга. — Как обстоят рабочие моменты? — Не хочу загадывать, но где-то меньше, чем через полгода мы будем готовы запустить нашу первую игру. — Это суперская новость, дружище, — Попов с искренней радостью заулыбался и похлопал Шаста по плечу. — Ты только попроси, я потяну за ниточки и мы твою игру… — Арс, — прервал его Антон, и друг понятливо поднял ладони перед собой и сделал очередную затяжку. — И, кажется, ты бросил. — Ага, — с дымом выдохнул мужчина. — Только Ксюше не рассказывай. — Часто видитесь? — Я последний месяц торчу здесь, в Москве из-за долбанного нерешительного заказчика, а она в Питере, и… я так задолбался, Шаст, — видеть такого уставшего Арсений для Антона было не впервой, и он один из немногих, кому доводилось видеть вечно жизнерадостного Попова в таком отрешённом состоянии. Они доверяли друг другу с университетских времен. И если когда-то не верили в верную дружбу, то сейчас такие глупые мысли растворились во времени. — Почему бы Ксюше не приехать к тебе? — А смысл? Я вечно пропадаю в офисе и не хочу, чтобы она делила меня с работой. Ну, ты меня должен понять. — В смысле? — Ты здесь, твоя Ира — где-то в Москве. И, как я понимаю, ни ты, ни она не мотаетесь друг к другу через полгорода. При упоминании Кузнецовой Антон помрачнел. Он уже не мог понять, дело ли в большой нагрузке на работе или в нём самом, в его заскоках на почве самых продолжительных отношений. И копаться в этом не было ни сил, ни желания. В последнее время он звонил Ире гораздо чаще, пытаясь делать всё как обычно, и несколько минут после разговоров Шаст держался подчёркнуто окрыленно, а после вновь падал на землю, сбитый собственными сомнениями. — Да уж, мешать работу и отношения — идея ужасная. — Ты как-то сник. Не всё так сказочно в отношениях? — Арс… — Переломные моменты рано или поздно наступают, — будто бы и не услышав друга, продолжил Попов. — И никогда не знаешь, конец это или новое начало. — И когда же узнаешь? — как можно более непринуждённо бросил Шаст. — Ну вот, скажи мне, Шаст, ты скучаешь по Ире? Звонишь ей каждый день? — Антон мысленно кивал. — Не можешь дождаться момента, как вернёшься к ней, домой? Арсений не заметил, как залюбовался собирающимися на горизонте тучами, и в реальность его вернул звук чиркающей зажигалки — Антон сделал глубокую затяжку, но по-прежнему молчал. Натянутые струны молчания были махом разорваны звонким голосом с балкона: — Я хочу есть! Друзья одновременно подняли голову вверх, но Алиса, показав язык, вновь скрылась в доме.