отпускать тебя - мне недоступный скилл

      Воронеж плавился в лучах осмелевшего июньского солнца, пока Матвиенко старательно пытался скрыть выбившуюся из хвоста прядь — как будто это могло сильно повлиять на корреляцию симпатичных девушек в его окружении. — Может, пройдём в женский туалет? Там как раз такое большое зеркало, заодно и носик припудришь, — осведомилась Алиса, стянув с плеч клетчатую рубашку и повязав её на талию. Тут же она словила хмурый взор Серёги в стеклянной двери внутри аэропорта и торжествующе улыбнулась. — Тебе бы точно не помешало, я не хочу, чтобы на встрече все подумали, будто мы тебя голодом морим. — Я отлично выгляжу, у меня хотя бы волосы равномерно растут на голове. — Это — стиль, — фыркнул Матвиенко и поднял с пола свою дорожную сумку. — Знаешь, я голодный пиздец, так что не разговаривай со мной. — А то что, съешь меня? — Боюсь, что твои кости только поперёк горла встанут. Попова только саркастично посмеялась, неохотно признавая свою капитуляцию — на голодный желудок и вправду было трудно парировать. К тому же, она так и не смогла поспать, а час в самолёте сделал только хуже. И дело было не только в физиологии, но и в том, что заснула она на плече у Серёги, который с самого пробуждения и до посадки демонстрировал её высококачественные фотографии с приоткрытым ртом и собиравшейся в уголке рта слюной. Алиса даже не собиралась себя утешать быстрым удалением этих фоток из галереи Матвиенко — его облако хранения уже стонало от натуги, но нисколько не освобождалось. Свободное такси им удалось найти далеко не сразу, но удивительным было не это — вместо того, чтобы проявить хоть какой-то интерес к ним, таксист продолжал подпирать капот задницей и таращиться в смартфон. — Уважаемый, — бодро гаркнул Серёжа, перекрывая вой своего пустого желудка, — до центра подбросите? — А, — очнулся водила, быстро убирая телефон в карман, — конечно, загружайтесь. Закинув сумки в багажник, Серёжа занял переднее место, а Попова расположилась сзади без настроения поддерживать какой-либо диалог. А вот Матвиенко отчего-то не успокаивался. — Что это за такие важные дела у вас в телефоне были, если не секрет? — Если это не пойдёт в отзыв, то с радостью поделюсь, — откликнулся таксист, немного нервно постукивая пальцами по рулю. Видимо, работал он не так давно и теперь боялся потерять должность из-за своего поведения. — Я что, похож на ревизора в мире таксистов? Я просто любопытный турист, не дрейфь, рассказывай. — Да скачал одну игру — раньше рубился в неё только на приставке дома, а теперь и для телефона склепали приложуху, оторваться не могу. Знаю, звучит стрёмно, но игра и вправду того стоит. — Чё за игра? Разговор между таксистом и Серёгой доносился до Алисы лишь тихим отголоском — она с интересом наблюдала за быстро сменяющимся пейзажем нового города за пыльным окном автомобиля и в который раз прогоняла в голове список аргументов в пользу удачно заключенной сделки. Попова понимала, что нет разумных причин для беспокойства — им предстояло лишь уладить несколько вопросов, прописанных в договоре, и новая точка продаж официально отпразднует свой день рождения. И всё же каждый раз, когда Арсений доверял ей, Алиса холодела изнутри и нервно сцепляла пальцы в замок. Она так и не смогла признаться в событиях пятилетней давности; честно рассказать брату о том, какой винтик, выпавший из её системы равновесия, довёл её до саморазрушения. И сколько раз Попова, задыхаясь от ненависти, вызванной воспоминаниями, открывала рот, чтобы заговорить о совершенно бессмысленных вещах. Она мысленно уверяла, что защищает себя, но это всегда был Антон. Антон и его дружеские отношения с Арсением. Хотя брат давно уже не упоминал его имя, но ведь они и раньше теряли друг друга из виду, чтобы потом вновь встретиться за бутылкой пива и повспоминать былое. Да и Арсения правда бы не оставила равнодушным — страшно представить, что бы он сделал с Шастуном и какие бы ошибки они оба совершили. Некоторые вещи, наверно, должны оставаться только в памяти. И пусть Шаст просто использовал её, развлекался, разбирался в себе за её счёт, а всё-таки другом он был хорошим. А, может, это она, Попова, слишком много на себя взяла той осенью — поверила, будто для любви не существует ни причин, ни границ. — Может, прекратишь так хлюпать? — наигранно вежливо попросила Алиса, неодобрительно глядя на Серёжу, склонившегося над тарелкой супа. — О, очнулась, — заулыбался Матвиенко. — А то я уж подумал, потерялась в своих чертогах разума. Репетировала свою речь на предстоящую встречу? — Импровизация — больше твой конёк. — Тут не поспоришь, — горделиво поддакнул мужчина и откусил хлеба. — Но ни она, ни твоя речь не понадобится. Ты же в курсе, что нам просто нужно подписать договор и красиво пожать руки? — В курсе, — передразнила его Алиса. — Арс бы не поручил мне задание сложнее. Серёжа хмыкнул, отчего по терпению девушки пошла ещё одна трещина. Проблема нахождения рядом с Матвиенко состояла в одном: никогда не было понятно, есть ли ему до тебя дело. То есть вот он рядом, роняет саркастичные фразочки и задорно улыбается, иногда бухает с тобой, ввязывается в авантюры и, кажется, будто привыкает к твоему присутствию в своей жизни. Но когда дело доходило до серьёзного тона разговора, он обычно многозначительно хмыкал и замолкал. И вроде бы ему не всё равно, а всё-таки Алиса не телепат. Когда-то ей было неважно, что творится в головах окружающих — само физическое присутствие доставляло неописуемую радость. Многое изменилось, как бы ни хотелось это отрицать. — Есть куда расти, — вновь обнажил зубы в улыбке Серёжа, и Попова даже не сразу вспомнила нить их разговора. — Знаешь, у тебя ещё всё впереди. Алису очень волновало это таинственное «всё впереди». Люди часто так говорили, просто бросали это словосочетание на ветер, в то время как Попова всё чаще стала задумываться, а есть ли у неё что-то «впереди» и хочет ли она чего-то? Она никогда бы не подумала, что сохранит в себе одно-единственное желание, которое окажется настолько несбыточным. Настолько глупым и, казалось, совсем уж мелочью — любить и быть любимой. — …если не будешь так зависать. — Что? — Я говорю, нам пора. Страсть как хочется принять душ перед тем, как пожимать руки нашим новым коллегам. Матвиенко милостиво оплатил счёт и, деловито натянув на нос солнечные очки, направился в сторону отеля. Арсений не поскупился на номера люкс, и Алиса прекрасно знала, что брат до сих пор всячески пытался вытащить её из состояния, близкого к депрессии. Спорить о том, что хандра давно прошла, она давно уже признала бесполезной затеей. Арсений, наверно, считал, будто она не замечает его задумчивых взглядов исподтишка, но Алиса уже давно ломала голову над их причиной. Если бы он смотрел с грустью или жалостью, то было хоть что-то понятно, но этот тяжёлый взгляд был пока что необъясним. Может, он не верил в её нестройные сказки про плохое настроение, «простое» желание скурить всю травку и наигранное равнодушие к исчезновению Шастуна из её жизни. А если не верил, то почему молчал и мучил этим Алису? — Встречаемся в холле через три часа, — Матвиенко торжественно вручил девушке ключ-карту от её номера. — Только без опозданий. — Только без опозданий, — повторила Попова, красноречиво приподняв бровь. — Ой, заткнись. На том и разошлись. Даже не осмотрев обстановку временных апартаментов, Алиса скинула с себя всю одежду и шагнула в душевую кабину под тугие горячие струи. Ей сразу же не понравился розоватый кафель перед её носом, и впору бы посмеяться над таким забавным побудителем непрошенных воспоминаний, но Поповой было не до смеха. Уперевшись ладонями в стенку, она крепко зажмурилась в попытках оборвать плёнку памяти и не чувствовать тепло Шаста за своей спиной, прикосновения его рук на обнажённом теле, которые спускались всё ниже и ниже… Алиса выключила воду, завернулась в полотенце и рухнула на стул перед туалетным столиком. В отражении она увидела безумно уставшую девушку — уставшую от воспоминаний, от неугасающих чувств, от постоянного желания повернуть время вспять или хотя бы выплеснуть всю накопившуюся злость на человека, который сможет понять и не станет осуждать. С одной стороны, было немного легче от того, что никто вокруг Алисы понятия не имел, с каким треском завершились её первые серьёзные отношения, а с другой — невыносимо было переносить этот груз невысказанного, тёмной тучей довлеющий над Поповой. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда любовь обернулась болью, и прошло пять лет — время не лечило, Алису разрывало изнутри. И никто не знал, как всё плохо. «Однажды ты вырастешь и будешь производить на молодое поколение такое же впечатление. Это у вас, Поповых, в крови. Выглядеть увереннее и неприступнее, чем на самом деле». Губная помада дрогнула в руке, бордовая линия вышла за контур, но эта помарка была тут же устранена, и вот отражение Алисы улыбается ей той самой уверенной улыбкой — фамильной чертой Поповых. Сейчас она выйдет из этого номера, встретиться с Матвиенко, и они вместе поедут на новое место обитания бренда Арсения. Алиса будет точно так же улыбаться, пожимать руки, играть в счастье без надежды на заслуженный Оскар. Время лечит. И до неё очередь дойдёт. — Волнуешься? Алиса, перестав теребить кольцо на пальце, невозмутимо повернулась к Серёже: — Нет, с чего бы. Мне нужно всего лишь подписать договор и пожать руки — что может быть проще? Такси остановилось: молодые люди одновременно ступили на раскалённый асфальт, и Матвиенко тут же оказался рядом с Алисой. — Арсений доверяет тебе, как никому другому, — вдруг вымолвил Серёжа вместо ожидаемой ответной колкости, чем заставил девушку замереть на месте. — А ещё он… волнуется за тебя. Поэтому я здесь. А не потому, что… не потому, почему ты думаешь. Попова не знала, что на такое ответить. От Матвиенко редко можно было дождаться каких-то слов без грамма насмешливости или язвительности, а тут он стоял и оглядывался по сторонам, словно… смутился. — Спасибо, Матвиеныч, — выдохнула Алиса, легонько впечатав кулак в его плечо. — Всё-таки ты не стопроцентный засранец. — Хотя, возможно, я поторопился насчёт твоей компетентности. Если простоим тут ещё хоть минуту, опоздаем и произведём не самое приятное впечатление. — Ты не мог промолчать? — А ты не могла бы двигать ножками в сторону вон той двери? — в том же тоне осведомился Серёжа и развернулся на пятках, не дожидаясь Алисы. Хотя она всё равно поравнялась скоро с ним поравнялась и даже первая проскользнула в здание, которое без пяти минут принадлежало бренду Арсения. Ну, первый этаж. Подпись Алисы очень красиво смотрелась на договоре. Это признал даже Серёжа одной из своих глубокомысленных усмешек через её плечо. — Знаете, вы ведь впервые в Воронеже? — А что, обычно сюда любят почаще заглядывать? — в привычной манере осведомился Матвиенко, впрочем, никого не обидев. Как ему это удавалось, никто понятия не имел, и всё-таки он умудрялся нравиться собеседникам. — Ну, мы, конечно, не столица, однако тоже кое-чем гордимся и с радостью устроим вам небольшую экскурсию. Если у вас, конечно, нет других планов до отлёта. Алиса и Серёжа переглянулись, и во взгляде последнего девушка прочла какое-то… беспокойство? Встревоженность? — У нас как раз сегодня намечается грандиозное открытие первого гейм-феста! — восторженно заявила женщина в несколько неуместном деловом костюме, учитывая нещадное пекло за дверью. — Множество игровых площадок, сцен с презентациями новинок для фанатов, игровых имитаций — в общем, будет весело! Думаю, вам стоит сходить с нами. — Мм, нет, — чересчур резко выдал Матвиенко, — знаете, у нас намечались другие планы, да и мы не то чтобы фанаты этих игрушек… Алиса непонимающе покосилась на товарища. — У нас не было никаких планов, а я бы не хотела проторчать весь этот чудесный день в номере отеля, — вступилась она и улыбнулась новым коллегам. — Правда, Серёжа? Кажется, это был скрип зубов. Да что с Матвиенко? — Да, действительно, совсем забыл, что планы отменились, — абсолютно неправдоподобно выдавил Серёжа. — Но, может, начнём не с этого гейм-феста? Уверен, Воронеж способен удивить нас гораздо большим — музеи, выставки, памятники! Я прав? Алиса окончательно запуталась. Матвиенко расслабленной походкой следовал рядом с воодушевлённой женщиной, Валерией, пока Попова чуть позади шла рядом с не менее разговорчивым мужчиной — Аркадием. Кажется, эти двое очень любили родной город и могли разговаривать о нём долго и с чувством. И Алису это вполне устраивало — заглушало осточертевшие мысли. — И с каких пор ты заядлый любитель музеев? — спустя три часа экскурсий по двум музеям прошипела девушка на ухо приятелю. — С тех же, как ты — любительница каких-то гейм-фестов. — Это грандиозное молодёжное событие, Матвиеныч, весь интернет о нём трубил, и мне непонятно, почему ты так бесишься! Сам таксисту все уши прожужжал о той игрушке, в которую он рубился, а теперь пытаешься внушить мне, будто музейные экспонаты стали интересовать тебя пиздец как сильно? — Прикуси язык, будь добра, — шикнул Серёжа, заметив приближение их экскурсоводов-энтузиастов. — Не хочу я толкаться среди голодных до новинок геймеров и гиперактивных подростков. Через пять часов у нас вылет, и я думаю, что нам пора бы… — Ну что, готовы посетить открытие гейм-феста? — с улыбкой поинтересовалась Валерия, явно сама сгоравшая от нетерпения. Неужели она была одной из тех девушек, что уделывала пацанов в плойку? Интересно. — Вообще-то мы… — О да! — перебила товарища Алиса. Её раздражало странное поведение Серёжи, и раз уж он не собирался объясняться перед ней, то почему она должна возвращаться в аэропорт за хрен знает сколько часов до вылета? Да пошли нахер. Попова хочет отдохнуть, поболтать с новыми знакомыми и посетить новые места, в которых хотя бы не хочется зевать до хруста челюсти. Ну, будем честны, музеи — это вообще не её тема. Гейм-фест занимал огромную площадь под открытым небом и состояла из трёх больших сцен, на которых, видимо, должны были проходить презентации, а также из разбросанных по периметру точек с игровыми автоматами, площадками с VR-технологиями, лавками с мерчем и ещё кучей всего. И среди всего этого разнообразия сновала оживлённая молодёжь и вполне взрослые люди с горящими от радости глазами. Над площадками стоял шум из слившихся воедино эмоциональных возгласов. — Первая презентация начнётся с минуты на минуту, вон на той сцене в центре, — поделилась Валерия, целенаправленно продвигаясь как раз в ту сторону. — Я бы хотела продвинуться ближе, мне всегда интересно смотреть демонстрации новых продуктов — в каждой сфере это происходит по-разному, но всегда креативно. Алиса только кивнула, продолжив любопытно вертеть головой. Мимо неё проплывали лица, в чертах которых играла сама жизнь — настолько они были живыми, настоящими, открытыми. Но это ведь неудивительно — они любят то, среди чего находятся. И, кажется, любовь взаимная. Как бы хотелось Алисе всем сердцем полюбить компьютерную графику, вспыхивать от экранных побед, а не от чужих касаний; хранить в памяти компьютера свой прогресс в игре, а не бесполезный хлам прожитых лет без права переиграть конец. Словно вторив её мыслям, толпа всколыхнулась, лампы на сцене вспыхнули ярче, озарив презентующего, уже подносящего микрофон к губам. Его профиль крупным планом высветился на огромном экране, но Алиса и без этого с первых же секунд поняла, отчего сердце пропустило удар, а кровь так зашумела в ушах, что заглушила всё начало выступления мужчины в центре сцены. Это был Антон Шастун. Нисколько неизменившийся: всё та же широкая футболка с мультяшным рисунком, браслеты и кольца, чуть взъерошенные пшеничные волосы и голос, который наконец пробился сквозь ступор Алисы — этот голос озвучивал все её воспоминания. Этот голос тёк по её венам. Этот голос слышался в шепоте листвы, шуршании снега, первой майской грозе и даже в палящем солнце. Как сейчас. Гейм-фест. Презентации новых игр. Антон Шастун с его мечтой — запуск собственной видеоигры. И вот теперь он стоит на сцене, вещая огромной аудитории о своей новой игре с улыбкой самого счастливого в мире человека. Алиса приложила похолодевшую ладонь ко лбу и ощутила, как становится тяжело дышать в этой окружившей её толпе. Толпе, которую Шаст с первых же слов влюбил в себя, в то время как она, Алиса, познала это чувство ещё пять лет назад. Только в отличие от всех этих людей, которых надолго осчастливит лишь частичка Антона — его игра, Алисе этого всегда будет мало. Ей нужен весь Антон Шастун. Был и будет. И лишь когда на сцене погас свет, а на экране пошёл трейлер игры, сместив фокус внимания с Антона, Алиса пришла в себя.