отпускать тебя - мне недоступный скилл

      По ходу рассказа Антона ироническая улыбка потихоньку сползала с губ Поповой. Всё это время Шастун вспоминал о том дне: как лежал рядом с ней, Алисой; как написала Ира без всяких объяснений, как он сгорал меж двух огней; в каком шоке был от мысли, что объятия Кузнецовой уже давно перестали быть приоритетом, как мчался в тот летний дом, с другом-врачом, чтобы убедиться, что он ещё не всё потерял. Но было уже поздно, будто сама судьба в лице Анны Викторовны говорила Антону — ты всё просрал. Ты не просто сделал неправильный выбор, а сделал всё правильно, но — поздно. И отмотать время назад было невозможно. — Я позвонил Арсу, — на этот моменте Алиса наконец заставила себя оторвать взгляд от пола и посмотрела на парня перед собой. По нему было видно, как тяжело давался ему рассказ, как мучительно было обличать эмоции в слова спустя бездарно потраченное время. И она так его понимала. Алисе вдруг стало абсолютно понятно, как долго они обдумывали слова, которые можно было вложить в пару часов наедине. — Он сказал держаться от тебя подальше, — заметив, что Попова набрала воздуха в легкие для ответа, он уверенно добавил, — в чем я его не виню. Будь у меня сестра, я поступил бы точно также. — Бред, — только и смогла фыркнуть Алиса, на что Шастун расплылся в странной улыбке. Как будто бы девушка напротив сообщила нечто радостное и долгожданное. А на самом деле её реакция напомнила Антону о той Алисе, к которой он вдруг почувствовал необъяснимое. О той Алисе, на образ которой не был наложен отпечаток паршиво оборванной юности. — Он спросил меня тогда, а что если бы не было бы этой подстроенной встречи с Ирой? Как скоро бы я понял, кто мне нужен. — И что ты ответил? — Я и до сих пор не знаю ответа на этот вопрос, — честно признался Антон. — Поэтому я заслужил эти отвратительные годы, а ты — нет. — А мне от этого легче должно стать? — усмехнулась Алиса. — Вы-то с Арсом классно поболтали обо мне, о том, что мне нужно, обдумали там каждый сам, но по сути, я была лишь предметом жалости в ваших головах, с которым уже нет смысла разговаривать. Ведь разбитую вещицу как ни клей — трещины все равно останутся. — Я лишь хотел… — Как лучше? — ядом в этих словах можно было легко отравиться. У Антона невольно поджались губы. — Не прекрасная ли это отмазка, чтобы скинуть ответственный разговор, в котором будет участвовать и мое непопулярное мнение? — Приди я к тебе после всего тогда, лет пять назад — ты бы ушла со мной? Плюнув на брата, на семью?       Черт возьми, Алиса знала ответ на этот провокационный вопрос. И ей было за него стыдно, но это было чистой правдой. Тогда она бы без оглядки убежала в закат с Антоном Шастуном — человеком, зародившим в ней настоящие чувства. — Тогда я бы сделала, что угодно, чтобы быть с тобой, — и это не были громкие слова. Антон был её первой любовью. Да к тому же она не была тогда отягощена моральными принципами — она бы забыла и Кузнецову, и неодобрение брата, и горе отца от его осознания как много он упустил в воспитании любимой дочери.       Лишь бы быть с Антоном.       Поступит ли она также сейчас?       Шаст и не заметил, как девушка приблизилась к нему — лишь ощутил, как затягивают темно-карие омуты её глаз, как они становились все ближе и в какой-то момент под его веками вспыхнули фейерверки — Алиса прижалась к его губам. Если бы он мог открыть глаза, то увидел бы, как она сжимала кулаки, не позволяя себе больше никак его коснуться, в какой неестественной позе она замерла, но ее губы уверенно требовали ответа. И получили. Теперь в поцелуе Алисы не было той неуверенности, будто бы она недостойна внимания, такого как Шастун. Теперь Алиса целовалась жадно, не давая выдохнуть, отстраниться, даже задуматься над тем, правильно ли вообще всё то, что происходит на этой питерской кухоньке?       Руки Антона крепко обвили девичью талию, прижимая к себе, ладони поднялись по ребрам под краткий полувздох, полустон Алисы, оставшийся где-то в поцелуе. Она окончательно обмякла в мужских руках, смутно ощущая опору под ногами, но то, как Шаст в ответ рушил все границы, что были выстроены на их пути — это Попова ощущала в полной мере. Ей вдруг стало плевать на всё, что может произойти дальше — лишь бы Антон никогда не переставал сминать её губы в голодном поцелуе, исследовать ладонями каждый позвонок и уходить всё ниже и ниже, пока она перебирает пальцами его волосы, чуть оттягивая, но ни за что не отстраняя.       Казалось, никакой кислород им не нужен.       Только они — друг другу. — В спальню, — едва Шаст первый оторвался от неё, выпалила девушка. Расфоркусированный взгляд Антона заставил её по-доброму усмехнуться. — Или достаточно того, что я дышу тебе в губы? — процитировала она сказанные когда-то Шастуном слова. — Недостаточно, — практически рыкнул парень, подхватив Алису под бедра. — Где спальня?       Ответ на этот вопрос потонул в очередном поцелуе, и Антона хватила лишь на то, чтобы уложить девушку на широкий диван в гостиной — нависнув над ней, он замедлился, будто впервые видел девушку перед собой. Умом он понимал, что это его Алиса, что это та, встречи с которой он и боялся, и ждал, но сердце его билось об клетку ребер с настойчивым криком — это нереально, Шаст, прошло слишком много времени, чтобы начинать жить так, как всегда хотел.       И он бы хотел остановиться. Вспомнить о том, как обещал себе не доставлять больше проблем семье Поповых, не возвращаться в одну и ту же реку, когда в прошлый раз чуть не потонул в ней. Он все ещё хотел бы получить прощение или хотя бы понимание Арсения, своего давнего друга.       Но еще больше он, блять, хотел быть с Алисой. И тяжело было отказать себе в этом, когда сама девушка уже нетерпеливо стаскивала с себя футболку и притягивала его к себе за шею. — Блять, я сейчас скажу такую попсу, — в губы ему прошептала девушка, — но я так долго этого ждала.       Антон искренне рассмеялся, хотя и чуть с опозданием из-за мудреной застежки лифчика. Странно, но то, что они делали сейчас, казалось самым правильным из того, что вообще происходило за последние годы. Не было неловкости. Не было злости. Была лишь страсть, вскормленная долгим ожиданием своего.       Алиса вся дрожала от прикосновений таких родных ладоней, выгибаясь и желая быть еще ближе. Антону нравилось исследовать девичье тело поцелуями — от ключиц до внутренней стороны бедра. У него восстанавливались образы возбужденной Алисы, дрожащей от желания, облизывающей пересохшие губы. Тогда он не мог зайти далеко, но сейчас… сейчас Попова была полностью его, будто бы для него.       Антон провел пальцами между девичьих бедер, собирая выступившую смазку, и начал медленно растягивать Алису, наблюдая за ее подрагивающими от наслаждения веками, за е ё напряженными сосками, которые так и хотелось прикусить. Ему хотелось немного помучить девушку, заласкать её до состояния невыносимого желания — он вобрал в рот сосок, попутно двигаясь в ней уже тремя пальцами. — Шаст, — простонала Попова, изгибаясь, — пожалуйста, Шаст… — «Пожалуйста» что?..       Алиса гневно сверкнула глазами и, достав из-под подушки презерватив, показательно открыла его. — Еще успеешь поиздеваться, — будто прочитав его мысли, выдохнула она и слегка вскрикнула, когда Антон вошел в нее полностью. Ощущение от заполненности членом Антона Шастуна было несравнимо ни с какими секс-игрушками, и в какой-то момент они оба достигли пика, пока Алиса сама насаживалась на член и наслаждалась ладонями Шаста на своих бедрах.       Из абсолютной неги её вырвал звук зажигалки и знакомый запах шоколадных сигарет. Она улыбнулась, лежа на груди Антона, который пока не мог этого заметить. Создавалось ощущение, будто они никогда не расставались. Шаст все также курил шоколадные сигареты. Алиса все также получала удовольствие от нахождения в такой приятной близости с ним. — Наконец-то, — со смешком проговорила Попова, посмотрев на парня. — Ты трахнул меня. — Ожидание того стоило? — подыграл Антон. — Определённо, — в тон ему ответила Алиса и затянулась его сигаретой. Они оба выглядели, словно подростки в свой первый раз, свершенный в порыве первобытной страсти, пока родители не вернулись домой. Это было забавно. И это был новый яркий паззл в сером полотне эмоций. Это было их первое совместное чувство по прошествии никого не щадящего времени. Порой Алисе казалось, что она выдумала ямочки от улыбки Антона, его бороздки на лбу из-за насмешливо приподнятых бровей, и даже этот запах шоколадных сигарет. Она давно не видела их в магазинах. Может, все это время Шаст скупил все пачки? Попова абсолютно по-дурацки хихикнула в тишину от картинки, представшей в воображении — каждое утро Антон открывал шкаф, доверху заполненный пачками шоколадных сигарет, долго выбирал одну из сотен одинаковых и только тогда начинал свой рабочий день с пачкой в кармане. — Что тебя так развеселило? — знакомо выгнул бровь Шаст, вновь завладевая своей никотиновой палочкой. В его пальцах она всегда смотрелась дико сексуально и органично. — Я вспомнила, что давно не видела в магазинах твоих излюбленных шоколадных сигарет. — Плохо глядела.       У Алисы кольнуло в районе сердца, оттуда же и начинало распространяться тепло, будто кто-то поджег фитиль. Этот кто-то пускал дым в потолок и чему-то слегка улыбался. Интересно, он ощущает то же, что и Попова? Чувство абсолютной правильности происходящего. — Поверить не могу, что это правда происходит.       Алиса широко улыбнулась и поднялась на ноги, заставив Антона залюбоваться тонким девичьим станом. Ему было приятно, что Попова по-прежнему его не стеснялась, не играла с ним, а делала лишь то, что считала правильным. Именно поэтому Шаст был уверен, что она ни в чем не сомневается, она в своем выборе уверена, как и когда-то давно.       Удивительно, сколько в этой девушке силы и готовности идти напролом к своей мечте. Мысли Антона постепенно перетекли к тому, что всегда удерживало от этого момента — момента истинного счастья.       Он не мог не вспомнить про Арсения, и тем хуже было то, что вспоминал он о давнем друге, глядя на Алису, натягивающую на обнаженное тело широкую домашнюю футболку. И Шастун ли не знал, что так будет. Что если он встретит девушку прежде, чем закроет гештальт с Поповым, то все обернется именно так. Макар и Поз могли сколько угодно крутить пальцами у виска, но что ему, блять, делать теперь?       Уйти от Алисы он не мог. Только не снова. Но и совесть начинала очернять все его приятные ощущения от сегодняшнего дня. — Я чертовски соскучилась.       У Антона сжалось сердце. Слова, застрявшие комком в горле, он заменил крепкими объятьями. Уткнувшись носом в пепельную макушку и вдыхая знакомый запах шампуня, Шаст хотел бы отказаться от всех вновь отстроенных принципов. Он хотел бы, как в тех кинолентах, забыться любовью с Алисой и не думать ни о ком.       Но в жизни такое не проходит даром. И подобный урок он уже усвоил. — О чем ты задумался? — Ни о чем. — Брось, — хмыкнула Алиса, плюхнувшись в кресло. — Уже пожалел о том, что произошло?       Антон неодобрительно покосился на неё. Ему бы чертовски не хотелось, чтобы девушка восприняла его настроение как разочарование в ней. Если он в ком-то и разочаровывался последние годы, так только в себе. — Не говори глупостей. — Я тебя знаю, Шаст. Ты что-то скрываешь. — Как и ты, — решил перевести стрелки Антон. — Между прочим, это ты выбежала из кафе, наспех попрощалась с тем парнем, будто не желая, чтобы тот увидел меня. — О, это очень легко объясняется, — Алиса вскочила с кресла и направилась на кухню, ей было невмоготу долго оставаться на месте. Вся происходящая ситуация казалась сюрреалистичной, почти так же, когда они с Антоном впервые серьезно поцеловались. Когда она приехала с дурацкого дня рождения, устроенного вовсе не для неё, а в летнем домике её ждал Шастун с горячими поцелуями и нетфликсом. — Этот парень, Андрей, очень тесно общается с моей матерью. А я не желаю, чтобы она… снова лезла в мою личную жизнь. — Так она тебя сватает с этим… Андреем? — У нее слабость к мальчикам, которые испытывают к ней почтенный трепет, — усмехнулась Алиса. — Ну и которые трутся возле скрытной дочери, пытаясь будто бы незаметно выяснить что нового и не хочу ли я куда-нибудь сходить, чтобы в продолжение вечера мы наконец расписались. — Воу, — упало с губ Шаста, — а у вас с этим парнем, я вижу, всё серьезно. — Более чем, — улыбнулась девушка, — он сегодня в семь заберет меня в театр. — На какой спектакль? — Откуда мне знать? Я планирую провести вечером с парнем, который абсолютно точно не нравится моей маман и которому искренне можно рассказать, что нового.       Антон лучезарно улыбнулся. Алиса не могла отвести взгляд. Интересно, долго ли её воспоминания будут переплетаться с настоящим? Глядя на Шаста, она все еще возвращалась назад, сравнивала каждую мелочь, но это вряд ли имело смысл — сейчас Антон выбрал её. Хотел быть здесь. Но все ещё мучился какими-то своими сомнениями, что не позволяла окончательно расслабиться.       Она обязательно его спросит, что его тревожит.       Обязательно, как только Антон перестанет её целовать, забавно наклоняясь вниз, чтобы у Алисы не затекала шея от их разницы в росте. Обязательно, как только они выйдут из душа, как только Шаст прекратит свою цепочку мелких поцелуев в районе шеи. Обязательно, как только стенки душевой кабины покинут сплетенные ладони молодых людей и поток воды перестанет заглушать их стоны удовольствия.       И возможно ли было расслышать настойчивый звонок домофона, а затем и стук в дверь чуть раньше семи вечера? В этот раз Алиса не специально.       Она была занята.