— Я тебя не оставлю.
— Ты не можешь мне этого обещать.
То, что он больше не бросит Алису, Шастун осознавал вполне четко. Прошедшие пять лет прямо свидетельствовали о том, что искать любовь в других — не прокатит. Антон просто не собирался больше скрываться. Ни от себя, ни от Арсения и тем более от семьи Поповых. Скорее всего, они пошлют его далеко и надолго. И скорее всего, только Алиса из всего семейства будет продолжать ему улыбаться, выдавая бунтарскую искорку, не погасшую с юности. Никто и не говорил, что будет легко. Только пусть уж Антона ненавидят за его чувство к Алисе, чем за трусливое бегство в те времена, которые стыдно-то вспоминать, так далеко все герои этой драмы ушли вперед, насовершали еще ворох ошибок. Попрощавшись с Димой, Антон поехал в кафе. В кафе, где Алиса часто встречалась с женой Арсения и их дочерью. Не то что бы Шастун следил — скорее, был внимательным слушателем. Попова охотно делилась всеми подробностями своего дня, особенно когда он состоял больше, чем из одного события. Разумеется, никакой гарантии, что именно сегодня жена Арсения, Ксюша, будет здесь, у Антона не было. Впрочем, и унижаться до сообщений в Сбербанке так скоро не хотелось. Поэтому сидеть с латте возле окна и втыкать в телефон казалось задачей простой и эффективной. Правда, спустя три опустевших кружки начинали тушить его энтузиазм. Ему уже начинало казаться, что он мог и не узнать Ксюшу, даже если она уже сюда заходила. Ведь что такое фотографии в социальных сетях? Не ходит же она постоянно с такой улыбкой и полуоборотом? А в реальности они виделись так давно… — Большой лавандовый раф готов для вас! — провозгласил бариста, в очередной раз привлекая внимание Антона. За кофе подошла молодая девушка, которая со спины вполне могла бы быть Ксюшей, как и предыдущие двадцать, которых Шаст уже успел принять за неё. Поэтому он просто смотрел на очередной женский силуэт, уже не различая деталей и не замечая за собой, что почти не моргает. Мозг подсказал ему, что девушка с большим лавандовым рафом повернулась и пошла в его сторону, но дать команду моргнуть и уже уйти с этого кафе почему-то сгенерировать не мог. — Антон? У тебя всё в порядке? На долю секунды Шаст утратил возможность понять, кто вообще задал этот вопрос — моргнул. И увидел перед собой все ту же девушку с большим лавандовым рафом. Это действительно была Ксюша Попова. — Я уже не надеялся, что встречу тебя. Ты спешишь? Вместо ответа Ксения с готовностью заняла стул напротив и с полуулыбкой вгляделась в Шастуна. — Вообще-то нет. Моя дочь у бабушки с дедушкой на все выходные, и у меня такое прекрасное настроение, что я даже не буду отчитывать тебя за сталкеринг. — Ты мой предпоследний шанс. — А какой же последний? — Сбербанк. — Ты хочешь заплатить моему мужу деньги? — Почему ты так уверена, что я здесь из-за Арсения? — Шаст, уж не хочешь ли ты, чтобы я оценила твои старания на свой счет? — хохотнула Ксения, но, заметив, как напрягся Антон, сжалилась. — Брось, мы с Алисой общаемся не только о моих подгузниках и детских смесях, но и о вашей многолетней драме. Рада видеть её такой… легкой, — девушка возвела глаза к потолку в задумчивости. — Не знаю, как тебе объяснить даже. Наверно, это и есть та разновидность счастья, которая достигается спустя годы лишений. В последний раз я видела её такой в школьные годы. А потом эта ваша… — Попова покрутила стаканчик кофе в руке, подбирая слова, — история. В общем, перевернула все с ног на голову. — Я клянусь, что не хотел ничего плохого для Алисы. И для Арса. — Антон, мне тебя прощать не за что, по-моему, ты всегда был хорошим парнем. Но ты должен понимать, что у всего есть свои границы. — Мне нужно поговорить с Арсом. — И ты не боишься его ответа? — Ответа на что? — На новость о ваших возобновившихся отношениях с Алисой. Шастун ненадолго умолк, рассматривая бежевую пену на дне стакана, оставшуюся от латте. — Я не знаю, я просто не хочу от него скрывать это снова. — Похвально. — А как ты считаешь… — Я никогда с ним не разговаривала на эту тему, так как все это время знала лишь точку зрения Алисы — она считала, что ты просто ушел. А я глупо пыталась ей внушить, что между вами ничего и не было, что она себе придумала, а ты решил не мучить ее надеждами и потеряться. А потом Алиса рассказала о вашем с Арсом разговоре и… я представляю степень его злости. Он всегда боялся за сестру, и знал бы ты, Шаст, что мне пришлось пережить, когда он узнал пол будущего ребенка. Арс хоть и пытался играть со мной роль всем довольного папы, но как его колотило от мысли, что у него не получится справиться с воспитанием девочки. Теперь я чуть больше понимаю почему. — Ты же не считаешь меня каким-то?.. — Шаст, нет, прошу, — поморщилась Ксюша. — Алиса не была маленькой девочкой, задолго до появления тебя, да и ты дураком не был, но то, во что вы ввязались, было слишком… опрометчиво. И неожиданно. И еще куча всего! — Я не хочу тянуть это и дальше. Как мне найти Арса? — Он сам тебе позвонит. — С какой такой радости? — Просто женская интуиция, — пожала плечами девушка и поднялась из-за стола. — Я рада, что ты так полон решимости, Шаст. Антон едва смог улыбнуться на эти слова. Он был просто припечатан к стулу всеми этими воспоминаниями о днях прошедших. Было ясно, что они будут тянуть всех героев этой пьесы ко дну, до самого кульминационного момента — когда Арсений сядет напротив Шаста за стол переговоров. — Удачи! — Ксюша взмахнула рукой на прощание и вышла под звонок колокольчиков, висящих над дверью кафе. Шаст не нашел в себе сил разлепить пересохшие губы и что-то сказать в ответ. В момент, когда Антон, наконец, покинул кафе, на телефон пришло сообщение от Алисы: «Забери с Патриарших, пожалуйста, в такси бешеные тарифы». По дороге к машине Шаст позвонил и, услышав жалобное «Нуу, ты прочел сообщение?», усмехнулся в трубку: — А что ты забыла на Патриарших? — Разливала масло. — Ну, даже я знаю, что это делала Аннушка, а не Алисушка. — Сегодня наше дежурное свидание с маман, — фыркнула девушка. — В какой-то момент она поняла, что меня проще выманить в место с вкусной едой и, знаешь, мои гастрономические предпочтения меня и сгубили. Не стоило ей когда-то показывать, как мне понравился десерт — мы теперь ходим каждый месяц в один и тот же ресторан и, не поверишь, разговоры ведем всё те же. — Надо же, мне нравится слово «разговор» — это подразумевает диалог. — О, исправляюсь, это монолог. Бесконечный, нудный, однообразный. Монолог о том, как мне нужно раскрыть свои глаза и найти себе достойного мужа, разглядеть старания матери, ну и к десерту мы подходим заодно к тому, какая же я неблагодарная. — Ну, могла бы уже и рассказать, что нашла «достойного мужа». — Ты желаешь мне скандала прямо в переполненном снобами ресторане на Патриарших? Нет, спасибо. Да и вообще, маман просто необходимо считать, что я нуждаюсь в её советах, и несчастна я именно от того, что к ним не прислушиваюсь. — Знаешь, я чертовски тебя люблю. — И я вроде бы то же самое чувствую, — в голосе Алисы явно слышалась улыбка. Антон знал, что это ответное «и я тебя люблю». Странно, но у него было ощущение, словно они с Алисой — это перманентное состояние, это константа, это нерушимая традиция. Она ждала его возле входа в парк — в удлиненной джинсовой юбке и простой белой рубашке, развевающейся от легкого предвечернего ветерка. Наверно, будь это любая другая девушка, которую он встретил бы через много лет — не узнал бы. Но память его бережно хранила образ Алисы — подростка-бунтаря. А сейчас перед ним стояла уже повзрослевшая девушка, которой не нужно было что-то доказывать и выставлять себя напоказ. И он её любил. Каждую Алису. В любом временном промежутке. — Ты променял мотоцикл на Volkswagen? — усмехнулась она, стоя перед ним и скрестив руки на груди. — Подумал, вдруг ты теперь боишься испортить прическу шлемом, — в том же тоне ответил Антон, облокотившись о раскрытую дверь припаркованного авто. Алиса рассмеялась и забралась на пассажирское сиденье. — Домой? — выдохнула она с улыбкой. — Домой, — утвердительно кивнул Шаст, чуть не рассмеявшись от переполнявших его чувств.