Своя сторона

В каменной беседке у реки было пусто. Собственно, именно за это качество старое, не пользующееся популярностью строение и было выбрано когда-то для тайных встреч. Где-то в глубине парка переговаривались ранние поклонники здорового образа жизни, лаяла невидимая собака, время от времени раздавались детские крики и радостный смех. Здесь же, у самой воды, было тихо. Тихо… но нет, всё-таки не пусто. Застывший у парапета джентльмен был настолько неподвижен, что с первого взгляда казался забытой скульптором диковинной статуей. Серый свитер, на котором не было ни единой складки, ни единой пушинки, лишь усиливал это впечатление. Если сырой утренний ветер и беспокоил его, то внешне это никак не проявлялось. Казалось, он любуется тяжелыми свинцовыми волнами. Впрочем, это только казалось. На его лице не было видно спокойствия и умиротворения, которые обычно сопровождают такие нехитрые занятия. Наоборот, его раздражённо поджатые тонкие губы недвусмысленно говорили о нетерпении, и эту же историю рассказывали длиные пальцы, нервно выстукивающие по каменному парапету сложный ритм, сузившиеся, сверкающие сиреневые глаза… Если кто-то и находил утренюю Темзу прекрасным зрелищем, то этот господин определённо не разделял этого заблуждения. Он взирал на реку с таким недовольством, словно она была главной и единственной причиной всех его неприятностей, которые у него были (а они, определённо, были, если верить выражению его лица). На раздавшийся сзади хруст камней и влажное шипение он только покосился через плечо, но своего созерцания не прервал. Вообще, казалось, не заметил гостьи, появившейся посередине беседки, словно из под земли. Впрочем, почему «словно»? - Надеюсь, у тебя достаточно важные новости, Гавриил, - сухо бросила Вельзевул, когда куски вишнево светящегося камня под её ногами вновь превратились в обычный серый асфальт. - О, можешь не сомневаться, - едко откликнулся тот, не оборачиваясь. И вновь замолчал. Обдумывал свою дальнейшую речь, или ждал, когда собеседница задаст вопрос, выдавая своё любопытство… Впрочем, ожидания его не оправдались. Вельзевул только хмыкнула, с брезгливостью разглядывая хмурый осенний пейзаж. Раздражённо скривила губы на громкий, раздавшийся где-то недалеко собачий лай и звонкое «Апорт, Чак, апорт!» Не дождавшись ответа, Гавриил, наконец, повернулся к собеседнице и хмуро бросил: - Я отменяю наше соглашение. Князь Ада медленно оглянулась. И на миг показалось, что архангел вот-вот попятится от её яростного, налившегося недоброй чернотой взгляда. - Что? – тихо, опасно переспросила она. - Я отменяю наше соглашение о выдаче отступников, - чуть менее уверенно повторил Гавриил. Упрямо свёл брови, поджимая губы. И вдруг взорвался. – Тебе нужно было лучше следить за ними, дорогуша, раз уж решила похищать ангела! Чем занимаются твои подчинённые, если кто хочет может по своей воле уйти из Ада? Как ты могла выпустить их? А теперь я умываю руки. Они под защитой святой церкви, и меня не поймут, если я попытаюсь выступить против права асилума. Он замолчал, раздражённо сложив руки на груди. На лице его, впрочем, был написан не столько гнев, сколько опасливая досада. И – глубоко, на самом дне фиалковых глаз – что-то, похожее на растерянность. Вельзевул, прищурившись, разглядывала собеседника, и по её лицу сложно было понять, о чём она думает. Только губы кривились, выдавая её истинное состояние. - Как я могла? – наконец вкрадчиво уточнила она, с нажимом выделяя «я». – О, нет. Не я. С моей стороны халатности нет. А ты, пернатый – не хочешь мне объяснить, откуда христианский священник уззнал, как ззделать рабочий приззывающий сигил и когда его нужжно активировать? А самое главное – ты не сказззал мне, что ваши изззобрели способ, которым можно приззззывать ангела, дажжжже из Ада! Ззздаётся мне, вы решили скомпромитировать нашу контору, потому и ззззабрать Аззззирафаэля поззззволили без возражжжжений. Ну, Гавриил, скажжжжжи мне, что я не права! Жужжание в её голосе, сначала едва заметное, на последних словах превратилось в угрожающее гудение, а тёмные глаза полыхнули алым, словно за тонкой пластиной глазных яблок плескались, стремясь вырваться наружу, бездны адского пламени. Гавриил вздрогнул и попятился. - Что? – потрясённо пробормотал он, и на его лице мелькнула уже ничем не скрываемая растерянность. – Это клевета! Способа вызвать ангела не существует, а если бы и был, никто не позволил бы мне скрыть это от Преисподней, мы же все подписывали Соглашение! - Подписывали, - недобро щурясь, согласилась Вельзевул. Гневное жужжание, казалось, звенело в воздухе вокруг неё, даже когда она замолкала. Асфальт под её ногами вновь начал пузыриться, раскаляясь. – Но мне всё чаще кажжжжется, что кто-то из ваших решил, что паритет себя иззззжжжжжил. Ангел чуть не выжжжжег мне половину Четвёртого Круга. И это при том, что он был в блокирующем ошейнике! Принципалит, ты не зззабыл это, пернатый? Он обычный принципалит, не серафим. Откуда у этого ничтожжжжества такие силы? Особенно, если он, как ты утвержжжждаешь, понижжжжен в должности после Исхода людей? Хастур, который должжжжен был привести их ко мне, погиб. Герцог Ада, почти равный мне по силам, уничтожжжен каким-то жжжжалким принципалитом! Как ты объяснишь мне это, Гавриил?!. Она осеклась. Растерянно переглянувшись, они прислушались – и миг спустя синхронно повернулись к выходу из парка. Туда, где раздавался громкий треск опавших сучьев и звуки сосредоточенной возни. - Отдай, Чак, - послышалось сквозь натужное пыхтение. – Фу, я сказала, фу, отдай! - Дети, - мрачно дёрнула губами Вельзевул. Человеческий облик, словно отвечая на её гнев, медленно сползал с неё, тонкие губы и правая щека покрывались тёмными, всё отчётливее превращавшимися в трупные пятнами. - С собаками, - хмуро согласился Гавриил. – От них вечно одни проблемы. Помолчал, задумавшись. Предложил неуверенно: - Между прочим, мы совсем забыли о мальчишке. Быть может, это его рук дело… Его силы совершенно невозможно отследить. - Не говори мне об этом предателе, - зло процедила сквозь зубы Вельзевул. Неприязненно покосившись в сторону невидимого ребёнка с собакой, она резко махнула рукой – и миг спустя тихие уговоры сменились коротким возмущённым вскриком. Истошно завизжала собака, и панический подвывающий лай, захлёбываясь, резко стал удаляться. - Чак, стой! Куда? Чак, фу, вернись! – услышали архангел с князем Ада. И всё стихло. Вельзевул повернулась обратно к собеседнику. Холодно улыбнулась в ответ на его неодобрительный взгляд. - Можешь сказзззать спасибо, пернатый, что я зззздесь не на работе. Так что воздержжжжись от своих проповедей и радуйся, что они просто испугались. Усмехнулась ещё шире, глядя, как открывший было рот для возражений Гавриил мрачно поджал губы. Потом посерьёзнела. - Что ты говорил про Антихриста? - Пока ничего. Но ты ведь помнишь этого маленького засранца. Я не удивлюсь, если это он помог ренегатам сбежать из Преисподней. Мальчишка совершенно неуправляем. - Ещё бы, учитывая, кто был избран в качестве матери этого неблагодарного ублюдка! Я всегда говорила, что ей не место в Раю, у этой сучки гордыни больше, чем у всех герцогов Ада, – презрительно откликнулась Вельзевул. Гавриил поморщился. Но спорить, удивительное дело, не стал. - Как бы то ни было, - сухо проговорил он вместо этого, неуютно пряча руки в карманы, - У меня нет полномочий выдать Кроули и Азирафаэля Аду, пока они под защитой отца Уильяма. И нам придётся пересмотреть обвинение в отношении них. Глаза княгини Ада полыхнули алым. - С выдачей мы можжжем и подожжжждать, - с угрозой протянула она. – Человечек не вечен, а мы не торопимзззя. Гавриил нервно повёл шеей. Ему явно было не по себе. Хотя сомнение на длинном породистом лице лучше всяких слов говорило о том, что слова демонессы, если и не понравились ему, звучали более чем разумно. - Я не слышал тебя, - нервно откликнулся он. – И советую тебе воздержаться от… ваших методов. Совет Архонтов подтвердил право церковного убежища. Если возникнет… хм… конфликт, на защиту Соглашения можешь даже не рассчитывать! Вельзевул только недобро усмехнулась. Оглянулась на выход; мелькнуло на испятнанном язвами лице раздражение: звонкий детский голос вновь раздался возле самой беседки, только теперь к нему отчётливо добавлялся скулёж насмерть напуганной собаки. Княгиня Ада поджала губы. Процедила холодно: - Твоё дело. Ад справится и безззз союзззников. Дажжжже не разззчитывай, что мы отступимся. Кроули иззззменил Преисподней. Уничтожжжжил сородича. Оскорбил меня. Он умрёт, и мне беззз разззницы, что на этот счёт думает Рай! Он и Аззззирафаэль. Больше тебе нечего мне сказззать, Гавриил? Тогда счастливо оставаться. - Стой! – опомнился Гавриил. – Только Кроули. Он твой, делай с ним, что хочешь. Но Азирафаэль должен вернуться Наверх. - Что? – Вельзевул, уже вызвавшая портал, резко обернулась. Расплавленный асфальт, подчиняясь её жесту, застыл, переливаясь вокруг неё багрово светящимся кругом. - Азирафаэлю решено дать второй шанс, - нехотя сообщил Гавриил. И сунул руки в карманы, невольно ёжась под пылающим взглядом княгини Ада. - Это нарушение Соглашения! Рыжая собака, которую, вполголоса уговаривая, тянула за ошейник такая же рыжая девочка с косичками, перестала скулить и тихо завыла. Спорщики не обратили на смертных внимания. - Прекрати мне морочить голову, дорогуша! Соглашение не при чём, никто не оспаривает ваших прав на демона Кроули. А судьбу Азирафаэля решает Рай, и наши внутренние дела Ад не касаются. Гавриил взмахнул рукой, заставляя выбравшуюся на дорожку девочку резко остановиться и, забыв о прежних намерениях, свернуть в сторону от беседки. - И потом, - примирительно добавил он, улыбаясь оцепеневшей от бешенства Вельзевул, - У меня новые инструкции. От… высшей инстанции. И он многозначительно поднял глаза к каменному своду беседки. Лицо его в этот момент стало одухотворённым и, почему-то, обеспокоенным. Вельзевул невольно проследила за его взглядом. Непонимающе поморгала, и кружащиеся вокруг неё мухи с жужжанием взмыли вверх, сделав круг почёта вокруг пустого пространства в центре купола. На лице её отразилось искреннее недоумение. На несколько секунд. Потом глаза её расширились, когда она осознала то, что не решился озвучить её собеседник. - Это бред, - испуганно выдохнула Вельзевул. – Она уже тысячи лет не говорит с вами! С чего бы Ей заступаться за каких-то отступников?! Гавриил неуютно повёл плечами. - Это не нам решать, - высокопарно отрезал он. - Она не говорила со мной лично… к сожалению. Но знак, который был мне дан… он был недвусмысленен. Небеса не ослушаются Всевышнюю. - Какой ещё ззззнак? – процедила Вельзевул со злостью; но в заметно жужжащем голосе слышалась растерянность – и страх. Гавриил молча поднял руку, и в ладонь лёг смятый клочок желтоватой бумаги. Повисло долгое молчание. - Что это за бред? – наконец подняла глаза от предсказания Вельзевул. Невидимая собака отозвалась на её голос тихим скулежом, который почти тут же заглушила звонкий, уже заметно сердитый голос рыжей девчонки, что-то выговаривающей питомцу. Гавриил молча пожал плечами. А княгиня Ада раздражённо взмахнула рукой, и летающие вокруг мухи метнулись в сторону, отвечая на её гнев. - Это просто пара строчек, написанных каким-то очередным безумным лжепророком. Ты всерьёз веришь, что это Она тебе послала?! Да даже я вижу, что писал смертный, причём писал давно, и… Она осеклась. В её вдруг расширившихся глазах отразилось что-то, похожее на испуг. - Давно, - мрачно согласился Гавриил. – Веке в XVIII или даже раньше. И эта бумага прилетела мне в руки в тот самый момент, когда я просил Всемогущую о знаке, что Ей неугодно исполнение приговора над ренегатами. - И Небеса решили ззззабыть о предательстве этих двоих?!. – с бешенством прошипела Вельзевул, глядя прямо в глаза архангелу. Клочок бумаги в её пальцах начал тлеть. Гавриил, поморщившись, потянулся вперёд и вырвал пророчество и руки демонессы, одним движением заставляя угаснуть пламя. - Небеса решили дать второй шанс Азирафаэлю. Во исполнении воли Всемогущей и в награду за то, что он сумел пробудить в чёрной душе демона Кроули какие-то светлые чувства. Твой демон предал тебя дважды, дорогуша. Когда обломал вашей конторе Апокалипсис, и теперь, когда бросился спасать ангела-отступника. Не думаю, что демоны искренне способны на дружбу, но какие-то зачатки сего божественного чувства у твоего подчинённого, похоже, появились. И неудивительно. Он протянул свои грязные руки к ангелу Господнему, стремясь соблазнить его, но вместо этого сам был склонён ко Свету. - О, не сомневайся, твой Аззззирафаэль тожжжже очень дажжже соблазззнился! Жжжжаль, что пока что не Пал. Но ничего, мне пока хватит Кроули. Ад не простит. Кроули ответит зззза предательство обоих, если Она и впрямь этого жжжелает! А вы – спасайте Аззззирафаэля, раззз так хотите. Рано или позззздно он Падёт – скоро, очень скоро. И тогда, обещаю, я поззззабочусь о том, чтобы его казззнь была достойна его изззмены. Гавриил нервно передёрнул плечами. На его лице, сменяя друг друга, боролись два чувства: согласие с правотой главы «конкурирующей конторы» и опасение перед гневом Создательницы. - Я не советую тебе этого делать, - неохотно отозвался он наконец, решив что-то для себя. – Всемогущая может быть недовольна, если её воля не будет исполнена. Ты помнишь, что бывает, если _Она_ гневается. Понести наказание должен только один. Небеса готовы к диалогу, но двойная казнь недопустима. - Ззззначит, вы готовы простить пернатому отморозззку предательство? - Давай, Чак! Ну же, апорт! Да что с тобой, тупица?.. - Не простить, - поднял палец Гавриил. На вопящую где-то совсем рядом девочку внимания он старался не обращать. - Но дать второй шанс. Он не Пал, как ты верно заметила. Демон же Кроули совершил то, что не свойственно демонам, но вызывает уважение у моей конторы. Так кто из них двоих предатель? Разве не очевидно, что предал свою сторону именно Кроули, склонившись перед Светом, что несёт, даже обуреваемый низменными страстями, ангел Господень? Вельзевул вдруг резко шагнула вперёд, буквально расплёскивая багровеющий асфальт, и запрокинула голову, ловя взбешённым взглядом фиалковые глаза. - Они оба изззменники, Гавриил, - сквозь зубы процедила она, - Оба, и вы ужжже с этим согласились, всего полгода назад, когда озззвучили приговор и прислали вниз гонца с просьбой об адском пламени! Меня не волнуют ваши решения, и право асилума меня не беспокоит – кажжжждый из демонов и так проклят, чего нам ещё бояться? Я не отступлюсь. Кроули будет каззззнён. И если ангел попадётся моим эмиссарам под руку, я поззззабочусь о том, чтобы и он понёс наказзззание. Тем более что приговор обоим отступникам ужжжже вынесен, дело только зззза исполнением. - Но… - Никаких «но», Гавриил. Хотите, чтобы Азззирафаэль жжжил – зззабирайте его к себе и следите, чтобы не леззз туда, где я и мои слуги смогут его достать. Мне никаких зззнаков не было. Если Она жжжелает, чтобы Ад отступился от своего права мести – пусть прикажжжет это мне лично! Или, - она с нервной злостью кивнула на клочок бумаги в руке Гавриила, - Таким жжже образззом. Только Сама. Лишь в этом случае я поверю в Её волю. Поверю тебе, пернатый. Она вдруг резко отвернулась от архангела, обвела взглядом пустую беседку, а потом запрокинула голову к каменному куполу. И в пылающих алым глазах вдруг мелькнуло что-то, что могло бы быть болью… болью, подогреваемой гневом и тщательно скрываемым в глубине зрачков страхом. - Ну?!. Я жжжжд… В следующим миг она отшатнулась, машинально вскидывая руку – в лицо ей стремительно ударило что-то круглое, плоское, с вызывающе жёлтым смайликом на белой поверхности. - Что зззза?.. – прорычала она, опуская глаза; голос дрогнул, и княгиня Ада сама это, наверняка, поняла, потому что растерянность в глазах сменилась яростью. Она медленно покрутила в руке погрызенную «летающую тарелку» со стёршимся от времени и частого использования рисунком: жёлтый смайлик и опоясывающая его надпись: «I believe in SHERLOCK. I always will». На лице на миг её отразилось недоумение. Лишь на миг; потому что следом раздалось испуганное повизгивание, сердитый детский голос – и в дверях беседки, задыхаясь от бега, появилась рыжая девчонка в жёлтой курточке. - Извините, это моё, - переводя дыхание, выпалила она, глядя не на Вельзевул, а на игрушку в её руках. - Девочка, это невежливо – вмешиваться в разговор взрослых, особенно таким образом, - сухо начал было Гавриил, с неодобрением глядя на хозяйку рыжей собаки. Собаки, которая, к слову, сейчас с опаской, поскуливая от непреодолимого ужаса, подползала к беседке на животе. - Ужжжже не твоё, - оборвала его Вельзевул. – Ненавижу детей. Особенно с собаками. - Эй! – возмущённо вытаращилась на неё девчонка. Она шагнула было вперёд – но миг спустя глаза её расширились: исцарапанный пластиковый диск в руках княгини Ада вдруг вспыхнул алым пламенем и, зашипев, начал медленно оплавляться. Дурным голосом взвыла рыжая шавка, не решаясь бросить маленькую хозяйку, но и кинуться на пугающую её до смерти демонессу не смея. - Я ззззабираю это, - процедила Вельзевул, глядя прямо в глаза оцепеневшей девочке. Та, не отрывая взгляда от флайбера, попятилась… А потом, опомнившись, развернулась и бросилась прочь. За ней, заходясь испуганным визгом, понеслась вскочившая на ноги собака. Спустя несколько секунд в окрестостях беседки не осталось никого, кроме двух потусторонних существ и кружащихся вокруг Вельзевул мух. - Дорогуша, это недопустимо, Рай не одобряет таких методов, - холодно бросил Гавриил, глядя вслед девочке. Лёгкое сочувствие в его глазах боролось с облегчением от исчезнувшей помехи. - Ззззаткнись, - огрызнулась Вельзевул. Повинуясь её взгляду, огонь опал. Но флайбер это уже спасти не могло: корпус покорёжился и местами оплавился от жара, жёлтая краска слезла с него, часть текста стекла вниз вместе с оплывшим пластиком. Демонесса покосилась на архангела, и губы её искривила холодная, мрачная усмешка. – Итак, мы договорились. Кроули мой… И Азззирафаэль, если вы не поззззаботитесь вовремя ззззабрать его Наверх, тожжже. Ты жжже не будешь утвержжждать, что эта глупая игрушка – зззнак, являющий Её во… Она вдруг замолчала, остановившимся взглядом уставившись на флайбер в своей руке. Глаза её, прежде почти по-китайски узкие, потрясённо расширялись, а на испятнанном язвами лице медленно проступало что-то, подозрительно напоминающее благоговейный ужас. - Нет, разумеется, эта странная… круглая… вещь не может быть проявлением Её воли, - с нетерпением откликнулся Гавриил, не дождавшись продолжения. – Но я настаиваю, чтобы мы подождали ещё, возможно, Она… На что ты смотришь? Он нетерпеливо шагнул вперёд и, потянувшись, вынул из безвольно разжавшихся пальцев Вельзевул оплавленный флайбер. Бросил на него взгляд… И застыл, приоткрыв рот. На оплавленном бело-жёлтом пластике темнело несколько оборванных слов – всё, что осталось от фанатского признания в любви к персонажу, которого ни один из потусторонних собеседников даже не знал: «believe in …HER… … will».