Своя сторона

Кроули не помнил, сколько простоял так, бездумно глядя в никуда и не находя в себе сил даже шевельнуться. Из ступора его вывел звук, донёсшийся из спальни. Кроули потребовалось несколько секунд, чтобы вынырнуть из собственных безнадёжных мыслей и сообразить, что именно он услышал. Стон. Сдавленный, настолько тихий, что в первый момент Кроули показалось, что он ошибся… Полный такой боли, что Кроули почти ощутил холод невидимой иглы, прошившей сердце. Мгновенно забыв о чёртовом пророчестве, он сорвался с места, полный самых дурных предчувствий. …и почти не ошибся. Нет, никакого врага, каким-то адским чудом проникшего церковь, в спальне не было. Вообще никого не было. Да и сам Азирафаэль продолжал, судя по всему, крепко спать. Только вот сон его больше не был спокойным. Лицо ангела было искажено страданием, а громкое, поверхностное дыхание было таким частым, что казалось – Азирафаэль изо всех сил пытается набрать воздуха, но вместо этого задыхается ещё сильнее. Словно от быстрого бега… или сводящей с ума боли. Костяшки пальцев, судорожно вцепившихся в подушку, побелели от напряжения, плечи напряглись в неестественной, отчётливо неудобной позе... Кроули потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит. Кошмары. Идиот, почему он не подумал об этом… После всего, что случилось в Аду – неудивительно, что человеческий отдых принёс с собой и человеческие сны! - Эй… - опустив руку на каменно-напряжённое плечо, он осторожно потрепал ангела, пытаясь разбудить. К тому, что случилось дальше, он определённо не был готов. Азирафаэль крупно вздрогнул, словно Кроули не ладонью – раскалённым в адском пламени мечом прикоснулся к нему. И, сдавленно вскрикнув, напрягся, неосознанно пытаясь стряхнуть его руку. Кроули буквально окатило волной невыносимого, принадлежащего не ему ужаса. - Эй, всё хорошо!! Ну же, ангел, проснись! Он, уже не осторожничая, с силой встряхнул друга – но в ответ получил только ещё один почти беззвучный стон. Не открывая глаз, Азирафаэль сжался и втянул голову в плечи, словно пытаясь защититься от удара. Вот тут уже Кроули испугался по-настоящему. - Азирафаэль! – он поспешно разжал хватку на плечах друга, запоздало сообразив, что любые грубые методы побудки будут сейчас лишь во вред. – Азирафаэль, просыпайся! Это просто кошмар, ты в безопасности! Ангел! Толку от его слов было примерно столько же, сколько и от зонтика во время апокалписиса. То есть – нисколько. Азирафаэль тяжело дышал, стиснув зубы и скорчившись в какой-то пугающе-беспомощный комок: руки у груди, колени поджаты, словно в попытке сохранить остатки тепла… глазные яблоки быстро двигались под плотно сомкнутыми веками, словно он смотрел остросюжетный боевик. Впрочем, судя по всему, как раз смотрел. Триллер. С собой в главной роли. Кроули бессильно выругался. Он уже не сомневался, _что_ именно видел ангел. Одной лишь беспомощной позы эмбриона было достаточно, чтобы с ужасающей отчётливостью вспомнить, в каком состоянии он нашёл друга на Седьмом Круге. Лишь кровоточащих обожжённых крыльев не хватает для полного сходства… Он содрогнулся. Идиот! Крылья… Как он вообще мог забыть?! Морфей, судя по всему, обиделся не только на него. И сейчас ангел переживал самый страшный свой кошмар, случившийся с ним наяву и теперь повторяющийся во сне. И, судя по тому, что его голос не только не разбудил его, но даже, кажется, напугал ещё сильнее, вытащить его из этого кошмара будет не так просто… На миг Кроули застыл, не представляя, что можно сделать. А потом, опомнившись, поспешно опустил ладонь на напряжённое почти до каменной твёрдости плечо, посылая в сведённые спазмом мышцы исцеляющую энергию. Сначала – успокоить. Хоть немного. Насильно выдёргивать из _такого_ кошмара – всё равно что будить ударом молотка по голове. Он вернётся, как только Азирафаэль попробует вновь заснуть. Они всегда возвращаются – до тех пор, пока не найдёшь сил справиться с ними… Или пока кто-нибудь не прогонит их от тебя. Это Кроули помнил очень хорошо… Больше всего Кроули боялся, что ангел закроется от него, приняв его демоническую силу за продолжение адского сценария. Но обошлось. Азирафаэль только вздрогнул, когда Кроули коснулся его плеча – а потом неожиданно быстро, словно ждал и готов был довериться неожиданной защите, расслабился и с едва слышным облегчённым стоном затих. Кроули потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать: действительно ждал. Для Азирафаэля это уже – повторение плена, новый виток завершённого сценария. Плена, который в прошлый раз закончился для ангела в кольце его крыльев. Азирафаэль уже доверялся ему – однажды. Нет для него сейчас никакой «демонической силы». Есть – его, Кроули сила, которая уже стала для него когда-то спасением. И это хорошо. Это значит, что никаких повторяющихся кошмаров, как у него про Потоп и костры инквизиции, не будет. - Всё хорошо, ангел, - осторожно поглаживая успокоившегося Азирафаэля по плечу, едва слышно проговорил он. – Просто кошмары, дурацкая придумка, в сущности, но ты не бойся, больше эта хрень не повторится… Азирафаэль не ответил. Сон его, чувствовал Кроули, всё ещё был крепким, он ещё не вырвался до конца из-под власти скопидома-Морфея, но это уже был не кошмар. Просто – глубокий, бессвязный, с какими-то обрывочными, тревожными образами колодец нечётких сновидений. Можно просто встряхнуть его за плечо, и ангел, вздрогнув, откроет глаза. И, если он всё сделал правильно, даже не поймёт, что так его напугало. …Только вот вновь попробовать уснуть, скорее всего, решится не скоро. Так себе удовольствие – пробуждаться непонятно от чего колотящимся сердцем и послевкусием ужаса на языке… Кроули помедлил. А чего он, собственно, торопится? Азирафаэлю ничего не угрожает. Скорее даже наоборот. Пусть нормально отдохнёт, сон должен быть удовольствием, а не пыткой… Последняя мысль была лишней. Как-то сразу вспомнилась довольная харя Хастура, выламывающая боль в крыле… А следом, словно сука-память только и ждала момента, когда он отвлечётся, забудет на миг о проблемах Азирафаэля, пришло безжалостное воспоминание: скоро. Уже совсем скоро. От ожидающего его самого кошмара никто не сможет разбудить. Даже Азирафаэль - тем более Азирафаэль! Он зажмурился. Сердце вновь подскочило к горлу, пытаясь, судя по ощущениям, вырваться на свободу через пищевод. Кроули прерывисто вздохнул. Сглотнул, чувствуя, что отпустивший было страх вновь подкатывает мутной, гасящей разум волной, и до хруста сжал вдруг застучавшие друг от друга зубы. Когда успел судорожно стиснуть пальцы, вцепляясь в первое, что попалось под руки, он даже не заметил. Опомнился лишь тогда, когда Азирафаэль неуютно шевельнулся и, слабо застонав, непонимающе приподнял голову. - Кроули?.. Что?.. Сердце дернулось и оборвалось куда-то вниз, в желудок. Кроули в панике отшатнулся, распахивая глаза и с ужасом понимая, что весь этот страх, всё это обречённое предчувствие гибели, что придавило его сейчас – всё это скопом ангел, плечо которого он так и позабыл отпустить, ощущает прямо сейчас. Ощущает – и вот-вот поймёт, что это означает. Он не успел даже задуматься, что делает. Внутри вспыхнула горячая волна, обожгла руки – и Азирафаэль, осёкшись на полуслове, беззвучно ткнулся лицом в подушку. Лицо его расслабилось, только удивлённое, почти встревоженное выражение ещё какое-то время держалось, не желая подчиняться усыпляющему импульсу. Внутри неуютно шевельнулся стыд. Он никогда не пользовался своей силой, чтобы насильно принудить Азирафаэля к чему-то. Усыпить, отвлечь, заставить о чём-то забыть… Наверное, и не смог бы – ни сейчас, ни внизу, на Седьмом Круге, не смог бы, если бы ангел не снял свои щиты, веря, что он не причинит ему вреда. Можно ли считать, что сейчас он тоже действует в его интересах?.. Кроули медленно, с трудом сдерживая истерический всхлип, выдохнул. Страх бился внутри, ворочался колючим, ядовитым ежом, скручивал болезненно внутренности. Но сейчас, кажется, было немного легче. Притерпелся он, что ли? «Смирился», – с неожиданно едкой усмешкой подумал он. И стиснул зубы, чувствуя, как горчит на языке тоскливая, безнадёжная злость. Что ему ещё остаётся, кроме как смириться и безропотно отыграть роль, которую расписала ему их Создательница? Он бы и на колени стать не постыдился, наверное, и умолял бы о пощаде – да только какой смысл? Что-то не помнил он, чтобы кому-то из демонов досталось хоть немного божественного милосердия. Всё решено. Ковчег уплыл, спасения для опоздавших не предусмотрено. Осталось только – потонуть, сохранив хотя бы каплю самоуважения… …И не утопить вместе с собой Азирафаэля. Вот, пожалуй, и всё, о чём ему стоит сейчас заботиться. Даже если глухая, тоскливая обида и злость на проклятый Неизъяснимый План душит так, что, кажется, скоро совсем удавит. Он зажмурился. Закусил губу, почти не ощущая боли, и медленно, через силу, вздохнул. Вдруг, сам почти испугавшись своего порыва, рывком запрокинул голову, с ненавистью глядя в равнодушный потолок. - А ведь Тебе это нравится, да? Играть с нами? Гонять нас по крысиному лабиринту, как лабораторных мышек? Ну, давай, ответь мне, не молчи! Я же помню, Ты обещала ещё раз откликнуться на мой зов, ну так давай, ответь, поговори со мной, расскажи мне о своём долбанном Плане! Ну?! Он вдруг осёкся. Внутри шевельнулся опасный, гибельный холодок: не страх даже – предчувствие. «Я откликнусь на твой зов, Кроули, если тебе это будет по-настоящему нужно. Но будь осторожен в своих желаниях. В следующий раз, когда ты услышишь Мой голос, тебя ждёт смерть…» Он содрогнулся, отчётливо вспомнив давний, сразу после Потопа, невозможный – единственный – разговор с Всемогущей. Вспомнил собственный страх, удивление, отчаяние пополам с неверием, гнев, который на миг затмил даже ужас перед обжигающей демоническую сущность силой Создательницы… И, передёрнув плечами, поспешно опустил голову. - Ну, типа, что-то в этом роде, в общем, не бери в голову… Собственный дрожащий голос прозвучал по-настоящему жалко, но даже разозлиться на собственный испуг толком не получилось. Умирать прямо сейчас он не был готов. Сссатана, он вообще не был готов! Почему всё должно быть именно так?! Он же просто хотел, чтобы их оставили в покое… Прошло немало времени, прежде чем он смог заставить себя вновь шевельнуться, поднять голову, вспомнить о том, что рядом с ним спит по его милости усыплённый Азирафаэль… Качественно, к слову, усыплённый, теперь простым тычком в бок и не разбудишь. Идиот. Ничему его жизнь не учит… Впрочем… В этом был и плюс. Кроули в дрожь бросало при одной мысли о том, что придётся заставить Азирафаэля вновь проявить искалеченные крылья. Он помнил, в каком состоянии нашёл ангела. Внизу он сделал всё, что мог – тогда. Остановил кровь, снял боль… И всё. Вряд ли сможет сделать больше даже сейчас. Вернуть ангелу отрубленные крылья никому, кроме Неё, не под силу. Может быть, разве что архангелы… Ага, выстроились в очередь и ждут, когда можно будет возвращать. Скорее уж Она снизойдёт до демонов, чем Гавриил станет помогать отрёкшемуся от Небес собрату… Но что-то придумать ему придётся. То, что он сделал – не полноценное исцеление: суррогат, слабая подделка. С таким же успехом он мог замотать ангелу обрубки человеческими бинтами. Толку почти столько же. И сейчас он должен попытаться сделать что-нибудь ещё. …Хотя бы – заменить «повязки» на открытых ранах. Если уж больше ничего сделать для друга он не в состоянии… Кроули осторожно выпрямил согнутые в коленях ноги Азирафаэля и мягко подтолкнул его в спину, заставляя лечь на живот. Азирафаэль не проснулся, но, к его облегчению, и сопротивляться не стал. Возможно, вообще не ощущал, что происходит сейчас с его телом. Это было бы неплохо – Кроули сомневался, что ему удастся обойтись совсем без боли. Помедлив, он опустил ладонь между лопаток ангела и бережно провёл по спине, нащупывая пальцами эфирные уплотнения в тех местах, где начинаются невидимые сейчас крылья. - Потерпи, ангел, - негромко попросил он, с жалостью глядя на мирно спящего Азирафаэля. – Я осторожно. Постараюсь… Крылья можно высвободить в плотный мир и против воли носителя. Наверняка Внизу так и случилось. Вряд ли это было приятно… Хотя ничего болезненного в самом по себе действе нет – правда, и приятного тоже мало. Кроули нахмурился, пытаясь вспомнить, как это делается. Кажется, вот так… Азирафаэль крупно вздрогнул и, не открывая глаз, слабо застонал. Крылья развернулись резко, буквально прошив собой пространство… то, что осталось от крыльев. Кроули прикусил губу – сильно, так, что солоно стало во рту. Внутри, смывая жалость, вновь всколыхнулась слепая злость. Ублюдки. Он доберётся до всех, кто хоть как-то причастен к этому. Жаль, что Хастур уже сдох, его стоило бы убить ещё раз… Лучше, конечно, не стало. Хорошо, что не стало и хуже – пожалуй, иди речь о какой-нибудь канарейке, Кроули даже сказал бы, что всё отлично, раны подживают, кровотечение не возобновилось, даже воспаления нет… Азирафаэль канарейкой не был. А крылья – крылья его были больше, чем частью тела. Больше, чем необходимый для полёта орган. Часть сущности, часть его собственного «Я»… Их не пришить на место, даже если бы каким-то чудом он сумел добыть обрубки и сохранить их в свежем виде. Не заменить протезами. …Не восстановить чудом – демоническим точно, иначе он сам не считался бы Внизу редким счастливчиком из-за того, что ухитрился сохранить свои крылья после Падения. Ему хватит сил ещё немного подлечить Азирафаэля. Быть может, даже полностью убрать раны. Времени достаточно, благодати вокруг – и того больше, так и свербит в носу... Только вот толку от этого, если от крыльев остались только обожжённые обрубки? И от понимания того, что, как бы он ни бился, ангел навсегда останется калекой, Кроули хотелось выть в голос. Он сглотнул, чувствуя, как жжёт горло едкая горечь ненависти пополам с беспомощной жалостью. И, едва касаясь, повёл ладонью вдоль раны на правом крыле, старательно вливая в повреждённое место исцеляющую энергию. Он почти не дотрагивался до поджившего среза, но Азирафаэль все равно вздрогнул. Неуютно шевельнул плечами, застонал сквозь сон – едва слышно, безнадёжно. - Тише, тише, - беспомощно выдохнул Кроули, поспешно придерживая друга за плечо. – Потерпи, это же я… сейчас будет легче… То ли легче и впрямь стало, то ли успокоил знакомый голос – но Азирафаэль затих. Спина только так и осталась напряжённой, застывшей в ожидании новой боли, да пухлые пальцы судорожно стиснулись на уголке подушки, словно в попытке уцепиться за что-то, удержаться... Кроули сглотнул. Всё было плохо. Если он хоть что-то понимал, то Азирафаэль сейчас вновь проваливался в только-только прекратившийся кошмар – тот самый кошмар, что Кроули, как ему казалось ещё минуту назад, успешно прогнал. …И будить было нельзя. Не сейчас, когда материализованные остатки крыльев причиняют совсем не фантомную боль. И обезболить вряд ли удастся до конца – ему просто не хватит сил и на то и на другое. Заставить ангела вновь спрятать недолеченные крылья, лишь для того, чтобы потом вновь мучить его повторной материализацией? Да ни за что! Лечить надо прямо сейчас, пока Азирафаэль спит и ощущает всё очень смутно. Очищать рану, удалять острые осколки костей, убирать оборванные энергетические окончания, которые уже ни к чему не идут и лишь причиняют лишние страдания… Только всё равно – не наживую. Ни в коем случае. Даже люди, с их примитивной медициной, додумались до анестезии… Кроули закусил губу. Проталкивать сквозь растрёпанные эфирные нити энергию было невыносимо трудно, чужая боль ощущалась почти как ожоги на собственных пальцах. И хуже того, уходило всё, как в какую-то чёрную дыру – слишком сильные повреждения, силы практически не задерживаются в эфирном теле, бесполезно рассеиваясь в окружающем пространстве. Внизу всё-таки было легче. Там само пространство помогало, здесь же каждая капля энергии, срывающаяся с пальцев, буквально сжигается растворённой в воздухе благодати. Азирафаэлю достаются какие-то жалкие капли – и это при том, что он почти касается ран! Сил было не жалко. Лишь бы хватило справиться за один раз. …Но, разумеется, не хватило. Уже через несколько минут он обессиленно откинулся на постель, тяжело дыша сквозь зубы. В голове, казалось, работал целый цех молотобойцев – так сильно долбилась в виски сначала слабая, но с каждой секундой лечения становившаяся всё острее боль. - Шшшштоб тебя… - сквозь зубы простонал он, страдальчески морщась. И сам не понял, к кому обращался: к сдохнувшему Хастуру? К Азирафаэлю, который точно не виноват был в том, что с ним сделали? Пульсация в мозгу постепенно стихала. Он дрожащей рукой опёрся о постель; сел, шатнувшись – повело голову. Прикусил губу. Слишком быстро иссякли силы. Сделано-то всего ничего, считай – вообще только начал. Кроули беспомощно окинул взглядом мирно спящего Азирафаэля; задержался взглядом на раскинутых, даже сейчас кажущихся болезненно напряжёнными крыльях. И, сглотнув подкативший к горлу горький комок, решительно придвинулся ближе, так, чтобы дотягиваться, не вставая. Просто не нужно спешить. Времени ещё полно, Адам с Анафемой должны приехать только… Кроули вдруг замер, поражённый лишь сейчас пришедшей в голову мыслью. Адам! Чем он вообще думал всё это время? Если кто-то и может помочь, кроме Всевышней и зазнавшихся архангелов, так это только он. Облегчение было таким острым, что на миг у Кроули закружилась голова. Радость, правда, была короткой, и через пару секунд пришло отрезвление: сможет Адам помочь или нет, а крылья у Азирафаэля проявлены прямо сейчас. И болят они тоже – сейчас. А чтобы убрать их на эфирный план, потребуется для начала разбудить ангела. Идиот. Вот что ему стоило вспомнить о пацане пораньше?.. Кроули тихо, обречённо выругался. А потом, устало встряхнув руками, вновь упрямо потянулся к ближайшему крылу.