Своя сторона

Сомнения в надёжности созданной Адамом защиты, незаметно для Азирафаэля, передались и ему самому. Так что всю дорогу к склепу он пытался разглядеть следы демонического присутствия всеми доступными ему способами. Ничего, к своему искреннему облегчению, не заметил. В общем-то, можно было уже возвращаться назад. Однако Азирафаэль, поколебавшись, решил всё-таки дойти до ставшей им убежищем усыпальницы, как и договаривались с Кроули. Не только из стремления быть максимально честным даже в мелочах, когда это возможно и (с неохотой признавался он сам себе) когда он и так уже сделал много такого, от чего и до Падения недалеко. Нет, это, конечно, тоже… Он вдруг остановился, поражённый новой, хотя и запоздало пришедшей, мыслью: что, если «зонтик» Адама так хорошо экранирует демоническую энергию Кроули именно потому, что тот находится на освящённой земле? Мысли были очень неприятными. И, хуже того – абсолютно непроверяемые. Не могли же они, и впрямь, пройтись до Ритца или его магазина, только чтобы убедиться в невидимости для своих контор? Тяжело вздохнув, Азирафаэль беспомощно оглянулся на их флигель и, поколебавшись, всё-таки продолжил путь к усыпальнице сэра Джеймса. Просто из упрямства. …То, что склеп не пустует, он понял слишком поздно. - Так это правда, - раздался почти вплотную холодный, полный брезгливого сожаления голос. – Как ты мог так низко пасть, Азирафаэль, страж Восточных Врат?! Азирафаэль в ужасе попятился назад, лишь сейчас разглядев застывшую возле созданного им склепа знакомую высокую фигуру. - Га-гавриил, ка-какой сюрприз, - заикаясь, пробормотал он, неосознанно пытаясь нащупать спиной дверной проём, в который только что вошёл. – Чем обя-бязан такой чести? - Не юродствуй, Азирафаэль! – жёстко отчеканил Гавриил. Смерив Азирафаэля гневным взглядом, он с омерзением махнул рукой назад, в направлении помпезного гроба, так хорошо послужившего Кроули защитой. – Ты позволил осквернить святую землю этим… богохульным предметом! Ты разочаровал меня. Я говорил в твою защиту, но теперь сомневаюсь, стоило ли настаивать на снисхождении в отношении тебя! Азирафаэль сглотнул и, так и не найдя двери, вжался спиной в холодный камень стены. Похоже, Гавриил не понял, что он не просто позволил осквернить склеп, но и собственноручно создал этот чудовищный… несгораемый сейф. Впрочем, вряд ли ему это поможет... - Я н-не… - начал он, сам не зная, что хочет сказать. Но договорить ему не позволили. - Молчи и слушай меня, Азирафаэль! Я явился, дабы сообщить тебе решение совета Архонтов. Это твой последний шанс, чтобы заслужить проще… Резкий звук пасхальных колоколов заставил его замолчать на полуслове. Азирафаэль невольно дёрнулся, в ужасе оглядываясь на церковь. Чудовищная мысль обожгла, словно адское пламя: кто-то на Небесах решил уничтожить Кроули и… В следующий миг он осознал, что звук доносится из кармана Гавриила. И, облегчённо выдохнув, едва удержался, чтобы не сесть там же, где стоял. А архангел, поморщившись, сунул руку в карман и, вынув внушительных размеров смартфон, нажал на кнопку вызова. - Да славится имя Её, - прочувствованно сообщил он. – Есть новости, Михаил? Выслушал ответ – Азирафаэль, так и стоящий, подпирая стену, не решился даже попробовать подслушать – и, чему-то довольно улыбнувшись, резюмировал: - Сейчас прибуду. Взглянул на Азирафаэля и, буквально пронзив его взглядом, холодно приказал. – Жди здесь, ангел Азирафаэль. Горе тебе, если я не застану тебя на этом месте, когда вернусь. И, не дожидаясь ответа, исчез во вспышке молнии. Свежо запахло озоном. Азирафаэль постоял несколько секунд, тупо глядя на опустевший склеп. А потом, всхлипнув, без сил уселся прямо на покрывающую пол каменную крошку. Мысли метались в голове, словно вспугнутые мыши. Гавриил знает. Об их убежище, о склепе, о гробе с сатанинскими сигилами… Обо всём. Кто помешает ему явиться сюда ещё раз, когда они с Кроули будут пережидать мессу, и просто открыть крышку? А то и благословить Кроули для надёжности. Нельзя здесь оставаться! Подавившись судорожным вздохом, Азирафаэль поспешно встал на подкашивающиеся ноги и… Раскат грома заставил его замереть на месте. - Отлично, Азирафаэль, неужели к тебе наконец вернулось должное послушание! – одобрительно озвучил Гавриил, появляясь на том же месте, с которого исчез минуту назад. - Я-а-а-а… - беспомощно протянул Азирафаэль. Бежать было поздно. Почему Гавриил вернулся так быстро, с каких пор на Небесах всё решается с такой скоростью? И что – «всё», к слову? - Итак, вернёмся к нашему разговору, - бодро подытожил чем-то невероятно довольный Гавриил. На лице его сияла широкая, показательно-доброжелательная и фальшивая до дрожи улыбка. – Мне поручено сообщить тебе решение Совета Архонтов. Ты совершил много проступков, ангел Восточных Врат Азирафаэль. Однако истину сказано: «нет такого греха, который не может быть прощён, если был совершён во имя спасения ближнего своего». Рассматривая твои поступки, мы пришли к решению дать тебе второй шанс. Ибо ты шёл против воли Её, обманутый коварным демоном Кроули и веря, что поступаешь так, чтобы спасти его. И, даже соблазнившись его лживыми посулами, ты сумел сохранить в себе свет и пробудить в этом исчадии Ада крупицы добрых чувств. Азирафаэль помотал головой. Смысл сказанного сам по себе был ясен. Но… - Я н-не п-понимаю… - заикаясь, пробормотал он, внутренне содрогаясь от неприкрытого цинизма того, что только что сказал ему архангел Гавриил. «Крупицы добрых чувств»?! И это смеет говорить тот, кто радовался приближению Армагеддона, в то время как Кроули делал всё, чтобы спасти Землю и людей?! - Чего ты не понимаешь, Азирафаэль? – покровительственно улыбнулся Гавриил. – Спрашивай, я буду рад ответить на все твои вопросы и помочь тебе вернуться обратно к свету! Несмотря на смысл, в тоне его Азирафаэлю почудилась угроза. Да нет, не почудилась. Широкая улыбка сияла на лице Гавриила, как приклеенная; а глаза были холодными, жёсткими. Акульи глаза. Ангелов принято изображать благостными и милосердными. Но Азирафаэль помнил Гоморру. Помнил горящих заживо детей Содома. И старался лишний раз не думать о том, что ангелы способны не только миловать и приносить благую весть, но и карать. Грешников и отступников – прежде всего. Он сглотнул, чувствуя, что должен что-то ответить. И понимая, что ответить так, как требует совесть, не посмеет. …А так, как желает Гавриил – не сможет. Только не теперь, когда он видел истинное лицо Кроули и знает, кто в этом безумном, вывернувшемся наизнанку мире стоит на стороне добра, а кто - лишь прикрывается Её именем. - Т-ты ошибаешься, Гавриил. Кроули н-не обманывал меня, - через силу пробормотал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не вжать голову в плечи. Гавриил пугал сейчас больше, чем Хастур и Вельзевул, вместе взятые. И, отдавал себе отчёт Азирафаэль, был настолько же более опасен. Глаза архангела угрожающе сузились, и Азирафаэль стиснул зубы, чтобы скрыть позорную дрожь. - Обманывал, разумеется, - отозвался Гавриил всё тем же приторно-доброжелательным тоном, не меняя улыбки. – Он убедил тебя, что действовал из благих побуждений, вытаскивая тебя из Ада. Я даже готов поверить, что он искренне убедил в этом себя самого. Однако, на самом деле, он лишь воспользовался тобой для собственной выгоды. Азирафаэль вздрогнул. Для собственной выгоды? Что он имеет в виду? Сговорились они с демонами, что ли?.. - Ка… какая… - выдавил он, с трудом пытаясь справиться с голосом. «Какая дичь!» - ехидно прозвучало в его голове голосом Кроули. И наваждение схлынуло. - Какая чудовищная ерунда! – оскорблённо воскликнул он, выпрямляясь. – Гавриил, как ты можешь говорить то, о чём не имеешь ни малейшего представления! Архангел нахмурился – впрочем, почти тут же улыбнулся вновь. Всё той же жутковатой не настоящей улыбкой. - Азирафаэль, я прощаю тебе твою дерзость, - официально произнёс он, но в тоне отчётливо прозвучало предостережение. – Твоя верность тому, кого ты считаешь другом, заслуживает уважения. Но, жаль тебя разочаровывать… ты ошибаешься в оценке мотивов демона Кроули. - Нет, - упрямо возразил Азирафаэль. Отступать дальше стены было некуда, поэтому оставалось только стоять, изо всех сил сжимая дрожащие губы, и надеяться, что его страх не слишком заметен. - Да, - покровительственно улыбнулся Гавриил, и с сочувствием покачал головой. – Посмотри на это. Он протянул Азирафаэлю желтоватый листок бумаги, испещрённый поблекшими от времени машинописными строчками. Ангел машинально пробежал глазами первые слова. «Отчёт за декабрь 1937 года…» - Что это? - поджав губы, сухо спросил он. Спросил чисто для проформы, потому что не понять, что до него хотят донести, было невозможно. Но Гавриил ошибался. Никакие сведения о прошлых делах Кроули не смогут пошатнуть его веру в друга. Не теперь, когда он понял, каков тот на самом деле. - Отчёт о соблазнении души, - Гавриил пожал плечами. – Огромная потеря для Небес: этот смертный мог бы занять достойное место среди праведников. Но на самом закате жизни, когда мы уже готовились с радостью принять в Рай его душу, он совершил грех самоубийства и отправился Вниз. Гавриил с сожалением кивнул себе под ноги и пожал плечами, словно недоумевая, как такое могло случиться. Потом вдруг прищурился и сказал делано бесстрастным тоном: - К слову, твой коллега по земной профессии, Азирафаэль. Букинист, собиратель старинных изданий Библии, поклонник малоизвестных христианских мифов и гностических откровений. К слову, у него хранился один из последних уцелевших свитков «Евангелия от Иуды». Ты, кстати, не знаешь, куда он делся? Наши посланники искали его после самоубийства владельца, однако ничего не нашли. Он вдруг остро взглянул на Азирафаэля, и глазах его сверкнула угроза. Ангела прошило ознобом. «Евангелие от Иуды»?.. Ветхий, обожжённый с одного края пергаментный свиток, со следами вина на нижних строчках… Неужели Кроули знал, у кого хранится эта реликвия, когда «в качестве извинения за сорванную миссию» давал ему адрес полубезумного старика-букиниста?.. Он взглянул на дату в верхней части листа. Свиток он выкупил в ноябре. Значит, меньше чем через месяц… Он невольно поёжился и, с трудом сглотнув, дрожащими губами улыбнулся внимательно наблюдающему за ним Гавриилу. - «Евангелие от Иуды», какая редкость… Нет, увы, я не представляю, куда пропала эта рели… еретическая рукопись. Откуда бы я мог это узнать? Он через силу засмеялся, и тут же замолчал, осознав, насколько жалко звучит его голос. «Он всё знает!» - вспыхнула в сознании ужасающая мысль. Гавриил прищурился. Возможно, он и впрямь знал, кто купил у будущего самоубийцы чудом сохранившийся апокриф. Или, даже если не знал – подозревал, что Азирафаэль лукавит в своих ответах. Но, когда ангел уже в красках представлял себе, как рухнет сейчас вниз, сквозь земную твердь прямо на Восьмой Круг, туда, где самое место лжецам, Гавриил вдруг пожал плечами. Вздохнул с сожалением и, вновь улыбнувшись, проговорил: - Что ж, в таком случае, ты знаешь, что делать, если эта богомерзкая рукопись когда-нибудь попадёт тебе в руки, ангел Восточных Врат Азирафаэль. Стена вдруг показалась невероятно удобной. По крайней мере, стоять на мелко дрожащих от облегчения ногах, опираясь на неё, было просто замечательно. - Д… Да, да, конечно, я всё понял, - поспешно откликнулся Азирафаэль, с трудом сдерживаясь, чтобы не вознести Ей мысленно благодарственную улыбку. Он сомневался, что Она оценит подобный порыв. Тем более в такой ситуации. - Так вот, о букинисте, - сделав решительный жест рукой, словно отмахиваясь от всего лишнего, вновь заговорил Гавриил. – Как я говорил, он был под пристальным наблюдением Небес. Наши посланники изъяли из его дома много ценных древних рукописей, и почти все были получены и переданы в надёжные руки для максимальной сохранности. О, разумеется, те, которые не были немедленно уничтожены, как содержащие порочащие Её имя лживые поверья. Азирафаэль невольно передёрнулся. И, до хруста стиснув зубы, сдержался, никак не прокомментировав такое кощунственное обращение с бесценными реликвиями. - Однако, кроме «Евангелия от Иуды», мы не нашли ещё одной рукописи, - неторопливо проговорил Гавриил. – Трактат «О сущности ангелов, херувимов, серафимов и иных созданий, коих создал Господь наш во дни предначальные»*. И он, прищурившись, как-то особенно внимательно посмотрел на Азирафаэля, словно желая убедиться в том, что тот внимательно слушает. Азирафаэлю показалось, что над ним раскололось небо. - Ч… что? – потрясённо выдохнул он, не в силах поверить в то, что услышал. – Но… Но ведь он был уничтожен вместе с тайной библиотекой ордена Тамплиеров… - Это информация для широких масс, - отмахнулся Гавриил, не переставая улыбаться. – Кстати, Азирафаэль, я надеюсь, ты понимаешь, что то, что ты услышал – тайна высочайшей важности. Тебе оказано огромное доверие – не обмани его. Азирафаэль молчал, поражённый до глубины души. Разумеется, не пресловутым «огромным доверием» (говоря по правда, он предпочёл бы вообще никогда не удостаиваться подобного внимания начальства). А тем фактом, что один из самых подробных и опасных богословских трактатов, тайный настолько, что о нём не знали почти никто, кроме Великого Магистра ордена, самого автора, и, разумеется, ангелов, на самом деле уцелел. Азирафаэль всегда считал, что рукопись сгорела в огне вместе с Жаком де Моле и резиденцией Тамплиеров. Он лично общался с ангелами, ответственными за уничтожение еретических книг. Потом в оглушённое новостью сознание пробилась ещё одна мысль. - Почему ты говоришь мне об этом, Гавриил? Разве не лучше было бы сохранить это в тайне? Тем более что я, особенно теперь, не на очень хорошем счету на Небесах… Или, вернее будет сказать, он на очень плохом счету в Раю. Настолько плохом, что при последнем визите туда его (точнее, Кроули, разумеется, но всё равно его) пытались сжечь в адском пламени. - Она, - Гавриил с благоговением выделил слово голосом и возвёл глаза к небу, недвусмысленно показывая, кого имеет в виду, - Милосердна ко всем своим детям. Мы лишь следуем её заветам. Ты обманут лживыми словами своего... как ты считаешь, друга, демона Кроули. Однако было бы подлостью не протянуть тебе руки помощи. Речь о том, что в тайнике, где должна была храниться рукопись, есть следы демонического присутствия. Гавриил умолк и остро взглянул на Азирафаэля. Тот всё ещё не понимал, к чему ведёт его бывший начальник. Кроули забрал рукопись? И ничего ему не сказал о такой невероятной реликвии? Впрочем, обида была мимолётной и исчезла быстрее, чем Азирафаэль успел додумать эту мысль. Почему, собственно, нужно подозревать Кроули? А даже если это был и впрямь он – что с того? Было бы чудовищным эгоизмом считать, что Кроули обязан отчитываться перед ним обо всех попадающих в его поле зрения книжных древностях. На самом деле, Азирафаэль скорее удивлялся и искренне радовался тому, что Кроули, абсолютно равнодушный к книгам, уважал его страсть и, несмотря на постоянные шуточки, никогда не пытался мешать его невинному увлечению. И даже помогал порой заполучить очередной раритет. Хотя совсем не обязан был этого делать. - Не понимаю, зачем ты говоришь это мне, Гавриил, - собравшись, наконец, с мыслями, сухо произнёс Азирафаэль. И мысленно порадовался тому, что удалось сохранить голос почти спокойным. - Чтобы открыть тебе глаза на истинные мотивы Кроули, разумеется, - Гавриил, словно возмущённый его недогадливостью, всплеснул руками. – Напомню тебе, что содержится в третьей главе этого еретического трактата! Размышления о сущности ангелов и, среди прочего – миф, гласящий, что тому, кто спасёт ангела, попавшего в беду, простятся все грехи, прошлые и будущие, независимо от их тяжести. - Это просто глупое суеверие, - недоумённо пожал плечами Азирафаэль, всё ещё не понимая, куда клонил Гавриил. - При чём тут... Он замер. Что? Нет, это же не… - Какая ерунда… - дрожащим голосом выдохнул он, чувствуя, как внутри сжимается что-то от противного, зябкого чувства обманутости. - Разумеется, суеверие. Что и подтверждается тем, что Кроули по-прежнему остаётся демоном, и ему по-прежнему нужны подобные мерзкие ухищрения, - архангел брезгливо ткнул пальцем в гроб, - чтобы не превратиться в пепел от благих звуков колокольного звона. Однако вряд ли он знал об этом, когда крал трактат. На лице его больше не было улыбки. Только холодное, жёсткое ожидание. Азирафаэль с трудом перевёл дыхание. В груди что-то давило, болезненно царапало, и справиться с холодным, жутковатым подозрением было чудовищно трудно. Но… Шелест чёрных крыльев, заслоняющих его от дыхания Скверны, фляжка со святой водой в дрожащих пальцах, тонкая прозрачная нить силы, тянущаяся от безвольного запястья, и срывающийся от слабости измученный голос: «дальшшше ты сссам…» Азирафаэль зажмурился, чувствуя, как разгорающееся внутри тепло сталкивается с ядовитым льдом недоверия, вгрызается в него, почти причиняя боль. Прерывисто вздохнул, успокаивая сорвавшееся на безумный бег сердце. - Я… - неуверенно начал он. Замолчал и, сглотнув, мотнул головой, отгоняя вдруг вставшее перед глазами видение: решимость и страх в янтарных глазах, яростно бьющие густой воздух тяжёлые, не пригодные для полёта антрацитовые крылья, искажённое мукой лицо… И медленно приближающийся потолок Четвёртого Круга. И, словно это воспоминание оказалось последней крупицей, необходимой, чтобы стряхнуть отвратительное наваждение, в груди вдруг вспыхнул гнев, смывая последние сомнения. - Я услышал тебя, Гавриил, - холодно проговорил Азирафаэль, выпрямляясь и стискивая вдруг до боли зачесавшиеся кулаки. Стиснул зубы, сдерживая рвущиеся на язык слова, мало подобающие ангелу. – Благодарю за информацию. А теперь, прошу прощения – меня ждут. И, на миг испытав настоящее злорадное удовлетворение от отразившегося на лице Гавриила искреннего недоумения, коротко кивнул: - Позволь откланяться! А потом развернулся – и, чувствуя спиной потрясённый взгляд остолбеневшего от его дерзости архангела, зашагал по тропинке к флигелю, где ждал его Кроули с Адамом и Анафемой. Где ждал его друг, без раздумий спустившийся за ним в Ад, чтобы спасти его от смерти. Внутри звенела, отдаваясь дрожью в животе, незнакомая тугая решимость. …Уже подходя к дверям пасторского домика, Азирафаэль сообразил, что так и не выяснил, что имел в виду Гавриил, говоря о втором шансе. Впрочем, если этот шанс означал, что он должен усомниться в Кроули, место ему было там же, где и любому другому мусору: на помойке.