Своя сторона

Боль медленно отступала, позволяя вынырнуть из омута бесконечного страдания куда-то наверх, там, где был кислород и свет. Уходить она не спешила – но раскалённые когти немного разжались, и Кроули осознал, что вновь чувствует своё физическое тело. Нельзя сказать, что он был этому особо рад. Кто бы мог подумать, что в человеческой тушке такое количество нервных окончаний! И тем более, кто мог хотя бы предположить, что крыльям, этому зримому воплощению демонической (ну, и ангельской тоже) сущности, будет достаточно нескольких капель святой воды на грудь, чтобы проявиться в материальном плане! Кроули всегда считал себя оптимистом. Да, оптимистом – кто виноват, что этому его качеству редко удавалось проявиться?! Но сейчас его надежда на лёгкий конец тихо корчилась где-то на задворках сознания, а ожидания будущего колебались от обречённого «надеюсь, хуже уже не будет» до истерического «люди всегда ухитряются сделать хуже, чем может быть!». На то, чтобы верить в некий мифический «благополучный исход», его оптимизма не хватало уже… дня… месяца… Словом, достаточно долгое время. Однако сейчас что-то изменилось. Кроули ещё не понял, что именно. Но уже ощущал это – о-о-о, это было поистине восхитительное чувство! Огонь, обжигавший его ноги, куда-то исчез (и Кроули был рад этому, даже если исчез он вместе с ногами – а это он как раз мог допустить). Сейчас Кроули казалось, что он стоит на чём-то, приятно холодящем обожжённые колени, и даже неутихающая боль в других частях его многострадального тела не могла заглушить это облегчение. Не сразу, но к нему начали возвращаться и другие ощущения. Первым вернулся слух. Точнее, как вернулся? Вежливо уведомил о своём намерении навестить владельца тела (Кроули почти воочию представил это уведомление – мятое, грязное, со следами чьих-то каблуков и продуктов жизнедеятельности). Медленно, очень медленно к сознанию Кроули начали пробиваться звуки. Голоса. Он слышал голоса. Они были ему знакомы, очень знакомы… Они вызывали эмоции – такие одинаково сильные и такие разные одновременно. Первый – хрипловатый, с с характерным уэст-эндским акцентом и насмешливой протяжностью, заставлял мышцы непроизвольно сокращаться, а сердце судорожно колотиться где-то в горле. Кроули не сразу вспомнил, как зовётся это чувство. Страх. Слепой, лишающий воли ужас перед чем-то, что было связано с владельцем этого голоса. Второй голос был совсем другим. Жёсткий, полный гнева, он почему-то вызывал ассоциации с чем-то мягким, бесценно-хрупким. К нему хотелось прижаться, как к дружеской руке – как к руке, от которой не может последовать удара. Этот голос тоже был связан с болью. Но эта боль сидела гораздо глубже, в самой сердцевине того, что составляло сущность Кроули. Не обжигала сознание, а, странным образом, согревала и помогала сохранять разум. …Поддерживала, как надёжное плечо. И, опираясь на этот невидимый костыль, Кроули разодрал слипшиеся ресницы и медленно, с огромным трудом поднял невыносимо тяжёлые веки. Зрение не хотело проясняться. Кажется, ему было не по пути с физическим телом, приведённым практически в полную негодность. Кроули его даже понимал – он сам был бы не против расстаться с этой искалеченной тушкой, у которой не болели, кажется, только волосы, и то только потому, что в них полностью отсутствуют нервные окончания. Кроули тяжело сморгнул. Сознание постепенно возвращалось к нему, и вместе с ним пришла память. Лучше бы не приходила. Кроули невольно содрогнулся, отчётливо вспомнив всё, что произошло за последние несколько – минут? Часов? Кажется, кто-то, кто говорил с его пленителем (Кто-то! Он не знает, кто! Не разглядел, не узнал! ) – он упоминал о десяти минутах. Неужели вся эта пытка длилась меньше четверти часа?.. Кроули с усилием заморгал, пытаясь разглядеть хоть что-то. Он гнал от себя мысли о том, что узнал голос своего обвинителя – даже если подвели глаза, уж со слухом-то в его человеческой форме, да и в змеиной тоже, хоть рептилиям это и не свойственно, проблем у него не было. Он не хотел об этом думать. Не хотел верить. Мало ли, что ему могло почудиться в бреду… Азирафаэль просто не мог. Даже если ангел осудил его, он никогда не позволил бы его пытать. Не позволил бы, ведь верно?! Зрение немного прояснилось, и он запоздало понял, что символы, по которым скользит его бессмысленный взгляд, ему знакомы. И символы, и тяжёлая дубовая крышка, которая была ими расписана… Неужели он всё ещё бредит? Как мог гроб, сделанный для него Азирафаэлем, оказаться в месте его казни? Как он сам мог оказаться – на нём? Кроули с трудом повёл затёкшими плечами, пытаясь хоть немного ослабить давление в мучительно напряжённых руках. И притихшая было боль тут же стегнула раскалённым кнутом, заставляя задохнуться и обессиленно замереть. Он услышал собственный тихий стон. И поразился тому, насколько слабым он был. И всё-таки поднял голову. …А потом он долго, бесконечно долго смотрел на того, кто стоял в нескольких шагах от него. И боялся поверить в то, что видит. Азирафаэль… здесь? Не связан, не под конвоем. Неужели он… неужели он пришёл за ним? Простил? Вспыхнувшая в груди надежда обожгла калёным железом. Даже она сейчас причиняла боль – но эту боль он, как раз, был счастлив терпеть, сколько угодно. Только бы не обмануться, только бы то, что привиделось ему в бреду, было ошибкой, слуховой галлюцинацией… В следующий миг он разглядел застывшее лицо ангела. Полные гнева, ледяные глаза. И задохнулся, налетев сердцем на безжалостную остроту этого взгляда. Внутри что-то оборвалось, рухнуло в желудок и там затрепыхалось в предсмертном ужасе. Нет, это не ему… ведь не может же быть, что ангел так смотрит на него?! Азирафаэль поймал его взгляд. На миг ужас отпустил: показалось – голубые глаза потеплели, потеряли свою убийственную остроту. Но облегчение было кратким. Азирафаэль улыбнулся – страшной, напряжённой улыбкой, и Кроули оцепенел, разом забыв, как дышать. Из глаз Азирафаэля смотрела смерть. А ангел уже отвернулся, глядя куда-то поверх Кроули, словно сам его вид вызывал у него отвращение. Шевельнулись дрожащие от гнева, бледные губы. И демон не сразу смог осознать смысл слов, услышал лишь интонацию: безжизненную, неумолимую, от которой тянуло космическим холодом: - Ты больше не имеешь права на жизнь. И Кроули ощутил, как под ногами распахивается пропасть. Поистине бездонная, выстывшая пропасть, по сравнению с которой Девятый Круг Ада казался уютным горнолыжным курортом. *** - Ну что там? – не выдержав, первым нарушил тишину Ньют. Две ведьмы – потомственная и медиум – понимающе переглянулись. В глазах обеих застыло одно и то же выражение. Наконец, Анафема первой протянула руку и молча выложила перед ним одну из карт. И Ньютон невольно вздрогнул, увидев, что она изображала. Вряд ли он сможет скоро забыть эту зловещую фигуру, с пустыми глазницами черепа под чёрным капюшоном и сверкающим лезвием косы. - Смерть, - мрачно озвучил сержант Шедвелл, прочитав название карты, которое, впрочем, и так было каждому понятно. Анафема раздражённо передёрнула плечами. Подумав миг, она решительно сгребла расклад и с грохотом отодвинула стул. - Мне надо прогуляться. Ньют, не ходи за мной, я подышу свежим воздухом и вернусь. И только дверь хлопнула за её спиной. Ньютон обречённо опустился обратно на стул, нервно ероша себе волосы. - Не переживайте так, - попыталась утешить их мадам Трейси, с тяжёлым вздохом подтягивая с края стола поднос с остывшим чайничком и разливая по чашкам зелёный чай. – Эта карта имеет много трактовок. В некоторых случаях она означает совсем не то, о чём вы подумали. Это может говорить о страхе перед изменениями, и даже об обновлении, начале нового пути… Новой жизни, если хотите… - Ээээ… ну загробная жизнь существует, с этим не поспоришь… - неуверенно согласился Ньют. И умолк, увидев, с каким выражением переглядываются его пожилые товарищи. Повисшая в гостиной тишина была неприятно тяжёлой и густой. - Время покажет, - мрачно подытожил, наконец, ведьмолов. – Может, и обойдётся… Ни у кого не нашлось смелости ему возразить. Взгляды всех троих, почти против их воли, скрестились на мрачной карте, так и оставшейся лежать на столе. Безглазый череп молча ухмылялся безгубым ртом. Возможно, он лучше других знал, что ничто и никогда не обходится. Рано или поздно все будут принадлежать ему. И только ему. *** Азирафаэль не любил вспоминать, что именно он, косвенно, был создателем первой войны. И тем более старался не думать лишний раз о том, что вручение ему меча – тогда, при сотворении мира – что-то да значило. Меч, охрана врат – ну, вы понимаете… Он предпочитал считать себя миролюбивым ангелом. Он исцелял, учил, спасал жизни (это получалось не всегда и порой с непредсказуемыми последствиями, но всё же). Он не разделял мнения многих своих собратьев о том, что их задача – не только наставлять на путь истинный, но и карать оступившихся. Возможно, он был единственным из всех эфирных существ, кто за шесть тысяч лет не отнял своими руками ни одной жизни. Тем более он подумать не мог о том, чтобы стать тем, кто будет выносить приговор смертному и приводить его в исполнение. Никогда – до этого момента. За тысячелетия, проведённые на земле, он повидал немало грешников… Но никогда прежде, ни один из них не вызывал в нём такого чудовищного желания карать. «Ты больше не имеешь права на жизнь», - услышал он свой голос, словно со стороны, и внутренне ужаснулся той страшной убеждённости, которая в нём прозвучала. …Ужаснулся – но не усомнился в своей правоте. Вид истерзанного Кроули был лучшим аргументом, чтобы забыть о жалости. Горло перехватило при виде того, как при звуках его голоса отшатнулся назад, прижимаясь затылком к скамье, Кроули. Видеть всегда уверенного в себе, насмешливого, дерзкого демона таким – измученным, сломленным – было невыносимо. Страшно было даже представлять, что пришлось ему испытать, если даже угроза, сказанная его палачу пришедшим спасать его другом, невольно пугает его… И всё это сделало с ним это чудовище, не имеющее права называться человеком. Он бросил на Кроули полный сочувствия взгляд, молча умоляя его потерпеть ещё несколько секунд. А потом шагнул вперёд, одним усилием воли, наглухо заклинивая курок чужого пистолета. С лица бандита сошло выражение превосходства, стремительно сменяясь сперва на недоумение, а потом – на маску паники. - Ангел… - хрипло прошептал Кроули, глядя широко распахнутыми глазами, в которых плескался ужас пополам с какой-то беспомощной мольбой. Азирафаэль не был уверен, что он всё ещё ангел. Впрочем, разлитая в воздухе благодать пока что не обжигала… надолго ли? Он не знал этого, но не испытывал ни малейших сомнений в том, что собирается сейчас сделать. Не обращая внимания на то, как судорожно дёргает смертный пистолетом, не понимая, что скорее небо упадёт на землю, чем он сумеет сделать хоть один выстрел, он направился к Кроули. Бандит молча хватал воздух ртом, ещё не понимая, что уже мёртв. Азирафаэль никогда не думал, что сможет так легко, одним усилием воли, остановить дыхание живого, разумного существа. И не ощутить даже мимолётного сожаления. В глазах смертного отразился ужас. Он схватился свободной рукой за горло, пальцы царапали кожу, словно пытаясь подцепить невидимую удавку. Внутри у Азирафаэля шевельнулся крошечный червячок жалости. - Теперь ты знаешь, что испытывали твои жертвы, - с лёгким чувством вины проговорил он, глядя поверх головы Кроули на умирающего. - Ангел, нет… - беспомощно прошептал Кроули, пытаясь поймать его взгляд. - Молчи, Кроули, - тихо возразил он. – Есть преступления, которые нельзя прощать. Пусть Всемогущая судит меня. Я не жалею. Кроули отшатнулся, словно его ударили, и судорожно вздохнул. В глазах его полыхнула такая боль, что Азирафаэль невольно запнулся. - Нет… - умоляюще повторил Кроули. И вдруг отчаянно забился в оковах, пытаясь вырваться. – Нет, только не ты… Ангел, пожалуйста! Азирафаэль увидел, как из под вдавившихся ещё глубже наручников брызнула кровь и, ахнув, сделал несколько шагов к нему. - Кроули, прекрати дёргаться! Но тот лишь заметался ещё сильнее, безрезультатно пытаясь высвободить руки. - Нет… только не ты, пожалуйста… - задыхаясь, как в бреду повторял он. В глазах его стыл слепой, смертельный ужас. – Ангел… Он мучительно выгнулся, на миг напомнив себя в змеиной ипостаси, каким-то чудом сумел вытянуть из под себя ноги, тут же повиснув в ещё более неудобной позе. И судорожно заскрёб туфлями по дереву, в нерассуждающей панике пытаясь отползти назад. - Кроули! Азирафаэль бросился к другу, чувствуя, как его самого захлёстывает страх. На ходу он щёлкнул пальцами, возвращая едва живому преступнику способность дышать, и упал на колени рядом с Кроули. Мерзавец не заслуживал права жить, но ни его жизнь, ни его смерть ни стоила мучений Кроули. Демон вскрикнул, с такой мукой и отчаянием, словно его резали заживо. - Не-е-е-ет… - прохрипел он, продолжая, невзирая на держащую его тяжёлую скамью, пытаться отползти прочь. – Ангел, прошу тебя… Ради всего, что мы прошли вместе… Азирафаэль зажмурился, с неожиданной болью вспоминая, при каких обстоятельствах совсем недавно Кроули говорил эти же слова. А Кроули, словно обезумев, продолжал рваться из наручников, не замечая, что уже прорезал себе руки почти до кости. - Ассссирафаэль, прошу! Я знаю, что виноват, я зассслужил! Но пожалуйссста, я не хочу умирать от твоих рук… Только не от твоих! Пусссть меня убьёт кто угодно, клянусссь, я не буду ссссопротивлятьссся… Только не ты! - Кроули, стой! – испуганно выкрикнул Азирафаэль, пытаясь разомкнуть наручники. Демоническая кровь, окропившая металл, стала неприятным сюрпризом, мешая воздействовать на металл ангельскими силами. – Прекрати, ты мне мешаешь! А потом до него дошёл смысл предыдущей фразы Кроули. И он потрясённо замер, глядя на послушно застывшего демона. Кроули колотил озноб, он задыхался, беспомощно ловя воздух ртом; Азирафаэль видел, как тяжело, неровно вздымается его грудь под прожжённой в нескольких местах чёрной рубашкой. - Не будешь… сопротивляться? – не в состоянии окончательно поверить в то, что услышал, тихо повторил он. Кроули длинно, свистяще вздохнул. И, спазматическим движением сглотнув, рвано кивнул. - Обещщщаю… - дрожащим голосом прошептал он, и Азирафаэля замутило от обречённости, переполнявшей измученный голос друга. Сзади сдавленно закашлялся, приходя в себя, недодушенный бандит. Кроули вздрогнул, инстинктивно пытаясь оглянуться. И Азирафаэль запоздало понял: Кроули до сих пор не знал о том, что за его спиной стоял убийца с пистолетом. Возможно, он даже не слышал их разговора – ведь тогда он только-только приходил в себя… И осознание рухнуло на плечи, подобно каменной плите. Кроули… Всемогущая, он же не понял… Неоткуда было ему знать, что всё сказанное относилось не к нему, а к тому, кто угрожал его застрелить… - Кроули… - тихо, потрясённо проговорил Азирафаэль, - Ты… Ты решил, что я собираюсь тебя убить? За… За то, что ты соблазнял смертных?.. В голове его торопливо складывались последние паззлы. И от картины, что вставала перед глазами, захотелось взвыть. Перекошенное отчаянием лицо Кроули было совсем близко. Не задумываясь, что он делает, Азирафаэль накрыл ожог на его левой щеке ладонью, вливая в повреждённую кожу исцеляющую энергию. Демон в ужасе рванулся – и тут же замер, дрожа всем телом. Медленно, очень медленно в его глазах начало появляться что-то, кроме отнимающего разум страха. Он недоверчиво уставился на Азирафаэля, и в пульсирующих змеиных зрачках мелькнула неуверенная надежда. - Решшшил? Так ты не?.. – он умолк, не решившись договорить, сорвавшийся на всхлип голос сказал всё лучше всяких слов. Азирафаэль зажмурился, чувствуя, как внутри всё сжимается от тупой боли. - Ох, да конечно же нет! – горестно воскликнул он. – Кроули, дорогой мой, как тебе могло прийти в голову?.. Кроули ещё несколько мгновений смотрел ему в глаза, словно пытаясь понять, правду ли он говорит. А потом с тихим стоном обвис в наручниках. И замер, больше не пытаясь освободиться. Азирафаэль испуганно подхватил его, одной рукой поддерживая вокруг груди, а пальцами другой продолжая скользить по обожжённой щеке, торопливо заживляя ожоги. Демон измученно прижался виском к его ладони и облегчённо закрыл глаза. Азирафаэль ощутил, как трясёт его бедного друга озноб. - Тише, тише, дорогой мой… Всё будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем… Пользуясь тем, что Кроули перестал рваться, он поспешно стёр рукавом кровь с металлических браслетов и послал им мысленный приказ. Наручники негромко щёлкнули, открываясь. Азирафаэль уже предполагал, чего ждать дальше. И, когда Кроули, более ничем не удерживаемый, пошатнулся и обессиленно завалился вперёд, успел поймать его. Обхватил вокруг груди, не давая соскользнуть со спасительной крышки на освящённый пол. С острой жалостью отметил, как безвольно упали худые руки, с какой тяжестью навалилось на него тощее, но почему-то такое тяжёлое тело… - Нет-нет, дорогой мой, только не теряй сознание, пожалуйста! Кроули… Кроули? Он осторожно усадил друга, привалив его спиной к спинке скамьи. - Кроули? Я никому не дам причинить тебе вреда. Дорогой мой, ты меня слышишь? Ну же, посмотри на меня! Кроули дёрнулся. И открыл глаза. Азирафаэль задохнулся от ударившей в сердце боли: взгляд демона был полон смятения и страха, и тем тяжелее было видеть, какая мучительная, недоверчивая надежда плещется в расплавленном янтаре змеиной радужки. А Кроули лихорадочно облизнул потрескавшиеся губы и тяжело откинул голову на подпирающую его скамью, неотрывно глядя на него. - Ты… - всё ещё боясь, видимо, поверить, прошептал он, - ты меня проссстил? За Форреста и других?.. Азирафаэль замер. Внутри что-то противно скрутилось, стало вдруг очень холодно и… гадко. Эта тема была последней, которую он хотел бы сейчас обсуждать. Слишком тяжело было на душе, слишком больно и горько… Он глубоко вздохнул, и медленно, подбирая каждое слово, проговорил: - Я… очень зол на тебя, Кроули. Мне нужно время, чтобы примириться с тем, что я узнал о тебе. Но это не означает, что я готов проклясть тебя или позволить тебя убить. Демон зябко передёрнулся. Он всё ещё дрожал, не в силах успокоиться, но срывающееся дыхание постепенно становилось медленнее, глубже. - Хорошшшо… - устало пробормотал он. И, с трудом подняв затылок от скамьи, подался вперёд, утыкаясь ему в плечо. Азирафаэль не был уверен, что всё так уж хорошо. Но, по крайней мере, оно было как-то - в отличие от того «никак», которое чуть было не случилось с Кроули. Он бросил настороженный взгляд на выход, и зародившаяся было надежда на какой-нибудь благополучный исход истаяла, стоило увидеть что Сандальфона возле выхода больше нет, и когда он исчез – одна Всемогущая знает. Запоздало ангел вспомнил, что они по-прежнему беглые преступники, и его по-прежнему собираются «осчастливить» возвращением на Небеса в обмен на жизнь Кроули. - Ох… - тихо вздохнул он. - Это нехорошо… - Что?.. - Сандальфон, - обречённо пояснил Азирафаэль, продолжая, между тем, торопливо залечивать раны друга. Что-то ему подсказывало, что долгой передышки ему не дадут. – Он был здесь… Убеждал убить тебя. Кроули вновь затрясло. Он прерывисто, с присвистом втянул воздух сквозь зубы и молча вцепился в рукав Азирафаэля. Словно боялся, что ангел вдруг передумает и действительно решит его убить. Азирафаэль накрыл ладонью руку демона (невольно вздрогнув, ощутив под пальцами глубокие ожоги). И, осторожно вытащив из судорожной хватки замятую ткань, заставил Кроули распрямить пальцы. - Кроули, мне неважно, чего требуют архангелы, - чуть дрогнувшим голосом проговорил он, на миг ощутив, как вздрогнуло что-то внутри. Неважно? Разве это правда? Почему ему тогда так страшно идти против воли Небес? Кроули ничего не ответил. С противной горечью во рту Азирафаэль понял, что Кроули ощущает его страх. Ощущает – и, наверное, проецирует его на себя. - Я не позволю тебя убить, мой дорогой, - очень мягко пообещал он, справившись с постыдным ознобом дурного предчувствия. – Мы ведь друзья… Кроули вздрогнул. Судорожно втянул сквозь зубы воздух, и Азирафаэль на миг испугался: ему показалось, что Змей задыхается. Или… плачет? Но ведь демоны не способны плакать… Чуть повернув руку Кроули, он принялся залечивать ожоги, густо пятнающие тыльную сторону ладони. А заодно и порезы, оставленные наручниками. Кроули замер под его пальцами, боясь шевельнуться. И у Азирафаэля опять болезненно сжалось сердце. Когда они выбрались из Ада, Кроули во время лечения расслаблялся и, понимал ангел, полностью доверялся ему. Сейчас же он, казалось, каждый миг ждёт смертельного удара. От него ждёт. И это было невыносимо. - Кроули, мы что-нибудь придумаем, - почти беззвучно прошептал он, пользуясь тем, что ухо измученно опирающегося на него демона было почти вплотную к его рту. Кроули прерывисто вздохнул. - Не придумаем, - услышал Азирафаэль сорванный, плачущий смешок. – Я труп, ангел. Эти белокрылые козлы правы: кого-то пустят в расход. Он запнулся и, истерически рассмеявшись в жилетку Азирафаэлю, поправился: - Меня пустят в расход! Нет смысла барахтаться… Азирафаэль аж задохнулся от возмущения. - Что значит «нет смысла»? Дорогой мой, ты бредишь, я не желаю этого слушать! Он выпустил восстановленную ладонь и, бесцеремонно ухватив друга за правое крыло, притянул его к себе. Кроули сдавленно вскрикнул и испуганно затрепыхался, пытаясь вырваться – но почти тут же облегчённо затих, стоило ангелу влить в ближайший ожог первую порцию исцеляющей магии. - Тише, Кроули, - с мольбой прошептал Азирафаэль, чувствуя, что его буквально захлёстывает ужас и отчаяние демона, и с тревогой осознавая, что ещё немного – и он сам сорвётся. Ангелам не положено ненавидеть – но сейчас Азирафаэлю хотелось убивать. Голыми руками, чтобы чувствовать, как жизнь уйдёт из мерзавца, мучившего его друга. Который, к слову, всё-таки потерял сознание… и в этом его счастье, иначе Азирафаэль, наверное, не смог бы сдержаться. – Тише, дорогой мой, потерпи немного, скоро всё закончится… Кроули передёрнуло, и Азирафаэль прикусил язык, запоздало сообразив, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза. Торопливо исправился: - Я скоро закончу с твоим лечением, и мы вместе подумаем, что делать дальше. Кроули промолчал. Только зябко поёжился и послушно приподнял крыло, позволяя ему дотянуться до кровоточащих лунок, оставшихся на месте выдранных маховых перьев. Рваное дыхание Кроули буквально обжигало ему грудь. Азирафаэль с трудом сдерживался, чтобы не прижать тощее дрожащее тело к себе, хоть на миг создать иллюзию защищённости... Людям это помогало: но они, увы, не люди. И их положение, в отличие от любой беды, поджидающей смертных, действительно безвыходное. Они сумели справиться с одним нападением. Но кто мешает его Конторе послать новых палачей? До тех пор, пока кто-нибудь из них не добьётся успеха? …Есть ли смысл и дальше мучить Кроули? Быть может, зря они не воспользовались тогда, на Третьем Круге, их «последним шансом»?.. Он похолодел, запоздало осознал, о чём он только что подумал. И, стиснув дрожащие губы, всё-таки на миг крепко прижал к себе измученного демона. - Мы что-нибудь придумаем, Кроули, - твёрдо повторил он, стараясь вложить в свою голос всю уверенность, что в нём была – и даже ту, которой не было и в помине. Кроули, помедлив, рвано кивнул – или, скорее, слабо боднул его головой в плечо. А всего спустя пару секунд вдруг испуганно зашипел и резко выпрямился. Плеснуло паникой из янтарных глаз. - Ангел, пассстор! Ты его видел? Его подссстрелили, он ещщё жив? И Азирафаэль впервые за этот вечер почувствовал, как отпускает внутри мучительно сжимающаяся пружина. Он чуть сдвинулся, поворачивая Кроули вместе с собой и позволяя ему увидеть мирно спящего отца Уильяма. - Конечно! – оскорблённо откликнулся он, - Как ты мог подумать, что я брошу его без помощи? И улыбнулся, смягчая свои слова улыбкой. На лице Кроули отразилось облегчение. Впрочем, увы, ненадолго. Он затравленно взглянул на отца Уильяма; на распластанные вокруг тела, одно из которых, кашляя, пыталось встать на колени. И сдавленно зашипел. Азирафаэля замутило от окатившей его волны принадлежавшего Кроули ужаса пополам с чернейшей безысходностью. - Что с пассстором? - Просто без сознания, - поспешно успокоил друга Азирафаэль, радуясь возможности сказать ещё что-нибудь обнадёживающее. - Значит, ты всссё ещё под защщщитой… Он молча кивнул, вновь приступая к исцелению. Ран было много. Всемогущая, как их было много… - Мы под защитой, Кроули, - мягко поправил он друга, и лишь потом вскинулся, осознав подоплёку вопроса. – Дорогой мой, дарованный нам асилум – не единственное, ради чего я исцелял нашего доброго друга Уильяма! Я надеюсь, ты тоже об этом помнишь. Кроули издал сдавленный смешок. Неловко кивнул и попытался улыбнуться трясущимися губами (выглядело это жалко; впрочем, Азирафаэль подозревал, что его утешающая улыбка была не намного лучше). А потом Кроули с трудом выпрямился и, болезненно скривившись, вдруг решительно оттолкнул Азирафаэля от себя. - Кроули! Азирафаэль едва успел разжать пальцы, выпуская не до конца исцелённое крыло раньше, чем друг сам себе выдерет ещё пару перьев. - Заткнисссь, ангел, - неустойчивым голосом прохрипел демон, неловко отпихиваясь ногами от деревянной «подстилки», чтобы отползти подальше. – Заткнисссь и убирайссся отсссюда. Он прерывисто вздохнул – а показалось, всхлипнул: - Просссто дай им закончить. В первый миг Азирафаэлю показалось, что он ослышался. Потом… - Что? – тихо спросил он, потрясённо глядя на трясущегося в нервном ознобе друга. – Что ты сейчас сказал? - Ты всссё ссслышал. Нассс пуссстят в расссход. Обоих. Азирафаэль медленно опустился на пол. Привалился спиной к скамье. Внутри было пусто и холодно. Куда-то ушёл даже страх. - Мы… Мы должны что-то придумать… - неуверенно проговорил он, растеряно глядя на Кроули. – Мы ведь не можем просто сдаться и… Кроули ломко, плачуще рассмеялся. - Что придумать, ангел? От нассс ничего больше не зависссит! Мы в полной заднице! Азирафаэль, не выдержав, вскочил на ноги и, поджав губы, нервно принялся озираться. - Нет, я уверен, мы что-то упускаем. Гавриил упоминал о каком приказе от… Неё, - он с трепетом указал глазами куда-то вверх, - на наш счёт. Они не могут казнить нас обоих, речь о том, чтобы кого-то простить. Мы должны найти способ использовать это. Возможно, если мы снова поменяемся телами… Кроули со стоном опёрся на руку. Поморщился, пытаясь сесть поудобнее, и тут же болезненно зашипел. - Гадсссство… Азирафаэль, не будь дураком! Кто купитссся на это второй раз? Они пришшшьют меня, а потом придумают тебе такое наказание, что ты позавидуешшшь моей судьбе! Я уссстал, чёртов ты идиот, уссстал, понимаешь?! Может, хватит меня уже мучить? - Они не посмеют… - пробормотал он, сам чувствуя, насколько фальшиво звучит его дрожащий голос. Слишком хорошо он понимал правоту Кроули: то, что делают они сейчас – лишь затягивание агонии. Змей сдавленно засмеялся. Подавился, сорвавшись на рыдания. И, вскинув голову с лихорадочно блестящими глазами, растянул губы в жуткой кривой улыбке: - Не посссмеют?! Ангел, они уже посссмели! Ад поссслал своих шессстёрок в церковь, а Небессса их поддержали! Азирафаэль чувствовал, как его начинает захлёстывать паника. Кроули был прав, он был прав даже больше, чем сам мог предположить – Гавриил, а теперь и Сандальфон подтвердили это почти прямым текстом. Азирафаэль не сомневался, что ни одному из них можно даже не надеяться на полное прощение. Но – что тогда?! - Что тогда, Кроули? – с отчаянием прошептал он вслух. – Ты хочешь, чтобы я вновь оставил тебя этим… демонам в человеческом обличье?! Он поймал измученный взгляд Кроули – и осёкся. В змеиных глазах бился, захлёбываясь в жидком янтаре, невыносимый, поистине смертный ужас. - Нет… - срывающимся голосом прошептал Кроули, кривясь в жутком оскале. Кадык на горле спазматически дёрнулся, выдавая его истинное состояние. – Ангел, пообещщщай мне… Не позволяй им меня забрать. Пожалуйссста. Забудь, что я говорил, ссссделай это сссам! Азирафаэль в ужасе отшатнулся. Перед глазами потемнело, и на миг ему показалось, что его потрёпанное последними приключениями тело сейчас не выдержит этого кошмара и отключится. …И тогда Кроули останется наедине с жаждущими его крови палачами. Он ухватился за спинку скамьи. Резко, глубоко вздохнул, цепляясь за ошмётки поплывшего куда-то сознания. И, помотав головой, открыл глаза. - Ни за что, - с отчаянием прошептал он. – Я не смогу, Кроули. Дорогой мой, не проси, я не смогу… Взгляд Кроули потух. От отвернулся, горько кривясь и, устало сгорбившись, уронил голову. - Как сссскажешшшь, ангел… - безжизненно прошипел он. Азирафаэля передёрнуло от тоскливой обречённости, плеснувшей от его измученного голоса. Его вдруг сильно замутило. - Кроули, я… - виновато начал он, в панике пытаясь понять, что делать теперь. Что он должен сделать?! - Забей, - сдавленно хохотнул демон, и смешок прозвучал подобно рыданию. Азирафаэль слышал это, как сквозь толстый слой ваты. В голове шумело всё сильнее, перед глазами замелькали яркие круги, мешая разглядеть скособоченную фигуру друга. Да что с ним такое?! Он торопливо призвал собственные ангельские силы, чтобы привести в порядок своё внезапно сломавшееся физическое тело… Но никак не мог их нащупать, словно они вдруг резко истощились… ...Словно их вообще… не было?! - Кроули, мой дорогой… - сглатывая подкатывающую к горлу тошноту, с трудом пробормотал он, изо всех сил хватаясь за спасительную спинку скамьи, такую восхитительно прочную и надёжную. - Я уверен, мы найдём другой способ… Сознание начала окутывать паника. Нет, нет, это же просто невозможно! Надо просто сосредоточиться… Деревянная спинка вдруг рванулась куда-то к потолку, выворачиваясь из ослабевших пальцев, и Азирафаэль ощутил, как мир вокруг него начинает кружиться. По коленям толкнуло что-то твёрдое, а потом эта же твердь, словно взбесившийся конь, встала на дыбы и перевернулась, со всего маху ударяя его по спине. Как из другой вселенной, до него донёсся полный ужаса голос Кроули, звавший его по имени. И стало темно и тихо.