Своя сторона

Мелкий, но нудный дождь, зарядивший после полудня, распугал практически всех прихожан. По крайней мере, тех, кто ещё только собирался заглянуть в церковь Святого Олафа в этот пятничный день. Лишь пришедшее ещё к утренней службе семейство засиделось на дальней по правому ряду скамье – то ли приобщая младшее поколение в лице семилетних Мэри и Кристи к вере, то ли просто пережидая плохую погоду. Но и они уже полчаса как ушли, так и не дождавшись, когда небо хоть немного расчистится. Поэтому, когда снаружи раздалось рычание работающего на пределе мотора, и почти тут же вслед за этим – дикий визг тормозов, Уильям вздрогнул и едва не уронил чашку горячего чая. В последние дни он постоянно мёрз, несмотря на то, что май выдался довольно тёплым. Томила какая-то глухая, подспудная тревога… Впрочем, почему «какая-то»? Очень даже определённая тревога. И лежащая на столе старинная книга с вложенными внутрь резаными страницами эту определённость обостряла до болезненного, напряжённого ожидания. Вздохнув, отец Уильям поставил чай на стол и пошёл навстречу гостю. Он подозревал, что знает, кто почтил его столь поспешным визитом. И даже не удивился, увидев на церковной дорожке знакомую тощую фигуру с рыжим облаком растрёпанных волос. Удивился он несколькими мгновениями спустя, когда отметил походку Кроули, даже более вихляющуюся, чем обычно. Когда увидел бутылку в его руке, которой Кроули размахивал, как канатаходец шестом, и тогда из неё выплёскивались рубиновые капли… Когда разглядел его запавшие, не скрытые очками глаза… И с потрясением понял, что тот пьян. Мертвецки. - Кроули! – ахнув, он бросился вперёд, подхватывая едва стоящего на ногах демона. – Что случилось? - Аз’раф’ль, - кривя губы в жуткой, то ли плачущей, то ли злобной, усмешке, пробормотал он, наваливаясь на Уильяма. – Он ум’рает… В первый миг пастор не понял, что услышал. Не хотел понимать. А секунду спустя осознал всё. И сказанное Кроули, и то, что следовало за этим… Зажмурившись, он остановился, переводя вдруг сорвавшееся дыхание и пытаясь обрести хотя бы подобие душевного спокойствия. А затем покрепче обнял Кроули за пояс. - Идём в дом, дитя Божье, - разом севшим голосом попросил он. Кроули ничего не ответил. Только сдавленно, страшным плачущим смехом рассмеялся. Поднял бутылку и сделал несколько крупных глотков. Потряс её, с досадой скривился. А потом, бездумно швырнув её в сторону, вывернулся из-под руки Уильяма и зашагал в сторону жилой пристройки. Уильям лишь головой покачал. Читать нотации было сейчас не время. Шатало Кроули, к слову, страшно. И, как показалось пастору, не только от выпитого. Но, к счастью, ловить демона не пришлось. Ввалившись в квартиру, Кроули наполовину дошёл, наполовину упал в сторону стола. Опёрся на него одной рукой, другой пытаясь вытащить из кармана варварски сложенный вдвое конверт. Швырнул его на стол, трясущимися пальцами выгреб из кармана ключи и кинул поверх. Рвано кивнул в ответ на недоумевающий взгляд Уильяма. - От Бентли. Там, у ворот… Дарссственная и… в общщщем, она вашшша, - голос у него был не совсем внятный, но на удивление решительный, несмотря на проскальзывающее нервное шипение. Пока Уильям изумлённо смотрел то на демона, то на конверт (с документами, как было теперь понятно), Кроули мотнул головой и, рухнув в кресло, сдавленно пояснил: - Не хочу, чтобы она ржавела или попала к какому-нибудь кретину, который даже не будет на ней ездить. Азирафаэлю не нужно, он не любит её… Он сдавленно всхлипнул и, вдруг сгорбившись в кресле, обхватил голову дрожащими руками. А Уильям понял вдруг, что задыхается. От тупой боли под рёбрами, от перехватывающей горло жалости к этому измученному существу… От страха перед тем, что случится, осознал он, уже совсем скоро. О, нет, Уильям по прежнему верил своему Богу. Пожалуй, даже не так… Доверял. Верил в то, что Отец Небесный не мог задумать для этого проклятого, но чистого душой демона окончательной гибели. Пусть даже это звучит совершенно дико – «чистый душой демон»… Но что он мог поделать, если видел и душу эту, и её незамутнённый, горний свет? - Крепись, Кроули, - тихо произнёс он, приближаясь, чтобы опустить ладонь на вздрагивающего в беззвучных рыданиях плечо. Тот только судорожно, прерывисто всхлипнул – или захохотал? - Рак крови, - пробормотал он, запинаясь, - Ч’тврт’я ссстадия… Я сссмотрел в интр’те… Это значит, в любой момент… Он сдавленно, истерически засмеялся. Умолк, подавившись и тяжело дыша. Уильям молча зажмурился. Веки жгло, и сохранять хотя бы видимость спокойствия становилось всё тяжелее. - Ты уверен, что не хочешь рассказать ему… правду о соглашении с Гавриилом? – тихо спросил он, буквально заставляя себя вновь открыть глаза. Кроули содрогнулся всем телом. И судорожно, торопливо замотал растрёпанной рыжей шевелюрой. Что ж… Примерно такого ответа Уильям и ждал. Не был согласен с выбором Кроули, не мог спокойно смотреть, как мучается, убивая себя добровольным одиночеством и лелеемым образом «абсолютного зла», несчастный демон… Но знал, что мешать ему не имеет права. - Не хочу оссставаться один, - с трудом прохрипел он после долгой, тяжёлой паузы. И вдруг поднял голову, упираясь прямо в лицо Уильяму змеиными янтарными глазами. – Сссейчас, пока… Он прерывисто вздохнул, тяжело сглотнул, болезенно кривя губы в подобие улыбки: - Сссвятой отец, приютите у сссебя демона ещё раз? Уильяму стоило огромного труда не отшатнуться. Не от страха, нет – не пугали его глаза Кроули, хотя, по идее, должны были. От боли, которая плескалась в судорожно пульсирующих прорезях зрачков. От переполняющего взгляд Кроули слепого ужаса, от отчаяния, коверкающего прыгающие губы. - Здесь твой дом, Кроули, до тех пор, пока ты этого хочешь, - тихо проговорил он, с трудом заставив пережатое горло пропустить хоть немного воздуха. И Кроули, рвано кивнул, вновь сгорбился в кресле. *** Азирафаэль вытряхнул на белое с золотой каймой блюдечко последнюю таблетку и, с трудом задавливая внутреннюю дрожь, посмотрел на получившуюся внушительную горку. Этого хватит? Должно хватить, если верить медицинским рекомендациям и статьям в ин-тер-нете. Потому что если нет… Это будет катастрофа. Но нет, нет, всё будет, как надо! До утра его никто не станет тревожить. Его соседи Форресты буквально час назад уехали в Лондон и вернутся лишь через неделю. А в библиотеке его хватятся лишь завтра, когда он не придёт на работу. Додумать (а тем более приступить к активным действиям) он не успел: на прикроватном столике затрезвонил оставленный здесь же телефон. Первый порыв был – не обращать внимания. Но потом Азирафаэль увидел имя звонившего. И понял, что промолчать будет просто подлостью. - Добрый день, Джон, - как мог сочувственно окликнул он. Нортон почти не просыхал уже неделю, после того, как Кристин в очередной раз отказалась выйти за него замуж. – Как вы себя чу?.. Он осёкся. Пьяное бормотание бедного библиотекаря было почти неразборчивым, зато громкие, надрывные всхлипы – и, что ещё хуже, шум проезжающих где-то совсем близко автомобилей – были слышны очень хорошо. - Нортон? Дорогой мой, что случилось? – встревоженно воскликнул он, представив самое худшее. Неужели с Кристин что-то… - Она м’ня пр’гнала, - разобрал Азирафаэль невнятное. – Ск’з’ла – б’льше не лю-у-убит… Последнее слово оборвалось безнадёжным подвыванием. И вот тут уже Азирафаэля стало страшно всерьёз. - Нортон, где вы? – торопливо спросил он, выскакивая в прихожую и пытаясь свободной рукой натянуть пальто. – Я сейчас за вами приеду. Успокойтесь, мой друг, мы что-нибудь придумаем… Всё будет хорошо. - Не будет, - всхлипнул Нортон. – Н’когда не будет, я ей б’льше не нужен… Я б’льше не могу, Фелл… Не могу… Конец речи вновь прервали отчаянные, даже на слух отдающие истерикой рыдания. Азирафаэля пробрало морозом по спине. Нет-нет-нет… Конечно же, это не то, о чём он подумал. Джон Нортон – очень умный, рационально мыслящий молодой человек… Он не станет… - Где вы, Джон? – решительно повысил голос Азирафаэль. Ему очень не нравился звук дороги, слышимый в динамиках. - Н’важно, - пьяно всхлипнули в трубке. – Теперь всё неважно… Азирафаэлю стало совсем нехорошо. Да он же… Нет, он же не может до этого додуматься?! - Нортон! – прикрикнул он, пытаясь вложить в голос всё то, что осталось у него от ангельских способностей к убеждению смертных. – Немедленно назовите адрес! - Мост Буши Арчерс… - невнятно пробормотал Нортон. Этого ещё не хватало! - Ничего не делайте, я сейчас приеду, и мы обязательно найдём способ всё исправить! Вы слышите меня, Джон? Он нервно дёргал пальто, пытаясь проснунуть руку с телефоном в запутавшийся, как назло, рукав, и невнятного ответа Нортона не разобрал. А спустя пару секунд тот отключился. Азирафаэль немедленно набрал коллегу вновь – но теперь в трубке шли лишь длинные гудки. - Господи, пожалуйста, - в ужасе прошептал он, поспешно выкатывая из сарая велосипед. – Пусть это будет не то, о чём я думаю… *** На то, чтобы добраться до нужного места, у него ушло всего пятнадцать минут. Хотя стоило это Азирафаэлю чудовищного головокружения, тупой боли, обручем сдавившей виски, и отвратительного ощущения зыбко плывущего вокруг мира. Бросив велосипед у начала виадука, он, держась за ограждение (и порой повисая на нём всем телом), заковылял вперёд. Сердце в панике колотилось прямо в горле. Мост, ох, этот мост… «Арочки», как называла его тихая умница Кристи. Место, о котором Азирафаэль столько раз слышал и от коллеги, и от его невесты: место их первой встречи, а в дальнейшем – первого серьёзного свидания… Нортона нигде видно не было. Может быть, успокоился после звонка и ушёл? Или?.. Азирафаэль не хотел даже думать о такой возможности. - Нортон! – с трудом пытаясь перевести дыхание, прокричал (а скорее, хрипло прошептал) он. – Джон! Где вы?! И, как на грех – ни одного автомобиля, ни одного прохожего… Офисные служащие уже вернулись с обеда, студенты и школьники ещё не закончили учёбу… Без сил облокотившись на ограждение, Азирафаэль в отчаянии огляделся. - Нор… Нортон! А в следующий миг услышал крик. И от того, откуда он звучал, у него волосы на затылке встали дыбом. - Нортон! – не глядя по сторонам, он бросился через железнодорожные пути, в ту сторону, с которой доносился сдавленный, полный страха голос. – Где вы, Нортон?! - Я здесь! – почти прорыдал откуда-то снизу тот. Азирафаэль перевалился через ограждение – и с ужасом уставился на коллегу, сидящего на проходящей по низу дорожного полотна трубе. А скорее даже, почти висящего, скрючившись и вцепившись в край моста, поскольку одна нога опасно свисала вниз, и Нортон боялся даже шевельнуться, чтобы соскользнуть окончательно. Мост был не то чтобы слишком высокий… Но разбиться насмерть (или попасть под колёса едущего внизу автомобиля) можно и с такой высоты. - О Господи… - в ужасе прошептал Азирафаэль. – Джон, дорогой мой, держитесь, я сейчас вызову спасателей! Он торопливо зашарил по карманам, пытаясь найти телефон. Тот вскинул голову – и лицо его, перекошенное страхом и отчаянием, задёргалось. - Эзра! – почти прорыдал он, с трудом справляясь с прыгающими губами, - Помогите мне, помогите! Я не хочу! Господи, я не хочу, сам не знаю, что на меня нашло… - Тише, тише, друг мой! Только не паникуйте, всё хорошо… Азирафаэль наконец смог достать телефон и теперь торопливо набирал 911. «Нет сети», - издевательски сообщил ему мигнувший экран. Азирафаэль с трудом сдержал обречённый стон. - Боже… Решительно сунув телефон в карман, он перегнулся через парапет и попытался прикинуть расстояние до наконец замолчавшего, но трясущегося, как в ознобе, Нортона. - Так, дорогой мой… Тут совсем невысоко, - облегчённо выдохнул он. – Просто выпрямитесь и дайте мне руку, я вытащу вас. Не волнуйтесь, всё будет хорошо… Нортон всхлипнул и попытался встать на ноги. Но тут же, скорчившись, ещё крепче вцепился в свою ненадёжную опору. - Нет… Нет! Я не могу, я упаду! Азирафаэль с трудом сдержался от крепкого словца. - Замолчите и успокойтесь! – прикрикнул он. И, о диво, это на какое-то время подействовало. – Держитесь крепче. Теперь подтянитесь и обопритесь коленом. Ну же, давайте! - Не могу… - сдавленно прохрипел Нортон. – Кажется, у меня свело ноги… Фелл, я сейчас упаду… Азирафаэль беспомощно огляделся. Почему именно сейчас, когда ему так нужна помощь, вокруг не видно ни одного человека?! Решившись, он торопливо перелез через ограждение и, утвердившись покрепче рядом с трясущимся Нортоном, ухватил его сзади за шиворот. - Давайте, Джон, подтягивайтесь, я держу вас! Вот так, отлично… Теперь вытянуте вверх руку и хватайтесь за ограждение. Здесь совсем недалеко! Ну же, ещё немного, мой дорогой… Нортона трясло, как в лихорадке – чудо, что он не свалился до сих пор. Однако спокойный голос Азирафаэля (а скорее, он же вкупе с ощущением хоть какой-то дополнительной опоры) возымел действие: библиотекарь наконец сумел заползти обратно на трубу, с которой почти свалился. После чего выпрямил дрожащие ноги и, ухватившись за край перил, вцепился в них изо всех сил. - Вот так, хорошо… - облегчённо прошептал Азирафаэль, прикрывая глаза. Голова, немного отпустившая было под ударом огромной дозы адреналина, вновь начинала противно кружиться. И, что ещё хуже, опять накатывала уже ставшая за последние месяцы привычной выматывающая слабость. - Перелезайте наверх, Джон… - не открывая глаз, с трудом пробормотал Азирафаэль – Я… Мне, кажется, несколько нехорошо. Выбирайтесь и дайте мне руку. Шорохи, всхлипывания и сдавленная ругань рядом говорили, что Нортон и так уже выполняет сказанное. Раздался громкий шлепок об асфальт. Сдавленный вскрик и тихое «чёрт!». И почти тут же заметно повеселевший голос сверху прокричал: - Эзра, давайте руку! Азирафаэль перевёл дыхание. Голова кружилась всё сильнее, перед глазами плавали, никак не давая сосредоточиться, цветные круги. Отцепившись от края полотна, за которое он держался, Азирафаэль с вслепую вытянул руку вверх, пытаясь дотянуться до ладони коллеги. - А, чёрт… - выругался сверху Нортон. – Ещё немного! Азирафаэль с трудом поднял голову. Нортон виделся в виде тёмного размытого пятна на воне яркого неба. Никак не удавалось сфокусировать зрение. - Ах да… Конечно… - слабо согласился он. И попытался приподняться на носочках, чтобы ухватиться за маячившее совсем близко светлое пятно. …Что случилось дальше, он не понял и сам. Ноги, до этого надёжно стоящие на округлой трубе, вдруг неудержимо поехали куда-то в сторону и вниз… Он вскрикнул, ухватился обеими руками за край полотна, пытаясь удержаться… И желудок подскочил к горлу в коротком, но жутком ощущении свободного падения. - Фелл! – перепугано завопил откуда-то сверху Нортон. Всё тело сотряс толчок. Огнём взорвалось плечо, левая нога, спина… На миг из лёгких вырвался весь воздух, дыхание перехватило. «Ничего страшного», - успел облегчённо осознать Азирафаэль. – «Всего лишь перелом… Возможно, два или три…» Потом был дикий визг тормозов. Удар. Короткая ослепительная боль. И темнота. *** - АЗИРАФАЭЛЬ. Он непонимающе открыл глаза. И в первый миг испытал огромное облегчение – какое счастье, что водитель успел остановиться, было бы очень глупо погибнуть сейчас… А потом осознал, чей голос он услышал. Осознал, что это означает… И нехотя, внутренне холодея (хотя в его состоянии, увы, и холодеть-то уже, по большому счёту, нечему), повернулся к неподвижной чёрной фигуре, что стояла за его спиной. - Смерть, - обречённо проговорил он. - ДА, - бесстрастно откликнулся Всадник Апокалипсиса. До Азирафаэля медленно доходила, какая катастрофа только что случилась. Он же должен был спасти Кроули! Он должен был сделать всё сам… Как этот несчастный Джон Нортон, что кричит сейчас где-то наверху и, судя по голосу, находится на грани истерики. Он же… Господи, он же, получается, погиб, спасая, чтоб ему пусто было, «ближнего своего!» - Ох, нет… - прошептал он, в ужасе осознавая, что означает этот простой факт. - БОЮСЬ, ЧТО ДА, - возразил Смерть, и в его голосе Азирафаэлю почудилась откровенная ирония. Он нехотя огляделся, пытаясь понять, насколько всё плохо с его физическим телом. И сердце его тотчас упало (ах, да, у него же больше нечему падать…). Перепуганный водитель вызывал 911, то и дело срываясь на крик, но Азирафаэлю достаточно часто приходилось видеть жертв дорожно-транспортных происшествий, чтобы понимать: Скорая уже не нужна. Впрочем, визит Всадника и так говорил об этом лучше всяких слов. - Я ПРИШЁЛ НЕМНОГО РАНЬШЕ, - словно отвечая на его мысли, сообщил Смерть. – ТВОЕМУ ФИЗИЧЕСКОМУ ТЕЛУ ОСТАЛОСЬ ЕЩЁ НЕСКОЛЬКО МИНУТ. В ТАКИХ СЛУЧАЯХ СМЕРТНЫЕ ЧАСТО НАЧИНАЮТ ВОЛНОВАТЬСЯ И ДЕЛАТЬ ГЛУПОСТИ. НЕ СОВЕТУЮ СЛЕДОВАТЬ ИХ ПРИМЕРУ. Азирафаэль не ответил. Трудно поддерживать разговор с пришедшей по твою душу смертью. Особенно, если знаешь, что она сопроводит тебя совсем не туда, куда ты надеялся. А шанс исправить это «не туда» бездарно утрачен из-за твоего собственного ошибочного решения. Ну зачем, зачем он полез через ограду! Ведь можно было попытаться всё-таки достать до Нортона и так, можно было, в конце концов, дождаться спасателей! Неужели здоровый молодой человек не продержался бы несколько минут?! - Куда… - голос дрогнул, и Азирафаэль невольно запнулся. – Куда ты отведёшь меня? - НАВЕРХ, - был короткий равнодушный ответ. Азирафаэль прикрыл глаза, переводя… ну да, дыхание – а кто сказал, что, если бесплотным душам нет нужды набирать кислород (как и органов для этого занятия), то они и не могут этого делать? Очень даже могут. По крайней мере, если хотят этого и если помнят, как делали это при жизни. Удивительно, но ответ Смерти не вызвал ни крупицы гордости. Зачем ему эти Небеса?! Небеса, желавшие уничтожения Земли. Небеса, приказавшие ему убить Кроули. Да, да, он всё помнил, и возможно, в чём-то Гавриил даже был прав… Но Кроули был его другом! Независимо от того, почему помогал ему – он был его другом, и такой циничный приказ уничтожить того, кому он обязан жизнью… Его нельзя было назвать иначе, чем подлостью. Нет, радости от известия он не ощутил. Ни малейшей. А вот страх… - Я не могу идти Наверх, - тихо проговорил он, с содроганием поднимая голову, чтобы взглянуть в пустые глазницы под чёрным капюшоном. – Мне нельзя. Ты не мог бы… Ну, просто доставить меня в Ад? Я собирался покончить с собой, это ведь непрощаемый грех, верно? Это… ну… просто досадная случайность! - МЕНЯ НЕ КАСАЮТСЯ ТВОИ НАМЕРЕНИЯ, - без каких-либо эмоций сообщил Всадник. – ЛИШЬ РЕЗУЛЬТАТ. Я ДОСТАВЛЯЮ ДУШИ ТУДА, КУДА ОНИ ДОЛЖНЫ ПОПАСТЬ, ОСТАЛЬНОЕ – НЕ МОЁ ДЕЛО. Смерть помедлил, разглядывая что-то за спиной Азирафаэля. Кивнул сам себе, после чего – Азирафаэль невольно вздрогнул от накатившей на миг странной дурноты, - качнул своим дьявольским оружием, словно перерубая невидимую нить. - ВРЕМЯ ПРИШЛО. ИДЁМ. - Нет-нет-нет! – Азирафаэль в панике попятился, окончательно понимая: сейчас он попадёт в «Зал праведников», к тем самым «Райским вратам», воспетым в религиозных книгах и литературе смертных. Хотя вратами это место, конечно, называлось лишь номинально (чего смертные знать не могли и опять всё интерпретировали не правильно). Но это неважно, потому что там он сразу же, разумеется, вновь обретёт ангельские крылья. Да-да, сразу же, без промедления: смертным, внесённым в Свитки Опеки, никакого выбора не полагалось (а кто, в самом деле, в здравом уме откажется от великой чести стать ангелом?). В отличие, к слову, от тех, кто не выдержал испытания или кому вовсе не повезло оказаться в Свитках Проклятых. Мадлен, та самая несчастная Мадлен, о которой с такой болью вспоминал Кроули, выбрала участь терзаемой грешницы, не пожелав принять чёрных крыльев… А ему, наоборот, нужны были лишь они. - Пожалуйста, Азраил, я должен спасти Кроули! – в отчаянии взмолился он, пытаясь поймать взгляд Смерти. Если это, конечно, вообще было возможно. – Я не могу идти на Небеса, это его убьёт! Пожалуйста, проводи меня Вниз, я же знаю, ты можешь! Ты ведь позволил спуститься в Ад и вернуться обратно Данте, позволь и мне! Мне не нужен даже проводник! Смерть склонил голову, словно разглядывая его. - МОГУ, - хладнокровно отозвался он. – НО НЕ СТАНУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ. Я ПРИВЫК КАЧЕСТВЕННО ДЕЛАТЬ СВОЮ РАБОТУ. МОЯ БЕСПРИСТРАСТНОСТЬ – ЗАЛОГ ТОГО, ЧТО БАЛАНС МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ, РАЕМ И АДОМ НЕ БУДЕТ НАРУШЕН. ТЕМ БОЛЕЕ ЧТО ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. ДУША, ОКАЗАВШАЯСЯ В АДУ ЛИБО РАЮ ПО ОШИБКЕ, НЕ СМОЖЕТ ПРОБЫТЬ ТАМ ДОЛГО. Азирафаэль задержал дыхание. Нет, это был отказ, разумеется, но… С каких это пор Азраил объясняет свои решения? Неужели удалость пошатнуть непоколебимость Смерти? - Мне не нужно надолго! – взмолился он. – Азраил, пожалуйста, я знаю, что ты не обязан мне помогать, но прошу тебя, прошу – помоги! Никто не узнает, что ты отвёл меня не туда, куда я должен был попасть! Ты же знаешь, что случится, если я окажусь в Аду... - ДА, - спокойно откликнулся Жнец, - ТЫ БУДЕШЬ УНИЧТОЖЕН. НО ЭТО НЕ МОИ ПРОБЛЕМЫ. ДЛЯ МЕНЯ НЕТ РАЗНИЦЫ, ТЫ ИЛИ КРОУЛИ ПОНЕСЁТ НАКАЗАНИЕ. ЕСЛИ ТЕБЯ ТЕБЯ ЭТО УТЕШИТ, У МЕНЯ ЕСТЬ ПРИКАЗ САМОЙ ВСЕМОГУЩЕЙ. КАЖДЫЙ ИЗ ВАС ДВОИХ ДОЛЖЕН ПОЛУЧИТЬ ТО, ЧТО ЗАСЛУЖИЛ. НЕ ПЫТАЙСЯ МЕНЯ ПЕРЕУБЕЖДАТЬ, ЭТО БЕСПОЛЕЗНО. А ТЕПЕРЬ ДОСТАТОЧНО СПОРОВ. ИДЁМ. И миг вокруг залило белым сиянием. - Нет! – отчаянно выкрикнул Азирафаэль, понимая, что это означает. – Нет, пожалуйста! Азраил! Он резко осёкся. И, сглотнув, попятился назад. Прочь от стоящих напротив него в «Зале праведников» архангелов в полном составе. И… Азирафаэль задохнулся: и лорда Ада с двумя своими высшими герцогами. Да, они тоже были здесь. И означать это могло лишь одно… - Нет, - без голоса прошептал он, в ужасе глядя на равнодушно разглядывающую его Вельзевул, недовольного Хастура и удовлетворённо скалящую акульи зубы Дагон. – Нет, это ошибка… Пожалуйста… Он запнулся, охваченный давно забытым чувством головокружительной лёгкости, которого даже в бытность свою эмиссаром Небес на земле был лишён. Пошатнулся, невольно переступая, чтобы удержать равновесие… И за спиной мягко развернулись могучие белые крылья. …Абсолютно целые, без единой раны, без малейшего следа адского огня. Азирафаэль невольно прикрыл глаза, наслаждаясь так давно не испытываемыми им восхитительными ощущениями. На миг радость и облегчение затопили его с головой. Охватили ласковыми волнами, увлекая за собой, заставляя забыть, в эйфории истинного возвращения к своей истинной сути, и о тяготах земной жизни, и о перенесённых в Аду пытках, и о горечи разочарований… - С возвращением, Азирафаэль, - торжественно проговорил Гавриил (он, как будто, вовсе не слышал его слов – а быть может, просто не понял их?) Проговорил таким высопопарным, казёным тоном, что Азирафаэля едва не замутило. – Ты доказал свою безгрешность и заслужил прощение всех прошлых своих проступков. Мы рады вновь приветствовать тебя среди своих рядов, наш возлюбленный брат! И Азирафаэль опомнился. Прощение? Прощение?! - Нет! – он отчаянно рванулся, стряхивая с себя блаженное оцепенение, и резко дёрнулся назад, прочь от шагнувшего к нему с протянутой в приветствии рукой Гавриила. – Нет, вы не смеете! Это ошибка. Я должен был попасть в Ад, я же грешник, я собирался совершить самоубийство! В Зале Праведников повисла гробовая тишина. - А вот с этого момента поподробнее, - нехорошо улыбнулась Вельзевул, и Азирафаэль, странным образом, ощутил облегчение от её слов. - Глупости, - отрезал мгновенно помрачневший Гавриил, пока остальные архангелы недовольно переглядывались за его спиной. – Минутное помутнение рассудка. Это ничего не значит! Ты погиб, спасая от непрощаемого греха заблудшую душу, и по праву находишься здесь. И, он в два шага преодолев разделяющее их расстояние, с раздражением ухватил Азирафаэля за руку, оттаскивая его от оживившихся демонов. - Не глупи, Азирафаэль, - взбешённо прошептал архангел ему на ухо. – Мне и так пришлось пойти на небольшое должностное нарушение, чтобы помочь тебе вовремя оступиться! Дай им только повод, и мы сотню лет будем судиться с Адом, решая, где на самом деле твоё место. Азирафаэль потрясённо замер. В первый миг ему показалось, что он ослышался. А потом… - Это ты чудеснул, чтобы я сорвался с моста! – потрясённо ахнул он, не слишком даже прислушиваясь к возмущённым возгласам сзади. Гавриил выругался уже в голос. Сиреневый взгляд блеснул нешуточной угрозой. Но Азирафаэля уже не беспокоило недовольство бывшего начальства. - Что ты сказззал? – тихо, опасно процедила за его спиной Вельзевул. – Повтори-ка, Гавриил – что?.. Азирафаэль невольно вздрогнул от этого негромкого, пробирающего до костей голоса лорда Ада. От того, что он собирался сделать – что он уже делал – в душу заползал мерзкий, скользкий холодок страха. …Сомнений, удивительное дело, наоборот – не осталось ни капли. Сейчас, в присутствии своих высокомерных коллег («бывших коллег!» - упрямо поправил себя Азирафаэль) и истекающих злобой демонов, все положительные качества Кроули были видны, словно под увеличительным стеклом. Ему чужды были жестокость и порочность Падших, он не стремился любой ценой утащить душу каждого встречного смертного в Ад, он не искал лазеек, чтобы всё-таки добиться своего и совратить чистую (или не слишком чистую, но и не совсем падшую) душу… …И, главное – куда более важное, чем любое его притворство в последнее тысячелетие их знакомства: даже в самые ранние годы, ещё тогда, когда не то что проклятого трактата написано не было – самого ордена Тамплиеров не было и в проекте – уже тогда он способен был и на сострадание, и на милосердие, и на оказание бескорыстной помощи: на всё то, о чём давно забыли на небесах. Кроули был совершенно неправильным демоном… И, возможно, поэтому вполне мог считаться предателем – но по этой же причине Азирафаэль не мог допустить, чтобы его уничтожили. Не мог допустить, чтобы его друг погиб. Пусть даже… (удивительно, сейчас думать об этом было почти не больно) – пусть даже сам Кроули больше не считает его другом. А вокруг разгорался настоящий скандал. Ангелы и демоны орали друг на друга, обвиняя противника в вероломстве. У каждого, что характерно, было, что предъявить другой стороне. Вельзевул и Гавриил столкнулись чуть ли не носами, сойдясь в вплотную и в полный голос выясняя отношения (и едва сдерживаясь, похоже, чтобы не перейти к более активным действиям). Азирафаэль молча оглянулся, чувствуя, как разрастается в душе острое, до тошноты горькое разочарование. И понимание того, что должен делать дальше, пришло само собой. Он невесело улыбнулся, с самоиронией ловя себя на мысли, что ему, к счастью, больше не нужно принадлежать к числу этих склочных созданий. Этих лицемерных существ, созданных, некогда, как воплощение божественной любви, но растерявших эту любовь за последние тысячелетия до последней капли. - Извини, - тихо проговорил он, поднимая глаза к белому сиянию в вышине – туда, где прорисованный без особого старания потолок переходил в незамутнённый свет горних высей. – Надеюсь, Тебя не слишком огорчит мой выбор… В любом случае, мне жаль… Очень жаль, прости. После чего сжал пальцы в неплотный кулак и прикрыл глаза, восстанавливая в памяти ощущение прохладной ребристой рукояти. Ангелы – существа эфирные… А эфир, в общем-то, не слишком скован понятиями пространства и времени. Что с того, что у него больше нет его огненного клинка? Он был у него – когда-то, очень давно… И совсем недавно, меньше двух лет назад, тоже. А раз был… Азирафаэль слабо улыбнулся, чувствуя, как потяжелела рука, оттянутая вниз весом короткого меча. И, вскинув своё оружие, решительно направился в сторону того из демонов, который казался ему самым опасным для дальнейшего существования Кроули. - Хастур, - устало окликнул он. За что был сполна вознаграждён изумлённо расширяющимися глазами демона и выражением страха на его лице. – Думаю, нам пора свести счёты… «С жизнью», - с горькой иронией добавил он мысленно, и невольно улыбнулся, поняв, что подумал это с узнаваемой интонацией своего дорогого друга. - Ты-ы-ы… Ты с ума сошёл, пернатый? – растерянно пробормотал демон, пятясь от него. - Ква-а-а-а-а! – панически поддержала хозяина жаба, нервно перебрав зелёными лапами по его голове. Кажется, она очень хотела убежать – желательно быстрее, чем это делал впавший в ступор демон. Азирафаэль не стал отвечать. Глубоко вздохнул (непросто всё-таки было решиться напасть первым – особенно зная, что будет дальше). И, стиснув задрожавшие против его желания губы, сделал выпад. - Прекрати! – взвыл Хастур почти в панике, каким-то чудом уворачиваясь от пылающего святым огнём меча. - Об-бязательно. Как т-только уб-бью тебя, - дрожащим голосом возразил Азирафаэль, чувствуя, что его начинает трясти. Он не убийца, Всемогущая, он не убийца! Он не сможет! Пожалуйста, пусть ему не придётся этого делать! Кроули ведь будет в безопасности, если его уничтожат, ведь верно? Хастур всё равно не посмеет… Чувствуя, как с трудом повинуется рука, подчиняясь его нежеланию отнимать чью-либо, пусть даже мерзкую, жизнь, он стиснул зубы и сделал ещё один выпад. Хастур увернулся вновь – а затем, не дожидаясь третьего удара, со всех ног бросился прочь, подальше от Азирафаэля. Удивительно – но он, кажется, был всерьёз напуган. - Принципалит Азирафаэль, немедленно прекрати! – хлестнул сзади ледяной голос Михаил. Не Гавриила: тот, к некоторому разочарованию Азирафаэля, даже не заметил, что спор уже перешёл в совершенно иную стадию. - Изв-вини, но нет… - как мог твёрдо (насколько это было возможно дрожащим всё сильнее голосом) – прошептал он, не оглядываясь на архангела. И, подумав, добавил: - Мне жаль, но, наверное, вас тоже я убью. Вы плохие. Последнее, к его удивлению, прозвучало на удивление уверенно и решительно, и он чуть не рассмеялся от абсурдности того, что говорил. Убьёт? Архангелов? Да даже если он решится – кто ему позволит… Да. Вот именно. Кто ему позволит… Вот и хорошо. Азирафаэль сглотнул. И, слыша, как возмущённо вопит что-то наконец оправившийся от изумления Сандальфон, упрямо повторил: - Я вас убью. Д-да, именно так. И оглянулся, отыскивая взглядом Хастура. …В первый миг он понял только, что герцог Ада куда-то делся. Вроде бы только что был где-то впереди, между ругающимися с Вельзевул Гавриилом и вцепившимися друг другу в волосы Дагон и Уриил. А теперь куда-то… Лишь потом пришла боль. Ослепительная, раздирающая – она прошила грудь, словно раскалённый клинок. Обожгла, обрывая дыхание. И тут же начала стремительно растекаться дальше, заливая каждый фотон эфирного тела нестерпимым жаром. Азирафаэль судорожно вздохнул, опуская глаза. И запоздало понял, что – без «словно». Заодно осознавая, где был теперь Хастур. Зазвенел, вываливаясь из ослабевшей ладони, огненный меч. Азирафаэль, пошатнувшись, упал на колени – и Хастур сзади довольно хохотнул, выдёргивая пылающим адским огнём клинок. Азирафаэль невольно вскрикнул, оглушённый рвущей сознание агонией. Но меч ударил вновь, и он захлебнулся стоном, невольно вцепляясь скрюченными пальцами в пылающую грудь. …И это, в кои-то веки, было не иносказанием. - Спасибо, - с трудом, почти беззвучно, выдохнул он, из последних сил поднимая глаза к сияющей белизне вверху. А потом тяжело опустил веки – и неловко завалился на бок, покоряясь охватывающему ему чудовищному жару и пронзительной боли не прекращающихся ударов. Наконец-то он всё. Сделал. Правильно. Он очень хотел улыбнуться. Но не был уверен, что это ему удалось…