Своя сторона

Кроули трясло, словно в лихорадке. Уильям постоял рядом с ним несколько минут, в бессилии глядя на дрожащего демона. С некоторым опозданием вспомнилось вдруг, что этот же демон, в другой своей форме – огромная змея… Подчиняясь пришедшей в голову мысли (может, глупой – а может и нет, кто знает), пастор торопливо прошёл в спальню, взял с дивана плед и, вернувшись, накинул его на плечи Кроули. Поймал взгляд дёрнувшегося и непонимающе поднявшего на него глаза демона. - Могу убрать, если мешает, - мягко проговорил он, глядя в полубезумные янтарные глаза. – Но думаю, тебе нет смысла сейчас тратить силы на согревание… Кроули сотрясла крупная дрожь, и он вновь скорчился, охватывая себя за плечи трясущимися руками. - Ни в чём смысссла уже нет… - с отчаянием прошептал он. Однако в плед с готовностью вцепился и зябко укутался. После чего нахохлился, как замёрзшая птица, сгорбился и затих. Уильям обречённо покачал головой. Всё происходящее буквально рвало сердце. Невыносимо было смотреть на страдания Кроули, смотреть – и не предпринимать ничего, чтобы сделать их хоть немного легче. Он взглянул на часы. Половина второго… До начала вечерней службы Кроули ничего не грозит… А вот Азирафаэлю поддержка, наверняка, сейчас просто жизненно важна. Но вряд ли звонить ему при демоне будет сейчас хорошей идеей. Всё равно, что бередить незажившую рану. - Кроули, мне надо уйти на полчаса или, возможно, немного больше, - осторожно окликнул он демона. – Ты обещаешь не делать никаких глупостей? Тот нехотя поднял голову. - А что я могу сссделать? – огрызнулся он. – Пойти иссскупаться в сссвятой воде, пока никто не охраняет? Я демон, мы цепляемссся за жизнь до поссследнего! Уильям с трудом сглотнул противный комок в горле. Сердце вновь тупо ныло, сбивалось с ритма, колотя о рёбра и мешая дышать. Да, он видит, как он цепляется. - Хорошо, дитя Божье, - мягко согласился он. – Если хочешь, будем считать, что так и есть. Возможно, тебе нужно что-нибудь? Еда, быть может, алкоголь? Будь ты смертным, я бы не советовал, но в твоём случае… - Я не пьянею, - со всхлипом хохотнул тот, и зябко подтянул плед на плечах, кутаясь поплотнее. – А хотя… Есссли есть, тащщщите. Всссё весссселее подыхать… Пастор тяжело прикрыл глаза. - Я попрошу своего помощника купить вина. И… Пожалуй, подменить меня на ближайшие несколько дней. Если тебе, конечно, не претит моё общество. Демон дико взглянул на него. Помолчал; только тяжело дёргался вверх-вниз острый кадык на горле. Потом резко, нервно мотнул головой. - Всссё лучшшше, чем одному… - невнятно прошептал он. Уильям вновь с трудом сдержался, чтобы не зажмуриться от прошившей грудь боли. Господи, не оставь в милосердии своём это создание… - Я скоро вернусь, - с трудом справившись с голосом, пообещал он. И поспешно вышел из комнаты, на ходу нащупывая в кармане телефон. Гудок. Второй. Третий… Азирафаэль не отвечал. Что – запоздало осознал отец Уильям – вполне ожидаемо: наверняка он сейчас либо на работе, либо, возможно, в онкоцентре и не может взят трубку… Вздохнув, Уильям положил телефон на стол. И вновь, почти против воли, взгляд его обратился к предмету, который за последние месяцы изучил вдоль и поперёк… Но так и не понял до конца, что ждёт впереди его потусторонних подопечных. Поколебавшись, он открыл книгу предсказаний и, не глядя, наугад вытащил одну из обрезанных страниц. До этого неведомая Агнесса Псих ни разу его не подвела. Возможно, и теперь, наконец… Он опустил взгляд на текст. И невольно вздрогнул: «Смири сердце своё, пастырь, ибо срок настал», - было написано на пожелтевшем от времени клочке бумаги. - «И не препятствуй тому, что должно свершиться». - Господи… - в отчаянии прошептал Уильям, зажмуриваясь, - Прошу, не погуби эту чистую душу… Он падший, да, дитя порока, но если и заслуживает кто-то спасения – то кто, если не он? Верю, ты не оставишь Кроули и Азирафаэля своей защитой. Медленно опустив пророчество обратно на книгу, он вновь взялся за телефон. «Абонент не отвечает, перезвоните или оставьте своё сообщение после сигнала…» Пастор устало нажал на сброс. И на миг позволил себе зажмуриться, застыть на месте, прижимая пальцы к саднящим, словно под них песка сыпанули, векам. Он знал, что не вправе вмешиваться. Но как же тяжело было с этим смириться… Тяжело вздохнув, Уильям сунул телефон в карман и, достав из стола бумажник, пошёл искать своего помощника. Он представлял, что подумает служка, когда он отправит его в магазин за спиртным… *** По возвращении он застал Кроули всё в той же позе. Казалось, он даже не шевелился, так и сидя в на манер замёрзшей вороны в кресле. Если, конечно, вороны могут быть такими отчаянно-рыжими. На стук двери он нехотя приподнял голову. Окинул пастора затуманенным взглядом и, ни слова ни сказав, вновь закрыл глаза. - Я попросил помощника купить вина, думаю, через полчаса-час он вернётся. А пока нашёл вот это, - негромко произнёс он, ставя на стол бутылку. – Не знаю, пьют ли демоны церковный кагор… Кроули вновь шевельнулся; на Уильяма недоумённо взглянули залитые янтарём, сейчас совершенно растерянные глаза. - Вы шшшутите? – с подозрением прошипел он. - Серьёзен, как никогда, - со вздохом качнул головой Уильям. И торопливо добавил, сообразив, что его могли понять не совсем правильно: - Разумеется, он не освящён. Однако, если тебе это неприятно… Он потянулся было убрать со стола бутылку, но Кроули вдруг нервно мотнул головой. - Ссстойте. Сссойдёт и кагор… Потянувшись и неловко придерживая на плечах плед, он трясущейся рукой сгрёб бутылку и принялся вытаскивать туго закупоренную пробку. - Ссспасибо, - невнятно буркнул он, помедлив. И Уильям невольно задержал дыхание – столько неловкости и удивления было в голосе Кроули. Господи, да ведь демон удивлён не маркой принесённого вина – тем, что ради него вообще что-то делают. До чего же довело себя это несчастное Божье создание за прошедшие после их с Азирафаэлем разрыва месяцы?! Господи, на всё воля твоя – но как же тяжело видеть его страдания… А Кроули, тем временем, сделал несколько больших глотков. Так, словно пил простую воду – похоже, крепости вина для него вовсе не существовало. А может, просто сейчас он был в таком состоянии, что даже ядрёный ирландский джин выпил бы, не поморщившись. - Бокал тебе, вижу, - вздохнул он, сам не зная зачем – просто не в силах слушать эту обречённую тишину, - Можно уже не предла… И в этот момент Кроули закричал. Хрипло, с таким ужасом и отчаянием, что у Уильяма споткнулось, чуть не остановившись разом, сердце. С грохотом рухнула на пол, выскользнув из разжавшихся пальцев, бутылка. А Кроули, резко выпрямившись, рванул скрюченными пальцами мятую рубашку на груди. На короткий, ужасный миг Уильям задохнулся от чудовищной догадки: неужели кто-то освятил эту бутылку, и Кроули… Но в следующую секунду он понял, что Кроули пытается достать что-то, лежащее у него за пазухой… Что-то, от чего сейчас тлел, прогорая мелкими искрами, мятый чёрный шёлк. Звонко щёлкнули, пуговицы, разлетаясь в стороны. Кроули с совершенно безумным видом сунул руку под горящую одежду, нащупывая что-то… И пастор потрясённо уставился на то, что лежало на трясущейся ладони демона. …Когда-то это, должно быть, было пером. Это наверняка было пером – тем самым, возможно, что показывал ему Кроули в день их первой встречи, убеждая в искренности своих намерений. Теперь от него остался только почерневший, медленно обугливающийся пепел и горсточка всё ещё вспыхивающего искрами пепла. - Нет… - сдавленно, без голоса прохрипел Кроули, в ужасе глядя на догорающее перо. – Нет… Уильяму вдруг стало дурно. Невыносимо хотелось верить, что он что-то неправильно понял, что это не то перо – в самом деле, ведь логичнее было бы предположить, что ангельское перо должно было исчезнуть вместе с ангельской сутью, разве нет? Хотелось убедить себя, хоть на миг, что это «файер-шоу» ничего не значит… задержаться ещё немного в плену спасительной веры в некий чудесный, счастливый финал… Громко затрезвонил телефон, и Уильям машинально, даже не думая, что делает, сунул руку в карман. - Церковь Сент-Олаф, пастор Уильям слушает, - деревянно проговорил он, не в силах отвести взгляда от опустевшей, покрытой ожогами ладони Кроули и его искажённого лица. - Офицер Джеймс Коллинз, полиция, - донеслось из трубки. – Прошу прощения за беспокойство, святой отец, вам известен человек по имени Эзра Фелл? Кроули медленно поднял на него голову. И Уильям вздрогнул от его пустого, мёртвого взгляда. - Да, - севшим голосом прохрипел он, с трудом заставив себя говорить. - Да, он мой… друг. Что с ним? Офицер на том конце линии помедлил. И когда заговорил, голос его звучал уже мягче, с заметным сочувствием: - Суицид, сэр. Сбросился с моста, прямо под колёса. Ваш телефон у него в быстром наборе, и несколько пропущенных от вас. Вы можете ответить на несколько вопросов? У нас есть свидетель, но он в состоянии шока и ничего не говорит. Возможно, вы можете что-нибудь сказать по поводу… Кроули медленно, невидяще глядя куда-то мимо Уильяма, поднялся – забытый плед упал на пол, путаясь в ногах, но демон даже не заметил этого – и шатающейся, слепой походкой пошёл к выходу. - Простите, сэр, - задыхаясь от боли, прошептал пастор. – Перезвоните. И, не глядя бросив телефон на стол, кинулся вслед за Кроули. - Кроули! Кроули, остановись, куда ты… Тот непонимающе обернулся, остановленный за плечо. Долго, словно не узнавая, смотрел на пастора. Открыл было рот, чтобы что-то ответить. Вместо слов послышалось лишь сдавленное клокотание. Он сглотнул – раз, другой, с таким трудом, словно забивший горло комок мешал ему дышать. - Пуссстите… - наконец сипло, безжизненным голосом прошептал он. – Дайте оссстаться… одному. Рвано дёрнул плечом, стряхивая с плеча ослабевшую руку Уильяма. И, отвернувшись, пошёл куда-то в сторону молельного зала. Уильям остался стоять, бессильно глядя ему в спину.