Положение

Юнги крайне сложно приходится весь день. Они совершенно точно испытывают друг к другу сексуальный интерес. Их влечет даже вне течки и это ахуенно. Дико круто. Но когда у вас есть защита. Презервативы Юнги кончаются к двенадцати часам, и они лежат в его кошельке уже довольно долго, так что он не уверен в их сроке годности. Вообще, у презерватива есть такое? На самом деле, он никогда не заботился о контрацепции. Возможно, с первой девушкой, но после армии точно ничего такого. Обычно омеги сами решали эти вопросы, не вовлекая Юнги. В какой-то момент он даже думает, не стоило бы ему позвонить каждой из них и узнать не родила ли она от него. В любом случае, он понимает, насколько безответственен был все это время. И готов расплачиваться и нести наказание. Но это сложно. Он так привык кончать в омегу, так привык к тому, что ощущает, как наполняет спермой партнера. А сейчас единственный способ предохранения, который у них остается - не кончать в Чимина. А это значит никаких узлов. И Юнги должен контролировать все во время полового акта, потому что к детям никто из них не готов. Они только нормально начали общаться! Поэтому Мин пачкает своим семенем бедра старшего, его живот, грудь и вообще все, что только получается. И если в первый раз Чимин немного удивляется, то потом сам делает разводы по телу, пока альфа ходит за салфетками. - Эй! - возмущается Чимин. Юнги всего-лишь ударил его по заднице, приподняв футболку. Не сильно, но звонко. - Что ты себе позволяешь? - шипит старший. Возможно он бы и смотрелся бы грозно, не стой он босыми ногами и в футболке Юнги на кухне. Весь его вид такой уютный и домашний. Такой простой и так и говорящий о том, что пора заняться сексом. - Задница у тебя ахуенная, - и хрустит яблоком довольный. - И? - изгибает бровь и принимается резать салат, довольно агрессивно. - Как такое не полапать? - улыбается, показывая свои клыки. Юнги было бы проще, если бы Чимин не противился поцелуям. Они почти целуются несколько раз, но старший отворачивается в самый неподходящий момент. А Юнги любит целоваться и даже очень. Ему так сильно хочется уже почувствовать эти пухлые губы на своих. Хочется язык Чимина ощутить у себя во рту. - И что? Теперь каждый альфа может трогать меня? - фыркает и нож откладывает. Рычание вырывается прежде, чем Мин понимает, что с ним так флиртуют. Но альфе не нравится даже допущение, что его омежку кто-то тронет, кто-то не так посмотрит. Поэтому он рычит тихо, но грозно. - Что? - подходит ближе. - М? - смотрит через плечо на младшего. - Мой, - рычит уже громче, призывая омегу к порядку и уважению к альфе. - Ты мой! - Да? - усмехается, но руку на животе гладит. Юнги понимает, что с ним так заигрывают и, возможно, просят о немного жестком сексе. Но вот альфа возмущен тем, что его истинный допускает мысль о том, что они не пара. Что кто-то еще может его трогать. - Помечу, - грозит Мин и прижимается к старшему, фактически вжимая его в столешницу. - Пометишь? - он довольно расслаблен и даже не сопротивляется ласкам. - Чтобы все знали, что ты мой, - и тише рычит. - Только мой! Маленький, бесячий мальчик, - сжимает бок и уверен, что через какое-то время, ему предъявят за все синяки, что он умудрился наставить за этот день. - Твой, - хмыкает. - Ласковый, - целует шею, - хороший, нежный мальчик. Такой хрупкий и беззащитный. Чимин поворачивает голову и подставляет лицо под поцелуи взамен шеи. Но когда Мин нацеливается на губы, опять отворачивается. Это немного злит, что альфа даже скалится и клацает зубами от досады. - Угрожаешь мне? - смеется. - Возможно. - Я тебя не боюсь, - трется жопкой по промежности Юнги. - что мне сделает уличный котеночек? - Я не уличный, - толкается бедрами. - Засранец, - смеется омега и чуть поворачивается, чтобы погладить щеку младшего. А потом Юнги буквально видит, как старший пугается своей нежности. Чимин немедленно убирает руку и отворачивается. - Такой чудной, - смеется альфа на ухо омеге. Чувствуется, как Пак закрывается прямо в этот момент. Он ежится в руках альфы и кажется, через секунду сбежит. - Иногда я прям вижу, как ты крашишься в меня, а потом пугаешься этого. - Что? - замирает, - Что ты несешь. - Ну ты, типа, понимаешь, что я тебе нравлюсь и тебе круто со мной, - не сильно цапает за ухо. - А потом ты понимаешь, что почувствовал и сам пугаешься. Как сейчас. - Какой бред. - Просто прими это, - говорит тише и на ухо. - Тебе хорошо со мной. - Юнги, - ведет плечом. - Люблю тебя, сладкий, - и стискивает в объятиях. Чимин в начале порывается освободиться, но потом забивает и позволяет себя обнимать. И даже немного расслабляется. - Я тебя не обижу, - тихо говорит альфа, - Просто будь со мной, м? - Тебе придется выбирать в конечном итоге, - говорит Чимин через долгие мгновения. - Жить со мной и быть в прекрасных отношениях с родителями у тебя не получится. А я не хочу стать тем, кто разрушил твои отношения с семьей. Юнги смеется. Его омега взрослый, но очень часто такой милый, как ребеночек. - Ты заставишь меня выбирать? - чмокает в висок. - Они. Просто то, что делаю я и то, что делают они, - вздыхает. - И твои друзья. - Ты не понимаешь, - улыбается. - Родители навсегда останутся моими родителями. Они меня родили и воспитывали, и я их люблю. Да? Брат у меня ахуенский тоже. Но никто из них не заставит меня выбирать между ними и тобой. Потому что знают, что выберу я тебя. Чимин шумно вдыхает, а потом замирает. Юнги чувствует, как он напряжен, поэтому приходится выпустить немного феромонов, чтобы успокоить. - Мы будем делать расследования и про них. - Делайте, - пожимает плечами. - Лично мне скрывать нечего. Я уже говорил, что если отец косячил, значит должен поплатиться. Да и ну, типа, не припряжете же меня участвовать в этом всем? - Угу. - Ну, типа, я благодарен им, они крутые и всякое такое. Могу помогать с другими, если надо. - У тебя изменится мнение о них. - Эм, - тыкается носом в шею, - да не. Они же родители. Я их так воспринимаю и если только ты не скажешь, что они меня первые два года говном кормили. Или не знаю, пили мою кровь, чтобы выглядеть моложе. Вот тогда я задумаюсь. Чимин смеется и поворачивается в руках младшего. Они, наконец, лицом к лицу. Юнги гладит щеку старшего и понимает, что никого и никогда не любит так же сильно, как Чимина. - Люблю тебя и никуда не денусь, - гладит подбородок и под губой, - тебе стоит уже понять, что и через четыре месяца я буду рядом, и через сорок четыре и через сто сорок четыре. Чимин прикрывает глаза, улыбается и тянется, обхватывает шею младшего и прижимается. Юнги кажется, что это не объятия должны были быть изначально. Что его хотели поцеловать. Но и так нормально, он готов подождать, когда омега сам захочет. - Займешься со мной любовью? - спрашивает Пак достаточно тихо, чтобы принять это за слуховые галлюцинации. - Конечно, крошка. И в этот раз Юнги острее всего хочется кончить в старшего. Чтобы узел оказался в нем и не было возможности разойтись несколько десятков минут. Чтобы остался с дыркой, сочащейся его спермой. Но старший, кажется, просил о нежном сексе. А как отказать омеге в таком? Юнги уверен, что у него никогда не получится.