***НЕСКОЛЬКО ШКОЛЬНЫХ ПРАВИЛ*** • Поставь яркость экрана на минимальную, так учитель не увидит, что он включён. Так можно и списать. • Если ты хочешь высокий балл, ты можешь подлизываться, но рискуя стать изгоем. • Никогда не сиди у столика в углу буфета. Это место дьявола и его друзей. У тебя будут проблемы.
Как только мы распахнули двери, пара взглядов направились на нас, но и этого хватило, чтобы по кругу начал гулять шёпот из уст в уста: «Морозова пришла». Мои уверенные шаги к источнику этого беспорядка остановить никак не пришлось, ведь стоило мне зашагать, как все отступили, образовав для меня тоннель из человеческих тел. И вот, я стою около того самого стола. Вижу: Глеб одной рукой держит спинку стула, ладонью другой, правой руки, упираясь в поверхность стола. Его белокурые, прямые волосы почти полностью закрыли его глаза, но я и так знаю, какой у него сейчас взгляд — пафосный, циничный и высокомерный. Он со своей фирменной, кривой ухмылкой что-то шипит в лицо рыжеволосой, худой девочки, которая зажатая сидит, дрожит и почти в слезах. И все кругом стоят, снимают, обсуждают… никто помочь ей даже не думает. Мне стало так мерзко от этой картины, что я, как всегда, недолго думая, буркнула: — Отойди от неё. Если до этого и был шёпот переполненный моей фамилией, то сейчас и он затих тоже. Замолчал и Глеб… замер, сверля взглядом пустоту. Он, сморщив нос, облизал свои пухлые, малинового цвета губы, и я уверена, что в этот момент при себе он засыпал меня изысканным матом, проклиная вселенную за то, что я сейчас стою здесь. Его правая рука отстранилась от стола и откинула пряди волос за ухо, затем вернулась в исходное положение. Своим худощавым, но накаченным торсом под чёрным джемпером он закрывал лицо его потенциальной жертвы, и я видела лишь её огненного цвета волосы, но как только я услышала первый девичий всхлип, немедленно напомнила белобрысому мерзавцу о моём присутствии. — Тебе вызвать отоларинголога? — задала вопрос я, с нотками излюбленной мною язвительности в голосе. Глеб наконец-то удосужился посмотреть на меня и выпрямиться, на мгновение бросив взгляд на книгу, прижатую мной к животу. — О, Мария! — с ухмылкой протянул он, будто я его старый друг, и мы долго не виделись, — неужели ты узнала, что у библиотеки есть дверь? — его светлые и густые брови поднялись вверх, пока за моей спиной раздались пару тихих смешков, которые тут же оборвались, стоило мне только бросить ядовитый взгляд через плечо. Я ни сколько не удивилась, когда поняла, что вся шайка моего «друга» окружила нас. Моей уверенности это не могло помешать.***СЛОВА МИСС ЭТЕРИ, ОДНОЙ ИЗ УЧИТЕЛЕЙ ТОЙ ШКОЛЫ*** «Женщина никогда не должна устраивать сцен, скандалов. Достаточно правильно подобранных слов.»
— Есть там дверь или нет, тебе уж не знать точно, — невинная белозубая улыбка после доли цинизма в словах — лучшее оружие, — так же, как и про местонахождение библиотеки в нашем учебном заведении, — моя ладонь плавно легла на талию, — ведь ты максимум знаешь, где находятся притоны, бордели и клубы, — я смело сделала шаг вперёд, сверкая уже откровенно-высокомерной ухмылкой, — ведь только там тебя обслужат девушки, и то, за деньги. Из толпы стали слышны звуки удивления и восторга. Но никто не посмел заговорить громко или, тем более, засмеяться. Все, затаив дыхание, ждали, что же дальше будет. Они ждали зрелища. Ждали, в общем-то, зря. У меня устраивать Версус посреди буфета совсем не было настроения. Я ловко достала из кармана моей юбки платок и протянула его испуганной девушке. Теперь я уже видела её дрожащие, пухлые губы, маленькие глаза, которые на секунду посмотрели на меня снизу, выдавая безмолвное «спасибо». — Наслаждайся тем, кто ты, — недоступным для других шёпотом зашипел Глеб сквозь зубы возле моего уха. Ярость в его томном голосе лишь свидетельствовала о моей очередной, абсолютной победе, — за такие слова другим я бы засадил по самые гланды, — он освободил моё личное пространство, а я сделала вид, что вовсе не услышала ничего и продолжила успокаивать напуганную школьницу, — пошли, парни! — услышала я за спиной и мне не надо было поворачиваться, чтобы увидеть, как Голубин собрал свою недовольную тем, что их «вождь» проиграл, шайку и зашагал прочь из помещения. Собственно, время поспорить с Глебом у меня ещё будет. Как никак, мы к ним сегодня в гости приглашены, и что там меня ждёт, я примерно знаю. Но не важно. Главное, что сейчас эта девушка немного успокоилась. Теперь я и Ди сели перед ней, а вся толпа рассеялась, словно туман с приходом солнца. Кажется, я почувствовала пару хлопков по плечам со словами «Молодчина, Морозова», но это уже не имело значения. — Ты как? — спросила Диана у новенькой, — ты не бойся. Просто обходи его в следующий раз и сюда не садись. — Проучить его надо, вот и всё, — не выдержала я и решила, что лучше будет смотреть на книгу, которую я положила на стол. — Так думать можешь только ты, — хихикнула мне Ди, — а ей лучше обходить стороной их всех. Я почувствовала, как новенькая поправила свои рыжие локоны и посмотрела сначала на меня, а затем на Диану. Я листала страницы, мои глаза бегали по буквам, точкам и запятым, но я ничего не читала, а слушала разговор двух девиц. — Всех? — спросила незнакомка своим неуверенным и дрожащим голосом. — Ах, точно, тебе же ещё представить их надо! — от восторга засверкала подруга. Я подняла взгляд, но, поняв, что грядёт рассказ Дианы, которую я успела выучить наизусть, я мысленно простонала и опять опустила глаза на книжку, — тот, кто с тобой говорил — Глеб Голубин. Ну, его ещё Сименсом называют, но это только друзья. Тебе лучше этого не делать, а то проблемы будут уж точно, — Господи, да чего же эта блондинка любит рассказывать про этих. Она так охотно это делает, что мне хочется принести ей семечки и бабушек у подъезда, — он тут главный. Хам, дикий бабник и неадекват. С ним тебе связываться не стоит, уж поверь. Он способен на что угодно, — тут Ди присела ближе и наклонилась, прошептав, — тут одна девушка была тоже новенькая, — о нет, только не это, Диана, — она поругалась с ним и рассказала завучу, что у него в сумке травка. Больше она в школу не приходила, — я закатила глаза, а голос подруги совсем стал тихим. Теперь она прикрыла рот рукой, а рыжеволосая девочка, что была похожа на ребёнка, которому рассказывают страшилку, машинально с интересом наклонилась ближе к моей сплетнице, — говорят они её изнасиловали. Тут я, не выдержав, яростно закрыла книгу, захлопнув обложкой. — Это всего лишь слухи! — нахмурилась я, — почему ты её пугаешь?! — А я вот верю, — заявила Ди, но я пропустила это мимо ушей, вернувшись к девчонке, которая уж точно думала, что это за сумасшедшие ей попались. — Ты её не слушай. Таких сплетен много. Просто держись от этой тусовки подальше, и дело с концом, — рыжая кивнула мне, — как тебя зовут? — Настя, — ответила она. — Я Мария, — впервые за всё это время улыбнулась я. Хоть и не искренне. Меня всегда учили, что женщина должна уметь улыбаться в нужное время, даже если она этого не хочет, — а это Диана. — А ты почему такая смелая с ним? — вдруг Настя встряхнулась, по всей видимости поняв, что её вопрос прозвучал слишком резко, — я просто не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. — Они просто… — хотела было доложить Ди, но я сразу перебила её. — Просто наши семьи дружат. Он мне не сделает ничего, ты не волнуйся. — Ладно, ладно, — замахала руками блондинка, — дайте-ка я дорасскажу, — Ди сделала глубокий вдох, пока я, мотая головой, обратно вернулась к книге, — у Глеба ещё брат младший, Герман. Ты если увидишь, что Голубин выпил волшебные, уменьшающие таблетки из Алисы в стране чудес, так и знай — это брат его. А ещё там есть Макс. Ты его ни с кем не перепутаешь. Он самый высокий из всех, и у него ещё борода есть. У Лазина денег из них всех меньше всего, и это странно, но Глеб, по-моему, ближе всего с ним. Клянусь, Максим самый адекватный из них. Он может показаться грубым, но, уж поверь, он —добряк. Часто предотвращает всякие драки и спасает задницу Голубина, — Ди ненадолго замолчала, отвлекаясь на пришедшее ей сообщение, а затем продолжила, — там ещё худенький есть, с выпученными глазами такими, шатен. Это Тёма Шатохин. Но ты на его этот безобидный вид не смотри. Он не такой, каким кажется. Он в человека стрелял в прошлом году. — Семёнова, опять слухиии… — устало протянула я, и мои глаза закатились до небес. — Шшш, не слухи это, — зашипела блондинка, — дальше по счёту у нас… Георгий. Ну, или просто Гоша. С ним я общалась меньше всего. Он серьёзный всегда какой-то. С таким-то здороваться неохота. У него девушка, кстати, в нашей школе учиться. Анна, если не ошибаюсь. Из нашей параллели, — Ди замотала головой, — кто там у нас остался? — Савченко, — пробубнила я, сквозь прижатую к моим губам ладонь. — Ах, да, точно! — воскликнула подруга, — Олег очень позитивный, весёлый парень. Всегда шутит, смеётся. Он всегда приглашает нас на вписки, которые их тусовка устраивает чуть ли не каждый день. — А вы что? — спросила Настя. — Мы не здороваемся с ними даже, — гордо ответила Диана, — какие уж там вечеринки. Да, Маш? — хихикнула она и толкнула легонько меня в бок, — там только разврат, наркотики и алкоголь. Ничего особенного, так что и тебе не советую. Звонок прозвучал, как по заказу. Мы попрощались с Настей и поднялись вверх в наш класс. Пока мы дошли, Ди успела меня отругать за то, что я уже взяла книгу для доклада. «Маш, этот доклад мы должны принести после зимних каникул, сентябрь только начался. Ты что?!» — ныла она, пока мы шли, здороваясь со всеми по пути. Мы уже были у двери, когда из ниоткуда появилась Даша — девочка из параллели, с которой мы неплохо общаемся. Она славится тем, что первая узнаёт всякие новости в школе и рассказывает всем. Однажды они с Глебом повздорили, потому что тот назвал её газетой, что, в общем-то, было некорректно, но всё же недалеко от правды. Голубин и корректность — нечто несовместимое. — Маш, Ди, Маш, Ди! — подпрыгивая и размахивая руками, восторженно начала Даша, — о, Боже, вы должны это узнать! — продолжала она. — Что случилось? — смехом спросила Диана. — Короче, слушайте, — Даша попыталась успокоиться и, сделав глубокий вдох, начала, — в нашу школу скоро придёт новенький. Я его не видела, но девчонки сказали, что он просто красавчик, — «фигня» — подумала я, но ничего не сказала, — а ещё, — Даша приняла важный вид, приподняв указательный палец, это всегда означало, что новость важная и интересная, — в четверг состоится встреча Глебовской шайки с Олегом. Пока Ди выпучила глаза, смотря на меня с восторгом и страхом, мы за спиной услышали голос учителя. — Иванова, а ну марш в класс! — Ну, всё, ребятки, мне пора бежать, — быстро сказала Даша и, похлопав меня по плечу, убежала. Все оставшиеся уроки стали сущим адом для меня. Ведь Голубин сверлил меня ненавистным взглядом, несмотря на то, что он сидел на последней парте, а я, как всегда, сидела с Ди на первой. А моя подруга, в свою очередь, не могла замолчать и, не переставая, говорила о грядущей драке с Олегом, который больше был известен, как Кизару. — Нет, ну ты представляешь?! Они встретятся! — в который раз восторгалась моя любимая сплетница. Знакомьтесь, Олег. Хотя, учитывая информацию, которой я владею о нём, мне бы тоже стоило с ним познакомиться. Олег давно не учится в нашей школе. Он гораздо старше всех нас, но Голубину это не помешало заиметь проблемы и с ним. Сначала они были хорошими друзьями несколько лет, и я более чем уверена, что наркотики в жизни мелкого Глеба — дело рук именно его. Я никогда не встречала Кизару лично и даже фото не видела, но я всей душой ненавидела его, считая, что это из-за него Глеб стал таким. Год назад они сильно повздорили, потому что Глеб не дал ему какие-то деньги, и случилась трагичная драка. В нём погиб один из учеников нашей школы из-за ножевого ранения. Если верить слухам, то там были и выстрелы, один из которых задел Голубина, но я в это не сильно верю. Компашка Олега на год пропала из радаров. Это неудивительно, ведь это дело рук его отца, чтобы они избежали ответственности за смерть человека. Но тогда он заявил, что вернётся и сведёт старые счёты. И теперь он вернулся, и всё будет в четверг ночью. Вот почему школа гремит от этой новости. Даже не понимаю, в чём смысл говорить об этом так, будто вся школа пойдёт туда и с попкорном в руках будет смотреть и делать ставки. А ведь никто не осмелится и мимо проехать того небольшого леса, где и проходят все драки. Все будут сидеть дома и лишь представлять всё. А мне вот вообще это не интересно. Вот ни капельки. Ну, разве что, совсем чуууть-чуть. ДА, ЧЁРТ ПОБЕРИ, мне до мурашек интересно, что же там будет. До мозга костей! Довольны?! Но я, как всегда, прикажу себе не интересоваться этим и скрою все свои истинные чувства и мысли, сосредотачиваясь на речи учительницы.***
Дело близилось к вечеру, когда я в который раз отрепетировала свой этюд. Мама, заглянув ко мне, напомнила о времени и ещё о том, что мне надо одеться, чтобы мы не опоздали на ужин. Сколько бы я не была смелой, должна признать, что сегодняшний инцидент с новенькой произошёл максимально в неудобный день. Но что сделано, то сделано. Я надела бордовое платье с джинсовкой сверху. Собрала конский хвост, и нанесла лишь персиковую помаду на тонкие губы. Когда я спустилась вниз, возле дверей уже стояла наша машина. Родители уже были внутри, а наш водитель Дима стоял возле неё, ожидая меня. Как только мы были в слишком хорошо знакомом для меня месте, автоматические ворота Голубиных открылись, пропустив нас в широкий, украшенный газоном двор. В нём был только Мерседес Голубина старшего, и это не могло не радовать, ведь это ни что иное, как сообщение о том, что воздух этого роскошного места не портит Глеб. Приветствие тёти Лены и дяди Гены не меняется, несмотря на прошедшие годы. Они такие же тёплые, родные и относятся ко мне, как к собственной дочери. Стоило нам с уже обычным восторгом встретиться с супругами, как маленькие ножки Германа побежали по высокой лестнице, и он с восторженным визгом кинулся в мои объятия. — Маша! — крикнул он своим сладким голоском и обнял сильно. Я с тёплой улыбкой смотрела сверху на блестящую, блондинистую макушку, ловя себя на мысли, что, пожалуй, в этом доме больше всего я люблю этого мальчика. Это не только потому, что это самый лучший мальчик на свете, но и из-за того, что он просто воплощение Глеба в детстве. И знаете, у него такая же улыбка, на которую, когда смотрю, кажется, что мне где-то 9, и мы с Глебом сидим на их лестнице все измазанные во вкусном шоколаде. Грустно. Опять. — Пойдём, пойдём! Я тебе новую машину в той игре покажу! Увидишь, как я от полиции скрываюсь на ней! От этих тоскливых мыслей отвлёк меня снова он, на сей раз вцепившись в мою руку. — Ты иди, дорогая. Когда ужин готов будет, спуститесь, — кивает мне мама, и я следую за Германом по лестнице, в конце концов оказываясь перед компьютером в его комнате. Полчаса мы с ним играем в гонки, пока нас от игры не отвлекает звук мотора машины возле окна. Герман тут же вскакивает и прижимается лбом и ладонями к окну, а мне хватает лишь подойти на шаг, чтобы увидеть, как хорошо знакомый пепельно-чёрный с шинами золотого цвета Ламборджини Авентадор паркуется во дворе. — Ура! Глеб приехал! Глеб приехал! Радостно визжит Герман и, хватая меня за руку, тащит вниз. Я пытаюсь сказать нет и, что я не хочу его видеть вообще, но у меня лишь выходит что-то по типу «Гер, я не думаю, что…» и всё. Этот светлый мальчик пока ещё не понимает, что мы с его братом ненавидим друг друга. Я стою у двери на улице, когда Глеб выходит из машины. Герман, отпустив мою руку, бежит к старшему брату, и тот с улыбкой до ушей подхватывает братика, поднимая на руки. Это чертовски мило и сексуально. Но этого Голубину знать не стоит. — Глеб, Глеб, а знаешь, мы с Машей прошли тот уровень! — с большим энтузиазмом рассказывает Герман. — Да ты что! — изображает удивление Голубин и, кажется, впервые замечает меня. Он, поставив мальчишку на землю, идёт ко мне. — Нам надо поговорить. Из-за того, что из его добродушного, ласкового голоса, предназначенного только для ребёнка, не осталось и следа, я понимаю, что это являлось обращением ко мне. Я последовала за ним, сзади изучая то, какой походкой он обладает — расслабленная, но при этом излучает в себе какое-то высокомерие. Он прошептал на ушко Герману, чтобы тот оставил нас ненадолго на кухне, в которой мы в конце концов оказались. Тот, конечно же, послушался и, подпевая что-то себе под нос, счастливо ушёл. Я повернула голову и провела его улыбкой до конца коридора, пока он не исчез за проёмом. Повернуть шею обратно хотелось не сильно, потому что прекрасно знала, какой взгляд меня там ждёт. Но смотреть на пустой коридор — означало выдать волнение, поэтому я повернулась и скрестила руки. — Ну? — с ожиданием бросила я в его лицо, вскинув брови, — слушаю. — Ты… — Глеб видимо хотел высказать всё недовольство, но в кармане его камуфляжных штанов активно начал шуметь телефон. Я даже позволила себе обрадоваться, потому что он отвечает на звонки всегда.***СЛУЧАЙ В ШКОЛЕ*** Однажды, когда он принял вызов и в очередной раз начал громко болтать по телефону, то цинично попросил учительницу вести урок потише, потому что та мешает своим надоедливым голосом.
Но судьба сегодня была не на моей стороне. Глеб лишь фыркнул и заглушил назойливую мелодию, даже не посмотрев на экран. Когда его агрессивные глаза снова нашли меня, он вернулся к разговору, — ты, блять, можешь хотя бы перед новенькими не позорить меня? — буркнул он, свёл брови, и его скулы вздрогнули. — Я только могу попросить тебе разговаривать нормально, — подала голос я. — Ну вот, видишь, какой я невоспитанный, без мата никак не могу, а вот ты… ммм… — его наигранное восхищение и саркастический тон били по ушам, — ты-то у нас смотри какая хорошая, идеальная. Супермен нашей школы, блять. — Успокойся, — ровным тоном ответила я, — чтобы быть таким, как я, тебе достаточно не вести себя, как урод. Возможно, если бы я подняла тон, была язвительной или что-то в этом духе, то он не разозлился бы настолько. Но, к его большому сожалению, я знала его наизусть. Знала что, когда сделать, чтобы вывести из себя. По крайней мере, мне нравилось так думать. — Слышь, носатая, послушай сюда, — Глеб резко шагнул ко мне и, насколько я поняла, захотел вцепиться в моё запястье, но я быстро попятилась назад, и меня спасла появившиеся вдруг тётя Галя, которая работала в доме Голубиных сколько я себя помню. Она невысокая, седая женщина. Всегда предельно добрая, спокойная и улыбчивая. Обожаю её оладушки и шоколадный торт. Хотя, она восхитительно готовит абсолютно всё. Она для меня, как бабушка. Всегда заботилась обо мне. Мне рассказывали, что она сидела со мной и Глебом, пока родители были где-то. Она нас кормила, пела, пока мы засыпали. Эти все её рассказы про то, как мы с Голубиным ели по очереди кашу, потом лежали, с влюблёнными глазами слушая убаюкивающую колыбельную, всегда грели душу. Каждый раз, когда я приезжаю в этот дом, мне становится грустно, что я с Глебом уже не в тех отношениях, чтобы почаще приходить и видеться с Галей. — Машка, как я рада видеть тебя, а я смотрю, тебя в гостиной нет, уже подумала, что опять не пришла, — в прошлый раз я не смогла явиться, потому что у меня был урок по фортепиано. — Тётя Галя! — почти что взвизгнула я, и она, избавившись от серебристого цвета подноса, заключила меня в свои тёплые объятия, — я очень соскучилась. — Я тоже, милая, — она провела взглядом по мне с ног до головы, — а ты, я смотрю, хорошеешь с каждым днём. От женихов отбоя нет, наверное, — игриво хихикнула она, а я смущённо рассмеялась, — я надеюсь, не помешала вам, — почти убрав улыбку, спросила она, уже полностью заметив присутствие ещё одной персоны в помещении. — Нет коне… — Помешала, ещё как! — наглый тон ударил по моим ушам сзади, заставив замолчать и бросить пожирающий взгляд. — Заткнись, — не выдержала я. — Это ты заткнись, ты думаешь, я с тобой закончил?! — выплюнул он, сжав кулаки. — Замолчи, иначе ты пожалеешь, что вообще начал этот разговор, — теперь я развернулась полностью, сделав решительный шаг к нему. Наши яростные глаза встретились, и там пылали настоящие огни из ада. Не знаю, что было бы дальше, но тётя Галя решительно встала между нами. — Эй, а ну-ка успокоились оба, — чуточку рассердилась она, — вы что, совсем уже с ума посходили? Что на вас нашло? Развеять наши драки с Глебом у тёти Гали получалось всегда на ура. Поэтому всего каких-то пару минут спустя мы сидели вокруг огромного стола, который ломался от всяких вкусностей и блюд на нём. Я сидела рядом с мамой, Глеб сидел напротив, периодически спрашивая у Германа, не хочет ли он чего-нибудь ещё. Мы ели самый вкусный ужин на свете, что-то обсуждали, смеялись. К разговору присоединились все, даже мелкий, но не Глеб. Он, как всегда, был хмурый, в своих мыслях и, кажется, молился быстрее покинуть нашу компанию. И его молитвы были услышаны неизвестно кем. Телефон его опять начал звонить, и он, сбросив вызов, поднялся со стола, довольно громко отпустив вилку из рук на всё ещё полную тарелку. Он поднялся со стула, чуточку отодвинув его назад, но извиняться у него в планах судя по всему не было. Он, прожёвывая остатки Басмы, вальяжно двинулся к дверям, но его планам, хоть ненадолго, но всё же помешала тётя Лена. — Ты закончил? — строго спросила она, вонзив серебристую вилку в кусочек мяса. — Да, я пойду, буду поздно, может и у Тёмы останусь. Приятного аппетита вам, — фальшивый идиот, стереть бы с твоей морды эту вежливую улыбку, которая пуста, как и твоя душа. — Ты и вчера дома не ночевал, — возразил дядя Геннадий, бросив осуждающий взгляд исподлобья на сына, который еле откинув назад голову, закатил болотного цвета глаза, — чтобы к десяти дома был, иначе возьму ключи от твоей игрушки, на велосипеде в школу поедешь. Простите, боги, но свой самодовольный взгляд я скрыть не смогла, хоть и бросила его на блондина на долю секунды. Это взбесило его бесспорно. — Но, па... — он даже приподнялся на цыпочки, но его протест тут же потерпел крах одним взмахом руки его отца. — Свободен. Глеб злобно что-то фыркнул себе под нос до того, как захлопнуть тяжёлую дверь за собой. Я даже услышала, как его шумная машина рывком тронулась с места, будто показывая всю злость хозяина. Я была очень даже удовлетворена такой картиной. Приятно видеть, что что-то на этом свете может быть не так, как хочет Глеб. Особенно, потому что такую картину наблюдать почти не приходится никогда. Но совесть не позволила мне остаться такой же довольной, когда я заметила, что лицо тёти Лены сделалось почти бледным и весьма обеспокоенным. Я отчётливо увидела то, с какой тяжестью она проглотила еду, будто там была не только она, но и её слёзы и комок. Она посмотрела на меня с какой-то странной слабостью.***©МОЯ ИНТУИЦИЯ*** «Рано ты радовалась, милочка.»
— Маш, я долго думала на счёт этого и не хотела тебя беспокоить, но, видимо, у нас с Геной нет другого выбора, — она отложила вилку и, салфеткой вытерев пальцы, вновь посмотрела на моё лицо, на котором уже читалась моя заинтересованность и непонимание услышанного, — ты не могла бы немного присмотреть за Глебом? — я, сама того не желая, свела брови, и Елена без моей помощи прочитала на моей мордашке вопрос «в смысле?» — вы вместе учитесь, — нет, учусь я, он только всем мешает, — наверняка на какие-то вечеринки вместе ходите, — ага, конечно, я знаю каждую проститутку, которую он меняет, как трусы. Ой, я сказала проститутку? Девушку, я хотела сказать девушку, — не могла бы ты немного присмотреть за ним, сообщать мне о его действиях? — хмм, с чего начать бы, а? Может с наркотиков? С отвратительного поведения? С сигарет прямо в классе? С хамства и вечных драк? Не знаю даже. Выбор весьма велик, но я продолжаю молчать, из вежливости кивая так, будто эта просьба совершенно нормальная, — прошу тебя сильно, но у нас и вправду нет другого выхода. Я сжала губы под напором взглядов всех присутствующих. Все ждали моего ответа. Я хотела тут же рассмеяться в лицо этой весьма близкой мне женщины и выплюнуть всё, что их сыночек натворил за все эти годы, излить душу и рассказать о том, как же я устала. Но, кажется, то, чего хочу я, никого не интересует. Я поняла, что слишком долго молчу, когда мама под столом со всей силы сжала мою ладонь. И я с грустью приняла поражение, понимая, что выбора-то особого нет. — Да, никаких проблем, я попробую, — услышала я свой голос.