***ОДНАЖДЫ БОГ СОБРАЛ ВСЕХ СВОИХ ПОМОЩНИКОВ И СКАЗАЛ*** Мои дорогие, я создал людей. Да, можете не говорить, я знаю, что это было ужасной ошибкой, но, что сделано, то сделано. Дело в том, что эти люди грешные, лицемерные и злые, поэтому я создал для них всеобщее наказание и назвал его «понедельник».
Я всегда думала, что до конца буду, порхая, идти в школу, но сегодня у меня дрожат колени. Возможно, я просто драматизирую, а возможно моя жизнь и вправду катится по наклонной. Так, надо всё по порядку. Я очень хорошая девочка. И все хорошие девочки составляют план дня.***ПН.***
1. Дойти до школы и не получить сердечный приступ по дороге.
2. Прижать Артёма к стене и угрозами узнать всю правду о вчерашнем.
3. Беспалевно узнать, что происходит сейчас у Глеба.
4. Выжить любой ценой.
Прям план отличницы, у которой на уме, естественно, нет ничего, кроме уроков. При виде ворот я прикусила внутреннюю сторону щеки. Так, Морозова, всё же в порядке, всё отлично. Зачем так нервничать? Иди себе спокойно, узнай, что было вчера, а на глаза белобрысого паренька просто не попадайся. — Не хочется туда, да? — я чуть ли не подпрыгнула, услышав голос над ухом, а затем машинально повернулась. Кирилл сидел на мотоцикле, а я даже звук мотора не услышала, хотя он стоял прямо возле меня, — почему ты всегда бледная такая? — Привет, — я плавно и медленно помахала ему, выдавив улыбку, — как дела? — Боже, это прозвучало так наивно и нелепо, что блондин даже не стал скрывать свою ухмылку. — Подожди, оставлю его на заднем дворе, вместе зайдём, — он кивнул на свой байк и тут же оторвался с места. Все ребята, которые тоже пришли в школу, проводили его пристальным взглядом. Да, девушки безусловно без ума от него. Но он не такой, как Глеб. Ему это не надо, да и будто не замечает он всё внимание на себе. Вечно такой добрый, но при этом серьёзный, знает себе цену. Собственно, почему я это вдруг сравнила его именно с Глебом? По-моему, он и рядом не стоял с Кириллом. Мне пришлось мёрзнуть у ворот ещё пару минут, пока Кирилл наконец не подошёл. — Дай рюкзак, — внезапно сказал он, когда мы спускались по лестнице. — Почему это? — я даже свела брови. — Не знаю, ты же такая маленькая, вдруг тебе тяжело, — что?! — Эй, с чего бы это я маленькая?! — я подняла тон и, словно ребёнок, надула губы, — не маленькая я, ясно?! — Ахаха, — Кирилл начал хохотать, так искренне и весело, что я тоже не сдержалась, и недовольство на моём лице быстро сменилось улыбкой, — хорошо-хорошо, как скажешь, малая. Я цокнула, а мы в это время уже зашли в школу, так что замёрзшее лицо начало постепенно согреваться. Малая... слово такое странное...Мы рано, и сейчас довольно мало учеников. Мы с Кириллом что-то обсуждали, я даже не заметила, как очутились возле двери нашего кабинета. Парень сразу вошёл внутрь, но я невольно замерла у порога, ведь, прислонившись к учительскому столу, сидел Артём, медленно выдыхая дым сигареты, которая была меж его пальцев. Выдыхал и смотрел на меня, ядовито ухмыляясь. Я точно знаю, он меня ждал. — Я же говорила, что в классе запрещено курить, — холодно сказала я, всё также стоя у порога, словно камень. Из груди Шатохина вырвался смешок вместе с остатками дыма, и он потушил табак прямо о свою ладонь. Мне стало больно за него, но на моём лице не появилась никакая новая эмоция. Оставались высокомерие и холод. Кирилл стоял, внимательно ожидая, что же будет дальше. А дальше шатен выпрямился и бросил: — И всё? После вечеринки это всё, что ты хочешь мне сказать? Я сглотнула. От злости дышать стало в разы тяжелее. Гнев начал душить меня. — У тебя проблемы с ней? — голос Незборецкого прозвучал словно гром среди ясного неба. Он шагнул к Артёму, но я его тихо попросила. — Кирилл, прошу, можешь на минуту оставить нас, мне просто очень нужно поговорить с Артёмом, — нет таких слов, чтобы описать весь стыд, который я чувствую. Но я знала, что Кирилл поймёт. Он, хоть и недовольно, но вышел. Дверь за мной захлопнулась, и я осталась наедине с настоящей гиеной. — Ну? Как тебе твоя первая вечеринка? — ещё и улыбается высокомерно. Нет уж, парень. В этой школе мне нет равных в пафосе. Я сделала несколько шагов вперёд, и вот, уже стою перед голубыми, как море, глазами. Надо же... как столько яда может уместиться в них. — Почему я ничего не помню? — спросила я, попытавшись сохранить в голосе бесстрастность. — Не помнишь? — наигранно удивился Шатохин, — как жаль. Было весело. Мне до жути захотелось вцепиться в его кофту, ударить его, дать пару пощёчин, сказать о том, какой же он никчёмный. Но нет. Я — женщина. Мне нельзя. Я лишь сглотнула в очередной раз. — Что было в коктейле, который ты мне дал? — горестно спросила я. — А... это... — артистично потянул он, лишь больше доводя меня до срыва, — ничего такого. Я, разве что, мог совсем случайно уронить туда весёлые таблетки. Во мне что-то оборвалось. Я потеряла Артёма из виду, уставившись в пустоту. Как он мог со мной так поступить? Я же... я же Мария Морозова, я самая популярная девушка, самая хорошая, умная. Все меня любят, все пытаются дружить. Все боятся что-то не то сказать обо мне. Как? — Ну... — нахмурившись и надув красноватые губы, произнёс шатен, — ну что ты раскисла, принцессочка? — он протянул большой палец к моим дрожащим губам, я истерично отстранилась, но так и не осмелилась посмотреть на него, — не волнуйся, было весело, правда, к нам зашли, я только и успел твоё платье чуть порвать, прости за него, кис. Ты, наверное, пол состояния папеньки отдала за него? Его слова дрожью прошлись по телу, рука сама поднялась вверх, а я и не поняла, как оставила алый след своей руки на щеке моего одноклассника. Осознание всего ужаса пришло сразу, но почему-то уносить ноги не могла. Почему? Может быть потому, что я не хотела выйти из образа роковой женщины, а может и наоборот, просто не хватало сил. И когда я поняла, что он меня сейчас просто убьёт, Шатохин расплылся в улыбке. — А знаешь, почему я это сделал? — моя грудь сначала будто собрала в себе весь воздух помещения, а потом опустилась, наполняя меня пустотой. Это было от долгого ожидания... ожидания его мучительных слов, — просто захотел показать, что хватит и немного допинга, чтобы ты опустилась на землю с небес и поняла, что ты такая же сука, как и все. Ты ощущаешь себя богиней, но в следующий раз знай, что там — не твоё место. Тебе там не рады. Ты нужна только здесь, — он плавно показал рукой на многочисленные парты, — чтобы списать у тебя домашку. Не выходи из своего мира, потому что тебя могут сожрать, — слишком мерзко, слишком, чтобы молчать и глотать его слова, так что моя рука, что, по-моему, живёт своей жизнью, вновь оставила след на другой щеке парня. Теперь-то он меня убьёт точно. Но он, чёрт побери, молчит! Почему?! Почему его молчание страшнее, чем удары. Он улыбнулся шире, слова начали ритмично бить по мне, — просто запомни этот день, запомни то, что ты сделала только что, — Артём наклонился, и я с ужасом смотрела на его шею, когда он начал шипеть над ухом, — придёт день, и ты ответишь. А затем Шатохин обошёл моё, приросшее к паркету тело, и ушёл. Ушёл?! Вот так?! Нет, мать твою, вернись! Вернись, бей, матерись, но не уходи, потому что сейчас стало так страшно, что мне хочется заказать билет и улететь прочь. Ну да, я конечно мастерски владею искусством заработать проблем за несколько дней, но таких, чтоб ох... полжизни мучиться от них. А в это время в класс начали заходить ребята с похоронными лицами. Я решила пропустить первый урок. Я просто не могла сесть за парту, учиться, отвечать на вопросы учителя, когда из-за нервов я даже не перестаю перебирать пальцы. Пока со мной кто-то здоровался, я вышла, отчаянно ища глазами Кирилла. Я знаю, сейчас только он может мне помочь. Я нашла его у лестницы. Он копался в мобильном, но, увидев мой окаменевший силуэт неподалёку, опустил его. Когда ожидание стало чересчур томительным, я медленно приблизилась к парню. — Во что ты вляпалась? — в голосе я отчётливо слышала строгость и заботу. Я откинула голову назад, чтобы слёзы не пошли. Кирилл обвил моё запястье своими пальцами и потянул к себе. — Просто забери меня отсюда, — рвано выдохнула я в его грудь. И он ничего больше не сказал, просто потянул меня за руку вниз по лестницам, пока осенний холод не ударил по влажным щекам. Я просто один урок пропущу, обещаю, и больше никогда так не поступлю, ведь учёба — самое главное. Мы сели на мотоцикл и рванули из школы. Я не знала, куда он меня вёз, но знала, что этому человеку я доверяю. Этого почему-то хватало, чтобы прижаться к его спине под нарастающим адреналином внутри. Мы остановились в каком-то богом забытом дворе. Во дворе детского сада, который, судя по всему, не работает долгое время. Вокруг были жёлтые, красные деревья, а вдалеке я увидела беседку, к которой меня Кирилл потянул. Она была ржавой и, судя по остаткам краски, имела красный цвет. Когда мы встали перед ней, Кирилл с гордостью объявил: — Вот, это моё любимое место. Когда мне грустно, я всегда прихожу сюда, — мне до мурашек понравилось то, как он это сказал, мне захотелось обнять его изо всех сил, — ну что ты так смотришь? — хихикнул он. — Просто... — заговорила я, — нет, просто мне очень нравится это место. Мы сели. Холод металла заставил меня вздрогнуть. — Тебе холодно? — спросил меня блондин и тут же коснулся моего носа, — ну почему ты так легко одета? — устало протянул он. — Ну, ты можешь дать мне свою куртку, — игриво пошутила я, толкнув его в плечо (но, если честно, оно было твёрдым, как камень, так что я больше саму себя толкнула) — ты же джентльмен. — Ага, ещё чего, — жадно сказал он, — мне что, из-за того, что ты хочешь быть модной, мёрзнуть сидеть? — я цокнула и захотела закатить глаза, но внезапно оказалась щекой прижата к груди Кирилла, — это всё, что я могу предложить, — мне захотелось рассмеяться, но мои слёзы начали литься без остановки. Мои плечи вздрагивали, а всхлипы стали невыносимо частыми, — Шшш... тише, всё хорошо, — Кирилл погладил меня по голове, а потом, взяв за щёки, поднял, всматриваясь в моё лицо — когда ты плачешь, твой нос становится больше, так что не плачь, — и он улыбнулся во все тридцать два зуба. — Да ну тебя! — сквозь слёзы улыбнулась я, толкнув парня в грудь, но он не дал мне отстраниться. — Ну всё, перестань, — уже серьёзно сказал он, большим пальцем убрав слезу, — поплачь и успокойся, — во мне что-то произошло. Что-то, что заставило меня потянуться к губам Кирилла, но остановиться в самый последний миг. — Чёрт, — шёпотом зашипела я, — прости, я... Мне захотелось отстраниться и начать свои нелепые оправдания, из-за которых я должна была краснеть всю оставшуюся жизнь, но Кирилл грубо взял меня за затылок и впился в мои губы, из-за чего мои глаза сначала выпучились, а затем сонно закрылись, и я поддалась.***
Мы успели только к последнему уроку. Сегодня Ди была в школе, так что Кириллу пришлось сесть назад. Подруга не понимала, почему я такая радостная, когда ещё вчера я ревела, а мои проблемы никуда не испарились. Да, я ей обязательно расскажу о поцелуе. Во время урока я бывало разворачивалась и, встретившись взглядом с блондином, улыбалась. Улыбался и он. Всё было хорошо, но, как говорится, всему есть конец. Как только звонок прозвучал, учитель покинул класс, все, поднявшись, начали собирать свои вещи. Мы же с Дианой планировали поехать к ней, чтобы поговорить, но Гоша, Артём, Олег и Макс захлопнули дверь класса, встали перед ним, и я заметила, как они тем, кто хотел выйти, говорили сесть на свои места. Я и Диана посмотрели друг на друга и нахмурились. Когда все послушно сели, дверь распахнулась, и вошёл Голубин. Ох, ну конечно, я-то думала, почему всё в моей жизни хорошо было целых 45 минут, Глеба-то не было на уроках. Зато он сейчас здесь, стоит, сжимая кулаки, а его взгляд, что бегает по всему, что движется в классе, оставляет желать лучшего. Голоса затихали. Мы слышали только шум детей во дворе, что уходили из учебного заведения. Тогда все замерли в ожидании, желая узнать, что же на этот раз придумал Голубин. И он заговорил чётким, но издевательским голосом. — Видите ли, мои хорошие, кое-кто решил поиграть со мной в игру. В хорошую такую игру, весёлую. Называется «крыса и лох» — все начали переглядываться, никто и понятия не имел, что он несёт, кроме... кроме меня, я сразу поняла, что тут происходит, — этот кто-то решил, что может создавать мне проблемы, собирая коллекцию моих грехов, — Глеб хихикнул, — и этот кто-то, дамы и господа, сейчас среди вас, — заключил он, окончательно поставив всех в тупик, — я сегодня утром трахнул тёлку одну, так что сегодня добрый и даю игроку шанс — встать и представиться. Обещаю, что не трону. Глеб встал у доски, ожидая, что кто-то вообще поднимется, но никто не сделал этого. Хах, не удивительно. Это должна была сделать я. Я же сжала под столом кулаки и стиснула зубы. Держись, просто держись. Но вдруг я услышала движение сзади. Повернулась и увидела, что все уставились на Кирилла, который, спокойно поднявшись на ноги, собирал свои вещи в рюкзак. Я посмотрела на Глеба, который злостно зашагал к парню и заговорил, когда остановился перед ним. — Я что-то не припомню, чтобы разрешал выйти, — проконстатировал Глеб низким голосом. Кирилл шумно застегнул молнию рюкзака и с бесстрашной ухмылкой взглянул на Глеба. — А я что-то не припомню, чтобы я у тебя спрашивал. Глеб косо усмехнулся наглости этого парня. Меня наполнила тревога, захотелось вскочить, но Диана удержала меня за запястье. — Не надо, — прошептала она. Мне хотелось что-нибудь сказать, но я забыла, так как парни продолжили беседу. — Ты в курсе вообще, что это за школа? — раздражённо спросил Голубин, своим фирменным взглядом, который на Кирилла почему-то не действовал, — Здесь я — хозяин, так что прежде, чем что-то сделать, тебе придётся отчитаться передо мной. — А ты перед кем отчитываешься? — без капельки негатива поинтересовался Незборецкий, — перед папой, чтобы он разрешил тебе себя так вести? Вот же чёрт! Этого говорить, особенно при таком раскладе, уж точно не стоило. Я хоть и ждала этого, но всё-таки вздрогнула, когда от удара по животу, Кирилл согнулся пополам. Все начали чуть ли не визжать и принялись уносить ноги. Четверо у двери уже не собирались им мешать. Они медленно начали движения в сторону парней. Меня от этого отвлекла Диана, которая пыталась потащить меня к выходу. Я отцепилась от неё и воскликнула: — Ди, я не могу с тобой, прости. Я вечером к тебе приеду. А сейчас иди! — Но, Маш... — горестно простонала Диана. — Иди!***ПОЧЕМУ Я ОСТАЛАСЬ*** Это всё из-за меня. Из-за меня состоялся этот разговор, это я та самая крыса. А ещё, как я могла оставить Кирилла? Оставить его в почти пустой школе с пятёркой, которая уже несколько дней хочет с ним разобраться. Они его просто убьют. Если я уйду, то себя не прощу никогда.
Когда все разбежались, Глеб уже навис над Кириллом и начал бить кулаком налево и направо. Я увидела кровь на паркете и накинулась на Голубина сзади, попытавшись помешать ему. Но меня, словно пушинку, ловко схватили сзади и оттащили назад, Я оказалась в тисках Олега. — Тсс, не мешай дядям решать вопросы, — услышала я у уха. Я забилась в истерике, но всё бесполезно. Меня и не собирались отпускать, крепко держали за талию, и я смотрела, как Глеб продолжает добивать парня. Драка была не частной, Артём и Гоша ходили по кругу, наступали на руки и пальцы Кирилла, прыгали на них, а затем смеялись со словами: — Ой, прости, мы случайно. Я зажмурилась, из глаз хлынули слёзы. Нет, это всё не может происходить со мной. — Да сделай же ты что-нибудь! — закричала я Максу, но он всё также продолжил стоять, будто меня и нет. Когда Глеб начал душить уже обессиленное тело, я истерично зарыдала. Мысли о том, что сейчас происходит у меня на глазах, и я ничего не могу поделать, начали убивать меня. Я снова начала кричать и рыпаться. В этот момент, словно по щелчку, Глеб остановился и посмотрел через плечо на картину позади себя. Для него это оказалось ведром холодной воды. — Ему же больно! — пискнула я сквозь страх. Он поднялся. Поднялся, развернулся и встал передо мной. Нутро мне подсказывало, что лучше молчать, но я не умею, — п-пожалуйста, п-прошу, хватит. Не надо. Я больше не могу. Я не видела полностью того, как Голубин реагировал на мои мольбы, потому что перед глазами мутнело. Я начала терять реальность. В горле комом стояла тошнота, а слёзы были не в силах помочь мне. Я ощутила, что мои ноги больше не держат меня. Единственное, что держит меня — это руки Олега. — Отпусти её, — совершенно спокойно сказал Глеб, и я почувствовала свободу. Я была не против упасть на колени, просто хотелось спокойствия и чтобы не трогали, но меня на этот раз подхватил Глеб за плечи, пытаясь смотреть в глаза, которые бесконечно закатывались. Мой слух еле уловил последние слова блондина своим друзьям. — Пожалуйста, позаботьтесь, чтоб он, блять, не сдох тут. И в следующий миг, парень взял меня на руки, и я увидела, как сначала потолок класса поменялся потолком коридора, а затем серым небом.