***ПИСЬМО МОЕМУ ДРУГУ, КОТОРЫЙ УМЕР*** Как ты мог украсть у меня то светлое, что осталось о детстве? Мой светлый лучик, ты превратился в самого настоящего монстра. Как я пойду в школу в понедельник и посмотрю на всех этих «мужчин»? Как я посмотрю на тебя? Подумать только... Ты уничтожил всё... С этих пор ты мёртв... И что бы я не делала, я даже думать не стану про то, что почувствуешь ты, будут ли у тебя проблемы, разозлятся ли на тебя родители. Я надеюсь, что однажды ты ответишь за всё, что натворил.
Ночью я вновь не спала нормально. Я опять видела сон, где меня толкают на землю, и кругом стоят люди. Я опять видела зимнюю, неухоженную землю под ладонями, слышала, как что-то говорили надо мной, но ничего не могла поделать. Я не знаю почему вижу то же самое каждый чёртов раз. Я схожу с ума, да? Когда я наконец открыла глаза, первое, что увидела — край моей белой подушки. Лежала на животе и долго пялилась в никуда. Потом сморщилась, потому что из-за болезни болело всё тело, воздуха не хватало, и я чувствовала себя, словно выжатый лимон. После того, как я сморщилась ещё пару раз, протянула руку и на ощупь достала телефон, который лежал на тумбочке рядом. Он выключен. Ах да, это же я его выключила. Значит это всё был не сон... Включаю его и приподнимаюсь на локтях, продолжая лежать на животе. Нет сил ни на что. Как же хорошо, что сегодня суббота. Я всё ещё в худи Кирилла, и, очевидно, мои родители не удосужились зайти ко мне и увидеть, как я горю от температуры, которая по ощущениям гораздо выше, чем вчера. Наконец поднимаюсь полностью, но всё ещё сижу на коленях и протираю кулаками глаза. И в этот момент по лопаткам бьёт странное чувство чьё-то присутствия. Я, затаив дыхание, медленно смотрю назад через плечо и с визгом отскакиваю назад, прижимаясь к изголовью кровати и притягивая колени под себя. На моём плетёном кресле на подвеске сидит Кирилл и, при виде моей реакции, смеётся. — Кирилл! — ору я, — совсем с дуба рухнул?! У меня сердце в пятки ушло! — продолжаю недовольствовать, ударяя по кровати кулаком. Мой парень всё ещё смеётся. — Прости, прости, — хохоча, он поднимает руки в знак того, что сдаётся, — ты такая милая, когда спишь, — вдруг говорит он, но моя злость не позволяет мне улыбнуться, — даже не знаю, что милее: это или когда ты злишься. — Ха-ха, какой ты романтик, — саркастично произнесла я и уже села нормально, а не как зайка, зажатая в углу вокруг голодных волков, — что ты здесь делаешь? И кто тебе разрешил сидеть тут и смотреть, как я сплю? — Мама твоя, — непринуждённо сказал он, и я тут же нахмурилась, — она очень милая, если честно. Она меня даже завтраком угостила до того, как уйти с твоим отцом. — Что? — ошарашено переспросила я, — ты... ты в-виделся с моими мамой и папой? — я не верила тому, что слышу, — это шутка? — Нет, совсем нет, — ответил Кирилл, — я представился, как твой парень, и меня приняли довольно хорошо, — я аж пошатнулась от услышанного. — Что?! Ты?!... Парень?! Ты это сказал?! — глаза должны были уже выпасть от того, как сильно я их выпучила. — Да успокойся ты, малая, — рассмеялся он, — ты слишком много об этом думаешь, — Кирилл встал и подошёл ко мне, — я пришёл, потому что твой телефон был выключен, и я не знал, дошла ли ты вообще до дома, — голос Кирилла стал совсем серьёзным, — почему? Это очень безответственно с твоей стороны, — отлично. Я дошла до того, что парень отчитывает меня, — вчера ты плохо себя чувствовала, а сегодня, судя по всему, тебе не лучше, — с этим не согласиться было невозможно, — беда ты моя, — Кирилл приблизился ко мне, чтобы поцеловать, но я остановила его, прижав ладонь к его груди. — Я только проснулась и ещё не чистила зубы, между прочим, — забурчала я и полетела в свою ванную. Кирилл что-то недовольно говорил, пока я чистила зубы и умывалась, но я не особо вслушивалась в этот монолог. Вместо этого опять начали крутиться мысли про Лизу, а при одном упоминании о том, что случится, если узнают про мои шпионские дела, подкашивались ноги. Как и ожидалось, весь шок и злость ушли, и осталась я со своим страхом в голове. — Наконец-то, — засиял Кирилл, когда я покинула свою маленькую ванную. Он подошёл и уже без всяких замедлений впился в мои губы, — ну, малая? Куда поедем сегодня? Это казалось хорошей идеей, потому что мне нужно было просто развлечься от этих страшных и токсичных мыслей. Но всё-таки я всё ещё чувствовала себя больной, к тому же меня съедало изнутри то, что я из-за этого хаоса в своей жизни совсем забила на свои уроки и занятия по фортепиано. Я попыталась отказаться, хотя знала, что Кирилла это расстроит. — Маш, ну пожалуйста, я знаю одно хорошее местечко. Поедем туда, посидим час вместе, потом я тебя отпущу, — Кирилл умоляюще поднял брови и сделал щенячьи глазки, в этот момент я поняла, что по-любому поеду, — я не хочу от тебя отдаляться. Я вижу, как ты всё время в каких-то мыслях, а мне ничего не говоришь. С этим спорить было бесполезно. Вместо того, чтобы думать про своё будущее, заняться собой, тем, что мне нравится больше всего, я думаю про Лизу, про несчастного Кизару и про хулиганскую шайку Глеба. Нет, с меня хватит. Я больше не собираюсь смотреть, как меня засасывает всё глубже в эту грязь. — Да, — оживилась я, — но сначала мы заедем в торговый центр, потому что я хочу купить новогодние подарки и себе одежду, — да. Это, пожалуй, прекрасное решение. У меня есть куча денег, у меня есть милый, любящий парень и есть собственная жизнь, в конце-концов. — Отлично. Переоденься. Я жду внизу, — Кирилл подхватил свою чёрную куртку и вышел из комнаты. Глубокий вдох. Дыши, Маша, дыши. Всё хорошо.Flashback
— Фу! Я не буду это есть! — сморщившись, отозвалась я и громко уронила ложку на тарелку. — Я тоже, — Глеб, что сидел рядом, тоже сморщился и высунул язык, делая вид рвотных порывов, — Бе-е-е! Гавно! — Я же говорила не употреблять такие слова, — тётя Лена вошла на кухню очень не вовремя, так что я слишком поздно пнула Глеба под столом, чтобы тот прекратил, — ешь, что дают. Это очень вкусно и полезно. Тётя Лена выглядела, как всегда, обалденно. Шикарная шуба, сапоги на высоких каблуках. Брови тонкие, что тогда было самым красивым видом бровей. Я мечтала быть такой же модной и красивой, когда вырасту, а она обещала, что даст мне свою косметику. У мамы было столько же косметики. Я её тоже попросила дать мне её, когда я вырасту, так что я радовалась своему коварному плану — взять у обеих косметику и стать самой стильной чикой района. В тот день мы сидели в нашей кухне. Наши родители уезжали на какое-то мероприятие и нас отказались взять с собой. Тогдашнюю нашу горничную я не помню хорошо, но она была довольно молодой девушкой. Да простит меня Бог, но она уволилась из-за того, что не могла справиться со мной и Голубиным. О да, мы довольно жестоко с ней поступали. Но об этом позже. — Пока, принцесса, веди себя хорошо, — мама чмокнула меня в щёчки, и четверо друзей захлопнули за собой дверь. Как только в коридоре остались мы вдвоём, моё лицо ангела куда-то пропало, и я, схватив за руку своего друга, потащила за собой вверх — в родительскую комнату.***ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ ТОГО ДНЯ*** Взять мамину косметику, чтобы накраситься прямо перед Глебом, чтобы он увидел мою дивную внешность и сошёл с ума от любви.
— Да куда ты? — хмыкал Глеб, — я думал, мы лего под ноги вашей домработницы разбросаем. Мы вошли, и я громко закрыла дверь за нами. — Нет, сегодня я решила накраситься, — гордо объявила я и залезла в ящики маминого комода. Глеб нахмурился и сделался обеспокоенным, когда я нашла мамины тени, румяна, помады и тушь. — Эмм, а ты уверена, что знаешь, как это делать? — сморщил нос Голубин, всматриваясь во всё это. Сначала я схватила тени. Открыв огромную палетку, я чуть ли не завизжала от восторга. Столько цветов! Прям, как мои фломастеры! Намазав на кончик пальца блестящую, синюю краску, я тут же принялась наносить её на всё веко. Чтобы лучше уткнуться в своё отражение в зеркале, я взяла табуретку и коленями быстренько забралась на неё. Глеб смотрел внимательно, как я это делаю, и я понимала, что наверняка выгляжу ну очень неотразимо, и он не в силах отвести взгляд. Как только с тенями было покончено, я взялась за тушь. — Конечно знаю, — цокнула я, — я профессионал в этом деле, — высокомерно задрав нос, я открыла рот и глаза, принимаясь за нанесение туши. Не знаю почему я открыла рот, но видела, как это делала мама. Тушь очень много намазалась под бровями, но я решила, что эти чёрные полоски и точки передают только очаровательность моему лицу. Затем я взяла розовые румяна, которые тоже блестели, от чего я была в полном восторге. Намазав на четыре кончика пальцев их, я начала круговыми движениями наносить всё на щёки. Боже, я выгляжу, как помидор! Я выгляжу прекрасно! Какие глаза! Какой взгляд! И конечно, моя любимая часть — красная помада мамы, на которую я давно положила глаз. Я полностью подняла её, чтобы Глеб увидел, какая у меня вещица. Начала красить губы, выходя за контур, чтобы они у меня казались уж совсем пухлыми, и Глеб так и пытался их поцеловать. Чмокнув пару раз липкими губёшками, я наконец-то повернулась на своего друга, который просто потерял все краски на лице, был бледным и задумчивым. Ну, от красоты мужчины теряют голову, ничего не поделаешь...***
— Эй, так ты берёшь её? — к реальности меня вернул голос Незборецкого. Очевидно, я вспомнила эту историю, потому что стояла перед помадами в «Mac», куда потащила за собой своего парня. Когда пришла в себя, поняла, что из-за нахлынувших воспоминаний стою тут, как камень, уже несколько минут. — Ч-что? А... да, да, — опешила я, беря в руки сразу несколько оттенков, — я возьму ещё и тени, — купить новую палетку мне хотелось давно. Мы шагали по торговому центру час, не меньше. Ноги Кирилла болели (хотя это я была на каблуках), и он умолял меня не заходить в очередной магазин и не поступать так жестоко с ним. Но я заставила его не только помочь мне с выбором новых платьев, юбок и блузок, но и зайти в мужской отдел, где я принудила его купить красный, тёплый свитер, на котором были изображены снежинки и смешной олень. Это не его стиль, и в новогоднюю ночь наденет он это вряд ли, но он мне так понравился, что я надула губки и сделала вид, что заплачу, если он уйдёт отсюда без него. В общем, думаю, что ясно, кто победил. До того, как выйти из дома, я выпила таблетку, так что чувствовала себя очень хорошо, а с Кириллом было так прекрасно, он так меня смешил, часто обнимал и рассказывал всякие истории, что я и забыла про простуду и не хотела, чтобы этот идеальный день заканчивался. Но это до того, как мы вышли из «Tommy Hilfiger». Кирилл недовольно достал свой телефон и, включив камеру, начал поправлять белые волосы, которые я взъерошила ещё магазине. Увидев это, я прыснула и с высунутым языком ворвалась в кадр. Когда я уже, как приличная, милая девочка начала улыбаться, Кирилл начал делать селфи, и вдруг в камере позади нас, улыбаясь и показывая средний палец, появился Гоша, от чего я аж подпрыгнула и моментально побледнела. Проскочив в сторону, я посмотрела на него, не веря, что это всё правда, и он стоит сейчас здесь. Я посмотрела на Кирилла, который с омерзением смотрел на незваного гостя, и от его взгляда ничего хорошего ждать не могла. — Эй, полегче, чувак, — мерзко усмехнулся Гоша, попытавшись похлопать по плечу Кирилла, но тот стряхнул руку, не давая к себе прикоснуться, — чуваки, не хотите к нашим одноклассникам присоединиться?! — криком позвал вдруг он, смотря позади нас, и мы, повернувшись, увидели, как на нас идут четверо парней, а за ними плетётся Наташа. Я со всех сил закатила глаза, а моё сердце начало бешено колотиться. Это самое ужасное, что могло произойти, когда я была всё ещё в подавленном состоянии из-за того, что узнала от Кизару вчера. За спасением я уткнулась в шею Кирилла и умоляюще прошептала: — Может пойдём уже в то место, про которое ты мне рассказывал? — это больше прозвучало, как вопли о помощи. Кирилл ничего не ответил. Ну конечно, не ответил. Я знаю, что он не может просто взять меня за руку и уйти от проблем подальше, ведь это в его глазах будет выглядеть так, будто он убежал. Я отчётливо видела, как победная ухмылочка Гоши становилась всё шире и наглее, а его друзьяшки уже почти подошли к нам. — Воу, Маша! Не ожидала тебя здесь увидеть! — Наташа вышла из тени Глеба и обняла меня. Как же обожаю всех этих лицемерных девочек из моей школы, которые при парнях делают вид, что мы прекрасные подруги. Я лишь со сжатыми губами отстранённо похлопала по её спине, и она отпустила меня, шурша пакетами, что болтались у неё в руках. Видимо, и они здесь давно. Наташа, по крайней мере, точно. Хм... так значит, они с Глебом всё-таки встречаются, да? Ну, что он в ней находит, а? На ней всегда тонна макияжа и вкус в одежде у неё тоже так себе. А ещё у неё было очень много парней. Хах, Глеба точно зацепила её опытность. Так, какого чёрта? Меня по-любому это ни капли не волнует. Они друг друга стоят, и мне плевать, окей? — Какая изумительная встреча однако, дамы и господа, — Артём, мастерски съедая мой мозг одним лишь хулиганским, наглым голосом, аристократично провёл рукой. Потом лишь прошёлся взглядом по покупкам в наших с Кириллом руках, — ах, пардон. У вас, видимо, семейный шоппинг? — и тут же его мужской, фальшиво-вежливый голос оборвался, и он взорвался в громком смехе, от которого у меня аж сердце остановилось. Меня не покидали мысли о том, что он наверняка так же смеялся над беспомощностью Лизы. — Ну всё, пошли, Кирилл, — я взяла ледяную ладонь Незборецкого, но он даже не зашевелился, дав понять, что столь неприятная встреча не может пройти без последствий. — Сименс, — я вздрогнула, услышав голос прямо над ухом, потому что про стоящего позади Гоши я совсем позабыла, — может пойдём, посидим, где-нибудь? Всё-таки не каждый день видимся с нашими любимыми одноклассниками. Услышав эту идею, я повернулась и посмотрела прямо в глаза Гоши, при этом вкладывая в свой взгляд все огни ада, всю жёлчь и весь яд, что в этот момент были во мне. Убить бы его за это. И это было моей самой большой ошибкой, ведь, конечно, Глеб сразу заметил мою реакцию на это.***ЛЮБИМЫЕ УРАВНЕНИЯ ГЛЕБА ГОЛУБИНА*** •То, что приводит в ярость Машу = то, что надо непременно сделать. •Это сделать = наслаждаться тем, как Мария сходит с ума от злости.
— Отличная идея! — теперь голос Наташи казался гораздо писклявее, и мне хотелось прибить её сильнее, чем когда-либо. — А Кириллу может не хочется с нами, м? — Макс всё время молчал, и эту реплику от него я не ждала уж никак. — Хочется, ещё как! — Олег с растрёпанным гнездом на голове тут как тут, — я, блять, голодный пиздец, заебали со своими шмотками, пошли жрать. Сердце ёкнуло, когда я, кажется, впервые по-настоящему посмотрела на Глеба, и увидела, как коварно он улыбается мне, почти показывая клыки. — Нет, мы никуда не пойдём! — услышала я свой дрожащий голос, — нам пора. — А что, у вас в паре всё девушка решает, да? — ах, Артём, как же мне хочется снять свои сапоги и кинуть их в тебя. — Маш, пошли, поболтаем как раз, — о да, Наташа, мы это не делали с тобой с восьмого класса. Откуда ты вообще появилась? Но я не успела ничего сделать, как она взяла меня за руку и начала тащить вперёд, и, кинув отчаянный взгляд назад, я увидела, как за нами зашагали шестеро парней. Как же странно было видеть Кирилла в одной группе с ними. И как же странно было то, как за секунду самый лучший день превратился в самый худший кошмар. Ещё вчера я дрожала от одной мысли, что я увижу этих преступников в школе, а сегодня я иду с ними обедать в кафе. Когда официант принял заказ и весело ушёл, на мне уже не было лица. Я пялилась в одну точку и даже толком не слышала, что заказали. Я не знала, что думает Кирилл. Может и он не понимал, какого чёрта мы здесь делаем... — Я подумал, — низкий, серьёзный голос Макса, пожалуй, было единственное, что могло вернуть меня к реальности. Он никогда не тратил слова, поэтому было невозможно не прислушаться к нему, — мы год начали с конфликтов, а это плохо. Давайте хотя бы попробуем найти общий язык. Я посмотрела в глаза Глеба, зелена которых затерялась в хитрости и загадочности. Он тоже смотрел на меня. Долго и непрерывно, от этого сердце начало колотиться сильнее. Было удивительно, как он мог бить меня током одним лишь взглядом и поднятыми в уголках губами. Я поняла, что как никогда пора ответить и высказаться. Собрала все мысли воедино, но откуда-то появилось имя «Лиза», которое превратилось в обжигающий комок в горле, что даже было больно сглотнуть. И я податливо молчала, глотая собственную трусость и обиду на себя. — Да, Кирилл, мы были не правы, про-о-о-сти нас, — нет, Шатохин не может разговаривать без дурачеств и ехидства, — прости пожалуйста, а то Мария разозлится, а мне ещё контрошу писать, пххахаах, — все в заведении косыми взглядами повернулись в нашу сторону. Я подскочила на ноги так, будто на сидении моего стула были тысячи иголок. — Всё, с меня хватит, пошли, Кирилл, — забурчала я и истерично начала надевать куртку. — Что? Уже уходите? — меня аж передёрнуло. Вот, какими были первые слова Глеба Голубина за весь день, — я думал, весело будет, Маш. Поболтаем что ли, — я начала пулей застёгивать куртку, боясь, что он вот-вот наговорит лишнего, но дрожащие пальцы не давали мне это сделать, — я хотел наладить отношения с Кириллом. Ты же смогла с моими неприятелями сблизиться. ... Как. Же. Я. Его. Ненавижу. — Ну? Что ты замолчала? — продолжил он, медленно поднимаясь на ноги. Наши глаза встретились, и пока в моих была просьба перестать, в его была лишь пустота, — или твой парень не знает, к кому в машину садится его девочка? «Почему он так со мной поступает?» — это была первая мысль, которая появилась, когда в моём горле образовался комок, который не позволял даже дышать. Кирилл со сжатыми кулаками вскочил в эту же секунду. Все конечно же повернулись к нам, уже в который раз выражая недовольство от поведения этого поколения. — Как же ты меня, сука, заебал! — не успела я вспомнить, как работают мои ноги, Кирилл обошёл наш стол и, крепко сжав в кулаке камуфляжную куртку Голубина, кулаком ударил по его челюсти. Все ахнули. Наташа запищала. Из моего глаза потекла одна слеза, которую я быстро убрала. — Мальчики, перестаньте! — продолжала истерить блондинка, — Мария, сделай же что-нибудь! Глеб почти упал. В последний момент он схватился за спинку чужого стула, хотя долго приходил в себя после такого удара. Он не спеша вытер уголок губы большим пальцем. — Пизда тебе, дружок, — Голубин улыбнулся, и я увидела кровь на его губе и зубах. Я почувствовала панический страх. — Опять вы весь день испортили! — ныла Наташа поправляя волосы. Олег и Гоша быстро подошли к Кириллу сзади, до того, как охранник успел подойти к нам. Они решительно положили руки на плечи Незборецкого, и Олег с непривычным для него серьёзным голосом предложил: — А давай-ка мы с тобой выйдем. Кирилл сразу агрессивно схватил куртку, и все начали быстро уходить. Да ещё и какой походкой. Как будто главные герои боевика, ей-богу. Я не успела ничего понять. Только хорошо знала, что Кирилл уже одними синяками и болью в пальцах не отделается. Я знаю, что он никогда не побоится и не сделает шаг назад, но жестокость этих хулиганов я знаю хорошо. Слишком хорошо, чтобы сейчас не дрожать всем телом и не молиться Богу. Все по-прежнему таращились на нас с Наташей. Я в тумане схватила все пакеты на стуле и начала бежать за быстро уходящими одноклассниками. Наташа бежала со мной. — Если они его изобьют, в этом будешь виновата ты! — орала блондинка мне, — это ты во всём виновата! Хорошо ведь сидели! — нервы были на пределе, я держалась до последнего, — вечно ты всем всё портишь! — Заткнись! — заорала я и сама же удивилась от громкости своего голоса, — заткнись и не открывай рот! Мы спустились, и я быстро поняла, что они вышли на парковку. Мы уже почти смогли догнать парней. Я схватилась за куртку Глеба и резко перегородила ему путь. Остальные на нас и не посмотрели, но сам он остановился. Мои глаза жалобно посмотрели на него снизу. — Не трогайте его! Хватит этого всего, слышишь?! — чёрт возьми, как же унизительно. — Ты опять мне приказываешь?! — хриплым голосом возмутился Глеб. Он сжал мои запястья и попытался их убрать от себя, но я прижалась к нему сильнее, — даже ты, сука, сейчас смеешь строить из себя добренькую?! Строишь из себя пай-девочку?! — его голос звонко гудел по всей стоянке. Я зажмурилась. Мне обидно. Но пусть он говорит всё, что хочет, главное, чтобы Кирилл ушёл с этой чёртовой парковки живым и здоровым. — Да, ты прав, я виновата, но Кирилл тут не при чём. Скажи им прекратить! — отчаянно тараторила я. Хоть и я была не прочь упасть к его ногам, в голосе не было страха. Откуда-то сзади я слышала, как Наташа пытается там всех успокоить. Потом я вновь подняла взгляд на блондина. Тот задумчиво облизнулся. — Тогда марш в машину, — твёрдо объявил он, и я, невольно нахмурившись, отцепилась от него и попятилась назад. — Ч-что? — Или ты поедешь со мной, или сама будешь тащить отсюда труп своего хахаля, — холодным тоном продолжил он. Хоть и во мне была буря, но моего решения ему долго не пришлось ждать. Сначала я погрузила все вещи в машину Кирилла. А уже через минуту я вся бледная плелась за Глебом ко всем остальным, потому что там и было его авто. Когда мы дошли, мы с Кириллом встретились взглядами. Из его носа текла кровь. Всё-таки успели ударить. И что же я сделала? Просто опустила глаза... Унизительное и жалкое зрелище. — Пацаны, по домам, — кивнул Глеб ребятам, открывая свою тачку. — Бляяять, Сименс, — хмыкнул Артём, надув губы, — я только начал веселиться. — Обойдёшься. Каждый мускул моего тела дрожал, когда мы с Глебом начали садиться в машину. Я всеми силами отводила глаза, чтобы вдруг не увидеть Кирилла. Не знаю, что он думает, но я это делаю ради него. Господи, как же это больно и как же невыносимо. — Глеб, а я? — возмутилась Наташа, кинув на меня косой взгляд. — Тебя Макс домой отвезёт, — небрежно бросил он и тоже сел. Голубин завёл шумный двигатель, пару раз просигналил и дождался, пока Наташа отойдёт. И мы рывком тронулись с места. Кирилл растерянно смотрел, как я уезжаю...