***ВОСКРЕСЕНЬЕ. УТРО***
Я проснулась, чувствуя, как голова раскалывается. Я слышала бесконечный шум в голове, будто там работал неисправный, советский телевизор. Посмотрев на свою комнату с прищуренными глазами, я еле села. Вокруг было совершенно тихо. — Мам? — зачем-то позвала я, будто ребёнок, что встал посреди ночи от жуткого кошмара. Но, очевидно, это не была ночь. Я взяла телефон, — чёрт... — простонала я. Был третий час дня. Я ещё никогда не вставала так поздно. Было стыдно за то, что я толком не помню, что было вчера. Помню, как пила, как пришёл Олег, мы вышли на задний двор, разговаривали. Ах, да... Я попросила его отвезти меня к Лизе. Олег решил даже не реагировать на эту просьбу. Он мямлил что-то, пока ему не удалось заманить меня в машину и, судя по всему, привезти домой. Но я не помню, как мы доехали! Я не помню, как я поднималась в свою комнату. На руках тащил меня он вряд ли, остаётся только молиться, что маме и папе не пришлось взять пьяную меня из рук непонятного парня. Я одним свайпом открыла сообщение. Номер был неизвестным для меня, но я сразу поняла, кто это. Сообщение стало настоящим ведром ледяной воды.***СООБЩЕНИЕ ОТ КИЗАРУ*** «Доброе утро. Надеюсь, ты жива. Хочу тебе напомнить, чтобы ты не появлялась в клубе и не искала встреч. Мария, пойми, что ты не всегда сможешь быть такой беззаботной и храброй. Если натворишь глупостей, не могу обещать, что смогу помочь. А пока что, желаю удачи))»
Заползаю в душ. Прижимаясь к своим коленям, я хочу понять, как так получилось? Как я дошла до этого? Кизару говорит мне не появляться! А я хочу! Я хочу на самое дно! Я хочу одновременно и сжечь Глеба и его друзей, и дрожать от страха, боясь от того, какие они. Кому нужна моя смелость, когда я знаю, что Глеб посмотрит в мои глаза своими зелёными, всезнающими, и я сразу потеряюсь? Почему так сложно?! Как же хочется прижаться к Кириллу, попросить у него куртку и поцеловать меня в губы. Но он вряд ли захочет того же. Я вчера сделала ему больно. Но эти мысли не помогают. Да, я эгоистка, но я вытаскиваю из шкафа чёрное, короткое платье, завиваю волосы, крашусь и надеваю высокие каблуки. Ещё день с мыслями о том, что Кирилл на меня в обиде я прожить не смогу. Да, я эгоистка, но мне нужно спокойствие. — Кирилл дома? — Адиль смотрит на меня, девушку на пороге с красными губами, в коротком платье. Девочку, готовую вернуть своё. — Проходи, — холодно говорит он и уходит, оставляя обязанность закрывать дверь мне, — он у себя, — почти кричит он до того, как скрыться за стеной. Я вешаю чёрную куртку и поднимаюсь вверх. Стыдно признаться, но я почти не чувствую волнение, когда подхожу к его двери. Будто он обязан меня принять, будто мне всё можно. Знаю, во мне говорит маленький демон, которого вырастили родители, давая всё, что я хочу. — Что ты здесь делаешь? — я даже вскочила от внезапного голоса за спиной. Он прозвучал, не успела я прикоснуться к ручке. Я сразу повернулась и тут же воздуха стало не хватать. Кирилл возвращался из душа в одном полотенце вокруг бёдер, а капельки воды мучительно медленно стекали вниз по его плечам, груди и животу. Сглотнув, я попыталась построить невидимую кирпичную стену ниже его лица, чтобы заставить себя не смотреть на его торс. А потом наступило чувство, что я слишком долго молчу. — Я... Я п-пришла, — я подбирала буквы с трудом, но ему было совершенно наплевать. Я тут же была перебита. — За своими шмотками пришла? — хах, будто в лицо плюнул иронией и холодом. Кирилл вошёл в комнату, задев меня плечом. Я сразу вошла за ним и закрыла дверь. — Кирилл, прошу, давай поговорим! — мой тон стал выше. От страха. Страха проиграть, — я облажалась, была не права, но у меня были причины! Незборецкий был ко мне спиной и искал что-то. Найдя, он повернулся, и в руках у него были пакеты, что я оставила в его машине, прежде чем уехать с Глебом. Он подошёл ко мне очень близко. Сначала Кирилл, не отрывая от меня свой взгляд, поднял покупки высоко и отпустил их. Всё, что мы купили вместе, упало перед моими ногами. — Слушать тебя не хочу, малая, — это слово разбило мне сердце, — ты знаешь, где дверь. Мы смотрели друг на друга. В моих глазах загорелись огоньки слёз, а в его была Антарктида. Не в силах больше это терпеть, я прижалась к его мокрому торсу. Он и не зашевелился, хотя я так мечтала, чтобы его руки сейчас обвили мою спину. — Не оставляй меня, — совсем тихо прошептала я, — я была не права. Незборецкий взял мои плечи и аккуратно отодвинул меня от себя. Я с отчаянием посмотрела на него. Выражение лица уже изменилось, я видела, как он растерялся. И я еле сдержала улыбку от моей первой маленькой победы. — Маш, прекрати, — выдохнул он, — мы уже больше месяца встречаемся, но, видимо, эти отношения значат для меня гораздо больше, чем для тебя. — Нет, Кирилл, — выпалила я, — ты ошибаешься, просто... Я была вынуждена, пойми... — Понять?! — отлично, он злится. Значит, не всё равно, значит, простит, — как я могу тебя понять?! Ты всё время в каких-то мутных историях, какая-то грустная, задумчивая. Блять, расскажи же! Расскажи мне свои причины сесть к этому еблану в тачку, а меня оставить дураком стоять там! Я больше не могла терпеть эти крики. Сорвалась с места и впилась губами в его губы. Он ответил на поцелуй, и это зажгло пламя во мне. Я начала толкать его, он поддался и начал шагать назад, пока не остановился около кровати. А потом моя игра закончилась. Кирилл схватил мои руки и толкнул меня на кровать. Я упала на спину и прикусила губу, смотря, как Незборецкий коленями забирается на постель. Он наклонился и поцеловал меня. Его холодная ладонь медленно пробралась вверх под платье. Он то царапал, то гладил бёдра, завладев губами моей шеей. Воздух закончился, и теперь я еле сдерживала себя, чтобы не простонать. От его нежности хотелось кричать. Я ногтями поймала его спину, когда его пальцы пробрались в мои белые трусики. Быстро отыскав нужное место, он надавил и начал ласкать меня, от чего я выгнулась, и из моих губ сорвался тихий стон. — Ммм, Кирилл, я хочу ближе, — я еле узнала свой голос. — Тс-с, тише, — успокоил он, не прекращая свои действия, — просто доверься мне. Я чувствовала, как внизу живота становилось тепло. Но это не то тепло, которое чувствуешь около костра. От такого тепла хотелось стонать и хватать ртом воздух. Когда его палец оказался внутри меня, я не сдержала себя. — Будь тише, ты же не хочешь, чтобы Адиль думал, что я тут тебя убиваю, — клянусь, я почти дошла до кульминации от одного его хриплого голоса над ухом, — ты вся мокрая, — с ухмылкой прошептал он. В этот момент я схватилась за его полотенце, но Кирилл остановил мои дрожащие руки и предупредил. — Ты же знаешь, что если я начну, остановить уже вряд ли сможешь, — моё сердечко бешено колотилось, а тело требовало большего. — Я хочу этого, — простонала я, и Кирилл отпустил мою руку, дав мне этим зелёный свет. Я со страхом нашла край белого полотенца и освободила его. Полотенце упало на меня, и я увидела всё шикарное тело Кирилла. А потом трусливо спрятала глаза, этим вызвав его улыбку. — Раздвинь, — сказал он, надавив на внутренние стороны моих бёдер, — малыш, просто расслабься, я рядом. От страха мне захотелось убежать, когда его член прижался ко мне, но бежать было некуда, да и ни к чему. Он прижал мои кисти к кровати, а наши пальцы сплелись. Он аккуратно вошёл в меня. Я хотела расслабиться, но это казалось чем-то невозможным. Оставалось только ждать. — Ты такая... — выдохнул он, но не договорил, лишь вошёл в меня ещё глубже. Моё тело приняло его весь. Я чувствовала дискомфорт, но Кирилл был таким нежным и осторожным, что я смирилась с этим чувством. Он начал движение, я сжала его руки, наши пальцы всё ещё не отпускали друг друга. С каждым осторожным толчком боль отходила на второй план. На первом были вены по сильным рукам Кирилла, его сбитое дыхание, его и мои стоны. — Кири-илл, — стоном позвала его я. Но он будто и не слышал меня. Он отпустил мои руки и, схватившись за края платья, стянул его с меня. Я увидела спущенное до середины бёдер белое кружевное бельё и его верхнюю часть на мне. Кирилл продолжил толчки. Я пыталась стонать тише, но у меня получалось так себе. Он начал потирать мой клитор большим пальцем, и в этот момент оргазм накрыл меня с головой. Кирилл вышел из меня и излился на полотенце, что неизвестно когда оказался помятым подо мной. Незборецкий упал рядом со мной, пытаясь отдышаться, а моя грудь вздымалась вверх-вниз. Я, смотря в потолок, улыбалась. — Ты в порядке? — спросил он, когда более-менее пришёл в себя. Я ничего не ответила, лишь прижалась к нему со всех сил. Я лежала на его груди, пока он играл с моими волосами. Он простил меня. Ну, конечно простил. Внутри мои демоны танцевали, ведь их хозяйке опять всё сошло с рукFlashback
— Глеб, не надо! — завизжала я и начала бежать. Это было почти невозможно, ведь снег доходил до колен, — я же сказала «прости», — продолжала визжать я и уносить ноги. — Малявка, как же ты надоела! — кричал Глеб и быстро пробирался ко мне. Он был в бешенстве и выглядел смешным, потому что был красным, как помидор, а его волосы были в снегу. Дело было в том, что мы решили слепить снеговика. Самая нижняя большая его часть была готова, и когда Глеб спиной ко мне лепил вторую, я незаметно пробралась со спины и разбила первую часть ему на голову. — Нет, не надо! — вновь послышался мой визг, когда тот прыгнул на меня, и мы упали в сугробы. — А я тебя предупреждал! — он держал меня за куртку и начал промывать мне лицо снегом. Я кричала, плакала и смеялась одновременно. — Не видать тебе новогоднего подарка! — пригрозилась я, когда он наконец отпустил меня. — Мы все друг друга дарим подарки, так что не получится, — наглым тоном сказал он. Это было правдой. В наших семьях есть традиция, когда мы все дарим подарки друг другу. Эта традиция есть до сих пор, правда, есть один нюанс: теперь, даря друг другу что-то, мы с Глебом даже не смотрим друг на друга, а тогда это было самым долгожданным событием. — Ах, ты! — закричала я и прыгнула на него. Глеб упал в снег, и мы опять начали хохотать, хотя от холода я не чувствовала ничего. Была мокрая до нитки. Но счастливая...***
— Эй, Маш, ты меня вообще слушаешь? — я посмотрела на подругу, сидящую рядом. Она размахивала руками в попытках понять, слушала ли я её рассказ про водителя такси. Нет, не слушала. Мои мысли были полностью заняты Глебом, — осторожно! Жёлто-голубой мяч для волейбола летит прямо в меня. Я успеваю только зажмурить глаза, поднять руку над головой и ждать сильного удара прямо в лицо. Этого стоило ожидать, когда сидишь в спортивном зале в самый разгар урока физкультуры. Когда вокруг эхом отдаётся весь шум. Когда половина ребят играет во что-то, а другая сидит, болтает и залипает в телефоны. Вы можете сказать, что это наказание за то, что я не делаю физкультуру, но, в своё оправдание, я вам скажу, что на дворе тогда уже стоял декабрь, а в холодную зиму переодеваться не хотелось совсем. Но почему-то удара не следует. Мяч в самый последний момент прерывает своё увлекательное путешествие, под напором чей-то ладони. Я со страхом смотрю на того, кто спас меня и вижу огромный рост, сильное тело и бороду. Максим смотрит на мою руку, держа мяч в руках. Всё ещё не отрывает взгляд от моей руки, что заставляет и меня тоже посмотреть на неё. Хм... вроде ничего необычного... — Эй, Макс, кинь! — зовёт Даша, стоящая около волейбольной сетки. Макс даже не моргнул, даже не посмотрел в другую сторону. Кинул мяч, и тот полетел куда-то. Почему он так смотрит?! Ждёт благодарностей? — С-спасибо? — вопросительно произношу я. Взгляд его становится всё страшнее и страшнее. Мыслями он уходит куда-то и прежде, чем покинуть наше пространство и физически, бросает: — Классный браслет. Я сглатываю, когда он начинает уходить, а затем наши с Дианой выпученные глаза встречаются. Я бы с удовольствием рассказала ему, что он был бы в разы красивее, если бы я неизвестно как и когда не теряла его вторую часть, но думаю, что это ему не будет интересно. А пока что мы с подругой пребываем в полнейшем шоке от его слов. С каких пор да и почему таким странным тоном и взглядом?... — Ты в порядке? — Кирилл со сбитым дыханием подбегает к нам. Он тоже играл в волейбол со всеми, и теперь его лоб блестит. — Всё хорошо, — я выдавливаю улыбку. Незборецкий наклоняется и целует меня в губы. Я улыбаюсь и отталкиваю его, потому что рядом сидит Диана, а вокруг много людей. Это неприлично. Мой парень предлагает нам с подругой тоже поиграть, но я киваю на свою чёрную юбку, и он со словами «ну, как хотите» уходит. Диана продолжает рассказ про таксиста, и я решаю, что лучше буду слушать её, чем думать о Глебе или о странном комплименте Лазина. — В общем, я ему даю 200 рублей, он такой смотрит на меня... — Ди так рассказывает об этом, что я просто не могу не хохотать. Но это оказывается последним её предложением. Её глаза останавливаются на дверях зала, и она мрачнеет, — фу, опять эти мрази пришли, — фыркает она. Я рефлекторно смотрю назад, хотя примерно знаю, что там увижу. В зал вошла худшая шайка на свете, но уже без Макса, так как тот всё это время болтал с физруком, изредка смотря на меня странным выражением лица. Но всё же, только что пришедших — пятеро. А всё потому что, прижимаясь к Глебу и виляя задом, гордо шагала Наташа. При виде этого я начала ужасно беситься. И всё-таки стоит отдать ей должное. На мой взгляд, это самые долгие отношения Глеба Голубина, учитывая то, что он никогда не признаёт отношений. Значит в этой Наташе есть что-то. Чем-то она зацепила его. Ну и отлично! Ну и счастья им! Стоят друг друга — уже третий месяц говорю. — Убить бы их всех, — продолжает плеваться Диана, съедая проходящую мимо группу своими зелёными глазами. — Не стоит концентрироваться на негативных эмоциях, — внезапно объявила я, — это всё отразится на твоём настроении и коже. Они того не стоят, — ага, лучше себе это скажи. Ребята плюхаются на скамейки, как назло, почти рядом. Да так, что мы чуть не падаем. Артём хохочет с Олегом так громко, что я почти становлюсь глухой, а Наташа пищит что-то своему любимому, сидя на его коленях. Я смотрю на Кирилла, что напряжённо смотрит в нашу сторону, и рукой даю знак, что всё в порядке. Тем временем, Макс прощается с физруком и шагает к своим друзьям. К друзьям идёт, а прожигает глазами меня. Что, мать твою, с тобой?! Он и так еле замечает меня, а сегодня ведёт себя слишком странно. Не могу больше это терпеть. — Может пересядем? — тихо предлагает Ди, на что я лишь злюсь. — С каких пор я должна из-за этих отбросов пересаживаться? Ещё чего... Желание Дианы продолжить свою историю растворяется в воздухе. Мы молча сидим. Я перебираю пальцы, начинаю думать о Кирилле. Смотрю, как он играет в волейбол. Волосы его летят, когда он прыгает. Они выигрывают, и он смеётся своим добрым, заразительным смехом. До чего же он красивый, идеальный. Ему очень идёт красный, спортивный костюм. С тех пор, как мы занялись любовью, всё как-то изменилось. Мы стали чаще проводить время вместе. Он стал чересчур заботливым, и это меня заставляет рядом с ним забывать про свои проблемы. Кирилл в силах возвращать меня в детство, где всё очень легко.***ОТЧЁТ ПРО НОЯБРЬ ПО МОИМ ШПИОНСКИМ ДЕЛАМ*** За всё это время Кизару так и не появился. Его приказ не появляться я приняла, как оскорбление, так что звонить ему или искать встреч я отказывалась, хотя дьяволы моей души так и манили меня в «Black Mommy». За всё это время я успела ещё несколько раз насолить Глебу, чтобы ему уже совсем не разрешали ходить куда-либо, кроме школы. Естественно, для него не может быть катастрофы страшнее этой. Особенно при том, что он отчаянно ищет эту крысу. Я узнала, что он взял телефон отца, но, слава богу, дядя Гена такой умный, что удаляет все мои сообщения и звонки. Мысли о том, что я абсолютно безнаказанна, заставляют веселиться и уже ловить удовольствие от своей «работы».
Улыбаясь своим раздумьям про Кирилла, я встаю и иду к нему. Чмокая его в щёку, я смотрю, как на нас направляются завистливые взгляды Голубина и его друзей. Пусть лопнет от зависти со своей Наташей на коленях. — Кирилл, я соскучилась по тебе, — шепчу ему в ухо я, не отрывая от Глеба глаза. — Малая, только не в школе, — хихикает он, прижимая к себе за талию. Звонок звучит, и все направляются в раздевалки. Шайка, что-то бурча, тоже уходит. Диане надо переодеться, так что мы ждём, пока все уйдут, чтобы избежать всего этого хаоса вокруг. Кирилл выходит из мужской раздевалки с мокрыми волосами, с красным лицом, и эта картина не может не умилять. Мы целуемся в пустом коридоре, прежде чем он поднимается в класс, а я вхожу в женскую раздевалку к Диане. Та почти закончила, только неспешно раскладывает леггинсы и белую футболку. — Можем идти, — улыбается Ди, когда дверь открывается так, что чуть не слетает с петель, а мы с подругой от страха подпрыгиваем. На пороге я вижу высокий силуэт Максима, чьи красные глаза нашли меня в комнате. — Диана, на выход, — шипит он, и моё сердце уходит в пятки. — Макс, что случилось? — озвучивает мои мысли подруга, что тоже заметно напугана. — Поговорить с Марией нужно, — Макс сжимает кулаки, и я понимаю, что говорить с ним сейчас совсем не надо. — Макс, но... — Я сказал: съебала отсюда! — эти слова Лазин рычит так, что стены трясутся, а про свои ноги я молчу. Диана уходит, и я с жалким страхом на лице смотрю на своего одноклассника. Никогда я не чувствовала этот страх при виде гнева Голубина, но Макс... он всегда предельно спокоен, адекватен... Что должно произойти, чтобы он превратился в этого страшного зверя. Мне искренне хочется бежать, когда он делает шаги ко мне, но бежать, очевидно, некуда. Максим со всей дури хватает мою руку и швыряет моё слабое тело к стене, тут же прижимая к ней. От шока я не могу даже выпустить слёзы наружу. Просто смотрю на него, не веря своим глазам. — Сука, — шипит он сквозь белые зубы, — а хочешь я тебе покажу остальную часть твоего ёбаного браслета?