Забери меня с пати, если сможешь

      Маме не понравится, что я выбрала чёрное платье для празднования нового года в доме Голубиных, но раз ей хочется, чтобы я ехала с ними, они это получат. Когда платье уже на мне, я подхожу к моему трюмо и смотрю на себя в зеркало. Бледная, исхудавшая, и Глеб сегодня ждёт меня именно такой, чтобы насладиться. А стоит ли он того? Конечно нет. Я не дам себя уничтожить, и даже если во мне остались лишь руины, я не дам это увидеть никому. Особенно ему. Я беру в руки тональный крем, нахожу тушь, подводку, хайлайтер, тени и яркий блеск для губ. Когда броский, но в то же время нежный, вечерний макияж готов, я открываю дверь шкафа и на коленях начинаю искать чёрную коробку. Как только я её вытаскиваю, закрываю дверь и открываю крышку. Там лежат мои чёрные, высокие шпильки, на которых блестят камни Сваровски. Наконец-то я их надену. Нет дня лучше, чтобы блистать ярче всех звёзд. — Маш, ты долго там ещё?! — слышу я голос мамы с первого этажа.       Остаётся последний штрих: духи. Затем я быстро беру подарки Глеба и Германа и выхожу из комнаты.

***ПРО ПОДАРКИ*** Я купила вертолёт Герману(который стоил почти как настоящий, между прочим) ещё давно, потому что не люблю тянуть с подарками, ибо потом под новый год ничего не найду в магазинах, но подарок Глебу я не покупала до последнего. Я и не купила. Попросила маму, и она купила вчера. И что вы думаете она купила? Галстук! Галстук, мать его! Конечно же, я спросила, мол, ты уверена, что он когда-нибудь вообще это использует, и мама сказала, что да. Я не продолжила, потому что мне, если честно, абсолютно всё равно. Если бы выбор был за мной, я вообще ему ничего не дарила бы.

— Ох, какая ты красивая, — с восхищением встречают меня родители у лестницы. — Спасибо, — фальшиво улыбаюсь я, — ну всё. Поехали?       Мы выходим из дома. Дима берёт из моих рук подарки, а потом открывает дверь машины, чтобы я села. Через полчаса мы на месте. Уже темно, так что гирлянды и светящиеся олени в их дворе кажутся чем-то реально волшебным. Снег идёт очень медленно, и мне даже кажется, что я попала в новогоднюю сказку. Но сказка скоро превратиться в ужастик, я ведь это знаю. И вот, мы заходим. Дверь открывает тётя Галя, и пока она нас всех обнимает, в прихожей появляются Герман, тётя Лена и дядя Гена. Они с восторгом нас встречают, а потом... Потом я вижу его... Он медленно подходит к нам. — Здравствуйте, — ласково улыбается он моей маме и обнимает её, — добро пожаловать, — что за игру ты играешь, Глеб, ты последние 4 года даже не здоровался нормально, — добро пожаловать, — радостно говорит он моему отцу и пожимает ему руку. — Привет, сынок, — весело отвечает отец, хлопая по его спине.       Дальше стою я. Ты же не обнимешь меня никогда... Во что ты играешь? — Привет, Маш, — улыбается он, показывая клыки. Такая милая, искренняя улыбка, что если бы это был не он, я бы сама стала улыбаться.       А потом я чувствую его руки на моих лопатках. Он легонько обнимает меня, так тепло и по-братски. И пока я стою в ступоре, мама сверлит меня взглядом, мол, ты тоже его обними. Я не обнимаю, скорее разок касаюсь его сильной спины кончиками пальцев. И хмыкаю. Это очень похоже на картину, когда к вам приезжает какой-то дальний родственник, которого ты видишь в первый раз, и он начинает говорить, как он вырастил тебя и как сильно скучал.       Что ты задумал, Глеб? — Совсем скоро новый год, давайте к столу уже, — весело позвал Герман и, держа меня за руку, стал тащить в гостиную, где огромный стол ломался от блюд и напитков, — наконец-то ты приехала, Маша!       Глеб, как ангел, весело шутил и смеялся с моими родителями. Он, слушая какую-то историю от моей мамы, смеялся, кивал и открывал бутылку шампанского. Весело позвав всех, он стал наполнять наши бокалы, потом чмокнул Германа в носик и пообещал в тайне дать ему попить. Он активно продолжал тему мамы, выражая свою позицию. Я так была занята поисками какого-то подвоха в каждом его движении, что даже не заметила, как ко мне вплотную встала тётя Лена. Я лишь поняла это, когда она прошептала мне на ухо: — Спасибо, благодаря тебе, он стал таким хорошим. Ты очень сильно помогла нам.       Я посмотрела на неё крайне рассеяно и на секунду натянула губы в улыбке, которая пропала в тот же миг. Держись, всё хорошо. Но когда я снова посмотрела на то, как он болтает жизнерадостно со всеми так, что сейчас лишней тут кажусь я, поняла, что здесь нет ничего хорошего. Хотелось бы верить, что он просто осознал свои ошибки и понял, что я не виновата, но в это не верилось никак, да и томить себя пустыми надеждами не хотелось.       И тут заговорил президент. Я взяла Германа за руку, и мы тоже подошли к столу, где все стояли, держа в руках бокалы. Подняв свой, я взглядом встретилась с Глебом, от чего ток пробежал по телу тонкими нитями. Он добродушно улыбнулся мне, чуть приподняв своё шампанское. Господи, мне конец, да? — Десять! — заорали вдруг все хором, — девять! — я посмотрела на наших родителей. Они такие молодые, весёлые и счастливые, — восемь! — я посмотрела на Германа, он счастливо хлопал, прыгая каждый раз и крича со всеми, — семь! — я подняла голову и стала смотреть на стены и потолки этого дома, что был когда-то родным, как собственный, — шесть! Пять! — Глеб посмотрел на меня доброй улыбкой, я тоже посмотрела, и мы, словно обмениваясь током, не могли оторваться, — четыре! Три! Два! Один!! Юху-ху-ху!!       Бокалы громко прикоснулись друг к другу. В какой-то момент я подумала, что теперь всё хорошо, что сейчас всё позади. Я начала искренне улыбаться и смеяться, поздравлять и веселиться. Тётя Лена включила концерт, и мы сели за стол. Всё было очень вкусно. Глеб опять болтал без умолку, даже сам открывал новые темы разговора. Я попыталась отогнать от себя все плохие мысли. Всё хорошо, Мария. Вы ещё немного посидите и поедете обратно домой, а потом во время каникул ты тупо не встретишься с ним. Держись. — Давайте открывать подарки уже! — весело подпрыгнул с места Герман. Ах да, подарки... — Гер, может ещё немного посидим, концерт посмотрим? — улыбнулась тётя Лена. — Нет, сейчас! — ну конечно, для любого ребёнка любимая часть нового года — это получать подарки.       Ладно. Давайте покончим с этим.       Мы все встали около огромной ёлки Голубиных. Все их подарки уже лежали под ней, а свои мы держали у себя. Сначала Тётя Лена и дядя Гена мне протянули подарочный пакет. Я открыла его и увидела, что там много всего из косметики. — Надеюсь, тебе понравится, — искренне сказала тётя Лена. — Ну конечно! — я обняла её и взглядом поблагодарила дядю Гену.       Потом мои родители подарили подарок им, а они — в ответ. Какая счастливая семейка. Не лишняя ли тут я? А после настал момент, когда подарок друг другу дарят дети. А именно, мы с Глебом Герману и друг другу. Глеб подарил ему новый PlayStation. — Глеб!! — завизжал тот и стал прыгать, — спасибо, я так долго хотел его! — Чтобы совсем себе зрение испортил, — шутливо фыркнула тётя Лена.       Потом я подарила ему вертолёт. Он так же завизжал и обрадовался. А затем я поняла, что пора дарить свой хреновый подарок Глебу. Я протянула ему коробку Луи Виттон. Он открыл и, увидев галстук, усмехнулся, будто каким-то своим мыслям. А потом с горящими глазами посмотрел на меня. — Спасибо большое, Маш. — А теперь! — вдруг писклявым визгом вмешалась тётя Лена, — пора, чтобы ты подарил Маше подарок, Глеб!!       Интуиция закричала мне: «БЕГИ. БЕГИ ОТСЮДА СЕЙЧАС ЖЕ, ТУТ ЧТО-ТО НЕ ТАК». Но бежать нельзя было никак. Сердце билось очень часто, я громко сглотнула, пытаясь дышать, потому что ком мешал это делать. Но ничего не помогало. Пока Глеб сидел на корточках, доставая из-под ёлки подарок, во мне ураган бушевал сильнее. В конце концов, он, держа в руке какую-то коробочку, подошёл ко мне. Я была готова расплакаться от страха в этот же момент. — Бери, бери, — улыбнувшись, прошептал он.       Я мимолётно улыбнулась всем вокруг, но эта улыбка была больше похожа на крик о помощи. Потом я дрожащими руками взяла коробку и медленно открыла крышку. Я нахмурилась. Внутри были какие-то бумажки. Я пальцами залезла внутрь и вытащила их. Может от страха и волнения я забыла буквы, но понять, что там я не смогла. — Что это? — усмехаясь, спросила я. — Машечка, — опять с улыбкой до ушей заговорила тётя Лена, — это сюрприз Глеба для тебя! — Сюрприз? — криво улыбнулась я, уже чувствуя, как подкосились ноги от страха. — Да.       Я вновь посмотрела на бумаги в моих руках. И в этот миг мои глаза широко распахнулись. Господи, прошу, не надо так со мной поступать. Не надо. Моё сердце почти останавливается, когда я понимаю, что держу в руках два билета. — Ты ведь хочешь увидеть Бали?       Слышу я его томный голос над ухом и роняю коробку и бумаги на пол.