«Люсьена»

Осталось загадка какими методами или способами пыток семейств Драгнилов смогло уговорить непокорного Грея Флубастера стать вором в их удивительно простом и лаконичном плане. Брюнету пообещали полную анонимность и защищённость от именитого рода Хартфелиев и любое желание, какое он только сможет вообразить в своей хитроумной голове. На главной площади пробила полночь, когда Люсьена вместе со своей спутницей подошли к клубу «Люсьена». Оба участника операции уже были внутри и не слишком предали значение яркой неоновой вывески над входом, что пророчила им нежелательный исход. Не стоит их винить, ведь человек, возбужденный до дрожи, будь виной женщина или же деньги, редко подмечает столь обычные вещи. Парень, исполняющий роль вора сидел за самым первым столиком к сцене, надвинул на лоб синюю кепку, а поверх укрылся капюшоном толстовки, дабы скрыть лицо. С надеждой в трепещущих глазах он всё размышлял выйдет ли та самая танцовщица по которой он так давно вздыхал. Для него оказалось удобным и приятным совпадением играть свою роль в знакомом месте, ведь во время битвы важно знать свою территорию. Нацу сидел за барной стойкой, чтобы его можно было неприметно увидеть со входа, решив, что тем самым он покажет свою независимость от будущих действий. Для пущей убедительности младший Драгнил притащил с собой нож, рассчитывая после удачной операции самолично нанести себе пару порезов для пущей убедительности. Ведь все мужчины считают женщин существами ранимыми и сострадающими, тревожащимися при первой виде алой крови. Последние не знали, но и Зереф сидел на втором этаже за самым малоосвещенным столиком на двоих, в своих мыслях воображая будущее театральное представление, которое он будет лицезреть с балкона. Человеком он был сложным, можно даже сказать неуравновешенным, жившим острыми общественными событиями любого масштаба. Его не волновали деньги, как младшего братца, карьера, любовь, ему нравилось чувствовать опасную острую игру обстоятельств, намеревавшихся закончить всё здесь и сейчас. Никто из посторонних не знает, но сам Зереф прежде имел дело с мафией, но самолично членов семьи Хартфелиев не встречал, и был прекрасно наслышан об опасной и притягательной Люсьене. Именно поэтому он охотно согласился помочь брату — он хотел увидеть падение короны с головы неназванной принцессы темной стороны страны. Разумеется, он не случайно привёл брата и его друга именно в это заведение, заранее зная кто тут чем заправляет, и так же намеренно сделал всё возможное, чтобы оба парня не смогли догадаться об этом. Его устраивали оба возможных исхода: и победа и поражение. При поражении ему бы открылось возбуждающее шоу, а участие родного брата только прибавляла масло в огонь. При победе на ее же территории он всю оставшуюся жизнь хвалился бы тем, что сделал, и смотрел на мафию с высокого поднятой головой, показывая их ничтожность перед своим эго. Но вернёмся к Люсьене, которая только что в компании вошла в искрящийся от софитов зал. Нацу приметил, что она была одета красивей, чем обычно: длинное обтягивающее бежевое платье и высокий каблук так и заставляли всех мужчин отвести взор от сцены с полуголыми девами. «Было бы здорово, если бы она станцевала» — похотливо подумалось будущему герою. Но вот беда, у Люсьены сегодня с собой не было сумочки, которую можно бы было украсть. На этот счёт у парней был запасной план: украсть сумочку у её подруги под кодовым словом «Красный». «Красная» казалась девушкой не столь привлекательной: ни с каким намеков на женственность или утончённость, только выпирающая грудь и длинные волосы давали понять, что она действительно женщина. Нацу заметил, что хозяйка заведения заметила его, её облегчённая улыбка пропала, а глаз угрожающе велели ему убраться. Но парень не растерялся, изобразив удивленное лицо и протерев пару раз глаза, махнул будто давней знакомой рукой, как бы приглашая присоединиться к его скромному обществу. Но Люсьена лишь недовольно отвернула свой фамильный носик от него и присела за vip столик, который был зарезервирован специально для неё. Вор и герой подождали ещё около полутора часа, чтобы начать исполнение. Во-первых, меньше подозрений. Во-вторых, обе дамы будут более пьяны и время на принятие или осуществление каких-либо действий им потребуется больше, чем в повседневной жизни. Нацу отправил кодовое смс другу о том, что пора приводить план в исполнение. А сам, прятавшись за спинами редких танцующих людей, наблюдал за нужным столиком. Дамы сидели мирно и болтали, казалось, что они позабыли всё вокруг. Флубастер, как человек не приметный, не заставил себя долго ждать: он подошёл слева и своей более сильной правой рукой резким движением дернул со стола сумочку, желая двигаться быстро или наименее беззвучно. Ему требовалось около двух секунд, чтобы оттолкнуться как можно сильнее от пола, и убежать как можно быстрее из этого места. На второй секунде до него долетела прекрасная, знакомая мелодия предстоящего, волнующего его сердца танца. Непроизвольно он было начал поворачивать голову к знакомой сцене, как его огрели резким ударом по позвоночнику, а когда упал, ещё и по морде досталось. Всему виной оказалась «Красная», что нависла над ним и скрутила, победно восседая. От такого переполоха все тут же смолкли и переключились на более интересные события. Люсьена, не заставив себя долго ждать, сдёрнула капюшон-маску с воришки, раскрыв его перед всеми. — О Боже, — послышался знакомый голосок со сцены. — Грей Флубастер, — умозаключила хозяйка. — Признаюсь, это неожиданно, однако не думаю, что ты здесь находишься по своей воле. Правда, мистер Драгнил? — окликнула она приятеля, с которым ранее пересеклась взглядами. — Ты знаешь зачем я здесь, — умозаключил Нацу, решив не бросать друга в сложившейся ситуации, в которую он попал по его вине. — Ну-ка, все выйдите, — со злостью и повелением Люсьена сделала какой-то знак охране, что бы они выпроводили всех гостей заведения, оставив только двух неразлучных друзей. Толпы охранников, среди которых был и давний знакомый, Гажил Редфокс, что с удивлением обвёл взглядом своих приятелей, при помощи свей своей силы и настырности довольно быстро освободили помещение от нежеланных ушей. Никто не заметил, но и Зерефу Драгнилу пришлось оставить зал, как бы сильно он не хотел остаться. — Как ты не поймёшь, что я знаю цель твоего неудавшегося плана и что ты никаким способами не сможешь победить и одержать надо мной вверх? Тебе лучше отступить пока я настолько великодушна, чтобы не отрезать ваши простолюдинские языки! — с негодованием воскликнула она, огрызаясь на всю ситуации, испортившую ей приятный и долгожданный вечер. — Тебе не заставить меня отступить. Плевать, что ты сделаешь или думаешь, я все так же буду тебя любить, — с криком души отозвался гость, нарушивший покой заведения. — Позволь, и я быстро выбью из него всё это дерьмо, — разминая косточки на пальцах, попросила разрешения «Красная». Люсьена закрыла глаза, будто прокручивая в голове недавно произошедшие события, обдумывая самый рациональный исход. Сначала она взглянула на Нацу, потом на Грея, а потом скользнула в сторону первого раздавшегося звука, свидетельствующий о происшествии: — Дождия, — коварно и даже как-то мило произнесла хозяйка. Было видно, что девушка, которая все ещё стояла на сцене, задрожала от бархатистого голоса блондинки, подняв испуганный взгляд покорной собаки на Люсьену. — Знала ли ты о готовящимся ограблении на мою коллегу? — властно произнесла она. Даже нерациональный Нацу почувствовал приближающуюся опасность. — Разумеется нет, госпожа, — робко и уверенно поведала ей танцовщица. — Знакома ли ты с этими господами? — сделала следующий ход Люсьена, видя, как пойманный вор активно пытается выбраться из сильных рук её спутницы. — Только с… — Не трогай её! — рявкнул на хозяйку пленный из-под «Красной». — Как вам такое: либо я жестко издеваюсь над своей иностранкой, либо я отдаю её вам из-под своего рабства вместе со всеми документами, и вы оба больше никогда не будете пытаться обольстить меня своими глупыми, никому ненужными планами? — Я думаю, — уверенно начал Драгнил. — Мы выбираем второе, — твёрдо сказал Грей, освобождённой из-под аловолосой туши. — Не пойдёт Флубастер, — пришёл в негодование Нацу, — мы с ней даже не знакомы. Зачем нам из сострадания терять так многое, — он перевёл взгляд на Люсьену, — как моя драгоценная любовь, — произнёс он без особой веры в собственные слова. — Желание Нацу, это моё желание. Не хочешь же ли ты показать мне, своему лучшему другу, что твоё слово ничего не стоит. Признай, это была глупая идея, не нужно чтобы невиновные люди страдали от твоих плотских желаний! — зеленоглазый прежде никогда не видел столь сильную настойчивость своего друга, такую решимость и ярость в карих, до этого казавшихся безжизненных, глазах. — Эх, — розоволосый тяжело вздохнул. — Мы согласны на твоё идиотское предложение — фыркнул ей Нацу, чем вызвал у неё бурное негодование.