«Люсьена»

Когда друзья вместе с новой спутницей покинули дом, на горизонте виднелась алая дорожка предстоящего рассвета. Впереди шёл распаленный Нацу: он искал лазейку в их словесном договоре, но ничего не приходило на нетрезвую голову. Следом за ним шла девушка Дождия: она была на тонких каблуках и в ужасно неприлично коротком платье, поэтому Грей без лишних слов надел на неё толстовку, под которой прятал свою внешность. Казалось, брюнета ничего не волновало — он не поднимал головы и не хотел ни с кем разговаривать. — Куда мы её денем? — решил начать разговор Нацу. —… — Я конечно могу выделить ей комнату, но рано или поздно ей придётся куда-то съехать. Хотя, если она работящая, то могу попробовать уговорить родителей оставить её в качестве служанки. — Не пойдёт, — отрезал Грей. — Она не твоя забота, — он взял девушку за руку и по хозяйски увёл от своего лучшего друга, оставив последнего без объяснений. *** Как оказалось, у Флубастера тоже не было продуманного плана на счёт новой, свалившейся со сцены девушки. Он безмолвно привёл её домой. У него была маленькая серая квартирка в центре города, даже, наверное, не квартирка, а студия, потому что комната тут была всего одна, служившая и кухней, и прихожей, и гостиной, и спальней, и только ванная комната была отдельной. Шторы были плотно занавешены и скрывали от жителей свет дневного солнца. Как показалось Дождии, тут было холоднее, чем в обычном помещении. Из мебели стояла только простая полтораспальная кровать, пару стульев по углам, кофейный столик и холодильник с плитой в противоположной стороне от кровати. Грей осмотрелся, оглядывая беспорядочно разбросанные вещи, включая свои носки и трусы, немытые тарелки и скопления пыли. Похоже, что беспорядок его не слишком волновал. Больше всего его радовало в этой ситуации, что бывшая танцовщица всё время молчала, не задавая глупые женские вопросы. — Ложись на кровать, — произнёс он, осознав в своём голосе долю повеления. Частенько, когда у него было плохое настроение, он таким образом срывался на людей. К его удивлению девушка покорно легла на мятую простынь и без какого-то либо страха посмотрела на него. Она не боялась, но Грей видел по ней, что она готова к самому худшему, на что только он способен. Она была грустна, готовая вот-вот разочароваться, но старалась казаться раскованной. — В смысле, ты будешь спать здесь, — произнёс он, накрывая гладкие обнаженные ноги дырявым одеялом. — А я буду спать в ванной, если что-то понадобиться, то приходи, хорошо? — она кротко кивнула. Её нахмуренный лоб расправился, она спокойно легла всем телом и, не касаясь подушки, прикрыла глаза. Грей понаблюдал за ней ещё минут пять: она совершенно не двигалась, было не похоже, что её что-то действительно волновало — она так и не сказала ему ничего за сегодня. Он набрал побольше вещей, чтобы помягче спалось, сбросил их в белую ванну и там же лёг спать. *** Хозяину квартиры снился чудесный сон: будто он проснулся, поднялся из ванны, а там она, его мечта. Дождия будто проснулась пораньше, убрала всю его квартиру до блеска, приготовила умопомрачительный завтрак и вела с ним себя очень лестно и мило. Грей с виду казался толстокожим мужчиной, которого не волновали подобного рода замашки. Но он иногда мечтал о такой жизни, потому что она казалось ему несвершимой, запретной, недостижимой только для него одного. Лучшую часть жизни — своё детство — он провёл как раз в таком тихом семейном счастье. Где мама всегда была весела и опрятна, а отец очень счастлив просто от того, что она была рядом и заботилась о нём. Но сны кончились. Брюнет проснулся и под влиянием сна пытался учуять запах какой-нибудь готовящейся еды из комнаты, но ничем подобным даже не пахло. Он поднялся и обнаружил, что его гостья всё ещё в кровати, но не спала, ведь её глаза были открыты: — Пора бы тебе вставать, — задорно произнёс он вместо приветствия. Девушка тут же поднялась с кровати. Она была как робот, исполнявший команды главного пульта управления. Совсем не похожа на ту желанную танцовщицу, которая заговорила с ним в баре и без стеснения, наслаждаясь каждым изгибом собственного тела, танцевала для развратников, которых дома ждали маленькие дети. — Эм, — произнёс он, не в силах этим утром отвести взгляд от её короткого наряда. — Ну, ты можешь пока сходить в душ, — он указал на дверь из-за которой совсем недавно вышел, — а я сделаю что-нибудь покушать. Лады? — ответом снова был короткий кивок. — Моё полотенце весит там на батарее, можешь им воспользовался, — и опять кивок. Через пятнадцать минут, когда разбитые яйца уже почти достигли золотистой корочки, Грей услышал, что она вышла из ванной. Он обернулся, чтобы сказать что-то вроде: «С лёгким паром», но не смог произнести ни слова, когда увидел девушки с ангельски белой кожей и такими красивыми сиреневыми волосами, с которых падали редкие капли, в одном полотенце, что впрочем было немного длиннее её прежнего костюма. В нём вызывали немой восторг открытые ключицы, округлые плечи и свежее лицо, которое он прежде не видел. Дождия сильно преобразилась, смыв с себя наружный антураж и сняв неприличную одежду, она была чиста во всех значениях этого слова и так открыта и обычна. — Можешь садиться — я сейчас всё положу, — тихо сказал Грей. Завтрак у хозяина квартиры оказался не особо вкусным, но его гостья тактично съела всё, что ей было положено без какого-либо недовольства. Вообще Грей не был сторонником душевных разговоров, особенно во время еды, но сейчас ему хотелось разговорить свою новую сожительницу и узнать о ней хоть что-то. — Так чем планируешь заняться? — девушка пожала обнаженными плечами. — Может добавки? — Дождия галантно отрицательно покачала головой. — Почему ты не хочешь мне ответить нормально? С помощью слов? — спросил он напрямую. Дождия посмотрела ему в глаза, немного удивившись и сказала свою первую фразу: — Вы ведь не позволяли. Сердце Грея сжалось от несправедливости и негодования. Хотелось громко крикнуть, подскачить и в сердцах высказать своё недовольство о таком нецивилизованном ходе мышления. Его губы с силой сжались — он рассудил, что не стоит пугать свою гостью, о которой он ничего не знает, своими воплями. — Со вчерашнего дня, — начал он вдохновляющую речь, — ты больше не обязана никому подчиняться, спрашивать разрешение или жить под чьим-то влиянием. Можешь делать всё, что захочешь, то о чем всегда мечтала долгими тихими вечерами. Ты отныне свободна, Дождия, — он задумался. — Тебя ведь так зовут? — Если хотите, то можете выбрать… — она столкнулась с его недовольным взглядом. — Я хотела сказать, — она задумалась, — да, то есть нет, меня не так звали при рождении. Но имя Дождия тоже очень хорошее. — Скажи мне своё имя, — произнёс Грей, — пожалуйста, — добавил он, решив казаться менее требовательным. — Джувия, — тихо поведала она. Флубастер прежде никогда не встречал такого имени: оно сразу показалось ему таким подходящим, нежным и лаконичным — будто специально для неё. — Тебе идёт, — умозаключил он, заметив как после этого её синие глаза будто стали блестеть, а щечки совсем немного улыбнулись. — С-спасибо. — Ты извини, если что не так, — заранее предупредил он, — я человек не простой. А, вот. Я бы тоже сходил в душ, но у меня одна полотенце в квартире, поэтому не могла бы ты… — О, конечно, прошу прощение, — Джувия поднялась со стула и в одну секунду уже стояла полностью обнаженной перед ним, протягивая полотенце. Хотя Грей считал себя человеком сдержанным и во многом безразличным, в силу своего воспитания и норм поведения, он не мог не смутиться. Парень тут же повернул голову в другую сторону, не дав себе возможности подглядывать за беззащитной гостьей. — Тебе не стоит так делать, — выдавил он из себя. — Вы ведь сами попросили, — Грей ожидал услышать какую-нибудь нотку сарказма, но не смог. — Неужели тебе ни капельки не стыдно? — Стыдно? — она удивилась. — Мне ещё никто не говорили, что мне стоит стыдиться собственного тела. И никто никогда не отказывался посмотреть на него. — Так вот, это ужасные люди. Я бы не хотел, чтобы ты раздевалась перед тем, кого ты не посчитаешь достойным. Извини, если звучит старомодно, но так уж меня воспитали, — настала тишина. — Ты не могла надеть на себя что-нибудь? Можешь взять всё что угодно из моей одежды, — хозяину квартиры было неловко от такой ситуации, и он старался как можно быстрее выйти из неё. *** На третий день сожительства Грей случайно обмолвился, что очень бы хотел, чтобы кто-нибудь выполнял все домашние дела — тогда бы все стало как по волшебству. Джувия тогда попросила разрешение прибираться и готовить, и он лишний раз напомнил ей, что более она не нуждается в чьих либо разрешениях. В тот день он впервые сказал ей, что отныне это и её дом тоже. Убиралась девушка хорошо, но навыками готовки совершенно не обладала, но изъявила желание обязательно когда-нибудь научиться. На следующий день Грей подарил ей книгу по готовке, заявляя, что это в его интересах, чтобы на столе всегда была вкусная еда. — Мне никто никогда ничего не дарил, — искренне призналась она. — Я буду очень сильно её беречь, — Джувия провела рукой по гладкой обложкой с аппетитными картинками, будто это была не дешевая книжка из магазина, а самое дорогое, что у неё было. Постепенно, Флубастер начал замечать, что Джувии нужны какие-то свои вещи. Его на это натолкнула ситуация, когда застал её в ванной, чистящий зубы пальцем без зубной пасты. — Может ты бы хотела забрать свои вещи из того места, где ты жила? — как-то предложил он своей сожительнице. Ему вспомнился момент, когда она увидел её впервые: она выходила из какого-то задрипанного подъезда. Должно быть, она жила там. — У нас с девочками всё общее, — ответила она. — Было бы нечестно мне забирать что-то для себя одной. — Может ты бы хотела чем-то занять? Пойти работать? — Я бы с удовольствием, — улыбнулась она, — но я здесь нелегально. Никто не возьмёт меня на работу. — Верно, — согласился Грей. И вот прошёл уже почти месяц. Казалось, Грей уже знал каждую её неосознанную привычку. К тому моменту у неё было ровно пятьдесят две вещи в доме и каждую из них он лично подарил ей, не требуя ничего взамен. Через две недели после переезда Джувия слегла с простудой — Флубастер быстро понял что всему виной холодная температура в доме, к которой он был равнодушен, поскольку вырос на дальнем севере. У неё была высокая температура, а Грей даже не мог вызвать врача, ведь у неё не было страховки, а с нелегальными врачами у него не было связи. К счастью народные средства и постельный режим излечили бедняжку. С тех пор хозяин берлоги больно не скупился на отопление и выкручивал рычаг чуть ли не на максимум. Была ещё одна история, которая ярко впечатлилась в память Флубастера. В выходной вечер он здорово напился вместе с друзьями и вернулся домой, не помня кто он и где. По привычке он улёгся на свою кровать и тут же провалился в сон. В то утро он впервые проснулся счастливым, хоть и чувствовал себя совершенно отвратительно. Он обнимал свою сожительницу со спины без каких-либо пошлостей. За всё это время он впервые был так близко к ней. Она пахла шампунем, который он купил для неё, но он чувствовал ещё и её собственный запах. Грей не знал как его описать или с чем сравнить, но ему он очень нравился. А её кожа будто была покрыта тонким слоем шёлка, который казался ужасно тёплым и притягательным. Он не помнил мог ли насильно обнять её ночью, но его грела мысль, что она тоже обнимала его руку перед собой.