***
Это были две женщины. Одна — высокая седовласая старуха, другая — молодая девчонка. Наверное, их утомил долгий переход на лыжах. Ишь, обрадовались торной дороге, сняли лыжи и понесли их в руках. Харальд невольно нахмурился, заметив, что девка была хромоногая, но двигалась она ловко, что говорило о давней привычке. Нет, конечно и в их городе имелись убогие: кривые, горбатые, косорукие.Если у человека в этом мире что-то умирает — рука, нога, глаз, то это оживает в другом — Исподнем мире. Вообще, от неувечных чужих неизвестно чего ожидать, а от калек… Неизвестно что может через их связь с тем миром худого проскользнуть… — Гой еси, славные молодцы! Не подскажете нам сирым, не этот ли город люди Новым зовут? Говорила старуха по-словенски. Искра даже открыл рот, чтобы поздороваться, ведь даже недобрый дух ценит приветное слово и становится ласковей, но пожелать бабке здоровья и долгих лет он тогда не успел, потому, что с Замятниного двора раздался крик. Жуткий, безумный крик от которого шарахнулись кони. Парням потребовались долгие мгновения, чтобы их успокоить. Потом послышался грубый мужской голос и стало ясно — кричал сам хозяин двора…***
Друзья впоследствии с трудом могли вспомнить, как поворачивали коней и гнали их во двор. Крик длился, но неожиданность миновала — лошадки присмирели, и поняли, что лучше слушаться своих седоков. Потом они вышибали двери. Харальд с разбегу столкнулся плечом в дверь.Она предательски скрипнула, но засов выдержал… …С какого разу он подался Искра не помнил. Насмешливый голос шептал в уши: вот они, твои грамотки чужеземные, а оно вон как получилось… Вломившись, в клеть вчетвером, они увидели Замятню.Он раскачивался из стороны в сторону и держал что-то уходящее вверх. А вверху, под кровельными балками висела плясунья Смага. Замятня пытался её приподнять, выпростать из петли, но обезумевшая от горя голова не соображала, что надо делать…