По ту сторону небес. Воскресение

Домофон молчал, но магнит еле слышно отщёлкнул. Алеся вошла в подъезд и поморщилась от стойкого мусорного амбре. Она взбежала по лестнице и нажала кнопку лифта. В её руке была нетерпеливо зажата небольшая карточка: прозрачный пластик и запечатанные в нём ярко-лиловые соцветия. И как только ботаника сплеталась с физикой? Но с разрыв-травой не нужны были ни ключи, ни отмычки, даже турникеты метро срабатывали. Это здорово экономило время, а его сейчас было в обрез. Насколько лучше был бы прямой перенос! Но она наткнулась на странное сопротивление. Что это – переутомление, аномалия? Раздумывать было некогда, переместилась в ближайшую точку, и на том спасибо, а силы сейчас пригодятся. Доехав до восьмого, она метнулась направо – открытый тамбур, неказистая стёганая дверь. Алеся приложила к замку разрыв-траву и дёрнула ручку. Внутри царила темнота. Узкие световые полоски пробивались из-под трёх запертых дверей. Послышался характерный шум воды. Из туалета воровато выскользнула особа женского пола. При виде Стамбровской она опешила и, настороженно зыркнув из-под беленой чёлки, с ойканьем шмыгнула за ближнюю дверь. Алеся молча направилась к оставшейся и распахнула. - Ох, чёрт. Люстра горела во всю силу. Яркий свет заливал сброшенный на пол плащ, ключи, в другой стороне сумку с рассыпанными мелочами и лежащее на полу тело. Длинная, изломанная фигура с впечатанной в ковёр щекой и разъехавшимися ногами в порванных колготках. Они были согнуты, будто жертва неслась сломя голову, но её на бегу снял снайпер. Крови не было – но белизна кожных покровов уже тронулась восковым оттенком. Алеся бросилась на колени рядом и прижала пальцы к сонной артерии - пульс отдавался еле ощутимым трепыханием под влажной вялой кожей. Недолго думая, Стамбровская сдёрнула с носа очки и поднесла линзу к полуоткрытому рту лежащей девушки. Стекло не замутилось. Тогда она перевернула пострадавшую на спину, расстегнула ворот блузки и пояс юбки и принялась за искусственное дыхание. Алеся выполняла действия механически чётко, но с долей нервозной резкости. Интуиция подсказывала: даже в случае успеха это самое начало. Тем более, Стамбровская навидалась достаточно, но застать в таком состоянии близкую подругу не ожидала. Из её горла вскоре вырвался слабый вдох, за ним другой, такой же поверхностный. Но похлопывание по щекам не давало результата, оклики оставались без ответа. «Слишком далеко!..» Алеся кинулась на кухню за водой. Возле чайника копошился парень в вытянутых трениках – долговязый, патлатый, очкастый. Он хотел возмутиться вторжению, но Алеся, хватая со стола кувшин, прорычала: - Свалил отсюда! Она старалась игнорировать звуки, летящие в спину. Тип ей был знаком. Узнавание всколыхнуло гнев, и Алеся разозлилась уже вторично - за то, что чмошник сбил настрой одним своим появлением, а ей нужна была концентрация. На ходу она поднесла воду в кувшине к носу. Ощущение было тяжёлым. «Так и шибает мертвечиной», - отметила она, - «но с этапом два придётся повозиться...» Пришлось бежать обратно за двумя кружками. На кухне уже никого не было. Алеся опустила кружки на пол, расставив на порядочном расстоянии друг от друга. Она почти до краёв наполнила их водой и принялась шептать над каждой поочерёдно. Стыдно было признаться самой себе, но ей стоило труда сосредоточиться на произносимых формулах, мысли так и норовили соскочить, и одна пульсировала упорнее всего: «Только бы получилось! Только бы получилось!». Алесиным коньком была боевая и исследовательская магия, но отнюдь не исцеляющая. Её умения не выходили за рамки базовых для оперативника. Но надежда была и на мощный энергетический импульс, и на профиль работы – тёмные материи. Стамбровская не засекала время. Прогнав цепочку формул по четвёртому кругу, она ощутила: пора проверить. Первой взяла кружку, стоящую слева, опустила кончик языка в воду и ощутила кисловатый привкус. Сработало! Со второй кружкой было хуже. Паршивая пресность. Алеся тихо выругалась, отвернув лицо в сторону. Время уходило. Но ничего не оставалось: она снова принялась за начитку. К счастью, понадобился лишь один повтор. Повинуясь внутреннему сигналу, она снова попробовала воду – теперь она отдавала содой. Есть! За дело!.. ...Вокруг мелькали пейзажи, как из книг Ремарка: окопы, блиндажи, штабные коридоры, улицы чужих городов. Путь казался невыносимо длинным и бесцельным. Становилось всё более тревожно. Заныло в груди от желания вернуться обратно – всё-таки слишком внезапно Карина оказалась здесь. Она вспоминала технику осознанных сновидений, пусть и понимала, что сейчас дело другое, но - а вдруг? Тогда она встала посреди улицы и напрягла взгляд аж до боли в глазах, будто пытаясь переплавить монохромную картинку. Но ничто не отзывалось на усилия: дорога назад была отрезана. Карина в изнеможении примостилась на обломке разбомбленной стены. Поодаль послышался голос. Она подняла голову и увидела офицера в неизвестной, но смутно знакомой форме - пепельно-голубой китель выделялся на фоне общей серости. Но она не успела окликнуть незнакомца. С неба обрушился поток воды. Отвесный, плотный, свирепее тропического ливня – поток разом смазал всю картинку, унёс куда-то фигуру странного офицера, застлал глаза и... Карина с трудом разлепила мокрые веки и застонала. - Слава тебе, Господи! – воскликнула Алеся. Она чуть было не выпалила: «Рассказывай!» - но это явно было преждевременно. Карина худо-бедно смогла заговорить минут через пятнадцать. Ещё через какое-то время с Алесиной помощью - перебраться на диван. Стамбровская захлопотала: извлекла из сумки подобие аптечки, нахмурившись, начала перебирать таблетки и пузырьки, затем опять сходила на кухню, бесцеремонно реквизировала из шкафчика чай, заварила субстанцию чифирной крепости, бухнула туда пять ложек сахара и содержимое одного из флаконов. Эту смесь она и дала выпить Карине. Та сначала скривилась, но стоически, глоток за глотком, осушила кружку и, отдышавшись, пролепетала: - Так я... что это... легко отделалась? - Ты даже не представляешь, как, - угрюмо проронила Стамбровская. Она напоминала взъерошенную сипуху. Карина слабо улыбнулась забавному сходству, и Алеся с невольным облегчением вздохнула, присаживаясь рядом. Но в ближайшее время она узнала такое, что не раз ещё вскакивала и с ругательствами расхаживала по комнате. И инцидент на кладбище, и его завершение она хлёстко подытожила: - Полный трэш. Карина действительно добралась до квартиры «на честном слове и на одном крыле». Она помнила, как подкосились ноги, как она стукнулась затылком о пол, как тяжело было вытащить телефон, набрать номер, поднести трубку к уху. В памяти не отпечаталось, что она говорила, но она сразу решила звонить Алесе, а не в скорую – как выяснилось, правильно. И второй раз за день Карину давило ощущение стыда и беспомощности. В прихожей она сшибла подставку для обуви, а в комнату вползала уже на четвереньках. Паша вышел на грохот и обнаружил её на полу. Сначала он застыл в дверном проёме, а потом подошёл и, нависая, коротко бросил: - Значит, так, да? В его голосе слышались гадливость и презрение. И – странным образом – облегчение? - Вот сучка. Отметила? Хорошо тебе? – летело сверху. Карина не могла говорить. Но через туман и боль пробивалось только желание, чтобы он уже пнул её – как, видимо, хотел? – и отправил в нокаут. Лишь бы отключиться уже от этого невыносимого, тюремного, слепящего света, от этого противного голоса, от всей невыносимой реальности... Но против ожидания Паша нагнулся, перевалил её на бок и отрывисто произнёс: - Проблюйся! Подчистишь потом! В меркнущем электрическом свете последний раз мелькнула его мутная фигура, жёлтый прямоугольник распахнувшей вдали двери, прозвучал чей-то чужой голос, а вслед донёсся Пашин: - Да эта!.. Она бухая, как тварь! После этого всё погрузилось в черноту. А уже из неё выплыла бесконечная фронтовая дорога... Осторожно передавая Карине очередную порцию чайного зелья, Стамбровская сухо проговорила: - Надо тебя немедленно перевезти. - Куда... - На служебное жильё, куда. А здесь тебе делать нечего. Местечко аховое. Что хахаль твой, что общий фон, даже вода из-под крана почти мёртвая идёт. - Так ты меня ей оживляла? – пробормотала Карина. – Как в сказках?.. Она машинально провела рукой по лбу и отбросила влажные пряди. - Ну да, ей. Ты как вообще? В такси сможешь сесть? Чуть поколебавшись, Карина утвердительно кивнула и подобралась, спустив ноги с дивана. Стамбровская тут же встала и вышла с телефоном в коридор. Оттуда донеслись деловитые, официальные интонации. Окончив разговор, Алеся развернулась, но за спиной хлопнула дверь и щёлкнул выключатель. Через освещённый коридор к ней, набычившись, направлялся давешний парниша. Он созрел для контратаки и ещё издалека начал на повышенных тонах: - Ты кто такая вообще?! Если думаете, что можете превращать квартиру в притон... Алеся сделала пару широких шагов навстречу и небрежно сунула ему под нос раскрытое удостоверение. Паша уставился на него как баран на новые ворота, а Стамбровская процедила: - Слышь, урод, из-за тебя тут человек чуть не умер только что. Это статья сто пятьдесят девятая, пункт первый. Так что заткнись, исчезни и скажи спасибо, что мне сейчас не до тебя. Паша был далёк от любых взаимодействий с властью, но у него сработал стандартный рефлекс любого гражданина. Уже через секунду он ретировался без лишних слов. Сборы заняли всего ничего. Скоро девушки ехали в тёмном такси по пустеющему проспекту.