Это и значит жить

      Прошло три дня с нашего знакомства. Юн и Йона всё время за мной ухаживали, и только благодаря им я почти полностью восстановилась. Но последствия всё же есть. Когда я пытаюсь поднять руку или обе руки, схватить что-то или поднять, мои руки сильно трясутся, та же ситуация с ногами, от чего мне очень тяжело ходить. Юн сказал, что всё дело в нервах и мышцах, которые по какой-то причине неправильно работают; но если часто двигаться и выполнять физическую нагрузку, то скоро мышцы и нервы прийдут в норму. Что касается голоса, то я уже могу громко говорить и не чувствовать боли, но всё же кричать Юн мне запрещает.       Если честно, Юн очень добрый и постоянно печётся обо мне, никто раньше так за мной не ухаживал, его доброта и улыбка согревают душу, заставляя её медленно исцеляться. Все раны, что я получала, заживали сами собой, а те, что загнивали, я отскрёбывала ногтями и промывала водой, что нам выдавали раз в день. Но всё же после такой «медицины» у меня на теле оставались глубокие и уродливые шрамы. Когда я вижу эти шрамы, то невольно вспоминаю события минувших дней. Когда шрамы заметил Юн, он спросил у меня, откуда они, но стоило мне только начать что-либо говорить, как страх полностью сковал меня, словно оплетая ледяными лозами, от которых нет спасения. Сердце начинало биться в бешеном ритме, что казалось, вот-вот пробьёт грудную клетку, слёзы непрерывно стекали с моих глаз. В такие моменты мне становится тяжело дышать и я буквально задыхаюсь, пытаясь жадно хватать ртом воздух. Юн тогда крепко обнял меня, стараясь привести в чувства, успокоить, вытянуть из холодной тьмы воспоминаний. Хоть и не сразу, но я успокоилась. В тот момент мне было так приятно, что рядом есть такой хороший человек.       Вчера Йона и Хак занимались моей физической подготовкой. Хак всё время страховал меня, так как я падала почти на каждом метре. Йона показывала мне движения, и я за ней повторяла. После таких тренировок я хоть и ужасно устаю, но мне становиться намного лучше, так как ток крови увеличивается и ускоряется, мышцы и кости согреваются и управлять своим телом становится намного проще. Вот так постепенно моё тело приходит в норму.       Также вчера Йона и Юн обеспечили нас очень вкусным ужином. Йона подстрелила большого кабана, а Юн обменял лекарства в одной из деревень неподалёку на продукты. И к вечеру у нас был замечательный ужин. Джи-Ха нам тогда исполнил красивую игру на флейте под треск костра и шум листвы, обдуваемой ветром. Приятное нежное звучание расслабляло меня. Я словно уносилась далеко-далеко, забывая про всё на свете. Моё сознание рисовало картины, где я — маленькая девочка, бегущая в доль поля, усаженного золотой пшеницей, её запах так отчётливо чувствовался, ветер нежно обдувал меня, заставляя подниматься вверх тогда ещё короткие тёмно-русые волосы. Эта музыка само воплощение свободы. В тот вечер я даже не заметила, как уснула на плече Йоны, а она не заметила, как уснула облокотившись на меня. Юн, Киджа и Шинья тоже уснули, обнимая друг друга. И лишь Зено и Хак всё ещё не спали.  — Ну вот, опять моя игра почти всех усыпила, — Джи-Ха тяжело вздохнул, после выдохнув, добавил: — Эх, неужели я так плохо и скучно играю? — обратился он ко всем оставшимся в бодром состоянии.       Хак кинул взгляд на зеленоволосого мужчину; желая вновь его задеть, сказал. — Твои завывания любого в сон вгонят, грустноглазка. — После небольшой паузы он прибавил: — Все просто сильно устали и уснули. Я тоже пойду. — Закончив, Хак отошёл подальше и, удобно расположившись на мягкой травке, закрыл глаза, пытаясь уснуть.  — Тогда я тоже пойду спать, и ты Зено, и… — слова зеленовласого перебил спокойный и серьёзный голос Зено.  — На самом деле твоя музыка прекрасна. Она показывает человеку те возможности величия, которые есть в его душе, снабжает душу крыльями, способствует полёту воображения; музыка придаёт жизнь всему существующему… Её можно назвать воплощением всего прекрасного, воплощением самой свободы… Для некоторых здесь музыка является утешением и спасением, — Зено перевёл взгляд на беловолосую девушку, что спала вместе с Йоной. — Мы ничего не знаем об этой маленькой мисс, но лишь взглянув в её глаза, можно понять, что она многое пережила… Понять, что её душа сломлена страхом и болью, которые однажды её погубят. — Закончив говорить, желтоволосый юноша перевёл взгляд на ночное небо, всматриваясь в него, стараясь что-то в нём разглядеть. Подул тёплый ветерок, заставляя золотые и изумрудные волосы чуть колыхнуться. В нос обоим ударил запах ночной свежести. Луна выглянула из-под небольшой тучки, осветив поляну мягким светом.  — Да, умеешь же ты сказать. Порой я поражаюсь твоей мудрости, — произнёс Зелёный дракон.  — Зено очень устал. Зено пойдёт спать! Спокойной ночи, Джи-Ха, — сказал Зено, чуть улыбнувшись уже привычным весёлым тоном, Джи-Ха лишь кивнул ему головой. Мужчина принёс одеяло и накрыл Мику и Йону, после оба уснули у костра.

***

«Светит яркое солнце, одаривая своим приятным теплом. По голубому небу плывут пышные облака, подобные небесным городам. Игристый ветерок колыхает золотые отрасли пшеницы, заставляя их плавными волнами разноситься по бескрайнему полю так, словно ветер затеял с ними весёлую игру. Маленькая девочка, лет шести отроду, играет в поле с красивой молодой женщиной, у которой длинные тёмные волосы. Девочка устала и легла на колени темноволосой женщины. Она нежно гладит ребёнка, одаривая лаской и материнской любовью.  — Мама, а правда, что с этого получиться вкусный хлеб? — девочка раскрыла ладонь и показала матери золотые спелые зёрна пшеницы.  — Да, когда пшеница получает достаточно солнечного тепла и воды, то в определённое время её зёрна созревают, их собирают и делают хлеб.  — Ух ты! Это всё так сложно, но интересно! — глаза девочки загорелись, словно маленькие звёздочки. — Мама, ты такая умная. Когда я вырасту, тоже буду такой.       После девочка долго лежала на коленях матери, что так нежно гладила её по голове. Девочка наслаждалась приятной музыкой природы: шум пшеницы, гонимой ветром, прекрасной песней птиц.  — Слышишь её? Мелодию жизни… — после долгой паузы спросила мать, сверкнув нежной и родной улыбкой.  — А? Мелодию жизни? Да, наверное! — сказала девочка, не совсем понимая, что мама имела ввиду. — Мама, а что значит жить?  — Жить — это быть свободной, быть собой, делать то, что ты хочешь, любить и быть любимой, быть счастливой, делать других счастливее, доверять близким людям, посвятить себя чему-то или кому-то очень дорогому. Жить, значит всегда испытывать боль и страх, но также любовь и счастье. Никогда не давай негативным чувствам поглотить себя. Хорошо? И обязательно доверяй хорошим людям. Чувствуй добро сердцем.  — Хорошо, мама, я всё поняла. Получается, это и значит жить? — ярко-синие глаза вновь загорелись ослепительным светом. Девочка восхищалась матерью, тому, что она такая добрая и умная.  — Я вижу, ты всё поняла, — женщина погладила дочь по головке и поцеловала в лобик. — А теперь нам пора прощаться, скоро увидимся, дорогая. — Как только последние слова слетели с нежных губ темноволосой женщины, всё пропало. Пустота. Ничего, лишь белый свет. Девочка испугалась. Малышка начала громко плакать, звать маму…  — Мама… Мама, подожди, не бросай меня! Мама, где ты? Мне страшно… — девочка безутешно рыдала, пытаясь найти мать в белом пустом свете.       «Оставь прошлое! Иди дальше», — послышался голос матери, он доносился отовсюду. Девочка искала глазами маму, но всё было тщетно. Безнадёжно!  — Мама… Мама… Мама!»

***

— Мама… Мама… Мама! — сквозь сон кричала я, слёзы медленно стекали, оставляя на лице мокрые дорожки.  — Мика! Мика! Мииика! — пытался разбудить меня Киджа.       Я резко открыла глаза. Перед собой я увидела беловолосого Киджу. Он потихоньку мотал меня туда-сюда, пытаясь разбудить.  — А?! Что происходит? — я коснулась своих щёк, они были мокрые от слёз, как и глаза.  — Мика, ты плакала… Звала маму. Приснился плохой сон? — с искренним беспокойством спросил парень.       Я невольно вспомнила сон. Той девочкой была я? Кто тогда та женщина? Неужели мама?  — Мама?! Прости, это просто плохой сон; я, наверное, тебя разбудила? — я оглянулась, все ещё спали. А я даже не помню, как уснула.  — Да нет, ничего страшного, я уже давно не сплю. Не хочешь пройтись, тебя, наверное, что-то беспокоит. Выскажи, я выслушаю.  — Спасибо… — я взялась за руку, которую протянул мне юноша. — Пойдём.       Мы отошли чуть дальше от полянки. Я долго молчала, не зная, как начать говорить. Тишину прервал Киджа.  — Ну, так что тебя беспокоит?       Я немного замешкалась, после ответила.  — Я обременяю вас. Вы держали путь куда-то, но из-за меня были вынуждены остановиться. Вы мне так много рассказали: о драконах, о Йоне, о ваших целях и силе. Но я же боюсь рассказать что-либо о себе. Как только я вспоминаю про то, что было, мне страшно. Я правда хочу вам всем рассказать, чтоб вы дали мне совет. Но в то, что я расскажу, сложно поверить. Я не хочу быть вам обузой, но вы такие хорошие люди, что даже прогнать меня не можете, — я сказала всё это на одном дыхание. На глаза наворачивались слёзы, но я попыталась их сдержать.  — Поверь, ты совсем не обременяешь нас. Жизнь каждого человека очень дорога, мы просто не могли пройти мимо тебя, оставив одну в таком ужасном состоянии. Ты очень хорошая и добрая девочка. Пускай ты боишься нам что-то рассказать или довериться, но это ничего. Все мы боимся прошлого. Тебя никто не торопит и не осуждает, так что не расстраивайся, — парень легко потрепал меня по волосам и нежно улыбнулся. — Ну что, давай возвращаться, все, наверное, нас потеряли.       Я мотнула головой, и мы пришли обратно. Всю дорогу мы просто молчали.       Когда мы вернулись, все уже проснулись. Юн разогрел остатки ужина и нам хватило на завтрак. Юный лекарь вновь меня осмотрел и, намазав почти прошедшие раны, перевязал их. После я вновь тренировалась с Хаком и Йоной. После тренировки я о чём-то болтала с Зено и Джи-Ха, над чем-то посмеиваясь. Потом я наблюдала за тем, как охотится Йона. Мне было очень интересно. Нечаянно я спугнула добычу, и Йона немного, но всё-таки разозлилась на меня. Потом она умело подстрелила утку. Я восхищаюсь ею. Как такая хрупкая девушка может так умело управляться с луком? После я попросила её научить меня так же хорошо стрелять, как и она. Принцесса согласилась, но только после того, как я полностью поправлюсь.       Вот и настал вечер. Ребята развели костёр, а Юн пожарил утку и сварил остатки овощей. Всем досталось, и все досыта наелись, ребята даже шутили. Я долго думала о том сне, о словах Киджи и всё же решилась рассказать ребятам всё. Мы сидели в небольшом кругу, так что я встала, чтоб меня видели.  — Р-ребят! Вы давно хотели знать, что со мной случилось… Я решила вам всё рассказать, начну издалека, — дрожащими губами и едва слышным голосом сказала я.  — Хорошо. Мы с радостью послушаем твою историю, — сказал Киджа, улыбаясь так, будто подталкивая меня.  — Да, мы хорошие слушатели, — добавила Йона.       Ребята посмотрели на меня так, словно говорили: «Давай, не бойся, расскажи нам всё!» Я более-менее успокоилась, но дрожь во всём теле всё равно унять не получилось. Подождав пару секунд, я начала свой долгий рассказ… Продолжение следует.