Перелётный.

      Стояло раннее утро. Первые лучи солнца скользнули по плацдарму. Часть спала как убитая. До подъёма было ещё полтора-два часа.       У больших железных ворот стояло четыре дюжины солдат с вещмешками. Это были парни, которых отправляли по другим военным частям. Из них «полярных» было только тринадцать. Остальных отправляли «на болото» - военную часть, специализирующуюся на подготовке пехоты для трудноступных мест; «Аллеверс» - базу для муштры будущих тюремщиков; и Альбтраум - место, где учили искусству ночного боя, хотя по документам это был снайперский лагерь. Но Старскриму «повезло» оказаться среди чёртовой дюжины тех, кого отправляли на северный оплот ВВС - на базу Пагос.       «Пагосцы» стояли отдельной колонной. Они в принципе выделялись на общем фоне, первым делом, за счёт лиц: здесь сложно было увидеть улыбку. Эти люди знали, куда их потащат и уже смирились с мыслью, что треть из них просто-напросто не дойдёт. «Пагосцы» в большинстве своём были повинны в чём-то тяжком: кража оружия со склада и торговля им, нанесение травм средней и высшей категорий тяжести, рецидивистское дезертирство и непредумышленное убийство. За более мелкие преступления давали дизбат, за предумышленное убийство - всё тот же Пагос или трибунал (в зависимости от обстоятельств). В общем, радоваться парням из отдельной колонны было в принципе нечему.       На плацдарм вышел сержант Атокори, обычно отвечавший за физподготовку. Он подошёл к «суицид-колонне» и, поздоровавшись с парнями, начал последнюю ппрекличку. Ну душе голубоглазого сержанта было тяжело, будто глыбой гранитной придавили: всех этих парнишек он знал лично, каждый день тренировал их, учил, воспитывал, а оно вот как получилось. Значит, недоглядел, не сумел остановить от самого глупого поступка их жизни. А ведь нормальные же парни были. - Рядовой Армора,- голос сержанта звучал спокойно и в то же время так, как если бы он объявлял погибших.       Вперёд вышел высокий худой парень с гладко выбритой головой. На шее парня краснела татуировка в виде змея, обвивающего рукоять обоюдоострой секиры. Парень смотрел на сержанта исподлобья, губы сжаты в ниточку. - Встать обратно в строй. Рядовой Блейд,- на сей раз вышедшим был парень средних роста и комплекции. По его лицу проходило два шрама: поперёк лба и от скулы до подбородка. - Встать обратно в строй. Рядовой Грэхэм,- третий «пагосец» имел фигурку чемоданчиком и круглую, как шар для боулинга голову, из которой выступали лишь горбатый нос и маленькие уши. - Встать обратно в строй. Рядовой Иллёрми,- на сей раз провинившийся ростом перегнал два метра. На его бледном, «лошадином» профиле маской застыло полное безразличие. Мощный торс обтягивала только майка-алкоголичка. На руке от плеча до локтя чернела татуировка «o δολοφόνος». - Встать обратно в строй. Рядовой Краммер,- вперёд вышел черноглазый парень в чёрных ботинках с оббитыми железом носами. Тело Краммера было утыкано какими-то былавками и специальными пирсинговыми иголочками, даже под кожу над глазницами он непонятно как загнал две металлические пластины, видимо как замену отсутствующим бровям. - Встать обратно в строй. Рядовые Курутте, Мадо и Сайко.       На сей раз из строя вышло уже трое. Каждое их движение было синхронизированно настолько, будто всеми тремя телами управлял кто-то один. На всех троих красовалась одинаково облегающая тела форма. Все трое были малорослые, кареглазые, курносые, с родинкой под ухом. Те несколько секунд, которые парни простояли перед строем, стоящие в других колоннах (согласно многолетней практике первых отпускали на Пагос, потом переходили ко всем остальным), зная, что их не видят, все повернулись и смотрели на синхронную троицу. Эти парни даже дышали и моргали одновременно! - Обратно все трое. Рядовой Ороти,- этот «счастливчик» по росту был похож на Иллёрми, но гораздо шире в плечах. На руках следы от ожогов. Лицо у парня было какое-то нечеловеческое: миндалевидные зелёные глаза глубоко посажены в череп, крючковатый нос сломан, губы едва ли не изорваны на несколько частей. - Обратно в строй. Рядовой Слэйдж,- от колонны отделился щуплый, бледный, веснушчатый мальчишка. Раньше у Слейджа были роскошные кудри, но из-за армейского устава и неумолимого бритвенного станка макушка могла бы блестеть на солнце. А ещё выяснилось что в принципе симпатичный мальчишка лопоух, и густые волосы отпускал специально, чтобы уши прикрывало. - Встать в строй. Рядовой Старскрим,- сержант Атокори поджал губы и на мгновение опустил глаза. Из всех «пагосцев» этого парня было отдельно жалко. Тех наказывали за жестокость, этого за мягкое сердце. А парень-то был вроде неплохой, только немного наивный. - Хорошо, встать обратно в строй. Рядовой Таркори,- ещё один ничем не примечательный юнец. На сержанта смотрят глубокие серые глаза, лишившиеся радости и доброты во время перераспределения. - В строй. Рядовой Фрайштайн,- последний из колонны, рослый самодовольный тип с гордо выступающим подбородком и надменными чёрными глазами, промаршировал до сержанта, отчётливо произнёс «все здесь, расчёт окончен» и, повернувшись на едва проступающих каблуках сапог и вернулся в колонну.       Сержант посмотрел на всю колонну, прекрасно понимая, что из всех выживут, дай Праймасе, половина. И какое-то чувство вины острым комком стояло в горле. Он смотрел в эту дюжину с лишним глаз и понимал, что не сможет лгать о том, как почётен Пагос. Потому что они прекрасно всё и так понимали.       Все. Кроме рядового Старскрима, который смотрел на сержанта, как на полубога и ждал какой-то прощальной речи. Но её не последовало. Лишь несколько слов разорвались снарядами в утренней тишине: - Берегите себя. Удачного пути.       Ворота части открылись. Снаружи солдат уже ждал небольшой рейдер, который повезёт их до перевалочного пункта Элпида.       Колонна как по неслышимому приказу, замаршировали по плацдарму к рейдеру.