Пациент #666

      Декер позвонила матери, едва отъехала от особняка Денницы. Пенелопа ответила не сразу, и у Хлои уже успели пронестись в голове самые худшие варианты развития событий. Что, если и её мать, и отчима, уже нашли подчинённые Годфри? Может быть, они были у них в плену, или того хуже…       Её разыгравшееся воображение прервал голос матери. Хлоя выдохнула, когда услышала его — конечно, радоваться было рано, всё это время Пенелопу могли запугивать, ей могли угрожать, объясняя, как она должна сейчас разговаривать с дочерью. Но после первой же фразы девушка почувствовала, как её собеседница расслаблена и спокойна — и чутьё подсказало ей, что сейчас, по крайней мере, она тоже может расслабиться. Семья была в безопасности.       — Привет мам, — чуть запоздало поздоровалась Хлоя. Сунула свободную от мобильника руку в карман, нащупала билеты, успокаивая саму себя их наличием.       — Как дела, тыковка? — поинтересовалась Пенелопа. Девушка вздохнула, стараясь сделать это как можно тише, собралась с силами. Заставила себя улыбнуться, зная, что это всегда неуловимо меняет голос.       — Супер. Везу вам подарки. Вы дома?       — Конечно, дома, где же нам ещё быть, — фыркнула женщина. Хлоя почувствовала, как её улыбка становится шире, и к тому же — намного более искренней. — А что за подарки? — почти с детским любопытством спросила Пенелопа.       — Да так… У тебя чемоданы под рукой?       — А что такое?       — На Лондонском Комик-Коне королева вампиров должна выглядеть идеально, — Хлоя почти уже забыла о том, что делала это, чтобы спасти мать, а не просто её порадовать. Женщина ахнула, и Декер снова улыбнулась, чуть опустив веки — она не ошиблась. Пенелопа, посвятившая всю жизнь кинокарьере, слегка застряла в одной роли — но ей везло, компании снова и снова пытались перезапустить невероятно удачную франшизу фильмов с её участием, или как-то дополнить давно законченную историю. Так что она до сих пор посещала всякие конвенции и фестивали — можно сказать, жить без этого не могла.       — О-о-о, тыковка!..       — Билета два, — сообщила Хлоя. — Вылет — сегодня вечером, в шесть. Я к вам сейчас заскочу на такси, и сразу поедем в аэропорт, да? Успеете собраться? Мне ехать ещё часа полтора, так что…       — Да, да, конечно! О, ты просто чудо! — раздался «чмок», видимо, обозначающий поцелуй, которым матери хотелось поделиться с Хлоей.       — И это, мам, достанешь мой старый ноутбук? — умело ввернула Декер, зная, что теперь это точно не вызовет у матери никаких вопросов — уж слишком она была взволнована будущей поездкой.       — Хорошо… Мы ждём тебя, тыковка! — и она, забыв закончить разговор — как обычно, впрочем, — отложила телефон и поспешила куда-то, судя по быстро удаляющимся шагам. — Маркус! Маркус! — услышала Декер. Усмехнулась, самостоятельно сбрасывая звонок. Её отчиму вряд ли пришлась бы по вкусу такая внезапная поездка, неожиданная перемена места. Это Хлоя знала, и потому позвонила именно матери — только Пенелопа могла бы заставить своего мужа так быстро собраться и полететь на молодёжный фестиваль в другую страну. Бывшему военному, повидавшему мир, уже не хотелось никуда отправляться, он любил покой и предсказуемость. Но всё равно везде сопровождал жену, был её сообщником в каждой новой авантюре.       Сейчас Хлоя хорошо его понимала. Подорванное на службе здоровье и возраст напоминали о себе, но как бы он ни желал покоя, порой всё равно хотелось чего-то необычного. Каких-то испытаний, может, опасности, или прыжка в неизвестность. Она сама в одночасье изменила свою жизнь, бросившись помогать Люциферу — и девушка осознавала, что это было не только альтруистическое стремление спасти человека. Ей нужен был риск, к которому она привыкла. В сложностях общения с семьёй Денницы она находила что-то особенное для себя, не поддающееся описанию.       Хлоя глубоко вздохнула. Люцифер… Сейчас ей было особенно его жаль. У неё просто не было времени разобраться в том, что между ними происходило. Она всегда была собрана, старалась запомнить всё, что говорила каждому отдельному члену его семьи, и не имела возможности это записать — было бы уж слишком странно. Хлоя старалась ему помочь, вытащить из болота, в котором он тонул. Люцифер прилагал невероятные усилия, помогая ей тем, что было в его силах. Он отчаянно цеплялся за жизнь, хоть вряд ли видел в ней особый смысл. Люцифер тянулся к ней, Хлое, втайне надеясь, что его чувства реальны. Ему так отчаянно хотелось в это верить, что он не сумел скрыть боль и разочарование, когда Декер попыталась объяснить ему происходящее. Денница не был глуп, и сам сказал всё то, что могла бы сказать ему Хлоя. Но чёрт возьми…       Декер судорожно вздохнула, опуская веки. Что она на самом деле чувствовала к нему? Она не заметила очевидных признаков, говорящих о том, что Люцифер полюбил её — или так думал. Пропустила их, заменяя более важными, как ей казалось, вещами — стараясь выжить самостоятельно и помочь выжить ему. Ей всё было не до того — а ведь так не должно быть. Её прямая обязанность — замечать всё, что связано с его чувствами. И соответственно на них реагировать.       Хлоя умудрилась причинить ему парой фраз такую боль, которую сама же потом сравнила с потерей ног. Неописуемую боль, которую ему теперь даже не с кем было разделить. Конечно, она торопилась, ей нужно было воплотить план, чтобы спасти и Люцифера, и свою семью, но… Кто позволил ей так себя с ним вести? Кто дал ей право решать, реальны ли его чувства к ней? Она ведь могла быть мягче. Дать ему надежду, хотя бы согласиться с тем, что они, как минимум, близкие друзья. Ведь это было правдой. Они стали в некотором роде напарниками, устраивающими спектакль, чтобы защитить друг друга от серьёзного врага.       Ей всегда было хорошо рядом с ним. Сейчас, уезжая всё дальше и дальше от дома, где остался Люцифер, Хлоя чувствовала необъяснимую тоску. Она уже скучала по нему, по их беседам и урокам музыки. Она к нему привыкла, и теперь ей казалось, будто от её души оторвали кусок и заперли в этом особняке, что был уже далеко позади. Ей хотелось вернуться, чтобы приладить этот оторванный кусок на место — обнять Люцифера, попросить у него прощения за резкие слова, успокоить. Вернуть отнятую надежду и веру в чудо.       Сейчас до Хлои дошло, что Денница был жертвой по факту, но не духовно. Да, он покорялся, подчинялся условиям, в которые его ставил отец. Да, он смирился с ложью, что противоречила его личным принципам. И, может быть, однажды не выдержал и позвонил Хлое, умоляя её вернуться и спасти его, вырвать из лап отца, дать отдохнуть. Но стоит вспомнить кое-что другое — он выдержал несколько часов моральной пытки, прежде чем, отчаявшись, украл телефон у человека, которого боялся больше всего на свете.       Если так подумать — Люцифер сделал гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Он не предал её доверия, и нашёл в себе силы жить, хоть и был близок к тому, чтобы покончить с собой в больнице. Он сумел поверить ей и открыться, когда Хлоя попросила его об этом, протянув свою старенькую укулеле. Он прикрыл её собой от настоящего буйного психа, рискуя снова оказаться связанным и обездвиженным. Сумел взять себя в руки и подыграть ей на рояле, когда того потребовал отец — сейчас Хлоя уже знала, что он был в тот момент, к тому же, отравлен. Ему было плохо, ему было страшно, он ненавидел и боялся практически всех присутствующих, и уж точно не хотел обнажать свою душу перед ними, возвращаясь к музыке по чужой воле. Но Декер была бы в опасности, если бы он отказался — потому Люцифер взял себя в руки и сделал то, что было на тот момент выше его сил.       И на следующий же день, едва узнав, что теперь будет прикован к инвалидному креслу, Денница тянулся к гитаре, пытаясь защитить Хлою. Декер как сейчас помнила его слова — он хотел, чтобы отец поверил в то, что девушка работает с ним. Он собирался прикрывать её, пока хватит сил — сделать всё, лишь бы она была в безопасности.       Люцифер мог бы просто вернуться к музыке и закрыться, исчезнув в ней. Возможно, это помогло бы ему абстрагироваться от ужасов этого дома, и даже справиться со всем самостоятельно, без помощи Хлои. Но он выбрал другой путь — он решил начать учить её играть на гитаре. То есть, общаться. Не утопать в личной нирване, отказаться от более сложных, но наверняка более интересных ему мелодий. Играть одно и то же по сто двадцать раз, радоваться чужим успехам.       И сегодня, буквально только что, он просил её сбежать, оставив его на растерзание отцу. Это было серьёзной жертвой, практически равнозначной той, которую принесла сама Хлоя, когда отправилась в этот дом. Как она могла не оценить всего этого? И как могла не понимать, что всё это значит? Может быть, это и не была любовь — Хлоя не знала. В этом понятии вообще было сложно разобраться: по идее, дружбу тоже можно было назвать любовью. Девушка была уверена, что любит своих родителей и своих друзей, рискнувших связаться с Ризом, чтобы помочь ей. Это ей было известно наверняка — но вот когда дело доходило до Люцифера, Хлоя терялась. Что она к нему чувствовала? Откуда эта тоска, и правда ли он был для неё всего лишь пациентом — человеком, что, по его же словам, «ничего не значил»?       Декер закусила губу, поднимая веки. Она знала ответ, но боялась произнести его даже мысленно. Она хотела вернуться к Люциферу. Хотела быть с ним — неважно, каким образом. Загадывать так далеко было бессмысленно. Хлоя просто хотела обнять его, сказать, что искренне за него переживает и заботится о нём. Понять, что он простил ей этот жестокий выпад.       Она вернётся. Вернётся, обязательно. Поможет ему посадить в тюрьму монстра, который каким-то невероятным образом произвёл на свет такого удивительного человека, и даст ему нормальную жизнь. А там уже будет видно: если всё было наваждением, туманом за неимением выбора, это довольно скоро станет ясно. Люцифер однажды сказал ей следовать за своими желаниями — и сейчас Хлоя собиралась поступить именно так. И больше всего на свете она хотела спасти своих близких людей — включая самого Люцифера.       Ей даже не пришлось заказывать новое такси. Пенелопа успела собраться за те полтора часа, что Хлоя добиралась до их дома. Водителю пришлось только выйти, чтобы помочь родителям девушки погрузить пару чемоданов в багажник. Мать села рядом, отчим — на переднее сидение, и они сразу же отправились в аэропорт. Чудо, но никто не стал её расспрашивать по поводу столь неожиданного подарка. Конечно, вопросы были — но Хлоя, как и планировала, солгала по поводу своей зарплаты. Она видела, что Маркус чуть хмурится, будто чувствует подвох, но её мать, слава Богу, не давала мужу даже открыть рта. Она без умолку болтала, то благодаря Хлою, то восторгаясь её щедрыми работодателями.       Ей пришлось солгать и по поводу самого содержания работы. Не полностью, лишь приукрасить какие-то детали, мягко забирая у матери из рук сумку с ноутбуком. Отчим подозрительно прищуривался, слушая её вдохновенные рассказы о том, какой интересный случай был у пациента, и как она сумела ему помочь, а Пенелопа слушала, вечно перебивая вопросами. Хлоя врала, врала, как только могла — виртуозно, не упуская ни малейшей детали, и ловя себя на мысли, что на самом деле снова упускает из вида самое главное: собственное отношение к так называемому «пациенту».       Они доехали довольно быстро. Хлоя выдохнула, отпуская водителя с миром и оборачиваясь к зданию аэропорта. Оставалось немного, и пока что она укладывалась в график. Но, разумеется, у судьбы были свои планы — и они явно слегка отличались от планов Декер.       Девушка нервничала. Рейс задерживался — что-то случилось с самолётом. Время было неумолимо, минуты щёлкали на экране её уже наполовину разряженного мобильника, сообщая, что Декер точно не успевает вернуться в особняк вовремя. Ей приходилось притворяться, что она просто расстроена тем, что впечатления от подарка у родителей оказались слегка подпорченными, но… У Хлои бешено колотилось сердце. Её будто разрывало на части: мать просила провести с ними чуть больше времени, отчим подозрительно поглядывал, будто понимая, что всё происходящее скрывает от его взора что-то более серьёзное. Декер хорошо знала своих родителей — если бы она уехала прямо сейчас, они бы совершенно точно никуда не отправились. Им важно было знать, что она в порядке — потому Хлоя, беззвучно молясь высшим силам, продолжала сидеть с матерью и её мужем, стараясь лишь смотреть на часы как можно реже.       Девушка вырвалась лишь около девяти вечера. У неё тряслись руки, когда она вызывала такси. Оставалось всего ничего до того момента, как они должны были списаться с Ризом. Будто бы назло, долго не было машины — Декер успела найти аптеку и купить себе таблетки от горла. Оно разболелось из-за бесконечной болтовни с матерью — девушке казалось, что она за месяц не произнесла столько слов, сколько успела сказать за эти несколько часов.       Хлоя уже была готова взвыть, когда такси, наконец, подъехало. Она довольно грубо пресекла все попытки дружелюбного таксиста с ней заговорить. Декер переживала — Люцифер был потерян после их сегодняшней беседы. Что, если он решил, что девушка уже не вернётся? Что, если он вдруг подумал, что Хлоя бросила его? Если решит совершить глупость, каким-нибудь образом опубликовав данные самостоятельно? Конечно, немного успокаивало то, что добраться до компьютера Деннице было бы проблематично, но отчаяние могло заставить его сотворить всё, что угодно. Он четырежды пытался убить себя, находясь в больнице. Он мог решиться на серьёзный опасный поступок, если искренне считал, что должен это сделать.       Десять часов. Хлое оставалось ехать ещё минут двадцать — она и так просила таксиста поторопиться, быстрее было уже просто невозможно. Декер нервно обновляла главную страницу сайта «LA Telegraph», замирая всякий раз, как видела заголовок новой статьи. Она ждала публикацию. Вернее, не ждала, а боялась увидеть — ведь если бы она появилась, это бы означало, что Люцифер подписал себе смертный приговор, рискнув влезть в кабинет отца, пока тот давал внизу то самое вечернее домашнее интервью.       Когда она в очередной раз провела пальцем по экрану, обновляя страницу, телефон в её руках вдруг задрожал. Хлоя чуть его не выронила от неожиданности — но тут же, крепко стиснув в ладони, ответила на звонок и прижала к уху. У неё определился номер Эллы — и, хоть сейчас было явно не до того, девушка решила всё же принять вызов.       — Мисс Декер, — раздался голос Риза Гэтти. Хлоя выдохнула.       — Да, здравствуйте… понимаете, рейс задержался. Я скоро буду в особняке, подождите ещё минут пятнадцать, пожалуйста!..       — Мисс Декер, — перебил её мужчина. Девушка почувствовала — что-то было не так. Что-то в чужом голосе ей не понравилось. Её обычно никогда не подводило это чувство, и осознание этого практически душило.       — Что? — Хлоя закусила губу, абсолютно не желая, на самом деле, слышать ответ. — Что случилось?       — Откройте сайт предвыборной кампании Годфри Денницы, — тихо сказал журналист. Декер помотала головой, понимая, что должна там увидеть.       — Нет… — выдохнула она, отчаянно жмурясь. — Нет, нет…       — Письмо пришло на мой адрес в десять ноль шесть. Я не подумал, что это мог быть кто-то, кроме вас, понимаете? — журналист помолчал, тоже, видимо, собираясь с силами. — Я послал статью, свой логин и пароль от сайта, но статья так и не появилась. Тогда я рискнул проверить несколько сайтов, что могли бы быть связаны с Годфри…       — Он не знал, что это данные для входа, — пробормотала Хлоя. — Я не говорила ему, где мы это опубликуем.       — И похоже, он опубликовал там, где посчитал нужным, — Хлоя почти видела, как он опускает голову, стискивает пальцами стол, возле которого стоит. Яркий свет фар вдруг ударил ей в глаза — она прищурилась, отвернулась от окна, а потом замерла, понимая, кто мог сейчас мимо неё проехать.       — О Боже… — выдохнула девушка.       — Что?       — Годфри покинул особняк, — Хлоя сглотнула, щурясь и разглядывая две другие машины, что ехали навстречу. — Он уезжает, и… и дети, кажется, тоже.       — Я в полиции, — лёгкий щелчок, и Декер услышала эхо — она была на громкой связи. — Прямо сейчас ваша подруга пытается отследить его телефон. Они задержат его, это лишь вопрос времени. Но я боюсь, что Лукас… Боюсь, он мог его убить.       — Нет… нет-нет-нет, нет, — Хлоя потрясла головой, будто стараясь выбросить из неё эту мысль. — Нет. Он не стал бы пачкать руки. Это не в его стиле.       — Его и так должны обвинить в десятках преступлений, мисс Декер. Не думаю, что убийство Лукаса что-то изменило. Мне… очень жаль, мисс Декер, — Гэтти снова умолк. Ему что-то сказала вполголоса Элла — Хлоя сбросила звонок, сунула дрожащими руками телефон в карман и закрыла лицо руками. Они ехали мучительно медленно — и честно говоря, сейчас ей и не хотелось ехать быстро. Вероятно, её ждало остывающее тело только что убитого Люцифера. Декер почти что рыкнула, с силой втянула в себя воздух и стиснула зубы. Нет. Она придёт. Она сделает всё, что сможет. Она вытащит его с того света, если потребуется.       Когда машина остановилась возле особняка, Декер выскочила, не глядя, бросив крупную купюру несчастному таксисту, едва не забыв сумку с ноутбуком, и поспешила к зданию, не дожидаясь сдачи. Мужчина помедлил, глядя ей вслед, а потом, мигнув фарами, всё же развернулся и поехал обратно.       Её впустил всё тот же сторож. Хлоя даже не стала тратить время на заезженные лишние фразы, кажется, даже не стала здороваться — просто прошла мимо, едва ей открыли калитку в воротах. Она знала, куда идти — не сбавляя шага, не давая себе почувствовать страх и отступить, девушка быстро поднялась на второй этаж и прошла в конец коридора, решительно толкнула дверь ванной комнаты, которая вроде бы как, принадлежала им с Люцифером.       Остановилась. Судорожно вздохнула. Опустила веки. С силой раскусила лимонную таблетку от горла, которую сунула в рот ещё в городе.       Денница-младший сидел в своём кресле, чуть подавшись вперёд, окунув руки в низкую раковину, наполненную водой. Голова у него поникла. Ещё немного — и он бы свалился, окунувшись лицом туда же, куда были опущены и запястья со вскрытыми венами.

***

      Люцифер ждал. В глубине души он хотел верить Хлое. Он прокручивал в памяти все те дни, что провёл вместе с ней. Что-то сдавливало грудь, разум уверял, что нужно отказаться от слепой веры в чудо и прекратить тянуть время. Несколько раз Денница порывался сделать это — но не мог. Помимо вполне очевидного препятствия в виде семьи, Люцифер спотыкался о слова Хлои, что всё ещё звучали у него в голове — «мы сделаем это вместе». Она обещала, верно? Она обещала. Значит, должна вернуться. Должна…       Надежда окончательно умерла без пяти десять вечера. Уже около часа отец торчал внизу, давая интервью каким-то очередным стервятникам. Люцифера в этот раз решили не трогать — о том позаботился Рэй, сообщивший семье, что их брат был не в состоянии участвовать в беседе. Все были внизу. Из окна, в которое Люцифер смотрел на протяжении последних полутора часов, не было видно даже намёка на приближающиеся фары машины.       Чисто из упрямства он дождался десяти часов. Снова выглянул в окно. Ничего. Его бросили, он навсегда остался один. Он никому больше не был нужен, и ничего не мог сделать — кроме того очевидного, к чему был готов.       Тонкие пальцы ловко проскользнули под струны. Верхняя дека, чуть левее, выше — и вот оно, твёрдое маленькое уплотнение. Даже не верилось — за все эти годы, что отец успел обыскать его клуб сверху донизу, он не догадался проверить свой собственный подарок. Неужели, подумал, что сын не прикоснулся бы к нему, раз они так враждовали?       Люцифер нервно усмехнулся, отдирая прочный скотч и ловя маленькую флэшку, падающую из крошечного тайника. Отложил инструмент, нащупал в складках пледа листок — последнее, что осталось ему от Хлои. Собрался с силами. Окинул взглядом комнату, зная, что больше в неё никогда не вернётся. Припомнил сегодняшний день в саду. Тепло солнца, лучи которого он жадно ловил до самого заката. Запах цветов. С некоторым сожалением Люцифер осознал, что не боится всё потерять — это больше не приносило ему радость. Её в последние годы и без того было мало.       Он проехал по коридору так тихо, как это только было возможно. Открыл дверь в кабинет отца — замер, ожидая, что кто-то появится и остановит его. Но никого не было — похоже, сегодня удача была на его стороне. По крайней мере, сейчас. Люцифер даже улыбнулся — значит, такова была его судьба.       Денница въехал в кабинет. Огляделся ещё раз, прикрыл за собой дверь, подтолкнул колёса, приближаясь к рабочему столу отца. Удивительная щедрость — компьютер оказался включен, лишь погружён в спящий режим.       Люцифер «разбудил» умную технику. Он слегка отвык пользоваться подобным, но в целом помнил механизм — порадовавшись тому, что не пришлось вводить пароль, Денница вытащил бумажку с электронной почтой и набрал сообщение. Затихая, прислушиваясь к разговору внизу, боясь слишком быстро и громко печатать.       Риз ответил почти моментально. Люцифер едва успел подключить флэшку к компьютеру. Журналист прислал статью и какой-то странный набор символов — Денница понял, что это были данные для входа на какой-то сайт, но не сумел понять, на какой именно. Сейчас времени спрашивать не было — к тому же, Гэтти наверняка говорил об этом Хлое, и сейчас бы понял, что это не она за компьютером. А подставлять доктора Люциферу, честно говоря, не хотелось.       Так что ему в голову пришла другая идея. Стоило лишь обвести взглядом помещение — тут и там лежали макеты листовок и буклетов, на рабочем столе компьютера висели заготовки для баннера и плакатов. Даже думать не пришлось — просто вбив в поиск имя отца, Люцифер вышел на сайт его предвыборной кампании. Разумеется, пароль для входа был сохранён — так что, войдя под именем администратора, Денница получил возможность выложить всё, что угодно.       Именно это он и сделал. Прибавил даже статью Гэтти — ведь для чего-то он её прислал.       Потом откинулся в кресле назад и стал ждать. Пытаться скрыться было бессмысленно — отец всё равно бы понял, кто это сделал. К тому же, Денница не видел смысла и дальше испытывать судьбу. Он только что сделал самое главное — может, то, для чего родился. Он нашёл способ лишить отца влияния, посадить его, и сделал всё от него зависящее, чтобы приблизить эту участь.       Люцифер бы закинул ногу на ногу, если бы мог. Ему пришло в голову написать журналисту ещё одно письмо с просьбой передать что-нибудь доктору — ведь как-то он на неё вышел, значит, мог бы сделать это. Но не успел — внизу раздался шум, удивлённые возгласы, и потом — быстрые шаги. Кто-то почти бежал по лестнице. Денница сделал глубокий вдох, когда они остановились у двери — может, свой последний спокойный вдох. Его ждала казнь, это было ясно. Вряд ли отец отправил бы его в подвал, чтобы Аманда вновь потренировалась на беспомощной полупарализованной подушке для битья. За содеянное он убьёт его — и Люцифер по старой привычке лишь надеялся, что отец сделает это быстро, причинив минимум боли. Это было в его интересах, верно? Ведь ему нужно бежать из города. А может, и из страны…       Дверь распахнулась. Люцифер встретился взглядом с разъярённым монстром. Улыбнулся.       — Привет, пап, — сказал он, тратя этот последний вздох на фразу, прозвучавшую спокойно и уверенно. Наконец его голос звучал нормально — больше не было смысла косить под дурачка. — Я вернулся, — сообщил Люцифер.       Годфри выглядел так, словно его только что ударили по лицу. Медленно, не отрывая от сына взгляда, он сделал шаг вперёд, входя в свой кабинет. Люцифер не стал отворачиваться — он собирался смотреть на него в ответ до самого конца. Ему больше нечего было бояться.       — Ты всё это время… — Денница-старший выдохнул, будто взбешённый бык. — Как?..       — Хороший вопрос, — Люцифер чуть пожал плечами. — Не знаю.       — Эта твоя подружка…       — Она не знала. Я обманул её, — в этот раз ложь далась уж слишком легко. Видимо, потому, что она была последней в его жизни. — У меня тоже есть вопрос, папа. Ты ведь убьёшь меня, верно?       Годфри подошёл ближе. Обогнул коляску, встал сзади. Люцифер ожидал, что отец сейчас стиснет его шею голыми руками, сломает её в порыве бешенства, но злость Денницы была холодной. Ледяной и расчётливой.       — Нет, — сказал он, склоняясь к его уху и выдавая свою ярость лишь тем, как затрещали стиснутые дрожащими руками ручки кресла, — нет. Ты сам себя убьёшь.       — С радостью, — улыбка тоже далась просто. Неискренняя и болезненная, сделанная назло, адресованная скорее не отцу, а братьям и сёстрам, что медленно подтягивались к открытой двери — видимо, они уже выпроводили журналистов, и сейчас собирались, чтобы услышать приказ Годфри.       — Что?.. — мужчина часто заморгал, пытаясь понять, является ли эта фраза издёвкой.       — Ты лишил меня жизни ещё три года назад, — заговорил Люцифер. — Запер в психушке. Изводил. Посадил в инвалидное кресло. Я не жалею ни минуты о том, что сделал. Мне нечего терять: я калека, не имеющий возможности общаться с миром. На меня с жалостью смотрит женщина, которую я люблю. Я для неё — псих, посаженный в золотую клетку. Ты думаешь, я хочу жить? — на дрожащих губах появилась усмешка.       Годфри с яростью толкнул коляску вперёд. Люцифер уцепился за подлокотники, закрывая глаза, ожидая, как и его братья, нового приказа. Последнего в своей жизни — и его он намеревался выполнить. Лишь потому, что приказ совпадал с его истинным желанием.       Он молча принял лезвие из рук Уриила. Протёр его, чтобы не оставить отпечатков брата. Все, кому не были отданы приказы, стояли чуть поодаль, глядя на него из коридора. Люцифер замечал страх в глазах братьев. Во взгляде малышки Реми, самой младшей, которую никто не догадался увести.       — Вы обвините в моей смерти доктора? — спросил он, поднимая глаза на отца, что стоял совсем рядом. Мужчина поджал губы.       — Если она будет иметь глупость вернуться сегодня.       — У тебя не получится, — качнул головой Люцифер, снова улыбаясь. — Тебе нужно бежать. Если попытаешься её тронуть, тебя схватит полиция.       — Пусть попробует. Через двадцать минут сюда придёт Рэй, — Денница-старший шагнул назад, с ненавистью глядя на сына. — Если ты всё ещё будешь жив, твоей подружке-доктору конец — и плевать на безопасность. Я уничтожу её, — он сделал ещё шаг назад, заметив, как Люцифер, изменившись в лице, стиснул в ладони лезвие.       — Прощай, папа, — ответил он. Годфри, явно не ожидающий этого выбора, молча отвернулся и захлопнул дверь, едва не пришибив ею Уриила. — Прощай, брат, — чуть потише сказал Люцифер и ему. Тот молча взглянул на него и выскочил вслед за отцом. Денница чуть дёрнул уголками губ — точно, Ури с детства не мог терпеть вида крови.       Когда внизу хлопнула дверь, сообщая, что все покинули дом, Люцифер стиснул зубы и прижал лезвие к запястью. Это будет медленно, но, по крайней мере, он не допустит гибели доктора. Он уже делал это — боль быстро утихнет, когда он опустит руки в воду, потом придёт холод, захочется спать…       Ему только было жаль Рэя, который должен будет его «найти».       Жизнь медленно утекала через четыре глубоких продольных пореза. Люцифер почти не чувствовал тело, и лишь едва осознавал, что всё сильнее и сильнее наклоняется вперёд. Он пытался устроиться по-другому, ему не хотелось захлёбываться в раковине, полной его собственной крови, но это было слишком тяжело. Тело плохо слушалось.       Раздался какой-то шум, который Денница едва сумел уловить. Он бы поднял взгляд, чтобы посмотреть в зеркало, кто пришёл, или обернуться, но сил у него на это уже не было. Мысли путались.       Кто-то коснулся его плеч, заставил вытащить руки из воды. Вместе с этим вернулась боль, слегка отрезвляющая — но недостаточно для того, чтобы полностью прийти в себя. Он потерял уже много крови.       — Люцифер! — услышал Денница у себя над ухом. Так его называл только один человек — и он даже заставил себя разлепить тяжёлые веки, чтобы увидеть его.       — Доктор… — губы едва ощущались, но ещё слушались. Этих губ коснулась мягкая расслабленная улыбка — страх, который Люцифер испытывал в самом начале, уже почти оставил его. Пришла единственная мысль, которую он и озвучил: — Я правда её любил… Правда… если вижу сейчас… Значит, это было по-настоящему… — казалось, в организме и без того осталось слишком мало жидкости, но на глазах неожиданно выступили крошечные искорки слёз. Он не ошибся в природе своих чувств. Он всё-таки это испытал — по-настоящему полюбил. Может, любовь в нём была изуродована обстоятельствами, но она всё-таки была. И сейчас он умирал ради неё — отличный конец, стоящий. Это чувство чуть омрачила другая мысль: — Жаль только… что она не узнает, — Люцифер попытался сглотнуть, но это было бесполезно, в горле пересохло.       — Люцифер! — уж как-то слишком громко для предсмертной галлюцинации воскликнула Хлоя. Денница моргнул. Девушка прикасалась к нему — потряхивала за плечи, пыталась оттащить от воды, складывала руки так, чтобы порезы «смотрели» вверх. — Я здесь, слышишь? Я здесь, я помогу тебе, всё будет хорошо…       — Вы… — он хотел бы к ней прикоснуться, но израненные руки ему уже почти не подчинялись. — Вы… настоящая?..       — Да, Люцифер, настоящая. Настоящая, — девушка мимолётно прикоснулась к его щекам — наверняка кошмарно бледным. Денница ещё моргнул, чувствуя, как возвращается страх.       — Н-нет… — пробормотал он. — Нет… вы должны уйти, вы… Он повесит на вас мою смерть… он… Вы должны…       — Это отец заставил тебя сделать? — быстро спросила Хлоя. Люцифер ещё раз попытался сглотнуть. Получилось ещё хуже, чем в прошлый раз. — Что же ты натворил, боже, почему не дождался меня?..       — Он был тут… приехал рано… А я, я понял, что вы ушли… Что оставили меня… Я видел билеты, я… п-почему?.. почему вы здесь?.. Вы должны были улететь с мамой… Вы… Билета ведь было два…       Хлоя зажмурилась, услышав эти слова. Боже, какая же она идиотка!       — Да, два билета, — у него запрокидывалась голова, и девушка заставила его чуть сползти, чтобы дать опору шее. — Два, Люцифер. Для моей матери и для отчима. Для отчима, а не для меня! Самолёт задержался, я торопилась сюда, как могла, но что же ты… — у неё самой на глаза навернулись слёзы. — Что ты наделал?.. — она не могла от него отстраниться, ей нужно было придать ему устойчивое положение, в котором кровотечение бы замедлилось — и драгоценные секунды утекали, не позволяя достать мобильник и позвонить в «Скорую».       Люцифер пару секунд растерянно смотрел на неё. Потом до него, видимо, дошла суть сказанного.       — О… — он с усилием приподнял уголки губ и издал тихий смешок. Получилось что-то вроде: — Х-ха… Ну… что ж, зато я больше не буду… доставать вас со своей… — Хлоя заставила его издать стон, почти что грубо заламывая ему руки, стараясь заодно отрезвить, чтобы Люцифер сам удерживал их в нужном положении. — Доставать вас со своей глупой любовью, — он судорожно втянул в себя воздух. — Я… спасибо, — кое-как Денница сумел сжать холодные пальцы на её тонком запястье, — спасибо вам… за эти недели… Пусть вам это было не нужно, но я… я жил ради вас, и благодарен вам… за это, — язык прошёлся по пересохшим губам. — А теперь больше… больше не будет боли, — ещё вдох, — и не будет страха… — его веки медленно опускались.       Хлоя поняла — он пытался с ней попрощаться. Пытался сформулировать мысль так, чтобы она не винила себя за происходящее. Он до сих пор пытался её защищать.       И… чёрт возьми, может он и правда принял благодарность за любовь. Это не так важно. Важно — то, что Люцифер не видел в жизни никакого смысла, если не мог быть с ней. Даже в самом платоническом смысле — она и правда была единственным человеком, что был ему близок. Он просто не может жить в аду. Его невозможно осуждать за то, что он добровольно согласился убить себя.       Это было обычное отчаяние. Люцифер довольно здраво оценил происходящее, не зная о том, что второй билет — не для решившей сбежать Хлои, а для её отчима, и решил хоть так придать своей жизни смысл. Сдал отца-монстра. Что же — может, тот и заставил его покончить с собой, но Люциферу уже не было важно, что с ним будет. Это было сродни прыжку под танк с гранатой. Денница невыносимо устал от постоянного страха перед собственной семьёй, от отсутствия света в жизни, от невозможности общаться хоть с кем-то, кто не ненавидел его и не мучил его. Разве справедливо винить его в том, что он согласен умереть, чтобы это прекратилось, потому что больше не имел сил и желания бороться? Он был абсолютно одинок, и ему правда было нечего терять.       Сердце болезненно сжалось. А действительно ли Люцифер был одинок? Действительно ли не мог ничего потерять, покинув этот мир?       — Я… — услышала девушка, — я так давно… этого хотел… — больше Хлоя не вынесла. Её покидал человек, которого она не хотела отпускать. Человек, которого она… ценила. Которого она…       Люцифер умолк, почувствовав на своей коже тёплое дыхание. Удержал глаза открытыми, поборовшись со сном, в который его утягивал холод. И ощутил, как Хлоя, которая вдруг оказалась так близко, мягко касается его губ своими. Она продолжала сжимать его руки, стараясь держать их так, чтобы замедлить кровотечение, но не отстранялась, согревая своим теплом, давая прочувствовать и осознать происходящее. Может, это было из-за большой потери крови, но Люциферу показалось, что прошла куча времени, прежде чем девушка, наконец, отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Из вынужденной приобретённой подозрительности он бы подумал, что она сделала это, чтобы его удержать. И честно говоря, эта мысль уже была сорваться с чуть влажных после поцелуя губ в виде едва ли связного бормотания. Но Хлоя сделала правильно, позволив ему увидеть её глаза. Наверняка Люциферу просто хотелось в это верить, но она так смотрела, что он не удержал вопроса:       — Правда?.. — в других словах не было особого смысла, да и сил, чтобы произнести их, ему тоже не хватало. — Это… по-настоящему?       — По-настоящему, — тёплая ладонь, согревая, скользнула по волосам, лицу, шее. — Держи так, — попросила Хлоя, вновь поправляя его непослушные руки-плети. Вытащила мобильник, что-то кому-то написала, кивнула, когда телефон чирикнул ответным сообщением, и потом знакомо пиликнула кнопками. Этот номер можно было узнать даже не видя, как его набирают, по одному только звуковому сигналу — Хлоя звонила в «Скорую».       Но разве его отец позволит, чтобы…       Люцифер попытался что-то сказать, и девушка, сбросив звонок, вновь обхватила его руки, уговаривая помолчать и сохранить силы, чтобы продержаться как можно дольше.       — За ним уже выехала полиция, Люцифер, — успокаивающе сказала она. Денница опять облизнул губы — теперь от них пахло лимоном. Должно быть, недавно девушка проглотила лимонный леденец, или что-то типа того. — Скоро всё закончится. Он больше не причинит тебе вреда, — Хлоя потянулась куда-то, взяла маленькое полотенце и осторожно обмотала им одну его руку. Ткани не хватило, а больше полотенец не было, так что она встала, шагнула в сторону двери, желая принести ещё — но прежде, чем девушка успела протянуть к ней руку, дверь открылась. Люцифер вздрогнул, быстро моргая и стараясь сфокусировать взгляд.       На пороге стоял Рэй. Серьёзный, сосредоточенный. Увидев Хлою, он вздрогнул, и вся его уверенность мигом испарилась. Он растерялся, даже чуть задрожал, когда скользнул взглядом за её плечо и увидел истекающего кровью, смертельно бледного брата.       Парень разомкнул губы, потянулся к карману, к мобильнику, будто собирался доложить отцу происходящее. Хлоя быстро перехватила его руку. Рэй остановился даже ещё раньше, чем её пальцы сомкнулись на его запястье — он сомневался, явно хотел, чтобы его убедили этого не делать.       Они смотрели друг на друга несколько секунд. Потом Рэй, всё ещё колеблясь, шагнул назад, высвобождая свою руку.       — Я не могу, — с болью в голосе сказал он. — Отец…       — Я видела, как ты уехал, когда следил за мной. Ты не сказал ему, где я была, и с кем. Ты знаешь, кто тот парень, с которым ты меня видел?       — Детектив из полиции, — помедлив, ответил Рэй. Взгляд его метался от Хлои к Люциферу, который изо всех сил старался удерживать вспоротые руки под правильным углом.       — И он сейчас готовится задержать вашего отца, Рэй. Прошу. Помоги. Врачи скоро приедут, прошу, впусти их, — Хлоя увидела, как парень медленно преодолевает какой-то внутренний барьер и наконец принимает решение. Рэй коротко ей кивнул, отступая в сторону. — Пожалуйста, дай мне какое-нибудь полотенце, нужно остановить кровь, — тут же сориентировалась Декер, возвращаясь к Люциферу и вновь сжимая его руки, поворачивая их правильно. Парень обернулся, собираясь, видимо, выполнить её просьбу, но вдруг замер, остановился, не закончив первый же шаг.       Хлоя кожей почувствовала опасность. Бросила взгляд через плечо Рэя — и тоже замерла, увидев в коридоре Аманду. Декер почувствовала, как Люцифер напрягается, невольно ощутила, как забилось его сердце. Она хотела бы сказать ему, что волноваться не о чем, что всё будет хорошо — но не смогла заговорить.       Аманда первой нарушила повисшее молчание. Она медленно приблизилась к младшему брату, преграждающему ей путь в ванную комнату.       — Отойди, — спокойно сказала девушка. Рэй покачал головой. Аманда приподняла тонкие брови. — Ты меня не понял? Отойди.       — Я не позволю тебе им навредить, — чуть дрожащим голосом сказал парень.       — Я должна убрать эту девку. Мне всегда казалось, что между ними что-то нечисто. Когда охрана сообщила, что она ворвалась в дом, я поняла, кто на самом деле нас сдал, — теперь она стояла вплотную к брату, возвышаясь над ним — он едва доставал ей до груди.       — Я не позволю, — повторил Рэй, чуть отступая назад и упираясь руками в дверной косяк. — Ты не тронешь Хлою.       Аманда разозлилась. Она и без того была в бешенстве, но, как и её отец, умела держать его холодным — сейчас же, не выдержав, девушка схватила брата за волосы, стремясь заставить его опустить руки. Но Рэй упорно цеплялся за стену.       — Малец, — почти прошипела она, — я всё равно это закончу. Если ты попытаешься мне помешать, я расскажу об этом отцу, и он сделает с тобой то же, что сделал с Лукасом.       — Нет, — парень отчаянно дрожал, но рук не опускал. — Он больше никому не навредит. За ним уже выехала полиция. Я знаю!..       Люцифер слабо пошевелился. Хлоя хотела шикнуть на него, сказать, чтобы он не дёргался, но она почувствовала, как он что-то пододвигает к её пальцам. Девушка опустила взгляд — Денница едва держался в сознании, и с трудом сумел шевельнуть руками, чтобы передать ей предмет, запутавшийся в складках его окровавленного и мокрого пледа.       — А не старовата ли ты, — негромко заговорила Декер, поднимаясь и чуть отходя от коляски Люцифера, — чтобы угрожать этой фразой? — Хлоя фыркнула, переключая внимание Аманды на себя. — «Я всё папе расскажу», — передразнила она девушку. — Кто он тебе? Твой хозяин? Повелитель? Ты — высокопоставленная рабыня, или цепная собака?       — Замолчи, — посоветовала ей Аманда. Хлоя усмехнулась. Девушка сделала быстрое, неуловимое движение — Рэй согнулся от боли, а потом — словно по собственной воле впечатался в стенку. Декер вздрогнула, увидев это — парень сполз на пол, неподвижный. Аманда толкнула его так, что он ударился головой и сразу же потерял сознание. Она знала, как бить.       Боже, что же теперь с ними будет?..       — Не надо… — услышала Хлоя слабый-слабый голос Люцифера. Она бы его, честно говоря, даже не узнала, если бы точно не была уверена, что это он. Девушка бросила на него быстрый взгляд — не заметила, как Аманда оказалась совсем рядом. Хищно склонилась над младшим братом, игнорируя Декер. Хлоя чуть дрожала, стояла истуканом и явно была напугана — Денница-старшая не видела в ней угрозы. Напуганный ботаник, который наверняка уступает ей в скорости бега и тем более — в бою.       — Ты доигрался, — сказала она. Люцифер почти всхлипнул:       — Не убивай её… не убивай… прошу… — он должен был вот-вот потерять сознание, но изо всех сил хватался за реальность. Хватка слабела, но Люцифер не сдавался — по коже у Хлои пробежали мурашки. Как и раньше, он боролся за жизнь ради неё. Просто чтобы её спасти. — Прошу, не убивай… — голос прервался, стал шёпотом. — Она ничего не знала… она будет молчать… не убивай… — Денница искоса бросила взгляд на Декер, усмехнулась. — Убей только меня… это… ведь это из-за меня… — он собрал все силы и совершил отчаянный рывок — сумел поднять руку и вцепиться в запястье сестры. Девушка вздрогнула от неожиданности, посмотрела на него — и этой заминки Хлое хватило, чтобы сделать то, что она задумала.       Она подскочила к Аманде и быстро нанесла ей глубокий порез тем самым лезвием, что Люцифер умудрился передать ей, пока Рэй отвлекал их сестру. Денница усмехнулась, дёрнулась, собираясь выпрямиться и ударить в ответ, но не успела. Её повело в сторону, она пошатнулась, оперлась на стену. Попыталась зажать рану, но это было бесполезно — из неё хлестала кровь.       — Что… — девушка подняла помутившийся взгляд на Хлою. — Что ты со мной сделала?..       — Сильно сомневаюсь, что ты не понимаешь, — сквозь зубы процедила Декер, бросая на пол окровавленное лезвие.       — Но ты же… просто мозгоправ… Откуда?.. — Аманда слабела на глаза, сползала по стенке на пол, ноги её не удерживали. Хлоя подошла к ней, склонилась точно так же, как минуту назад Денница наклонялась над братом, и поправила:       — Военный мозгоправ, сучка.       Аманда попыталась вцепиться в её руку, или схватить за одежду, но Декер уже отошла. Стоны и хрипы стихли.       Секунду спустя ей показалось, что в помещении уж слишком тихо — похолодев, Хлоя взглянула на Люцифера. Тот тоже был неподвижен и кошмарно бледен. Голова безвольно опустилась на грудь, руки — соскользнули с мокрого пледа.       — Люцифер! — Декер сама не запомнила, как оказалась возле него на коленях. Как обняла, совершенно иррационально, мигом растеряв все свои особые медицинские навыки, задрожав, будто пружина, закручивающаяся на протяжении трёх с половиной недель, лопнула. — Люцифер… пожалуйста… — девушка не почувствовала, а поняла, что у неё по щекам катятся горячие слёзы. — Пожалуйста, прошу, не оставляй меня, не оставляй, Люцифер, — она захлёбывалась, впервые за столько времени чувства вырвались наружу. Отдалённым уголком разума Хлоя понимала, что это нервный срыв, что она должна сделать какие-то дыхательные упражнения, взять себя в руки — желательно, заодно поднять и руки Люцифера, с которых всё ещё текла кровь. Что она должна проверить, жив ли Рэй, должна выйти и встретить медиков — но боль и страх брали верх, заставляя потерять голову, и просто продолжать цепляться за Люцифера так, словно это могло чем-то помочь.       Впрочем — может, и могло. Если он её слышал и продолжал ей помогать, цепляясь за свою жизнь.