Злое колдовство

      — Так за-вер-ши-лась эпоха вели-ко-го кня-зя Меро. От-ны-не для его княжества не суще-ство-вало угроз, с кото-ры-ми не справи-лись бы простые люди — и князь со спокой-ным сердцем пере-дал корону внуку…       Закончив главу, я поднял глаза на учителя. Сухонький старичок в зеленой мантии одобрительно покивал.       — Ваше высочество делает успехи. Королева будет довольна.       — Мама правда обрадуется? — тут же спросил я.       Не то, чтобы меня волновало ее одобрение или я не знал, что в действительности Вейре Эсканор на меня глубоко пофиг — нынче она в депрессии от того, что вот пошел уже четвертый год с моего рождения, а забеременеть по новой не получается. Но милый ребенок, которому важно мнение мамочки, не мог этого не спросить.       Учитель замялся. Сказать, что последняя реплика относилась больше к нему самому — вот, какой он хороший учитель — ему было неудобно.       — Я почитаю еще — мне интересно. Велите принести воды, — попросил я, чтоб не смущать человека, и вернулся к книге.       Только неделю назад мне исполнилось три года, и вот уже месяц, как я учусь читать по-меридиански — как ни странно, запоминать новый алфавит оказалось несложно. Порадовало так же, что уроки чтения оказались совмещены с уроками истории — не было никаких детских сказочек про говорящих звериков и прочих мутантов, и еще бы — книги тут дорогое удовольствие, чтоб тратить их на такую ерунду. Так что — славные деяния предков, пусть и написанные крупным шрифтом, с красочными картинками, правда, цветов было всего четыре — черный, серый, зеленый и красный. Ну, так средневековье же — и это достижение.       Что интересно — я пока прочёл не так много, чтобы судить наверняка, но всё-таки в нашей истории, как и в земной, царил патриархат — и даже в большей степени, поскольку, у нас были, по крайней мере, княгиня Ольга и Екатерина Великая, а тут — ничего, то есть, никаких «и стала дочь князя править», мне здесь до сих пор не попадалось. Так что, закономерный вопрос: а почему это женщины засидели трон, должен возникать сам собой.       Нет, я-то знаю, почему, хотя официально пока и не спрашивал, решил, что рановато, но полагаю, через какое-то время задать его всё-таки придётся. Пусть и более политкорректно. Годика через полтора. Чувствую, головную боль окружающим это доставит.       Кстати, о королевском роде. Первопредком, основателем династии был всё-таки мужчина — исходя из книг. Призван он был с Земли мудрецами Кондракара, для установления мира на Меридиане, где в ту пору царил, якобы, мрак и хтонический ужас — на каждой странице в этой главе были гравюры жутких чудовищ. Явился со своим отрядом, порядок навел, стал править, и правил хорошо — если судить по книге и словам учителя, первый король заботился о подданных и уважал ученых.       В общем, учитель мне достался хороший и умудренный опытом. Работал он за качество, а не за деньги (хотя и за них, конечно, тоже), но доступно объяснять и держать внимание трёхлетнего ребёнка задача не из самых простых. Будь я настоящим малышом, и так бы многому научился. Конечно, дети средневековья и дети современного мира — это две большие разницы, но усидчивость у них должна быть примерно на одном уровне.       Когда я «уставал», мужчина отвлекал меня, давая разного рода задачи. Например, пройти по коридору возле комнат и посчитать светильники на стенах. Поскольку коридор был немаленьким для такого ребенка, как я, приходилось походить.       Но больше всего меня радовало его отношение к Геле. Вот, кто действительно понимал важность воспитателя в кругу ребенка. Несмотря на статус выше моей няни, он не брезговал обстоятельными разговорами с ней, в то время как многие другие принимали её едва ли не за говорящую мебель.       С прочими же уроками — счетом и этикетом — тоже не возникало сложностей. Я был принц — хоть и ненаследный, однако, это означало, что мне не нужно заучивать наизусть, как именно приветствовать каждый из семи рангов вхожих во дворец. В принципе, лишь только родителям я должен был кланяться и говорить «госпожа мать моя» и «господин отец» — в неофициальной обстановке, и «Ваше Величество» с «вашим высочеством» на церемониях. Сверстникам же я запросто могу крикнуть «эй, ты», взрослым придворным «эй, вы», а общаться со слугами и солдатами просто так — конечно, не моветон, но что-то вроде разговоров с собаками. Собакам отдают команды, но не раскрывают мысли.       То же, что я обращался к наставнику и придворным по именам и титулам, считалось признаком очень большой воспитанности и некоторой старомодности. Подумав, я не стал менять манеру обращения — наставнику и многим другим льстила вежливость принца.       Что ж, как сказал какой-то мудрый человек — ничто не обходится нам так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость.       Кстати, о слугах и солдатах. После той истории с Рейтаром, ключом и нечистым на руку товарищем, я его видел несколько раз, но понятное дело, сам не подходил, хотя несколько раз и ловил на себе его задумчивые взгляды — судя по всему у него всё получилось, как я и сказал. Впрочем, общаться нам было пока незачем и я решил не заострять внимание на нашем знакомстве.       В сад к волшебному дереву я продолжал ходить вместе с Гелой, и во время прогулок любой стоящий на посту солдат был к моим услугам. Кажется, это вошло в какую-то забавную традицию у стражи, уж больно весёлыми были их взгляды, когда меня подсаживали на ветку. Ну, и ладно. Мне не жалко. Вот подрасту ещё немного и научусь залезать туда самостоятельно.       Королеве о моём любимом месте естественно, доложили, и я даже видел её однажды вместе со свитой, рядом с ним. Вейра постояла, посмотрела, скривила породистый носик в презрительной гримасе, развернулась и ушла. Не понравилось.       Ну и не надо.       Эксперименты мои продолжались. Сидя на дереве, я пробовал медитировать — не знаю, насколько правильно это у меня получалось, но результат выходил интересный. Я начинал чувствовать природу в саду — сперва недалеко, потом все дальше. Растения жили особенной жизнью — у них не было разума в обычном понимании, но было некое сознание и были эмоции. Простые и чистые — в основном, радость от тепла и света, жажда, когда было мало воды, и сон, когда приближалась ночь. Что интересно — не было никакой боли или злости от того, что их топчут или обрезают.       Еще я начал лучше чувствовать золотой сгусток внутри себя. С ним я тоже продолжал работу — пробовал сделать плотнее и ярче. Что-то у меня выходило, правда, я не знал, правильно ли поступаю, и посоветоваться мне пока было не с кем. До книг по магии я еще не добрался — да и смысл в них, когда едва учишься по-местному читать? Но чутье подсказывало: я на верном пути.       Теперь я точно мог понять, когда мне врут и недоговаривают, и отводить людям глаза куда лучше, чем раньше. Как в кино: «ты не видел меня здесь» — и почти всегда в ответ звучало — «я не видел вас здесь». Не действовало это почему-то только на Гелу — может быть, подсознательно я не хотел на нее влиять. А может, она не человек в гораздо большей степени, чем некоторые слуги, имеющие слегка… земноводные черты, вроде пятен на коже, перепонок между пальцами или лягушачьих глаз.       Вообще, откровенных нелюдей, вроде памятных по комиксам прямоходящих ящеров или жаб, я еще не встречал. И мне про таких не рассказывали — то ли, считали это не заслуживающим упоминания, то ли создатели комикса слегка перегнули палку. Но тема была интересной, предоставляя возможность гадать, как выглядели коренные меридианцы: были такими, какими я их вижу, или это результат связи с людьми? Странно, конечно, представлять, как может хоть и гуманоидная, но лягушка, понравиться нормальному мужчине; правда, может, я это с позиции ребенка говорю. Известно, что человек — такое существо, было бы только, с кем — всех оприходует. Да и Седрик… был ли его человеческий облик естественным, или полученным благодаря смешению крови, или наоборот — змеиный являлся результатом колдовства Фобоса? Неизвестно…       Хуже всего в моем положении было то, что я не мог задавать вопросы, опасаясь вызвать подозрения и привлечь излишнее внимание. Прикажу, например, найти мне светловолосого мальчика, по имени Седрик, и возможно, его даже найдут… заранее поставив в положение игрушки и прихоти принца. Предупредят, чтобы не смел перечить. Потребуют, чтобы способствовал продвижению родни. Надо мне это? Уж точно нет — сам справлюсь.       Хотя, в принципе, можно порасспрашивать учителя о том, чем отличаются люди, имеющие земноводные черты, от людей нормальных. Может, удастся навести разговор на нужную тему, и узнать, у кого бывают красные пятна на лице — вокруг глаз, как у змея-Седрика и одной служанки, которую я мельком видел в совсем раннем возрасте. И если вспомнить те же комиксы, а не мультяшную адаптацию, у меня-взрослого Принца Тьмы, тоже что-то такое было, только по-другому выглядело — на горле, под подбородком и, кажется, над бровями. Более точно я не помнил, но покрутившись как-то перед зеркалом, ничего такого не заметил. Может, это возрастное? Или что-то ещё, например, последствия экспериментов канонного Фобоса? Вряд ли татуировки — об этом я уже знал, традиция раскрашивать кожу считалась вульгарной.       Ну, что ж… по моим прикидкам мне уже пора было устать. Я вздохнул, подпер голову кулаком, поморгал, перевел взгляд в окно… и принялся мысленно составлять план разговора с учителем.              Мэтр Линс Шаффо, устроившись в удобном кресле, из-под полуприкрытых век наблюдал за маленьким принцем. Будучи приглашенным ко двору, он до встречи с учеником успел наслушаться о нем странностей и жуткостей — правда, в основном, по теме «странный он какой-то… не к добру это, Кондракаром клянусь!» Но в голове старого учителя уже успела зародиться картина, подобная той, что он видел во многих дворянских семьях — избалованное дитя с золотой ложкой в заднице, львиная доля времени занятий с которым уходит просто на то, чтоб уговорить его сесть за стол. В придачу к «странностям»… тут мэтр начинал искренне опасаться — в чем эти странности заключаются? Душевная болезнь? Слабоумие? Доводилось ему обучать и садистов, и великовозрастных дурачков, чьи родители полагали, что количество вложенных денег компенсирует отсутствие ума.       Но его опасения не оправдались.       Принц предстал перед ним аккуратным и воспитанным ребенком, о котором он, сколь ни присматривался, не мог бы сказать ни одного дурного слова. Вежлив, почтителен к старшим, не склонен к хулиганству и проказам, хотя побегать любит, но делает это в саду или просторных коридорах. Не капризен — право слово, любовь к пахучему козьему молоку и свежим фруктам среди зимы это мелочь на фоне некоторых аристократических закидонов. Мэтр ни разу не видел, чтобы принц бросался кашей, заходился криком, требуя сию же секунду предоставить ему желаемое, или пинал служанок. Тихий улыбчивый мальчик, очевидно любящий учиться и стремящийся заслужить любовь своей матери-королевы…       Увы. Как объяснить ребенку, что он — нежеланен, и королева не полюбит его, несмотря ни на какие успехи? Родись он в семье рангом пониже, таким сыном можно было бы только гордиться, но по древнему закону править Меридианом может только женщина. Как утверждали посланники Кондракара, так заведено потому, что девушки менее склонны к насилию и войнам. Мэтр Линс мог бы с этим поспорить, но ни вслух, ни в записи, никогда этого не сделает — такие мысли попахивают изменой и неблагожелательностью. Поэтому стоит остановиться на том, что такова традиция.       Мальчик за столом снова вздохнул и покосился на окно. Похоже, юный принц утомился, и пора сменить тему. Всё же, этот ребенок проявил просто-таки невероятную для своего возраста выдержку — некоторые его ученики-дворяне и минуты не могли усидеть за книгой, их постоянно приходилось окликать и привлекать внимание, повторяя одно и то же по сотне раз, а когда им совсем становилось скучно, могли и просто сбежать.       — Вы притомились, молодой господин? Наш урок уже подходит к концу. Скажите, есть ли у вас вопросы по пройденному, и можете пойти прогуляться.       — Вопросы… — задумчиво повторил принц. — Есть, только не по пройденному — в книжке все понятно, — он бережно погладил обрез страниц. — Но там есть рисунки древних людей, пришедших с князем. Они выглядят… ну, как все придворные, но я не видел никого, кто выглядел бы, как слуги. Их просто не нарисовали, или они появились позже?       — О… — мэтр задумался. Принц наивным вопросом затронул сложную тему — мало того, что сильно не соответствующую официальной версии, так еще и не одобряемую лично королевой — при всей вольности нравов двора, в отношении детей Вейра проявляла удивительное ханжество, считая, что до времени совершеннолетия они вовсе не должны знать о таких вещах, как… например, отношения между мужчинами и женщинами, не говоря уж о поведении солдат в завоеванных землях. Правда, детишки все равно узнавали подробности гораздо раньше времени, одобряемого королевой — далеко не все придворные считали, что их отпрыскам полезно до шестнадцати лет существовать в облачном замке. Так что, вместо сохранения некой туманной «невинности», юные меридианцы учились лицемерию.       И теперь учителю предстояла сложная задача: не наврав откровенно, намеками и окольными путями, разъяснить принцу, что на некоторую вольность в отношении дикарей Кондракар закрывает глаза. Фобос умный ребенок — но увы, слишком добрый, и лучше заранее научить его тому, как устроен этот мир…       Мир победившего Света, добрый лишь к тем, кто им правит.