Вспомнить

      Накахара окончательно пришел в себя спустя пару часов. Кое-знала, сколько ему нужно времени чтобы полностью восстановиться, и потому уже ждала его, успев принести горячий чай.       — Ох, Кое… — Лениво промямлил Чуя. — Могла бы чего-нибудь и покрепче принести.       — Ты не любишь крепкий чай. — Спокойно отвечала она.       — Да к чертям этот чай, я же не его имею ввиду, а вино, красное полусладкое желательно,  в возрасте, лет эдак семи… — Мечтательно тянул Накахара, словно пытаясь рассердить наставницу.       — Сейчас нельзя. — Таким же сдержанным тоном твердила девушка в кимоно.       Этот диалог повторялся из раза в раз, когда рыжий высвобождал порчу, ставший уже чем-то вроде доброй традиции. Он совершенно не выматывал Озаки, так только, чуть раззадоривал девушку, которая знала, что через час придет Дазай с бутылкой алкоголя и они будут праздновать успешное выполнение миссии, а потом этот суицидник, черт бы его побрал, снова уйдет, так и не опьянев, а Накахара будет мучиться потом от головной боли и снова спать. Но что поделаешь, традиция.       — Эх, ладно, давай. — Чуя соглашался под конец разговора даже на чай, так у него пересыхало в горле и, морщась, выпивал.       — Слушай, Чуя. — Кое-обратилась к нему по имени. — Ты обещал рассказать мне, почему плакал, почему пришел позже, что произошло?       — Я обещал? — Недоуменно спросил он. — Да нет, все нормально. Только эта скумбрия… Он машину мою подорвал, идиот несчастный… — Вдруг рассмеялся рыжий, удивляя Озаки реакцией.       — Ты не пострадал, как вижу. Это хорошо. — Девушка посмотрела на время, зная, что Дазай вот-вот придет. — Я доложу боссу, а ты пока отдыхай. Думаю, он разберётся с Дазаем и преподаст тому хоть какой-нибудь урок.       — Ээ, нет! — Крикнул Чуя вслед. — Я сам расскажу ему, только попозже. Хорошо?       Наставница кивнула, поспешно уходя. Ей не хотелось видеть Дазая в принципе, а уж после заданий тем более, потому она сейчас и торопилась, лишь бы не встретить этого больного ублюдка. А Накахара остался ждать, нервно поглядывая на часы.       Времени прошло достаточно, но Осаму все ещё не было. Его напарник не то чтобы волновался, нет, он просто не понимал, а сейчас то какого черта тот не явился, ведь это их добрый обычай уже на протяжении трёх лет, в такие моменты они почти мирно общались, без издевок друг над другом и неприятных подколов.       Рыжий вспомнил, как впервые выпил. Это случилось, когда они с Дазаем встретились и первого приняли в мафию. Именно в тот вечер он пристрастился к алкоголю, а именно к итальянскому Kurni, одному из самых дорогих красных вин. Тогда он долго выпытывал, откуда молодой мафиози достал заветную бутылочку, но тот лишь ухмылялся. Позже Чуя понял, что работая на мафию, что-либо достать несложно, средств бы хватило даже на кусочек земли на Луне.       — Да и хрен с тобой, мудила. — Обиженно шикнул Накахара, вставая с кровати. — Больно хотелось видеть тебя после того, что ты сделал.       Врал. Ему очень хотелось увидеть напарника, и даже если не просто выпить с ним, то хотя бы набить тому его наглую морду, чтобы долго тот не натягивал идиотскую ухмылку, да и кто знает, может быть это встряхнуло бы того после смерти близкого друга?       — Точно, может Сакагучи знает? — Задумался Чуя и направился к тому в кабинет, уже предвкушая маленькую перепалку по поводу того, что его вечно отвлекают от работы все, кому не лень. — Эй, планктон ты офисный! — Вломился Накахара, чувствуя, что уж больно перегнул он палку и слишком грубо обратился к Анго, что занимался документацией. — Не в курсе, где Дазай?       — Извини, но какого… — Поднял оскорбленно тот глаза, смотря на вошедшего поверх очков. — Я понимаю, ты, может быть, пьян, но у всего есть границы.       — Да ладно, извини. — Чуть смутился низкий, опуская тот факт, что его назвали пьяным. — Так ты не знаешь, где?       — Я что, сторож ему? — Очкарик снова уткнулся в бумаги. — Мы не общаемся с самой смерти Сакуноске, а залезть в черепушку, извините, не могу.       — Ладно-ладно… — Чуя закрыл дверь, немного обескураженным чувствовал он себя, и то-ли от грубости в сторону коллеги, то-ли от волнения за напарника, потихоньку зарождающегося в душе, он не знал.       Рыжий решил наведаться к Мори, уж босс то должен был быть в курсе. Только надеялся он, что не встретит на пути наставницу свою, иначе ему придется заводить разговор с ней, а этого сейчас хотелось меньше всего.       Накахара постучался, спрашивая разрешения войти. Он был уверен, что открывать дверь с ноги, дозволялось только Дазаю, хоть тот и не спрашивал, но Огай, казалось, такой самоуверенный и привыкший к передрягам и опасностям вроде свистящих пуль противника,  всегда вздрагивал, когда заходил его преемник, словно опасаясь.       — Босс? О, черт! Я не вовремя… — Получив разрешение войти, закусил губу рыжий.       На столе Мори сидела девочка-способность, примеряющая новые платья, уже совершенно не стесняясь входящих в кабинет.       — Нет, Накахара, просто не обращай внимания, если так смущает. Элис, детка! — Обратился Огай к способности. — Будь добра, оденься скорее, гостя моего смущаешь. Можешь пойти и взять сладости-и! — Протянул он весьма противно, что Чую аж передёрнуло. — Так по какому поводу ты пришел?       — Дазай не заходил к вам? Просто обычно после совместных заданий мы, кхм… празднуем, в общем, ну выпиваем там и все такое. — Замялся Накахара, знающий, что Мори не одобрял эти празднования. — Ну, а сегодня он не пришел, я думал, это ненарушаемая традиция. Ну, а вам он мог что-нибудь сказать.       — Вот как? Демон снова подшутил над мальчиком. — Сказал босс себе под нос, чтобы мафиози не расслышал. — Нет, он не заходил ко мне и не говорил ничего, ни сегодня, ни накануне миссии.       — Странно… — Чуя замер, задумываясь над произошедшим. — Где он может быть, руки чешутся.       — Да ладно, подожди. Может быть он снова пытается умереть, безуспешно, конечно же, как и всегда. Или же решил напиться в одиночку. — Оборвал Огай. — Руки у тебя вечно чешутся, лишь бы навалять кому-нибудь. Ступай, нет повода для беспокойства. — Босс осторожно подтолкнул рыжего к дверям.       Накахара покинул кабинет, злясь на Мори, думая, что тот знал что-то и попросту не говорил ему. Да и эти вечные сюсюканья с Элис выводили всех.       — Ну ладно, подождем. Но только увижу тебя — убью, сволочь! — С наигранной злобой сказал он, шагая по коридору.

***

      Осаму стоял на улице, наблюдая за эвакуацией автомобиля. Хотелось сесть, облокотиться на угол какого-нибудь дома и, обхватив руками колени, заплакать. Но он — мафиози, член исполнительного комитета, преемник босса в конце концов, а это значит, что не должен он показывать свою слабость.       Что за тупые правила установил он сам себе?       Вздохнул. Никаких перспектив не было, ни продолжая работать на мафию, ни уйдя оттуда. Разумнее было бы выбрать первое и сидеть на нагретом месте до тех пор, пока все же пуля не войдёт в гениальный мозг и не принесет ему смерть, что рядом была постоянно, но, как говорится, близок локоть, да не укусишь. Но сердце, если оно конечно было в его груди не каменным, твердило, что стоит выбирать второе и найти себя в той профессии, что будет нести людям пользу, а не страх, тем более такой путь рекомендовал ему Одасаку, который, к слову, быстро умер, придерживаясь верной дороги, быть может и Дазая настигнет такая же участь?       Ему надоело вскоре стоять на улице, хотелось сходить в бар и напиться, заливая душевную тоску, или же наоборот, поливая ее, стимулируя более бурный рост. Ему не было страшно, что кто-нибудь из расходного материала мафии, что был раскидан по всему городу, узнает его: Осаму мог скрыться и не выдать себя, ну или в крайнем случае убить того человека. Последнюю мысль тот пытался отогнать, стараясь оставить все эти преступления в прошлом.       — В принципе смысла оставаться в мафии нет. Его и не было у меня никогда. — Пожал плечами Осаму, рассуждая себе под нос. — А в память о дружбе, я выполню наставление. Куда только деться? Кардинально поменять жизнь и встать на сторону света я вряд-ли сумею, но и оставаться во тьме нет ни малейшего желания. — Голос был полон отчаяния и безразличия. — Буду простым жителем, без целей, без планов, без идеалов. Так проще, слоняться, пока не сдохнешь. Главное не сломаться и не оступиться в начале, потом будет проще, я уверен.       Шатен подошёл к закрытой двери бара, дергая за ручку, словно не зная, что тот откроется только через несколько часов. Он, конечно, мог постучать, кинуть деньги в лицо хозяина и войти, набухаться в хлам, чтобы еле выползти потом, но не стал, разворачиваясь и подставляя лицо ветру, дующему с берега, позволяя ему растрепать лохматые неровно остриженные напарником волосы.       — Ждёшь ли ты меня, Чуя? — Грустно прошептал Дазай, прокручивая в памяти их пьянки, чистосердечные признания напарника о том, как он ненавидит забинтованного идиота и как любит его. — Знаю, что ждёшь. — Осаму пошел прочь от бара, гоня соблазны вон, все равно ему не поможет алкоголь, так зачем понапрасну тратить деньги.       Остановившись у цветочного магазина, он купил скромный букетик розовой камелии, чьи цветы отдаленно напоминали молодые розочки, а после отправился к могиле друга.       — Я всегда буду помнить тебя, Одасаку, но скоро я покину Йокогаму, если удастся мне. Только так я смогу начать новую жизнь, а потому и прощаюсь с тобой навечно. Ты был лучом света для меня и я ценил тебя как друга, как самого близкого друга. Ведь только с тобой я мог поделиться мыслями, зная, что ты не будешь высмеивать их. Прощай. — Осаму положил букет на землю и пошел вон, готовый выбраться из портового города куда угодно и как можно скорее, но предчувствие гложило его душу, давая ощущение, что ничего не выйдет.       Дазай знал, что возможно ещё никто не опомнился и в ближайшую неделю его не будут искать, надеясь, что он снова предпринял попытку суицида, а значит, в скором времени вернётся. Тем более после смерти Оды он часто стал пропадать на несколько деньков, будто подготавливая членов мафии к своему отсутствию.       Ему хотелось попрощаться лишь с Чуей, разрушить эту недосказанность между ними и скрыться, но прощание, увы, не входило в его планы. Да и вообще насчёт Накахары у него были двоякие ощущения: ему казалось, что-либо рыжий будет праздновать его уход и смеяться, либо тот места себе не найдет. Конечно, было бы хорошо, если его вообще забудут, но это маловероятно.       И все же Осаму решил обдумать все, желая снять где-нибудь на окраине комнатку за дорого и отсидеться там неделю, вдруг он передумает, но если и случится такое, то отнюдь не ради места в преступной организации, а ради рыжей низкой бестии, что три года назад стала его парой на миссиях, положив начало созданию смертоносного дуэта, а год назад между ними пробежало что-то наподобие искры, заставив долго всматриваться друг другу в глаза и молчать, подбирая не то обзывательства, не то какие-то приятные слова. Так они и разошлись в тот вечер. Осаму ещё злился потом, что Накахара растрепал об этом Кое, прося совета, как поступать ему, на что девушка ответила, что эта 'дурь' пройдет.       Надо же, дурь! А ещё говорит, что Дазай черствый, на себя бы посмотрела.       К слову, Кое и Осаму недолюбливали друг друга с того момента, как ее ученика босс сделал напарником шатена. Рыжий тогда ещё все рассказывал наставнице, в том числе и то, что Осаму постоянно шутит над его невысоким ростом. Но ее волновало даже не это, а то, что Чуя достигал апогея действия способности всегда, а Дазай, даже когда уже можно было, не спешил нейтрализовывать разрушающую силу напарника, словно играя с его жизнью.       А время шло. И каждый из них глубже погружался в раздумья. И было совершенно неясно, до чего они доведут каждого.